Русские цари

Годы жизни (ок. 1552—13.04.1605).

Годы правления (1598–1605).

Супруга — Мария Григорьевна Скуратова-Бельская.

Дети — Федор, Ксения.

Благочестивый государь или коварный властолюбец?

В публицистических произведениях современников главным виновником Смутного времени в России в начале XVII века, первой гражданской войны в отечественной истории почти однозначно выступал Борис Федорович Годунов. В летописях показано, как Борис постепенно и методично расправлялся со своими противниками — именитыми боярами, дворянами, посадскими людьми. При этом причиной боярской вражды автор «Нового Летописца» считал не конкретно злую волю Бориса Годунова, а козни сатаны: «враг царя праведна и свята…положи вражду меж бояр». А в «Ином сказании» говорилось, что сам дьявол вселился в Бориса Годунова: «По мале же времени вниде зломышленный диавол в сердце тому же от вельмож преже реченному Борису Годунову. И уподобился той Борис древней змеи». Таким способом летописцы пытались показать в негативном свете Годунова, характеризуя его как личность коварную и жестокую, зачинщика междоусобной вражды. Но все это «однобокие» сообщения. Современники освещали лишь действия Бориса, умалчивая о действиях его политических противников. Но они могли быть, так как и Шуйские, и Мстиславские, и Нагие, вне сомнения, стремились взять верх над своим соперником в борьбе за власть любой ценой. Однобокость в подаче исторического материала можно объяснить как тем, что действия Бориса Годунова были успешнее, так и тем, что исследуемые летописные произведения вышли из лагеря противников Годуновых. В свою очередь, это может являться свидетельством предпочтительности политических интересов моральным и нравственным ценностям в историческом сознании определенного круга современников.

Очевидно, что особое внимание целесообразно обратить на характеристику личности Бориса Годунова, учитывая, что многие авторы считали именно его самым главным виновником русской Смуты в начале XVII века. Большинство русских публицистов, настроенных против Бориса, говоря о нем, или сознавались, что писали по слухам, или давали ему высокую оценку как человеку. Это не относится к произведениям о Смуте летописного характера, которые, как уже было отмечено, выходили из лагеря врагов Бориса, к примеру «Иное сказание» — из кругов, близких к Шуйским, или «Новый летописец», выражавший взгляды Романовых. Но в глазах другого круга современников Борис имел репутацию хорошего правителя, московские люди знали во время Федора Ивановича его «крепкое» правление, «разум его и правосудие», как сообщали публицисты. Наступившую тишину во время царствования Федора современники приписывали умелому правлению Бориса, которое вызывало к нему народную симпатию. Так, князь Семен Иванович Шаховской писал, что Борис был людьми не меньше почитаем, чем сам царь Федор Иванович. Князь Иван Михайлович Катырев-Ростовский в своем сочинении о Смуте сочувственно относился к Борису и создал его яркий художественный образ: «Муж зело чуден, в рассуждении ума доволен и сладкоречив, весьма благоверен и нищелибив и строителен зело, и державе своей много попечения имел и многое дивное о себе творяще». Такой же симпатичный образ рисует и Авраамий Палицын: «Царь же Борис о всяком благоденствии и о исправлении всех нужных царству пещей зело печашеся, о бедных и нищих промышляше и милость таковым великая от него бывайте, злых же людей люте изгубляше и таковых ради строений всем любезен бысть». Наиболее независимый в своих отзывах, с точки зрения С. Ф. Платонова, Иван Тимофеев признавал в Борисе высокие достоинства человека и общественного деятеля. Он говорит, что Борис был не книгочей, что Тимофеева удивляло, но он не считал его глупым. Напротив, он восхищался его умом, говоря, что и «после пего были у нас и иные умные цари, но их ум лишь тень его ума». Иван Тимофеев отмечал, что в одних местах он хвалит Годунова, в других обличает, но делает он это справедливо, оценивая поступки, не взирая на личность. С большой симпатией относился к Борису Годунову и С. И. Шаховской: «Борис же этот внешностью своей и делом многих людей превзошел, никто среди царских сановников не был подобен ему по красоте лица и здравости ума, в сострадании к людям и набожности; сверх того, был он в различных беседах искусен, красноречив весьма, а в царствующем граде много достойного удивления сам создавал». И. А. Хворостинин писал, что Борис не был обучен Писанию и книжной науке, но обладал острым от природы умом. Он также отмечал у Годунова такие качества, как сострадание и человеколюбие. Он явно симпатизировал ему и говорил о нем как о великом человеке: «Как добрый гигант был он исполнен мудрости в земной жизни, и получил славу и честь от царей».

