Путешествие Вениамина Третьего

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Увидев впервые Пятогниловку, наши путешественники были изумлены и ошарашены: такой реки они еще никогда в жизни не видали. Сендерл был уверен, что это величайшая река в мире. Иначе он себе и представить не мог. Шутка ли, река, которая, быть может, во сто раз больше тунеядовской. Но Сендерл был человек простой, кроме Тунеядовки, он ничего не видел. Читать мудреные книги он тоже не умел, и потому все, что было непохоже на Тунеядовку, казалось ему чудом из чудес: на этом, думал он, белый свет клином сошелся. Но Вениамин, человек гораздо более просвещенный, вкусивший, так сказать, премудрости книжной, знал по описаниям кое-что и о рае земном, и о диковинных существах, населяющих Индию, и тому подобное. Правда, и он в душе изумлялся, впервые встретив что-либо новое, однако виду не подавал, улыбался и корчил при этом мину, долженствующую означать: «Глупости! Что это в сравнении с тем, что бывает!» Он доказывал Сендерлу, что Пятогниловка — попросту болото, дрянь, извините за выражение, в сравнении с Иорданом, который во много раз больше ее. «Нашему дикому быку-великану[31] всей Пятогниловки и на один зуб не хватит! А Иордан… само название «Иордан» говорит о его величине: масса, уйма, ну, одним словом… Иордан!»

— А знаешь, Сендерл, что мне пришло в голову? — спросил однажды Вениамин, стоявший в глубоком раздумье на берегу Пятогниловки. — Хорошо бы нам, думается мне, отправиться отсюда по воде.

— Господь с тобой! — всполошился Сендерл. — Вспомни, Вениамин: если наша речка в Тунеядовке поглощает ежегодно одного человека, то сколько же народу должна ежегодно забирать такая вот река? Пощади, Вениамин, нашу жизнь! Пожалей жену свою и ребятишек!

— Уповай, уповай, Сендерл! Надеяться на бога — наш удел! Уповая, праотец Иаков с посохом в руке перешел Иордан. Уповая на бога, евреи открывают здесь большие магазины. Все, что ты здесь видишь, зиждется на уповании. Даже лестницы и потолки, даже многие большие дома — и те держатся одной лишь надеждой на господа бога…

— Но зачем же обязательно по воде? — спросил Сендерл. — Ведь мы можем путешествовать и по суше.

— У меня на то есть причины, — отвечал Вениамин. — Во-первых, мне кажется, что по воде и ближе и скорее. А нам нужно прибыть на место как можно скорее. Чем скорей, тем лучше. Почему? Уж это мое дело, мне виднее!.. Меня гнетет, Сендерл, мне не терпится. Одна мысль день и ночь стучит вот тут, в голове: поскорее бы очутиться там! Будь это в моих силах, я полетел бы туда, как птица, на крыльях! А во-вторых, когда Вениамин из Тудело в свое время отправлялся в путешествие, он вначале плыл по реке Эбро;[32] так буквально сказано в его книге. А уж если он в те времена отправился по реке, а не по суше, значит, именно так и надо, а не иначе. Уж он-то наверное знал, что делает, он был умнее всех нас. Рабби Вениамин — человек, живший задолго до нас, он наш предок, и, стало быть, мы должны слушаться его беспрекословно.

— В таком случае, — сказал Сендерл, — не о чем толковать. Честное слово! Если бы тот Вениамин в те времена пустился в путешествие не то что по реке, а на кочерге верхом, то и нам нечего было бы раздумывать — сели бы на кочергу и поехали!

— А в-третьих, — продолжал Вениамин, — нам вообще не мешает привыкнуть к воде до того, как придется плыть по морю-океану. Я бы даже сказал, что, до того как мы соберемся уезжать из Глупска, нам следовало бы прокатиться по реке. Вон там, видишь, стоит лодочник. Давай-ка подойдем, подкинем ему сколько-нибудь, и он поедет с нами.

Спустя несколько минут наши путешественники отважно влезли в лодку и поплыли по Пятогниловке. На первых порах им было страшно. У Сендерла кружилась голова, дрожали руки и ноги. Вот-вот, казалось ему, лодка опрокинется и он свалится в бездонную пучину реки. Тут ему и конец! А жена останется навеки покинутой. Но потом полегчало.

— Ничего, Сендерл! — утешал его Вениамин, когда оки вышли на берег. — Это ничего, что голова кружится и немного не по себе. Это морская болезнь, которую неизбежно переносят все впервые плывущие по морю. Вот увидишь, в следующий раз будет легче: ты ничего не почувствуешь.

