Рим. Полная история города

Глава девятая. Нашествие длиннобородых и египетский мор

«Старое предание рассказывает по этому поводу забавную сказку: будто бы вандалы обратились к Годану[71] с просьбой даровать им победу над винилами и он ответил им, что даст победу тем, кого прежде увидит при восходе солнца. После этого, будто бы Гамбара [мать предводителей винилов] обратилась к Фрее, супруге Годана, и умоляла ее о победе для винилов. И Фрея дала совет приказать винильским женщинам распустить волосы по лицу так, чтобы они казались бородой, затем, с утра пораньше, вместе со своими мужьями, выйти на поле сражения и стать там, где Годан мог бы их увидеть, когда он, по обыкновению, смотрит утром в окно. Все так и случилось. Лишь только Годан при восходе солнца увидел их, как спросил: «Кто эти длиннобородые?» Тогда Фрея и настояла на том, чтобы он даровал победу тем, кого сам наделил именем. И таким образом Годан даровал победу винилам. Все это, конечно, смешно и ничего не стоит, потому что победа не зависит от человеческой воли, а скорее даруется провидением.

И тем не менее верно то, что лангобарды, первоначально называвшиеся винилами, впоследствии получили свое название от длинных бород, не тронутых бритвой. Ведь на их языке слово «lang» означает «длинный», a «bart» — борода».[72]

Лангобардское королевство в 751 году

Предполагается, что изначально лангобарды жили в низовьях Эльбы на территории современной Нижней Саксонии. Когда-то они служили римским императорам в качестве так называемых «федератов» — союзных племен, охранявших границы империи за жалованье и право спокойно жить на охраняемой территории. Впрочем, на самом деле спокойствие могли покупать императоры, откупавшиеся от воинственных варварских племен. Но, так или иначе, союз с Римом способствовал развитию лангобардов, позволял перенять у империи много полезного.

В 565 году скончался византийский император Юстиниан I Великий, покоритель остготов. Одним из итогов победы Византии в войне с готами стало подчинение папского престола Константинополю. Римская церковь была вынуждена признать решения Пятого Вселенского Собора христианской церкви, созванного в 553 году в Константинополе по инициативе Юстиниана. Не вникая в детали, можно сказать кратко — признание решений, принятых в Константинополе, ставило Римскую церковь в подчиненное положение. Не исключено, что римские церковники говорили между собой: «А ведь при готах было лучше».

Воссоединение Запада с Востоком было прервано смертью Юстиниана, которому наследовал его любимый племянник Юстин известный как император Юстин II, которого заслуженно можно было бы прозвать Юстином Неудачником, поскольку его единственным успешным действием было устранение своего кузена-конкурента сразу же после прихода к власти.

Почувствовав слабость Византии, лангобарды в 568 году вторглись в северо-восточную Италию и основали там Фриульское герцогство, ставшее плацдармом для дальнейших завоеваний на Апеннинском полуострове. Лангобарды действовали умно — ударяли в наиболее слабые места. Они не «наползали» на Италию, а словно бы растекались по ней ручейками. В результате византийские владения были расколоты на несколько анклавов. Сыграла свою роль и пассивность местного населения, еще не залечившего раны, нанесенные прошлой войной. Кроме того, люди надеялись, что лангобарды облегчат налоговое бремя (в Византийской империи с подданных традиционно старались получить как можно больше).

Рим во время нашествия лангобардов являл собой весьма прискорбное зрелище. Путешественник во времени, перенесшийся из I века в VI, решил бы, что он попал в какой-то другой город, небрежную копию или жалкое подобие Рима. Город ветшал и пустел. Многие представители знати, а также ремесленники и торговцы, надеявшиеся хорошо устроиться на «спокойном» Востоке, переселились в Константинополь. Византийские власти, в отличие от готов, не проявляли заботы о состоянии римских построек, ведь чем хуже выглядел Рим, тем ярче проявлялось превосходство Константинополя. Нити судьбы ткутся причудливо. Кто мог в то время знать о грядущем новом величии Рима и о том, что в 1453 году Константинополь будет завоеван османским султаном Мехмедом II?

