Рим. Полная история города

Глава четвертая. Плебеи-шантажисты и гуси-спасители

Несмотря на то, что Сервий Туллий предоставил плебеям гражданские права, в период Ранней римской республики (509–287 годы до н. э.) власть принадлежала патрициям. Грубо говоря, как граждане плебеи имели право платить налоги и служить в армии — больше ничего. Все мало-мальски важные должности занимались патрициями, все вопросы решались в пользу знати и вообще никакой демократией даже и не пахло. Патриции считали такое положение дел справедливым, ведь Рим должен принадлежать потомкам тех, кто его основал, а не какому-то пришлому сброду. Разумеется, плебеев это не устраивало, они хотели уравняться в правах с патрициями. Основные требования плебеев сводились к наделению их земельными угодьями (общественными землями Рима изначально владели патриции) и допуску к участию в политической жизни.

Какое нам с вами дело до классовой борьбы древних времен, ведь мы ведем разговор о Риме? Очень большое! Если бы плебеи не победили в этой борьбе, то Рим не стал бы Великим городом. А то бы и вовсе исчез, подобно Вавилону или Мемфису.

Почему?

Да потому что уже в начале V века до н. э. основу римской армии составляли плебеи. Без плебеев не было бы великих завоеваний, великих богатств и Великого города.

Римский трибун Гай Гракх выступает на Народном собрании

Плебеи нашли способ заставить себя уважать — в судьбоносные моменты, когда нужда в войске становилась особенно острой, они удалялись из Рима на находившийся неподалеку холм, называвшейся Священной горой. Как вариант, плебеи могли удалиться и на Авентинский холм, пока тот находился за пределами Рима. Важно было покинуть Рим. Тем самым плебеи словно бы говорили патрициям: «Раз вы нас не уважаете и не считаетесь с нами, то обходитесь без нас». Подобный шантаж был просто обречен на успех, ведь без плебеев Рим становился беззащитным и практически вся жизнь в нем останавливалась. Подобные уходы плебеев из Рима назывались сецессиями (в переводе это слово обозначает «уход»).

Первая сецессия состоялась в 494 году до н. э., после чего в Риме была введены должности народных, то есть — плебейских, трибунов, которые могли накладывать вето на любые решения патрицианских чиновников. Изначально трибунов было два, затем их стало пять, а в 457 году до н. э. — десять. «Пришли к согласию на том, чтобы были должностные лица из плебеев с правом неприкосновенности, которые защищали бы их перед консулами, и чтобы эту должность не могли занимать патриции», — пишет Ливий (консулами с некоторых пор стали называться выборные преторы, патрицианские правители Рима).

Первоначально трибуны были кем-то вроде контролеров, надзирающих за тем, чтобы права плебеев не ущемлялись сверх допустимых пределов. Но постепенно возможности трибунов расширялись. Трибуны могли эффективно заниматься законотворчеством, поскольку они находились в постоянной связи с народом и не были обременены многочисленными заботами по управлению государством, всей этой рутинной бюрократической текучкой. И если изначально трибуны не имели права заседать в сенате — им дозволялось только сидеть на скамье, стоящей за дверями зала заседания, и слушать выступления сенаторов — то позже они смогли не только выступать в сенате, но и созывать его заседания по своей воле (а также они имели право созывать народные собрания). Все мало-мальски важные решения стали приниматься сенаторами с учетом мнения трибунов, мнения плебса.

К началу III века до н. э. в Риме сложилась «триада власти», представленная законодательными собраниями плебса, правящим аристократическим сенатом и системой выборных государственных должностей (магистратур), многие из которых стали доступны плебеям. Для древнеримских магистратур были характерны такие особенности, как кратковременность пребывания в должности (преимущественно один год), коллегиальность или дублирование (каждую должность одновременно занимало не менее двух человек) и ответственность перед народом — любое должностное лицо могло быть привлечено к суду народного собрания.