С того времени наши герои часто и с большим удовольствием катались по реке. Они так расхрабрились, что переплыть море казалось им теперь пустяком.

Вениамин при помощи Сендерла пускался в разговоры с лодочником, забрасывал его вопросами:

— Спроси-ка, Сендерл, у капитана, сколько миль отсюда до моря? Спроси, есть ли здесь острова? Какие люди живут там? Есть ли среди них евреи? Кому эти евреи платят дань? И терпят ли они гнет и преследования? Еще спроси у капитана, знает ли он что-нибудь о горах Нисбон и о Койфер-ал-Турех? Не слыхал ли он чего-нибудь о десяти коленах израилевых? Кто его знает, может, ему что-нибудь и известно!

Вениамин часто поручал Сендерлу задавать лодочнику разные подобные вопросы. Но того запаса нееврейских слов, которые Сендерл усвоил, сопровождая свою жену на базар, было явно недостаточно, чтобы толковать о столь высоких материях. Торговаться при покупке яиц, лука, картофеля он еще кое-как умел. Но беседовать с капитаном на ученые темы было выше его сил. Жалко бывало смотреть, как Сендерл, бедняга, мучается во время такого разговора: он орудовал руками, ногами, пускал в ход все что мог, обливался потом. Капитан плевался и ворчал, сердито поглядывая на него исподлобья. Но Вениамин продолжал морочить ему голову, тормошил и смотрел прямо в рот.

— Він червоні жидки питає![33] — говорил, к примеру, Сендерл.

— З червоних жидків я знаю Лейбку, Шмульку… Богаті жидки! — отвечал капитан.

— Ні Лейбку, ні-ні! Він червоні жидки питає… тамочка… Ну как это сказать? Ні тамочка, а коло горки Нісбона…

— Нісбона? Якого Нісбона?

— Скажи ему, — кричал Вениамин, — что это — гора! Объясни ему как умеешь!

Сендерл, приподняв руки, смыкал их вверху, пытаясь изобразить гору: «Геть-геть… высоко!»

— Тьфу! — плевался лодочник, посылая своих пассажиров ко всем чертям.

О своих путешествиях по Пятогниловке Вениамин рассказывает удивительные вещи, поразившие весь мир. Приводим здесь лишь выдержки из его описаний.

Однажды, катаясь на лодке, Вениамин увидел посреди реки большую зеленую полосу, пленявшую взор своей яркостью. Он подумал, что это остров, заросший травой и благоухающими кореньями. И уже было занес ногу, чтобы прыгнуть на него, но лодочник неожиданно схватил его сзади и с криком швырнул обратно в лодку с такой силой, что Вениамин долгое время не мог прийти в себя. Он слыхал только, что вокруг все волнуется, шумит, точно лодка, преодолевая препятствия, с огромным трудом расчищает себе путь. Когда Вениамин очнулся, лодочник рассказал, что нашему герою грозила опасность потонуть в этой зелени. Потому что это Еовсе не остров, как думал Вениамин, а плесень, которой ежегодно зацветает Пятогниловка.

«Однако, — пишет Вениамин, — я не могу поверить этому. Правда, зелень чем-то пахла, но я в жизни своей не слыхал и в книгах своих не читал, чтобы вода цвела. Ведь если бы она зацветала, она давала бы какие-то плоды! Нет, я придерживаюсь того мнения, что это огромная морская рыба «хилейно», о которой очень интересно рассказывается в «Отображении мира»: «Эта чудовищная рыба покрывается травой и землей и становится похожей на большой остров. Мореплаватели часто принимают ее за прекрасную цветущую возвышенность, они высаживаются на нее, делают что им нужно, раскладывают огонь, готовят себе пищу. Когда рыбе становится жарко от огня, она погружается в бездну, а те, что расположились на ней, тонут». Это еще одно неопровержимое доказательство для неукротимых спорщиков, что предки глупских жителей происходят из Индии. Плывя оттуда по Пятогниловке, они в давние времена затащили с собою «хилейно», которая водится в Индии и имеет обыкновение гнаться за кораблями».

Однажды Вениамин заглянул в реку и увидел там в глубине какие-то странные существа, очень похожие на женщин.

«Когда-то, — рассказывает Вениамин, — я читал в книгах о том, что в воде существуют морские люди. Мне приходилось также слышать от стариков, которым вполне можно верить, что они сами видели таких морских людей на представлениях бродячих комедиантов, обычно комедианты показывали их зрителям после представления за несколько грошей. На сей раз я сподобился увидеть их собственными глазами. Крайне удивленный, я указал на эти существа лодочнику, но тот в свою очередь указал мне на каких-то прачек, стоявших на берегу и стиравших белье. Я ему показывал на воду, а он мне — на берег, на прачек. И так как мы друг друга не понимали, то он не знал, на что указываю я, а я не знал, на что указывает он, и, таким образом, я от него ничего толком не добился».

