Русские цари

Годы жизни (10.02.1728—06.07.1762).

Годы правления (1761–1762).

Супруга:

София Фредерика Августа Анхальт-Цербстская

(в православии Екатерина II Алексеевна).

Дети: Павел.

Карл Петер Ульрих, будущий император Петр III Федорович был единственным сыном герцога Карла Фридериха Шлезвиг-Голштейн-Готторпского и цесаревны Анны Петровны; внук императора Петра I и внучатый племянник короля Швеции Карла XII (его отец был сыном сестры Карла XII принцессы Гедвичг — Софии). Родился в городе Киле. В трехмесячном возрасте лишился матери, в 11 лет — отца. Его воспитатель, грубый и невежественный гофмаршал О. Брюмер, изощренно унижал принца, не гнушаясь отборной ругани и рукоприкладства, даже в присутствии придворных, в наказание часто ставил его коленями на горох. Принца учили много, но бестолково, что породило у него отвращение ко многим наукам: латынь ему надоела так, что позднее в Петербурге он запретил помещать в свою библиотеку книги на латыни. Его готовили к тому, что он станет королем Швеции и воспитали поэтому в нем неприязнь к России.

После вступления в России на престол в ноябре 1741 г. бездетной тетки принца императрицы Елизаветы Петровны, он был вызван ею в Петербург, куда прибыл в феврале 1742 г., крещен по православному обряду и официально объявлен наследником российского престола под именем великого князя Петра Федоровича. Об этом очень колко высказался В. О. Ключевский: «владельцу маленького герцогства Голштинского грозила серьезная опасность стать наследником двух крупных престолов, шведского и русского. Сначала его готовили к первому и заставляли учить лютеранский катехизис, шведский язык и латинскую грамматику. Но Елизавета, вступив на русский престол и желая обеспечить его за линией своего отца… ее племянника взяли из Киля и доставили в Петербург. Здесь голштинского герцога Карла-Петра-Ульриха преобразили в великого князя Петра Федоровича и заставили изучать русский язык и православный катехизис».

Елизавета приставила к нему штат учителей, а обязанности воспитателя возложила на академика Я. Штелина, который отмечал способности и превосходную память Петра Федоровича, хотя и признавал, что гуманитарные науки его не привлекали и «часто просил он вместо них дать урок из математики». Любимыми предметами наследника были фортификация и артиллерийское дело, «а видеть развод солдат во время парада доставляло ему гораздо большее удовольствие, чем балеты». Однако планомерным занятиям мешало участие наследника в придворных церемониях, его частые болезни, уроки проводились урывками. Русское обучение поэтому оказалось не менее бестолковым, чем шведское.

В мае 1745 г., став совершеннолетним, Петр Федорович был объявлен правящим герцогом Шлезвиг-Голштейн-Готторпским. В августе 1745 г. он вступил в брак со своей двоюродной сестрой принцессой Софией Фредерикой Августой Ангальт-Цербстской, в православии нареченной великой княгиней Екатериной Алексеевной. Но их семейная жизнь была короткой: разные по складу ума, характеру, уровню образования, привычкам, они, после рождения в 1754 г. сына Павла, жили вместе чисто формально. Петр Федорович завел себе фаворитку графиню Е. Р. Воронцову.

С детства проявлявший склонность к военному делу, он занялся им с увлечением. Но военное дело было для него не столько предметом изучения, сколько забавой, а благоговение перед выдающимся прусским королем-полководцем Фридрихом II превращалось в стремление подражать ему в мелочах. Чтобы он чувствовал в России себя «в своей тарелке», Елизавета пошла на то, что выписала из Киля для него голштинский отряд. Среди голштинских солдат он и проводил все свое время. Княгиня Е. Р. Дашкова называла их «сволочью, состоявшей из сыновей немецких сапожников». По воспоминаниям А. Болотова, с ними он напивался каждый день и нес в это время жуткую чушь.

В 1756 г., в начале Семилетней войны, великий князь вошел в состав Конференции при высочайшем дворе. Являясь, как и его супруга, сторонником прусской ориентации во внешней политике, он осуждал участие России в этой войне. Петр Федорович даже оказывал Фридриху II определенные «услуги». Отношения с Елизаветой Петровной у Петра стали натянутыми. Среди ее бумаг нашли следующую записку: «Племянник мой урод, черт его возьми!» Ближайшие сановники Елизаветы (граф А. П. Бестужев-Рюмин, Н. П. Панин, И. И. Шувалов советовали ей отстранить великого князя от наследования и передать престол Павлу Петровичу при регентстве Екатерины Алексеевны, а то и просто самой Екатерине. Но Елизавета умерла 25 декабря 1761 г., не успев ни на что решиться.