Титу Флавию Веспасиану показывают макет Колизея

В 287 году до н. э. состоялась последняя, пятая по счету, сецессия плебеев. К тому времени плебеи практически уравнялись в правах с патрициями, но патриции предприняли попытку реванша, разработав проект нового военного законодательства, существенно усиливавшего их власть. Эта попытка привела к сецессии. При крайней опасности для Рима коллегиальная консульская власть передавалась в руки одного человека, называемого диктатором. Диктаторы назначались консулами по решению сената не более чем на шестимесячный срок. Сецессия привела к власти диктатора Квинта Гортензия, происходившего из плебейского рода. Под давлением народа был принят закон, вошедший в историю как закон Гортензия. Согласно этому закону, решения плебейских собраний вступали в силу без одобрения их Сенатом и становились обязательными для всех римлян, как для плебеев, так и для патрициев. С этого момента деление римлян на патрициев и плебеев утратило смысл, поскольку никаких гражданских преимуществ у патрициев уже не осталось. А со временем дошло до того, что внук крестьянина стал императором Рима. Это не шутка — Тит Флавий Веспасиан, провозглашенный императором 1 июля 69 года, был внуком простого крестьянина, сын которого сумел выбиться в сословие эквитов (всадников), стоявшее на ступень ниже сословия сенаторов.

Практически сразу же после установления республики Рим начал расширять свои владения. Экспансия стала стержнем римской политики и основой мощи Рима. Самым опасным периодом в жизни древнего Рима стало начало IV века до н. э., когда судьба города, впоследствии названного Вечным, буквально висела на волоске.

В V веке до н. э. в Северную Италию пришли из-за Альп кельты, вытесненные из обжитых мест германскими племенами. Римляне называли кельтов «галлами». Галлы были не столько земледельцами, сколько воинами. В общем, у Рима появились очень опасные соседи.

В начале IV века до н. э. галльские племена вторглись в Этрурию, дошли до города Клузия[15] и осадили его. «Клузийцы, хотя им ничто не давало права на союз или дружбу римлян… отправили в Рим посольство просить у сената помощи. Насчет помощи просьбы их не имели никакого успеха; но все же были отправлены три сына Марка Фабия Амбуста в качестве послов для переговоров с галлами от имени сената и римского народа с требованием не нападать на союзников и друзей римского народа, которые им не причинили никакой обиды; римляне-де вынуждены будут, в случае надобности, защищать их и с оружием в руках, хотя, впрочем, лучше было бы, по их мнению, отклонить эту войну, если только возможно, и познакомиться с галлами, народом новым, скорее путем мирных отношений, чем на поле сражения.

То было миролюбивое посольство, но только состояло оно из слишком опрометчивых послов, похожих больше на галлов, чем на римлян. После того как они передали в собрании галлов о своем поручении, им дан был ответ, что хотя галлы в первый раз слышат имя римлян, но в храбрости их не сомневаются, потому что клузийцы при тревожных обстоятельствах обратились к ним за помощью; и так как римляне предпочли защищать своих союзников при посредстве посольства, а не оружием, то и они не отказываются от предлагаемого мира, если только клузийцы, владеющие землей в большем размере, чем могут обработать, уступят часть своих владений галлам, нуждающимся в земле; на мир с иными условиями они не могут согласиться. И ответ они хотят получить в присутствии римлян, и сражаться намерены, в случае отказа на их требование на землю, в присутствии тех же римлян, чтобы они дома могли сообщить, насколько галлы превосходят доблестью прочих смертных».[16]

На следующий день после столь неудачных переговоров между галлами и клузианцами произошло сражение, в котором, вопреки традициям, приняли участие римские послы. Один из них по имени Квинт Фабий убил галльского вождя. Когда же галлы направили посольство в Рим с требованием выдать Фабиев, нарушивших законы войны, сенат вынес этот вопрос на народное обсуждение. Римляне не только отказали в выдаче, но и избрали всех троих братьев Фабиев военными трибунами на следующий год. Галлы пришли в ярость, и их семидесятитысячное войско двинулось на Рим.