Филипп де Мазероль. Осада Константинополя. Ок. 1470–1479 годы

«С той поры, как пало готское государство, и общественная жизнь в Риме умолкла, город стал совершенно иным. Ни консулы, ни сенат, ни игры уже не напоминали больше о всемирной империи; знатных фамилий почти уже не существовало… Религиозные интересы отодвинули гражданские на задний план, и… римский народ замкнулся в церковную форму. Никаких других общественных празднеств, кроме церковных, более не происходило; все, что сколько-нибудь волновало досужий народ, имело отношение к церкви. Она сама стала являться великим прибежищем общества; под влиянием неслыханных бедствий в природе и войн вера в скорый конец мира стала общей, и стремление к монашеству и духовному званию достигло крайних размеров. Неимущий находил здесь пищу и кров, честолюбивый же обеспечивал себе сан и положение в такое время, когда титулы диакона, пресвитера и епископа стали для римлян тем же, чем некогда были для них саны трибуна, претора и консула. Даже воины покидали свои знамена и принимали тонзуру; желавших получить церковные должности было так много из всех сословий, что Григорий старался положить предел этому наплыву, и поэтому в 592 году император Маврикий издал эдикт, которым воспрещалось солдатам поступать в монастыри, а гражданским чинам переходить на церковные должности. Постигнутый нищетой Рим не напрасно возлагал надежды на богатства церкви. Те времена, когда консул раздавал народу деньги, а префект заботился об обеспечении населения хлебом, маслом, мясом и салом, уже миновали; народ, требовавший когда-то panem et circenses,[73] теперь просил только хлеба, и папа в изобилии снабжал им население»[74].

Основу могущества Римской церкви составляли принадлежавшие ей земельные владения, подаренные или завещанные верующими. К концу VI века римский епископ считался крупнейшим землевладельцем в Италии и эти владения наделяли церковь светской властью. С другой стороны, общий упадок вынуждал епископов Рима брать в свои руки бразды гражданского, а подчас и военного правления.

Мало было римлянам тяжелых испытаний, так в 590 году на них обрушилось страшнейшее из всех — пандемия чумы, которую сейчас принято называть Юстиниановой чумой, по имени императора, на правление которого пришелся начальный период пандемии. Первая вспышка была зафиксирована в Египте, в городе Пелусий, находившемся на стыке торговых путей, отчего смертельную болезнь в те времена часто называли «египетским мором» или «египетской язвой». Из Египта чума быстро достигла Константинополя, распространилась по всей Византии, а затем перекинулась на Европу. Первая вспышка в Италии наблюдалась в 543 году, затем болезнь вроде бы отступила, чтобы вернуться обратно в 565 году, а в 590 чума пришла в Рим.

Послушаем Прокопия Кесарийского, византийского историка, очевидца тех трагических событий: «В первое время каждый, конечно, заботился о погребении трупов своих домашних; правда, их бросали и в чужие могилы, делая это либо тайком, либо безо всякого стеснения. Но затем все у всех пришло в беспорядок. Ибо рабы оставались без господ, люди, прежде очень богатые, были лишены услуг со стороны своей челяди, многие из которой либо были больны, либо умерли; многие дома совсем опустели. Поэтому бывало и так, что некоторые из знатных при всеобщем запустении в течение долгих дней оставались без погребения… Все совершаемые при погребении обряды были тогда забыты. Мертвых не провожали, как положено, не отпевали их по обычаю… В это время трудно было видеть кого-либо гуляющим по площади. Все сидели по домам, если были еще здоровы, и ухаживали за больными или оплакивали умерших. Если и доводилось встретить кого-нибудь, так только того, кто нес тело умершего. Всякая торговля прекратилась, ремесленники оставила свое ремесло и все то, что каждый производил своими руками… Таким образом, в городе, обычно изобилующем всеми благами мира, безраздельно свирепствовал голод. В самом деле, трудно было и даже считалось великим делом получить достаточно хлеба или чего-нибудь другого. Поэтому и безвременный конец у некоторых больных наступал, по-видимому, из-за нехватки самого необходимого»[75].

Ангел смерти стучит в дверь во время чумы в Риме. Гравюра. Дата неизв.

Сказанное о Константинополе можно отнести и к Риму, и к любому другому городу, ведь чума всюду вела себя одинаково. В феврале 590 года от чумы умер папа Пелагий II. Его преемником стал уже знакомый нам Григорий из древнего и знатного рода Анициев, уже давших Риму одного епископа — деда Григория Феликса.

Для избавления от моровой язвы в Риме совершались искупительные процессии, вполне уместные с точки зрения религии (коллективное обращение к Богу — наиболее действенное), но совершенно неуместные с точки зрения эпидемиологии, о которой в ту пору никто и понятия не имел. Население города делилось на семь групп по статусу и возрасту (дети шли отдельно от взрослых), каждая из которых собиралась у определенной церкви, а затем все группы с пением гимнов шли к базилике Санта-Мария-Маджоре на Эсквилинском холме, которая в те времена была не такой помпезной, как сейчас. Лучшего способа для передачи возбудителя нельзя было и придумать, но предание гласит, что коллективное шествие оказалось действенным — вдруг в небе показался архангел Михаил, который вкладывал свой пылающий меч в ножны. Это знамение было истолковано как предвещающее прекращение мора. Архангел явился римлянам над мавзолеем императора Адриана, отчего мавзолей стал называться замком Святого Ангела. Этот многократно перестроенный замок в будущем стал неприступной крепостью внутри Ватикана, надежным укрытием для папы и его приближенных при нападении врагов.