Все вышесказанное идет вразрез с оценками Бориса, содержащимися в летописных произведениях. Все те расправы, казни, ссылки, о которых говорилось в них, никак не стыкуются с его человеколюбием, благочестием, состраданием. Получается, таким образом, явное противоречие между современниками в оценках Бориса Годунова, и начинает казаться, что хорошее мнение о Борисе в литературе преобладает.

Но князь С. И. Шаховской отмечал, что Борис Годунов имел только один недостаток, «того, кто наушничает, с удовольствием и вниманием слушал, и оболганных людей без размышления сразу палачам предавал и немилосердно мучить повелевал». То же самое, но с большим негодованием, отмечал в Борисе Иван Хворостинин, что он «озлобил подданных своих, и восстановил сына против отца, и отца против сына, и вселил вражду в дома их, и ненависть и коварство вселил в рабов, и поднял зависимых людей на свободных, и унизил господ, находящихся у власти, и внес соблазн в мир, и породил ненависть, и возбудил рабов против господ их, и власть у знатных отнял, и погубил благородных людей много, о чем не пристало здесь распространяться, чтобы не постигла нас смерть во время написания повести». Теперь обнаруживаются противоречия в оценках Годунова в произведениях нелетописного характера, авторы которых сначала так восхваляли Бориса как человека и государственного деятеля, а потом обличали его как губителя невинных душ. Так, Катырев-Ростовский прибавлял, что одно «ко властолюбию ненасытное желание» погубило душу Бориса. С. И. Шаховской писал, что Годунов был весьма властолюбив, предводителей и воевод прибрал код свою власть, так что и сам царь Федор слушался его и делал, что он велел. «Поскольку вознесся мыслью, захотел властителем стать, царский престол бесчестно захватить, то и прельщен был дьяволом». Еще более гневно обличал Бориса И. А. Хворостинин: «И возгордился весьма, и заставлял почитать себя как бога». И далее — «поклонялись вместо творца твари».

Можно отметить, таким образом, расхождения в оценках Бориса Годунова у русских современников, которые видели в нем, с одной стороны, замечательного государственного деятеля, наделенного человеколюбием, состраданием, благочестием, заботой о простом народе. С другой же стороны, они оценивали его как коварного властолюбца, очень подозрительного и жестокого, организатора боярской вражды и борьбы за власть после смерти Ивана IV.

Пресечение династии

В обострении исторического чувства и в оживлении исторического сознания большую роль играют значимые исторические события. Исторические конфликты, которые достигают своей остроты в определенные моменты мировой истории, всегда располагали определенную часть общества к размышлениям о пережитом и настоящем, к попыткам осмыслить исторический процесс. Смута произвела глубокий перелом в умах и настроениях общества. Согласно В. О. Ключевскому, он состоял в том, что пошатнулся обычай, на котором держался государственный порядок, прервалось предание, которым руководились созидатели и охранители этого порядка. Когда люди перестают действовать по привычке, выпускают из рук нить предания, они начинают усиленно и суетливо размышлять, а размышление делает их мнительными и колеблющимися, заставляет их пугливо пробовать различные способы действия.

Одним из наиболее значимых событий для русских современников стало пресечение династии Рюриковичей. В 1598 г. умер царь Федор Иванович. Он не оставил наследников, и правящая династия потомков московского князя Ивана Калиты прекратила свое существование. Иван Тимофеев отметил в своем произведении распространенное среди современников мнение о том, что в смерти Федора Ивановича повинен все тот же Борис Годунов: «Скончавшегося, не завершив своих добрых дел, от руки раба своего насильственно». Он писал, что так думают многие, потому что после смерти Федора Борис сам стал царем. Дьяк Иван Тимофеев считал, что Годунов отравил царя, и откровенно заявлял, что ненавидит Бориса за то, что тот насильственно низложил законных государей и завладел их престолом. Но это опять же слух, документально не подтвержденный, но показывающий бытовавшее в то время отношение к столь незаурядной личности, как Борис Годунов.