Римляне выслали навстречу свое войско. 18 июня 390 г. до н. э. недалеко от Рима, в месте впадения реки Аллии в Тибр состоялось сражение, закончившееся сокрушительным разгромом римлян. «Кровопролития никакого в бою не было; пострадали только спины тех, которые, обгоняя друг друга среди беспорядочной толпы, мешали бегству. Кругом по берегу Тибра, куда, бросив оружие, устремилось вниз все левое крыло, легла масса людей, а многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью панцирей и прочего вооружения поглотили пучины»[17].

Когда галлы подошли к Риму, часть населения (в основном — плебеи) удалилась из города на Яникульский холм, а те, что остались, решили укрыться на высоком Капитолийском холме, который со времен Сервия Туллия представлял собой хорошо укрепленную крепость.

Анри-Поль Мотт. Священные гуси Юноны предупреждают римлян, когда галлы приближаются к Капитолию. 1883 год

Войдя в Рим, галлы попытались было взять Капитолий приступом, но попытка оказалась неудачной. Тогда галлы перешли к осаде. Расчет был на то, что римлян вынудит сдаться голод, но первым начало голодать галльское войско. Окрестности Рима были очень скоро опустошены, а везти продовольствие издалека — дело долгое. Погода тоже не радовала осаждающих — стояла дикая иссушающая жара.

Галлам удалось обнаружить тайный путь, ведущий в Капитолий. Ночью отряд отборных воинов проник по ней в крепость. Не ожидавшие нападения часовые были перебиты, но тут вдруг загоготали и шумно захлопали крыльями гуси, посвященные богине Юноне, супруге Юпитера, считавшейся покровительницей Рима. Несмотря на крайнюю нужду, римляне не стали есть священных гусей, и Юнона наградила их за это — атака галлов была отбита. Так гуси спасли Рим.

Продолжать осаду галлам не хотелось, но и с пустыми руками они уходить не желали — потребовали с римлян за снятие осады выкуп. Договорились на тысяче фунтов золота[18], но, когда его взвешивали, галлы начали перетягивали чашу весов в свою пользу, сопровождая это словами «горе побежденным». Это выражение стало крылатым наряду с выражением «гуси Рим спасли».

Греческий историк Плутарх пишет о том, что галлы благополучно унесли выкуп, а вот Тит Ливий утверждает, что галлы были разгромлены полководцем Марком Фурием Камиллом, имевшим диктаторские полномочия. Камилл подоспел в момент выплаты выкупа, и галлам пришлось уйти ни с чем. Вы можете выбрать любую версию, но большинство историков все же склоняется на сторону Плутарха, считая его беспристрастным, в отличие от римлянина Тита Ливия, которому могло хотеться «смягчить» истину в пользу своего народа. Но, так или иначе, галлы ушли, чтобы вернуться в 348 году до н. э., но римляне легко отбили нападение.

В 265 до н. э. римляне подчинили себе весь Апеннинский полуостров. Покорять пришлось даже братьев-латинян, поскольку города Латинского союза, признавая старшинство Рима, не соглашались на полное подчинение. Вместо Латинского союза был создан так называемый Италийский союз (термин современной историографии) во главе с Римом. С формальной точки зрения союз этот был «пестрым» — одни города считались римскими колониями, другие — союзниками Рима, третьи — муниципиями, свободное население которых пользовалось правами римского гражданства, но суть отношений была едина — полное подчинение Риму.

Руины Карфагена

Останавливаться на достигнутом римляне не собирались, однако их экспансии в Средиземноморье препятствовал Карфаген, финикийский город, существовавший в древности на севере Африки. В начале III века до н. э., на пике могущества, Карфаген владел средиземноморским побережьем Северной Африки, южной частью Пиренейского полуострова, Сардинией, Корсикой и большей частью Сицилии.