Неподалеку от берега, у самого города Вениамин видел на реке такое место, где вода напоминала студень, а кое-где была даже гуще. Этой гущей водовозы снабжают жителей города. А они разбавляют гущу обыкновенной водой из бочек и готовят всякие блюда.

«Я сам, — говорит Вениамин, — пробовал пищу, приготовленную на такой воде, — пробовать бы мне так левиафана[34] на том свете! Это очень вкусно! Кисло-сладкое мясо, приготовленное таким образом, — всем блюдам блюдо! Я набрал полные карманы этой гущи и наказал Сендерлу запасти ее побольше, так как в далеком путешествии по морям и пустыням она может очень пригодиться».

Веселые и радостные, прогуливались однажды наши герои за городом. Они шутили, смеялись, заглядывали друг другу в глаза и были чем-то очень довольны. Они напоминали влюбленных молодоженов, привольно разгуливающих на лужайке, радующихся каждому слову, каждому взгляду. Однако что привело их в такой дикий восторг, откуда такая радость, почему они прыгали, подпевали, потешались как сумасшедшие? Дело в том, что наши путешественники твердо решили обязательно завтра же покинуть Глупск и водой отправиться в добрый час туда…

Неожиданно их нагнала телега. На телеге сидели два еврея. Один погонял, а другой, склонившись набок и сдвинув шапку на затылок, сосредоточенно жевал соломинку. Ясный признак, что он что-то обмозговывал, придумывал какую-то хитрую штуку.

Приметив наших веселых путешественников, оба встречных оглядели их с головы до ног и пустились с ними в разговоры. Первым долгом, как водится, спросили: «Откуда будете?» Потом: «Ваше имя?» А затем последовал весь перечень вопросов, обычных в таких случаях. А нашим героям только того и нужно было. Выложили все как есть, как говорится — что на уме, то на языке. Евреи на телеге лукаво переглянулись, пошушукались, и тот, что держал соломинку во рту и сидел в сдвинутой на затылок шапке, шепнул другому на ухо: «Ничего, сойдет! В крайнем случае — еще несколько монет…»

— Знаете, — обратились оба еврея к Вениамину и Сендерлу, — право же, наш город тоже мог бы удостоиться чести видеть у себя таких почтенных людей! Очень просим вас, окажите нам честь, садитесь немедля и, не раздумывая долго, поезжайте с нами. Ручаемся, что вас хорошо примут, обеспечат едой, питьем и всем, чем возможно.

— Мы бы вам, без сомнения, не отказали! — ответил Вениамин. — Но у нас твердо решено завтра же отправиться отсюда водой.

— Извините, — сказали незнакомцы, — но вы, будем откровенны, говорите глупости! Тоже мне вода — Пятогниловка! Да ведь это, простите, нужник, вонючее болото, поганая лужа, зацветшая, заплесневелая! А у нас Днепр, который впадает в море! От нас вы, с божьей помощью, быстро доберетесь до заветного места. Не упрямьтесь же, честное слово, и айда в телегу!

— Как ты думаешь, Сендерл? — спросил Вениамин. — Может быть, и в самом деле сделать им одолжение и поехать?

— А мне что? — ответил Сендерл. — Хочешь ехать — пожалуйста, поедем!

И вскоре наши путешественники, польщенные оказанной им честью, сидели в телеге и, охваченные радужными мечтами, ехали в гости. В дороге было очень весело. Покровители не спускали с них глаз, следили за каждым их движением, угождали им едой и питьем, ухаживали за ними, как за роженицами. Подобное нашим героям и во сне не снилось.

Вечером следующего дня вся компания благополучно прибыла в Днепровицы и остановилась в заезжем доме. Покровители угостили своих подопечных хорошим ужином.

— Сегодня вы устали с дороги, — обратились они к Вениамину и Сендерлу, — лягте пораньше и отдохните. А завтра, когда вы, с божьей помощью, встанете окрепшие и посвежевшие, мы вас поведем к некоторым высокопоставленным лицам, замолвим за вас словечко, и вас примут радушно и обеспечат всем необходимым, так что вы сможете тут же продолжить ваше дальнее путешествие! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! И вам того же! — ответили Вениамин и Сендерл.

И тут же прочитали молитву, погладили себя по животику, позевали, почесались, как водится, и улеглись в самом лучшем расположении духа.