Приграничная история

Глава 4

На душе было гадко. На улице испортилась погода: полил мелкий и колючий дождик, — в общем, тоже гадко. Если обобщить, то все вокруг дышало гадостью.

Я уныло шагала на работу, стараясь отогнать мрачные видения прошлого. Сколько должно пройти времени, чтобы вся боль улеглась в маленькую коробку, которую можно выкинуть? Мне всегда казалось, что этот момент вот-вот наступит, еще чуть-чуть, и я забуду, обязательно все забуду!.. Но снова начинало болеть, ныть и стонать. Старые шрамы всегда дают о себе знать в непогоду.

На работе я весь день занималась перестановкой с места на место разных скляночек-баночек, и дождаться конца рабочего дня было для меня более важной задачей. Домой летела, чтобы приготовить ужин и задобрить тем самым Керса, который, я знаю, точно зайдет ко мне поделиться новостями. Быстренько переодевшись в домашнее платье и выпив чашечку крепкого чая, я принялась за ваяние кулинарного шедевра.

Серый ходил за мной хвостиком и выпрашивал лакомые кусочки. Как он это делал? Он просто смотрел мне в глаза, просительно и пронзительно, а я не могла отказать. В общем, пользовался моей добротой и мягкостью. На самом деле, как ни ворчи, это очень маленькая цена за возможность чувствовать себя кому-то нужной. Этим уже вовсю пользовалась я, частенько разговаривая со своим другом вслух. Это помогало мне выговориться и хорошенько обдумать тревожащие меня факты и события. Вот и сейчас, нарезая морковь для мясного рагу, я пыталась разобраться в ситуации и по привычке втолковывала Серому:

— Вот смотри, мой дружочек, что мы имеем по факту: минус три черных мага из стражи за последнюю неделю плюс один новый въедливый капитан за последний месяц. Что в итоге, а? Не знаешь? И я не понимаю. Они как-то связаны, может? Так, еще раз. Приехал новый капитан, во время его приезда напали разбойники, капитана ранили, но он выжил. Потом через несколько недель нападения с участием таинственных разбойников повторяются, но объектами становятся черные маги. Где здесь логика, Серый? — на минуту я оторвалась от нарезания моркови и принялась нарезать круги по кухне, заложив руки за спину. — Или я пытаюсь складывать яблоки с лопатами и злюсь от того, что не получается?

Серый молчал и вид в целом имел скептический: мол, что-то заносит тебя, подруга.

— Да, все верно, дружочек. Надо готовить ужин и ждать новостей. Слишком мало информации для анализа.

Следующий час я провела, порхая по кухне и колдуя над рагу. Не люблю готовить, но это иногда действительно здорово помогает отвлечься от насущных проблем. Женщинам вообще очень в этом плане повезло. Хочешь перестать думать — займись домашней работой: стиркой, уборкой, готовкой, — да чем угодно! Если проблем слишком много — делай все сразу. Если останутся силы к концу вечера, подумай о проблеме, она может показаться и не такой уж страшной. Я утрирую, конечно, но с каждой шутке только доля шутки.

Рагу томилось на плите, Серый горделиво возлежал посреди кухни, когда раздался четкий и уверенный стук в дверь. Я быстренько ополоснула руки и бросилась открывать.

— Даже не спросила, кто пришел, — укоризненно проворчал Керс, вваливаясь в прихожую. — Кто так вообще делает, Лия?

— Я так делаю, когда чувствую, что ты идешь. Мой руки и садись за стол, я приготовила твое любимое рагу, — скомандовала я, захлопывая дверь.

— Подлизываешься?

— Нет, а зачем?

— И то правда.

Керс скрылся в ванной, а я начала поспешно накрывать на стол.

— Все, как я люблю, да, Лия? — я вздрогнула и чуть не выронила чайник.

— Не люблю, когда ты вот так подкрадываешься. Есть в этом что-то оборотничье.

— Прости, не хотел напугать, — проговорил Керс, обнимая меня сзади. Я похлопала по его руке, поглаживающей мое плечо в успокаивающем жесте.

— Давай ужинать, а то остынет.

Керс сел за стол и начал быстро орудовать ложкой. Ели мы в тишине, вот только тишина эта казалась мне вымученной и неспокойной. Я ждала новостей, но, как всякая женщина, проведшая большую часть жизни среди мужчин, ждала, когда мой друг утолит голод и начнет разговор сам.

— Что ты хочешь услышать от меня, Лия? — этот вопрос прозвучал неожиданно. Керс расслабленно откинулся на спинку стула и смотрел на меня внимательно, будто хотел заглянуть в саму душу.