В своем «Временнике» И. Тимофеев изложил притчу о вдове, дом которой грабят слуги, вышедшие из «своего рабского устроения» и предавшиеся своеволию. «В то время земля наша может уподобиться… некой оставшейся после мужа вдове, которая находится во власти своих же собственных рабов, разоряется, разрывается как бы по жребиям разделяется, наказанная этим по божию усмотрению». В образе вдовы Тимофеев показывал трагическое и печальное положение Московского государства, оставшегося без своего «природного», «богом поставленного», наследственного царя-хозяина. Для русских современников Смуты государство и законный, «истинный» государь — неразделимые понятия. Поэтому, по словам современника, «и земли нашей без них, государей, овдовевши и за великие грехи наши в великие скорби достигши, и горши всего, разделение в ней на ся учинися». Избрание царя не считалось достаточным оправданием новой государственной власти, вызывало сомнение и тревогу. Когда династия Калиты пресеклась, люди растерялись, пришли в брожение, в состояние анархии, «по неволе», как отметил В. О. Ключевский. Но постепенно, под влиянием все но-пых событий Смуты, люди начнут вырабатывать новые понятия верховной власти, свыкаться с мыслью об избрании на царство. В этом один из характерных примеров значения важных исторических событий для перемен, которые неизбежно происходят в общественном сознании парода, для возникновения в нем новых идей и концепций, основанных на ином восприятии действительности.

Царь Федор Иванович не оставил никакого письменного завещания. Возникли различные версии насчет его последней воли. К примеру, иностранец Конрад Бусов писал, что царица Ирина убеждала мужа вручить скипетр ее брату, Борису Годунову, но царь предложил скипетр старшему из своих двоюродных братьев, Федору Никитичу Романову. По версии русского летописца, на вопрос патриарха «кому царство, нас сирот и свою царицу приказываешь?» Федор ответил: «Во всем царстве и в вас волен Вог: как ему угодно, так и будет; и в царице моей Бог волен, как ей жить, и об этом у нас улажено». По версии патриарха Иова, царь вручил скипетр своей супруге. По другой же версии Федор наказал Ирине «принять иноческий образ» и закончить жизнь в монастыре. Не исключено, что Федор вообще ничего не сказал перед смертью.

Сразу же после смерти Федора началась упорная борьба между претендентами за обладание высоким троном государя. Одним из претендентов на трон был Симеон Бекбулатович. Дело в том, что еще в октябре 1575 г. царь Иван Грозный устроил очередной фарс — отрекся от престола, а на трон посадил крещеного татарина Симеона Бекбулатовича, потомка касимовских ханов. Его «правление» продолжалось 11 месяцев, после чего Иван учинил Симеона великим князем тверским. После этого Симеон не играл никакой роли в жизни Московского государства. Тем не менее, он нашел поддержку среди ряда бояр и князей. Дело в том, что именно ничтожество Симеона было привлекательно для некоторых князей и выходцев из старомосковского боярства.

Большие шансы имел Федор Никитич Романов. В конце января 1598 г. из донесений литовских лазутчиков следовало, что из всех претендентов больше всего сторонников у Федора Романова, как двоюродного брата по матери царя Федора Ивановича, якобы все воеводы и думные бояре согласны избрать его.

Несколько меньшими шансами обладал глава Боярской думы князь Федор Иванович Мстиславский, хотя в его жилах текла кровь литовских князей и он приходился праправнуком Ивану III.

На шапку Мономаха претендовал и Борис Годунов, но за него стояли «меньшие бояре» (дети боярские, т. е. провинциальное дворянство), стрельцы и чернь.

Борис первоначально попытался закрепить трон за царицей Ириной. Под давлением патриарха Иова и чтобы не вызвать кризиса власти, Боярская дума присягнула царице Ирине. Сразу же после смерти мужа Ирина издала закон о всеобщей амнистии, повелев без промедления выпустить из тюрем всех опальных изменников, татей, разбойников и прочих заключенных.

Патриарх Иов разослал по всем епархиям приказ целовать крест царице. В тексте присяги содержалась клятва верности патриарху Иову, православной вере, царице Ирине, правителю Борису Годунову и его детям. Такая формулировка не могла не вызвать недоумения у части населения.

Однако уже чрез неделю после смерти мужа, 15 января 1598 г. царица Ирина покидает Кремль и отправляется в Новодевичий монастырь, где принимает постриг под именем инокини Александры. Тем не менее она продолжала скреплять печатью все царские указы, изменив только подпись на «царицу инокиню Александру».

Как уже говорилось, большинство служилого дворянства и гражданской администрации было на стороне Годунова. К тому же главой стрелецких приказов был троюродный брат Бориса Иван Васильевич Годунов. От Бориса зависело назначение дворянина на службу, присвоение очередного звания, пожалование поместьями и вотчинами. Многие были обязаны ему своим выдвижением и поэтому опасались перемен. На стороне Бориса был и патриарх Иов, всецело обязанный правителю своим избранием на патриарший престол.