Выражение «Карфаген должен быть разрушен», которым заканчивал все свои речи в сенате римский политик Марк Порций Катон Старший, стало крылатым и употребляется в качестве настойчивого призыва к борьбе с кем-то или чем-то. С 264 по 146 годы до н. э. Рим трижды воевал с Карфагеном[19]. Трехлетняя осада Карфагена в ходе последней войны закончилась полным разрушением города в 146 году до н. э., правда, Порций до этого не дожил, он умер тремя годами раньше.

Победа над Карфагеном сделала Рим великой державой древности. Аппетит, как известно, приходит во время еды, но о дальнейших завоеваниях римлян речь пойдет в следующих главах, а пока что давайте остановимся на середине II века до нашей эры и посмотрим, каким стал город на холме за шестьсот лет своего существования. В то время Рим уже называли Вечным городом — шесть веков это вам не кот начхал, это солидный возраст!

Базилика Порция

Сердцем города, средоточием общественной и политической жизни, был Форум. Когда-то поначалу это была просто большая рыночная площадь, но с IV в. до н. э. Форум стали активно застраивать по периметру. Сначала выстроили два ряда лавок, а в первой половине II века до н. э. здесь появились три большие базилики. Первую в 184 году до н. э. построил уже знакомый вам Марк Порций Катон Старший, и потому базилику назвали Порциевой. В базилике, центральный неф которой был двухэтажным, размещались чиновники и торговцы. Вообще-то среди римских магистратов было принято вершить дела открыто, на глазах у граждан, но не всегда погода была хорошей, и зрители не всегда вели себя мирно, так что потребность в закрытых офисах была велика.

Другая базилика, поскромнее, была построена в 179 году до н. э. цензорами Марком Эмилием Лепидом и Марком Фульвием Нобилиором и поэтому сначала называлась базиликой Эмилия и Фульвия, но впоследствии она была расширена и достроена двумя консулами, представителями рода Эмилиев (уже на собственные деньги), и потому имя Фульвия исчезло из названия. Строились базилики, как и все мало-мальски значимые здания, из камня, а в качестве декора использовался мрамор.

Третью базилику, наиболее крупную, построил цензор Тиберий Семпроний Гракх в 169 году до н. э. Для постройки Семпроний снес жилой дом военачальника и консула Сципиона Африканского, изгнанного по обвинению в казнокрадстве и государственной измене, а в 54 году до н. э. базилику Семпрония приказал снести Юлий Цезарь, чтобы выстроить на этом месте более помпезное строение (тоже базилику) с залом заседания сената. Надо сказать, что древнеримскими общественными зданиями пользовались как чиновники, так и торговцы. Сенаторы обсуждают государственные дела, а за стеной меняла спорит с греческим торговцем из-за обменного курса… Однако со временем торговцам на Форуме стало тесно, и они переместились на Священную Дорогу, спускавшуюся к восточной стороне Форума с Палатинского холма.

Во II веке до н. э. Форум и его окрестности начали активно заставлять статуями видных государственных деятелей и прославленных полководцев. Статуй понаставили столько, что памятная традиция превратилась в фарс. В 158 году до н. э. по решению цензоров большинство статуй убрали, оставив только те, что были установлены с одобрения сената и граждан.

Римляне не только строили новые здания, но и благоустраивали старые постройки, имеющие важное значение. Так, например, в 117 году до н. э. был обновлен один из старейших храмов Форума — храм Кастора и Поллукса, посвященный братьям-близнецам, сыновьям Юпитера, который был возведен в 484 году до н. э. До наших дней сохранились три пятнадцатиметровые колонны этого храма, а также центральная колонна базилики Юлия, сооруженная в 283 году при ее реставрации.