— Правду, конечно. Новости с оперативного фронта. Приблизительные ответы на вопросы, что с утра задавал капитан. Не поверю ни за что, что вы с ребятами не обсудили их.

— Ты права, конечно. С чего начать?

— Начни сначала.

Керс усмехнулся и разлил чай по чашкам.

— Итак, на сегодняшний день официально в списках пропавших без вести числятся трое черных магов. Анри Гарбос, 28 лет, чистокровный черный, в Корлине служил последние 4 года, сирота, приехал из Гридина. Второй, Ристан Красс, 37 лет, черный по подавляющему признаку, в Корлине служил последние 3 года, перевелся из Гридина, семьи нет. И, наконец, Тони Мор, 30 лет, чистокровный черный, в Корлине служил последние 5 лет, перевелся из Гридина, семьи нет.

По-военному четкая и короткая речь Керса набатом звенела в моих ушах. Я засмеялась, но смех был горький и истерический. Керс сочувственно смотрел на меня и ничего не говорил, только подлил мне чаю. Я автоматически принялась размешивать сахар. Звякнула ложечка, когда я задела стенки тонкой фарфоровой чашки, и этот звук заставил меня вернуться сюда, в маленькую квартирку военного целителя в Корлине, на кухню со сгустившимися по углам тенями к Керсу и к настоящему.

— Значит, Гридин, — протянула я. — Все дорожки ведут туда.

— Лия, мы с тобой знакомы семь лет. Семь чертовых лет ты прожила в Корлине почти затворницей. Детка, от себя не убежишь, я знаю. Но, черт возьми, семь лет — приличный срок, чтобы перестать терзать себя виной. Перебори себя уже.

— Как? Я не могу, слышишь, Керс, не могу? — взорвалась я. — Ты думаешь, что я виню себя, но это не так! Я слишком гадкая для этого, слишком грязная. Я не могу себе простить не его смерть, а то, что не жалею о ней ни капельки. Он умер, а я стала свободной. Вот что терзает меня, слышишь? Я потому решила стать целителем, чтобы хоть как-то все искупить. Этот город, эти люди, эти годы — все это моя попытка искупить его смерть!

Я разрыдалась, спрятав в ладони лицо. Слезы все лились, я размазывала их по лицу, громко шмыгала и пыталась выплакать все, что сидело во мне все эти годы. Керс молча встал, подошел ко мне и обнял. Я уткнулась, как утром, в форменный мундир и разрыдалась еще горше. Керс гладил меня по волосам.

Тогда, семь лет назад, в Гридине погиб не просто безымянный темный — погиб мой кузен, Александр Вэльс. Он был старше меня, после смерти родителей заменил мне семью. Он был замечательным братом, заботливым и внимательным. Но однажды я из прыщавой угловатой девочки превратилась в девушку, и братский интерес Александра сменился мужским. Я никак не могла понять, почему мой брат вдруг воспылал ко мне романтическими чувствами, и принять его предложение замужества не могла. Что за вздор: выходить замуж за кузена, да еще и в 18 лет! Чтобы как-то избавиться от его опеки, я уехала в другой город после своего совершеннолетия, начала там работать младшим следователем. Спустя некоторое время Александр приехал ко мне и показал отцовское завещание, которое стало для меня ударом: получить наследство я могла только в случае брака с Александром. Мне казалось, он весь лучился торжеством победы. А я была молода и порывиста: я рассмеялась ему в лицо и разорвала завещание в мелкие клочки. Уж лучше быть бедной и свободной, чем превратиться в тихую послушную тень Александра, какой он всегда хотел видеть свою жену. Он взбесился — еще бы, какая-то соплячка не принимает его чувств, смеет перечить. Он переехал в Гридин и ходил за мной буквально по пятам. Я не могла толком работать, встречаться с друзьями и видеться с молодыми людьми — везде мне чудилось его присутствие, везде был он! За 4 года он довел меня буквально до нервного истощения. В одно прекрасное утро я поняла, что больше так не могу, что либо соглашусь с его предложением, либо убегу на край империи. И вот в этот самый момент он исчез. Я недоумевала, а потом забила тревогу. Только оказалось, что я опоздала, и именно его нашли мертвым недалеко от Гридина.

Его смерть стала для меня избавлением. Больше не нужно было бояться собственной тени, можно было спокойно жить и работать. Но не получалось. В каждом случайно встреченном мужчине мне виделся Александр. Он начал мне сниться. Каждую ночь он приходил ко мне и укорял за то, что не бросила работу, за то, что не любила его, за то, что не хочу с ним встретиться. Я была на грани. Керс, с которым мы познакомились примерно в это время, думал, что я так убиваюсь по жениху, которого любила. Я ничего не отрицала и не объясняла, мне просто хотелось, чтобы весь этот кошмар закончился. Тогда Керс собрал свое семейство, состоящее из двух сестер, прихватил меня и перевез нас всех в Корлин. Так началась новая страница в моей жизни, которую лишь изредка омрачали духи прошлого.