Император

После смерти Елизаветы императором стал все же Петр Федорович.

В манифесте о вступлении на престол он обещал «во всем следовать стопам премудрого государя, деда нашего императора Петра Великого». Это снова стало непонятно населению, так как все знали, как он относился к России, а тем более к Петру I. В. О. Ключевский дал Петру Федоровичу следующую нелицеприятную оценку: «Быстрая смена обстоятельств и программ воспитания вконец сбила с толку и без того некрепкую его голову…Петр кончил тем, что не научился ничему, а несходство голштинской и русской обстановки… совсем отучило его понимать окружающее. Развитие его остановилось раньше его роста; в лета мужества он оставался тем же, чем был в детстве, вырос, не созрев…Этот человек наизнанку, у которого спутались понятия добра и зла, вступил на русский престол. Он и здесь сохранил всю узость и мелочность мыслей и интересов, в которых был воспитан и вырос. Ум его, голштински тесный, никак не мог расшириться в географическую меру нечаянно доставшейся ему беспредельной империи. Напротив, на русском престоле Петр стал еще более голштинцем, чем был дома».

Причем нельзя сказать, что его мероприятия на посту императора все были идиотскими. В некоторых из них проглядывало рациональное зерно. Так, с первых же недель царствования он обратил особое внимание на укрепление порядка и дисциплины в присутственных местах, на разграничение их компетенции и повышении оперативности управления. За 186 дней своего царствования он успел уничтожить Тайную канцелярию, издал Манифест 18 февраля 1762 г. «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», прекратил преследование старообрядцев, задумал передать управление церковно-монастырских земель в руки государства.

Побуждаемый своими прусскими симпатиями, он тотчас после воцарения отказался от участия в Семилетней войне, а также от всех русских завоеваний в Пруссии, чем спас Фридриха II. Благодарный король произвел императора в генерал-майоры своей армии. То, что Петр III принял этот чин, было негативно воспринято в столичном обществе и гвардии. Крайне непопулярной мерой явилось и переобмундирование русской армии по прусскому образцу. Сам император носил узкий прусский военный мундир, обувь такую тесную и зашнуровывал ее так сильно, что не мог сгибать колени и принужден был ходить и садиться с вытянутыми ногами. Резкое недовольство в гвардии вызвало намерение императора начать войну с Данией с целью возвратить отобранный ею у Голштинии Шлезвиг, причем направить в поход именно гвардию. В. О. Ключевский по этому поводу писал: «Петр на русском престоле стал верноподданным прусским министром. Перед возмущенным чувством оскорбленного национального достоинства опять восстал ненавистный призрак второй бироновщины… Ропот незаметно сложился в военный заговор, а заговор повел к новому перевороту».

Переворот 28 июня 1762 года

Все это способствовало созданию оппозиции в гвардии, которую возглавила императрица Екатерина Алексеевна. 28 июня 1762 г. ее фаворит Григорий Орлов заехал в Петергоф за ней и привез Екатерину в Измайловский полк. Готовые к этому, солдаты тотчас присягнули на верность императрице. То же было и в Семеновском полку. С этими двумя полками Екатерина двинулась к Казанскому собору, где была провозглашена полномочной царицей. Успеху заговора способствовало и то, что сам Петр III находился в это время в Ораниенбауме.

Слабая попытка императора оказать сопротивление закончилась неудачей, и он вынужден был отречься от престола. По распоряжению императрицы Екатерины II его доставили в Ропшу и поместили под тщательным наблюдением гвардейских офицеров. Спустя несколько дней во время пьяной драки он был убит своими охранниками. 9 июля его похоронили в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры, но в 1796 г. император Павел I велел достать гроб своего отца, короновал его останки и перезахоронил в Петропавловском соборе.

В. О. Ключевский так оценил это царствование: «Случайный гость русского престола, он мелькнул падучей звездой на русском политическом небосклоне, оставив всех в недоумении, зачем он на нем появился».