Храм Кастора и Поллукса

Священная Дорога, как и все прочие центральные улицы Рима, была застроена практически всплошную. Ближнюю к Форуму часть занимали лавки торговцев. Говоря о улицах Рима, древние авторы употребляют слова «шумная», «кипящая», «крикливая» и т. п. «Возможно сейчас, Ювенал, ты бродишь беспокойно по крикливой Субуре», писал в I веке в одной из своих эпиграмм родоначальник этого жанра Марк Валерий Марциал, обращаясь к своему современнику, поэту Дециму Юнию Ювеналу. А сам Ювенал писал о улицах Рима так:

А чего же вы хотели? В I веке нашей эры в Риме проживало около полутора миллионов человек!

К Субуре, получившей название по долине, вдоль которой она проходила, вела улица Аргилет, отходившая от Форума на северо-восток. Давайте посмотрим, сколько полезной информации можно извлечь из одной короткой эпиграммы Марциала, а заодно и поучимся вдумчиво читать древних авторов.

«У Субуры при входе, где палачей висят кровавые плети» — плети палачей висели там, где проводились экзекуции, а именно — у резиденции городского префекта, выполнявшего функции начальника полиции. Следовательно, эта резиденция находилась в начале Субуры.

Слова «у Аргилета, где сапожников куча» в комментариях не нуждаются. Но хочется добавить, что в Древнем Риме изготовление обуви считалось не столько ремеслом, сколько искусством. Даже изготовление простых сандалий — подошва да пара ремешков — требует большого умения, чтобы обувь не натирала ногу. Римские мастера объединялись в гильдии, так им было удобнее защищать свои интересы и регулировать объемы производимой продукции, а члены одной гильдии обычно предпочитали селиться поблизости друг от друга. «Сапожников куча» указывает не на большое количество сапожников в Древнем Риме, а на то, что гильдия сапожников облюбовала улицу Аргилет.

Несколько слов про древнеримскую обувь. Нередко в кино можно увидеть сенаторов или каких-то еще высокопоставленных римлян, обутых в сандалии. Это серьезный ляп, свидетельствующий о том, что создатели фильма плохо разбираются в истории. Сандалии были обувью низов общества — плебса и рабов. Знатный римлянин мог носить сандалии только дома и нигде больше. Появиться в сандалиях на людях — все равно что в наше время прийти на деловую встречу в домашних шлепанцах.

Знать и вообще все небедные римляне носили кальцеи — кожаные полуботинки, закрывавшие ногу до лодыжки. Передняя часть кальцей могла делаться открытой. Кальцеи фиксировались на ноге посредством шнурков.

Римский сандалий

Военные, а также зажиточные крестьяне, носили калиги — комбинированные полусапоги, состоявшие из кожаных чулок и сандалий с ремнями. Калиги доходили до середины голени. Подошва их делалась из нескольких слоев толстой кожи и подбивалась железными гвоздями — сносу не было этой обуви! А бедные крестьяне и рабы «щеголяли» в сандалиях или же в деревянных башмаках.

Идем дальше. Что это за загадочная «стригунья», которая «не занята… стрижкой», а «дерет шкуру». И с кого именно она ее дерет? Загадка разгадывается просто — это жрица любви, дерущая шкуру со своих клиентов. В другой эпиграмме Марциала можно найти такой совет: «Если совсем не знаком с женскою прелестью ты, в ученики поступи к наставнице ты на Субуре, сделает мужем она; дева не может учить».[22] Из этого можно заключить, что Субура была центром продажной любви.

На юго-запад от Форума, от Юлиевой базилики, отходила Этрусская улица, по которой можно было выйти к Бычьему форуму и Большому Цирку. Возможно, вас удивило название — с чего бы гордым римлянам называть одну из центральных улиц в честь побежденных врагов? Дело в том, что такое название этой местности (тогда еще не улицы) возникло в конце VI века до н. э. при царе Тарквинии Приске, когда здесь жили этрусские мастера, строившие Капитолийский храм, посвященный Юпитеру, Юноне и их дочери Минерве, богине мудрости и войны. Впоследствии Этрусская улица стала улицей Благовоний, стало быть, здесь находилась гильдия торговцев ароматными товарами. А еще у Марциала можно прочесть о том, как подруга поэта требует «наилучшего шелка с Этрусской улицы». Соседство торговцев тканями с торговцами благовониями выглядит весьма логично.

