Принцесса и гоблин

Глава 22. 

Бабушка и Курд

Принцесса и Курд одолели лестницу, прошли через длинные ряды пустых комнат и спустя еще пролет попали в небольшую башню. Чем выше поднималась Ирен, тем счастливее она становилась. Сперва она как всегда постучала в дверь мастерской, но никто не ответил. Сердце принцессы замерло, но всего лишь на миг: она тут же постучала в дверь спальни.

– Заходи, – позвал приятный бабушкин голос.

Ирен вошла, за ней вошел Курд.

– Дорогая моя! – воскликнула бабушка (она сидела у букета красивых и появившихся неизвестно откуда белых роз). – Я ждала тебя и уже начала немного беспокоиться. Я даже подумала: надо выйти и помочь тебе.

Говоря это, она обняла маленькую принцессу и посадила ее к себе на колени. Сегодня бабушка была одета в белое и выглядела лучше, чем когда бы то ни было.

– Бабушка, я привела Курда. Он не верил в то, что я рассказывала ему о вас, поэтому я привела его.

– Да, вижу. Он хороший и храбрый мальчик. Ты его выручила, и я рада этому.

– Но разве хорошо с его стороны не верить мне, когда я говорю ему правду?

– Люди должны верить тому, чему могут, и тот, кто верит большему, не должен быть суров с теми, кто верит меньшему. Курд ведь не видел сам-то, о чем ты ему рассказывала.

– Конечно, бабушка. Но теперь-то он поверит.

– Не знаю, – ответила бабушка.

– Разве нет, Курд? – спросила Ирен, повернувшись к нему. Мальчик с удивленным видом стоял посреди комнаты. «Наверное, – подумала Ирен, – он поражен красотой моей бабушки». – Поклонись моей бабушке, Курд.

– Не вижу я никакой бабушки, – довольно грубо ответил мальчик.

– Я же сижу у нее на коленях!

– Не вижу, и все! – обиженным тоном повторил Курд.

– И замечательных огненных роз не видишь? – спросила Ирен, сильно удивившись.

– Нет, – мрачно ответил Курд.

– А голубая постель? Розовое покрывало? Прекрасный фонарь, похожий на луну, свисающий с потолка?

– Сперва ты спасла мне жизнь, а теперь издеваешься надо мной, – сказал Курд.

– Но хоть что-то ты видишь? – возмутилась Ирен, сразу поняв, что ее товарищ говорит искренне.

– Огромную пустую комнату.

– А что еще?

– Корыто, кучу прелой соломы, сморщенное яблоко на полу. Через дыру в потолке пробивается солнечный луч. Я думаю, надо спуститься вниз.

– Разве ты не слышишь, как я разговариваю с бабушкой? – чуть не плача продолжала Ирен.

– Нет. Это голуби воркуют на крыше. Если ты не хочешь спускаться, я уйду без тебя. Все равно никто нам не поверит, если мы расскажем о своих приключениях. Они решат, что мы все выдумали. Кроме моего отца и матери, мне никто не поверит. Но мои родители знают: я не стану выдумывать.

– Ты не веришь мне, Курд? – удивилась принцесса. Она чуть не плакала, ведь между ней и Курдом возникла пропасть.

– Нет, Ирен. Мне очень жаль, но я не верю.

– Что мне делать, бабушка? – спросила принцесса, уткнувшись в грудь королевы и сотрясаясь от рыданий.

– Ты должна дать ему время, – ответила бабушка. – Должна примириться, что некоторое время тебе не будут верить. Это очень трудно вынести, но мне приходилось проходить через это много-много раз. В конце концов я позабочусь, чтобы Курд думал о тебе как положено. А теперь ты должна позволить ему уйти.

– Идешь ты или нет? – с нетерпением спросил Курд.

– Бабушка говорит, что я должна отпустить тебя. Когда спустишься по второй лестнице, ты окажешься в большом зале, а дубовая дверь выведет тебя на улицу.

– Не сомневаюсь. Тут-то я смогу найти дорогу без вашей бабушки и без ее нити, – очень грубо ответил Курд.

– Курд!

– Зря я сразу не пошел домой. Я очень обязан тебе, Ирен; ты вытащила меня из царства гоблинов, но мне жаль, что потом ты решила сделать из меня дурака.