— Ну, Лия, девочка моя, перестань! Хватит себя корить. Что плохого в том, что молодая красивая девушка не хотела выходить замуж за своего настырного кузена? Твоя совесть может спать спокойно, — приговаривал Керс, баюкая меня на своей груди.

— Ты правда так думаешь? — я подняла на него заплаканные глаза.

— Правда-правда. Умывайся и давай выпьем чего-нибудь.

— Давай. В шкафу есть вино.

— Вот за что ты мне всегда нравилась, так это за свою безотказность, — протянул Керс с усмешкой. — С другой стороны, женский алкоголизм опасен, ты знаешь?

— Выискался умник! Будешь пить один тогда, — пригрозила я.

— Боюсь-боюсь! — в притворном ужасе замахал руками Керс.

Я рассмеялась и пошла в ванную приводить себя в порядок. Когда через несколько минут я вернулась, Керс уже разлил по бокалам вино и о чем-то мирно переговаривался с Серым. Он протянул мне бокал и торжественно произнес:

— За то, чтобы прошлое оставалось прошлым!

Мы чокнулись и выпили. Недавняя истерика иссушила меня до дна, было хорошо и пусто. В таком состоянии плохо живется, но отменно рассуждается о делах.

— Каков сухой остаток вашей работы, Керс? Все трое пропавших одиноки, темные маги, родом из Гридина. Что еще?

— Пока ничего. Как думаешь, надо ехать в Гридин?

— Не знаю, — я покачала головой. — Надо искать тела. Вдруг с той историей никаких связей, мы же ведь не знаем, как их убили. И разбойники еще эти всю картину портят!

— Может, ты и права. Тяжело все это. Я ведь единственный темный в отделе остался. Ты пообещай мне, Лия, что приглядишь за сестрами, — глядя в сторону, проговорил Керс.

— Я тоже наполовину темная, дружище. Ты если что, пригляди за Серым, — усмехнулась я в ответ.

— Спасибо, что не стала уверять меня в том, что опасности нет.

— Ты же знаешь, что у меня аллергия на фразу "Все будет хорошо".

— Невыносимая женщина, — закатил глаза Керс.

— Конечно, — легко парировала я, — это потому что меня никто не носит на руках.

Керс засмеялся. Милые дружеские шуточки всегда поднимали нам настроение.

— Надо дождаться результатов работы остальных. Пока информации слишком мало, чтобы о чем-то судить.

— Ты прав, конечно. Просто страшно очень. Если это и впрямь охота на стражей, мы все под прицелом.

— Я сестрам не говорю, что происходит.

— Это не первое дерьмо за последние годы, Керс. Мы всегда справлялись, других вариантов у нас нет.

— Знаешь, Лия, мы были помоложе, и все это больше походило на приключенческий роман, которыми ты зачитываешься, а сейчас — на нелепый фарс, грозящийся перерасти в трагедию.

Я промолчала, сказать было нечего — Керс прав. Приключения хороши, когда ты ничем и никем не рискуешь или когда рискуешь только собой. Семья, друзья, любимая работа — все это делает нас уязвимыми и более осторожными. Когда есть к кому возвращаться, рисковать просто так не станешь.

Остаток вечера мы провели за разговорами о погоде и литературе. Когда за Керсом закрылась дверь, на улице стояла самая замечательная часть суток — легкие сумерки медленно спускались на землю и оседали на ней легкой сероватой дымкой. В прорехах меж облаками зияло рваное солнце, пытающееся из последних сил рассеять сумеречную мглу. Каменные мостовые корлинских улиц медленно остывали, согревая вечерний воздух. Ранняя осень дразнилась, напоминая летние погожие деньки, и манила своим обещанием последнего тепла.

Серый подошел к моему креслу и ткнулся своим холодным носом мне в руку. Я лениво потрепала его по голове.

— Что, волк, хочешь погулять? — Серый смотрел умно и настойчиво. Я подошла к двери и открыла ее. Мой волк царственно кивнул и выбежал на улицу. У него часто бывают такие волчьи мгновения, как я их называю про себя, когда ему нужно уйти от меня и на время вернуться в одиночестве в лес, откуда он когда-то навсегда ушел.

После ухода Серого я убрала посуду и легла спать. Мне снился бескрайний лес с древними деревьями, которые видели начало мира. В сердце леса, на густой зеленой поляне сидел большой белый волк с чересчур человеческим взглядом и выл на луну.