Если в вашем воображении возникли виды широких и прямых римских проспектов, то сотрите эти картины как не имеющие ничего общего с действительностью. Улицы древнего Рима были узкими и не отличались прямотой. Священная Дорога или Этрусская улица в самом широком месте имели шесть с половиной метров в ширину, ширина большинства улиц составляла четыре-пять метров, а переулки были еще уже. Характерной особенностью Рима было множество фонтанов, которые журчали чуть ли не на каждом перекрестке.

Возникновение названий улиц — весьма интересная тема. Это в наше время при строительстве новых микрорайонов названия подбираются заранее, а в древности большинство названий возникало стихийно. Если рядом находятся глиняные карьеры, то улица «рискует» получить название Аргилет (от слова «аргила» — «глина»). Если вдоль этого оврага селятся шорники, то улица будет называться Лорариус. Часто увековечивались имена тех, кто проложил ту или иную дорогу. Так, например, Публициев взвоз — удобный подъем на Авентинский холм — устроили курульные эдилы[23], братья Марк и Луций Публиции Маллеолы в 238 году до н. э. Взвоз был построен на деньги, полученные в виде штрафов, а не на собственные средства, но римляне оценили заботу и в 232 году до н. э. избрали Марка Публиция консулом.

Улица Древнего Рима — Аргилет

Название могло произойти и от какого-нибудь знакового события, и от того, что находилось здесь раньше, и от характерного признака самой улицы — например, улица, проходившая у каменоломен, называлась Пульверариус («Пыльной»). Какое-то знаковое строение, хотя бы — дом богатого или известного человека, тоже мог дать название улице, а многие небольшие улочки вообще не имели названия.

Такой удобной штуки, как таблички с названиями улиц и номерами домов, римляне почему-то не завели, поэтому часто приходилось прибегать к услугам провожатых. Сопровождение было одной из статей дохода бедняков, часто — детей. Если человек останавливался на улице, держа в пальцах медную монету, то к нему подходили и спрашивали, куда его проводить. А адреса сообщали примерно так: «Сыщешь его ты легко у самого входа на Текту: дом, где теперь он живет, раньше был Дафнида дом».[24]

В 1732 году на юге Апеннинского полуострова, близ древнего города Гераклеи, нашли бронзовую таблицу, которая в настоящее время хранится в Национальном музее в Неаполе. Текст на таблице является частью закона Юлия Цезаря о муниципиях. Собственникам зданий, выходящих на общественную улицу, предписывается одержать в порядке проезжую часть перед своей собственностью. Если же это предписание не выполняется, то виновные штрафуются, а улица сдается на откуп для содержания ее в порядке.

Бытует мнение, будто все улицы Древнего Рима были замощены. Оно основывается на том, что Аппиева дорога, ведущая из Рима в Капую и построенная в 312 году до н. э. при цензоре Аппии Клавдии Цеке, была мощеной. При желании можно вспомнить фрагменты мостовых, найденных при раскопках Помпеи… Однако не стоит делать глобальные выводы исходя из отдельных примеров. Откройте Ювенала, откройте Марциала — и вы не раз прочтете о грязи на римских улицах. На мостовых грязи не бывает.

Что же касается тротуаров, то на их отсутствие (хотя бы в конце I века) указывает одна из эпиграмм Марциала, восхваляющая один из указов императора Домициана, правившего в 81–96 годах.

Там, где есть тротуары, «лавочник наглый» улиц не займет, не так ли?