С этими словами Курд открыл дверь и, не говоря больше ни слова, спустился вниз по лестнице. Ирен со слезами на глазах прислушивалась к его затихающим шагам, а потом повернулась к королеве.

– Бабушка, что все это значит? – разрыдалась она.

– Это значит, любовь моя, что я не намерена ему показываться. Курд еще не способен поверить в некоторые вещи. Увидеть – не значит поверить. Помнишь, я говорила тебе: если Лути увидела бы меня, она бы протерла глаза и назвала бы увиденное чепухой?

– Да, но я думаю, Курд...

– Курд продвинулся намного дальше Лути. Со временем из этого что-нибудь да выйдет. Но сейчас ты должна примириться с тем, что некоторое время тебя будут неправильно понимать. Мы все очень хотим, чтобы нас понимали... Но есть кое-что гораздо более важное.

– Что именно, бабушка?

– Понимать других людей.

– Да, пожалуй.

– Надо быть справедливой. Если я несправедлива к другим людям, то недостойна понимания.

– Ясно. Раз Курд сам ничего не может с этим поделать, я не стану на него обижаться.

– Правильно, милое дитя, – с этими словами бабушка прижала принцессу к груди.

– А почему вы не в мастерской? – спросила Ирен.

– Если бы я была там, Курд бы меня увидел. Но с какой стати мне сидеть там, а не в этой прекрасной комнате?

– Разве вы не будете прясть?

– Теперь мне некому прясть. Я не пряду просто так, неизвестно для кого.

– Бабушка, а как же мы достанем нить из горы? – спросила принцесса. – Вы уже придумали?

Королева поставила принцессу на пол, встала с кресла и подошла к огню. Сунув руку, она вытащила из огня сверкающий шарик.

– Как видишь, нить снова у меня, – сказала королева.

Подойдя к шкафчику, она положила клубок в тот же ящичек, что и раньше.

– А вот твое кольцо, – добавила она, снимая колечко со своего мизинца и надевая на указательный палец Ирен.

– Спасибо, бабушка.

– Ты очень устала, дитя мое, – продолжала королева. – Я насчитала у тебя девять синяков. Только посмотри, на кого ты похожа. – И она поднесла принцессе зеркальце, которое достала из шкафчика.

Увидев свое отражение, принцесса разразилась веселым смехом. Она настолько перемазалась, что если бы ей просто показали этот портрет, она решила бы, что это какая-нибудь девочка-цыганка, которая месяц не мыла лицо и не причесывалась. Королева тоже рассмеялась; снова посадив Ирен к себе на колени, она сняла с нее плащ и ночную рубашку, а потом бабушка отнесла ее к ванне. Принцесса невольно прижалась к своей бабушке.

– Не бойся, дитя мое.

– Хорошо, бабушка, – ответила принцесса и в следующий миг погрузилась в прохладную, прозрачную воду.

Когда она открыла глаза, то не увидела ничего, кроме странной голубизны. Бабушка и ее прекрасная комната исчезли, и принцесса оказалась совершенно одна, но она ничуть не испугалась. Откуда-то издалека доносился голос королевы, поющей странную, прекрасную песню. Принцесса слышала каждое слово, но смысл песни ускользал от нее.

Долго ли лежала она в воде, Ирен не знала. Казалось, прошло много времени, но наконец прекрасные руки взяли ее и подняли из воды. Королева отнесла ее к огню и, снова усадив к себе на колени, вытерла мягким полотенцем. Лути никогда ее так не вытирала! А потом бабушка надела на принцессу ночную рубашку, белую как снег.

– Как замечательно! – воскликнула принцесса. – Мне кажется, она пахнет всеми розами мира!

Когда принцесса встала на ноги, то не почувствовала никакой усталости, а все синяки и царапины исчезли.

– А теперь я хочу, чтобы ты легла в постель и поспала.

– Но что подумает Лути? Что я ей скажу, если она спросит, где я была?

– Не беспокойся об этом. Все выйдет как надо, – сказала бабушка, укладывая ее на золотую постель под розовое стеганое покрывало.

– И еще я беспокоюсь о Курде, – продолжала Ирен. – Мне надо было проводить его домой.

– Я обо всем позаботилась, – успокоила ее бабушка. – Я сказала, чтобы ты позволила ему уйти, и, следовательно, должна была присмотреть за ним. Его никто не видел. Он сейчас обедает у себя дома.

– Тогда я посплю, – сказала Ирен и через несколько минут крепко уснула.