По большому счету лангобарды представляли для Рима угрозу, сопоставимую с чумой. Исповедуя арианство, они видели в Римской церкви соперника, а, кроме того, они не отличались тем бережным отношением к завоеванным городам, которое было свойственно готам. Можно сказать, что на завоеванных землях лангобарды довершили крушение древнеримской цивилизации. Но при этом они также поспособствовали рождению новой цивилизации, поскольку стали одними из предков современных итальянцев.

Положение Рима осложнялось из-за византийского наместника-экзарха Романа, пребывавшего в Равенне с 589 по 598 год. В то время Восточной империей правил Маврикий, военачальник, пришедший к власти через женитьбу на дочери своего предшественника императора Тиберия II (к слову — тот тоже был военачальником, усыновленным Юстином II). Маврикий был талантливым полководцем, но плохим политиком. Он плохо представлял себе масштабы лангобардской угрозы и был настроен по отношению к ним весьма воинственно, несмотря на отсутствие сил, необходимых для эффективной борьбы. Маврикий больше рассчитывал на своего союзника короля франков Хильдеберта I, который в 590 году предпринял очередной поход на лангобардов, но чума и голод истребили войско франков.

Стараясь угодить императору, экзарх Роман, тоже бывший крайне воинственным, но не очень умным, регулярно обострял отношения с лангобардами. В 592 году он отнял у лангобардов несколько небольших городов и этим спровоцировал поход короля Агилульфа на Рим.

Противостоять натиску лангобардов Рим не мог, а на экзарха с его немногочисленным войском надеяться не приходилось. Оставался один способ борьбы с врагом — деньги. Вступив в переговоры с Агилульфом, папа Григорий убедил его в том, что будет выгоднее получать от Рима золото, чем разорить город и не получать ничего. Когда Григорий называл себя «казначеем лангобардского короля», то не очень-то и преувеличивал — Рим регулярно платил лангобардам «налог на жизнь», выкуп за право своего существования. Формально сохраняя видимость подчинения Константинополю, Рим на деле стал сателлитом королевства лангобардов. Жизнь между двух властителей была непростой, как плавание между Сциллой и Харибдой.[76] Уступчивость папы вызвала недовольство императора Маврикия, но искусный дипломат Григорий решил и эту проблему.

«Подавленный войной, голодом и чумой, имея связь с Константинополем только в лице некоторых чиновников, отрезанный от Равенны лангобардами, предоставленный экзархом всем случайностям и почти лишенный всякой военной защиты, Рим… нашел в Григории своего национального и им самим избранного верховного главу».[77]

Об устройстве городского управления в Раннем Средневековье у нас нет подробных сведений. Все, что известно, приходилось собирать по крупицам из исторических документов, в первую очередь — из писем и посланий епископов Рима. Что можно сказать? Герцога Рима и римское герцогства как такового в VII веке не было, иначе говоря — Рим не имел верховного светского правителя. О сенате с 579 года не упоминается в документах, можно предположить, что его уже не существовало, а упоминание должности герцога Рима появляется в документах только в начале VIII века и в том же веке упраздняется. Все дела Рима вершил папа и его двор.

Храмик лангобардов, или Ораторий Пресвятой Девы Марии в долине Чивидале-дель-Фриули

Картина города примерно такая. Характер основного украшения города не изменился — самыми впечатляющими постройками остаются храмы, только уже не языческие, а христианские. К Х веку большинство античных построек разрушено или перестроено в церкви. В отличие от храмов, дома римлян отличаются простотой. Пышное архитектурное великолепие уместно только в домах Божьих и, вообще, кичиться своим богатством не следует, ибо «начало греха — гордость».[78] Это изречение, звучащее на латыни как «initium omnis peccati superbia», можно не раз встретить высеченным в камне. «Если будешь искать начало греха, то не найдешь ничего, кроме гордыни… Она возникла тогда, когда ангел, возвысившийся против Бога и самим своим возвышением низвергнутый, вожделением (которое есть корень всех зол) возжелал захватить то, что не было ему дано Богом, отступил от Бога и пал».[79] Если у тебя есть лишние деньги, то отдай их нуждающимся или пожертвуй Богу.

Зодчие, скульпторы, живописцы и, в меньшей степени, поэты снова стали востребованными. Папский двор стал центром возрождающегося Рима, а христианство — основой этого возрождения. В VIII — Х веках Рим напоминал нескладного и невзрачного подростка. Потенциал города был большим, но его еще предстояло реализовать.