Уже в IV веке до н. э. в Риме появились общественные бани. Постройка бань и прочих общественных зданий нередко финансировалась частными лицами как из филантропических побуждений, так и с целью приобретения популярности в народе (вспомним о выборных должностях). Плата за пользование банями была невелика. Так, например, в Риме она составляла один квадранс (это четвертая часть асса, основной древнеримской медной монеты). Богатые люди могли не просто подарить согражданам баню, но и взять на себя все расходы по ее содержанию, сделав, таким образом, посещения бесплатными. Марк Випсаний Агриппа, сподвижник и зять императора Октавиана Августа, в 33 году до н. э. подарил римлянам год бесплатного мытья, выплатив содержателям бань сумму их годового дохода из собственных средств.

Общественная баня имела два изолированных друг от друга отделения — мужское и женское.[27] При обоих отделениях был небольшой сад или открытая галерея, где можно было ждать своей очереди или общаться с другими посетителями. Начиналась баня с раздевальни или аподитерия. Там, под присмотром служителя, оставляли одежду и шли окунуться в бассейн. В мужском отделении хорошей бани их было два — с холодной и теплой водой, а в женском холодного бассейна обычно не было. Но можно было пройти из раздевальни прямо в предбанник-тепидарий. За ним находился кальдарий — жарко натопленное помещение для мытья с огромной горячей ванной, в которой одновременно могли разместиться не менее десяти человек. Рядом с ванной находилось подобие душа, в котором омывались перед тем, как покинуть кальдарий.

Бальнеаторы. Римская мозаика из Вилла дель-Касале близ Пьяцца-Армерина в Сицилии. IV век н. э.

Также в бане мог быть лаконикум — жаркая комната с сухим воздухом, аналог современной сауны. Его посещали с лечебными целями — для того, чтобы хорошенько пропотеть. Считалось, что с потом из организма выходят «испорченные соки». Многие бани имели площадки или залы для спортивных игр, для увеличения прибыли многие владельцы открывали при банях харчевни, а если их не было, то еда и питье приобретались у торговцев-разносчиков, потому что перекусывать в бане было общепринято. Таким образом, баня служила не только местом помывки, но и чем-то вроде клуба.

Лоуренс Альма-Тадем. Римская баня. 1909 год

«Я живу как раз возле бани, — писал философ-стоик Луций Анней Сенека, — и в настоящую минуту вокруг меня раздаются всевозможные звуки. Представь себе звуки всякого рода, способные, каждый, заставить ненавидеть самый орган слуха. Тут и шум, производимый занимающимися гимнастикой, и звуки швыряния тяжелого свинцового шара, и кряхтение работающих, или, вернее, изображающих из себя работников; мне слышно, как они тяжело дышат, задерживают дыхание и испускают затем хриплые, тяжелые вздохи. Мне слышно хлопанье жирной руки по плечу умащающихся маслом, причем по роду звука я могу различить, как ударяют — раскрытой или согнутой ладонью; до меня доносится треск мяча, ударяющего в поставленные, как цель, столбы. Порой раздаются визг и крики пойманного вора. Прибавь к этому тех, кому нравятся звуки собственного голоса, раздающегося в бане, наконец, тех, которые прыгают в бассейн, с великим шумом и плеском разбрызгивая воду. Кроме этих людей, у которых, по крайней мере, хоть человеческие голоса, представь себе еще визгливый и тонкий голос цирюльника, который, желая обратить на себя внимание, пронзительно кричит и не умолкает до тех пор, пока кто-нибудь не поручит ему выдергивать волосы,[28] и тогда он заставляет кричать за себя другого. Затем различные крики продавцов фруктов, пряников, мяса и других разносчиков, предлагающих свои товары, выкрикивая их на различные голоса».[29]

Пожалуй, на посещении бани нашу прогулку следует закончить. Отдохнем немного, а затем познакомимся поближе с развлечениями древних римлян и их искусствами.