Однако оппозиция Борису была достаточно сильной. Она состояла из титулованной и старомосковской знати, небольшого числа представителей администрации во главе с дьяками Щелкаловыми и части московского духовенства, недовольной Новым. За представителями знатных родов стояли их дворяне, боевые холопы и различная челядь. Оппозиция привлекала в свои ряды чернь, распространяя различные слухи, компрометирующие Годунова, как, к примеру, слух об отравлении царя Федора.

Романовы считали свои позиции прочными и не побоялись первыми выступить с нападками на правителя. Однако борьба за власть расколола Боярскую думу. Забыв старые обиды, Богдан Бельский вместе с Федором Ивановичем Мстиславским, при поддержке Романовых, выступили с предложением посадить на трон «царя» Симеона Бегбулатовича. Но эта кандидатура была более чем спорной, и от нее пришлось отказаться. Себя же Федор Никитич Романов предложить не рискнул, а других кандидатов попросту не было.

По столице быстро распространялись слухи, порочащие репутацию правителя Бориса Годунова. Борис Годунов — первый в отечественной истории выборный царь. Поэтому многие из современников так и не смогли его принять как законного государя. Большинство публицистов считали его восшествие на престол незаконным. Большинство, но не все. Так, С. И. Шаховской писал, что сам Бог решил царский венец передать Борису и называл его при этом «прославленным государем». А патриарх Иов в своей повести описывал эпизод, когда в честь победы над крымскими татарами царь Федор Иванович наградил Бориса Годунова золотой цепью, которую носил сам как знак своей царской власти. Это была заслуженная награда за победу, но, со слов патриарха, это еще и предвещало, «что он после смерти царя будет преемником всего царского достояния, держателем скипетра и правителем превеликого Российского царства; потом, спустя немногие годы, божьим промыслом царское пророчество исполнилось». В целом повесть патриарха Иова изобилует похвалами в адрес Бориса, автор называл его «достохвальным и мудрым правителем», и в «ратном деле весьма сведущим», и «прекрасным», и «храбростью украшенным» и т. п. Но при этом он ни разу не упоминает о смерти царевича Дмитрия и заканчивает свою повесть смертью царя Федора. Патриарх Иов не писал и об избрании Бориса на царство, а в конце своего труда сообщает, что Московское государство осиротело без благородных отпрысков корня Рюриковичей, и что настало теперь время «слез и плача», «без царя мы разорены и осиротели, мы словно овцы, не имеющие пастыря». Патриарх Иов, таким способом, очень тонко обходил стороной вопрос об избрании Бориса, лишь кое-где в повести намекая на то, что Годунов стал царем, и что на это была воля Бога и последнего царя из рода Рюриковичей.

Большинство же современников в своих произведениях видели в незаконном, с их точки зрения, восшествии на престол Бориса Годунова еще одну из причин разразившейся вскоре Смуты.

Но пока еще Борис не стал государем всея Руси, он не без основания опасался за свою жизнь. Правитель перестал ездить в Боярскую думу и укрылся сначала на своем подворье, а затем в стенах хорошо укрепленного Новодевичьего монастыря, где, кстати, пребывала и его сестра «царица инокиня Александра».

Однако, с точки зрения некоторых современников, Борис Годунов, якобы мучимый своей совестью, бежал в Новодевичий монастырь. Как писали летописцы, совесть его мучила «от неправедного убийства» царя Федора. Иван Тимофеев считал, что это бегство было задумано Борисом с большой хитростью, так как, с одной стороны, он боялся мести народа, а с другой — хотел увидеть, «кто кому о его избрании будет говорить заранее, или кто оставит его без внимания», и тогда первых он будет поощрять в будущем, а вторых наказывать. Так ли это было на самом деле, неизвестно, но, возможно, какие-то планы действия Борис имел.

Поражение Бориса избавило великородных бояр от страха, и многие из них заявили претензии на трон. В результате долгих споров 17 февраля 1598 г. бояре пришли к компромиссному решению сделать Боярскую думу временным правительством и выслали дьяка Щелкалова к народу на площадь с предложением присягнуть боярам. Но народ отвечал, что он «знает только царицу», Ирину Федоровну Годунову. На заявление об отказе и пострижении царицы, из народа раздались голоса: «Да здравствует Борис Федорович». Весьма любопытно показана позиция бояр по вопросу престолонаследия в «Ином сказании»: «Велицыи же бояре, иже от корени скипетродержавных и сродни великому государю… Федору Ивановичу… и достойные на се, не изволиша ни много, ни мала поступити и между себя избрати, но даша на волю народу». Борис же, по убеждению автора данного произведения, имея «нрав лукав и пронырлив», прельстил народ дарами, а кого угрозами заставил просить себя взять царский скипетр.

В тот же день, 17 февраля, патриарх Иов созвал на своем подворье соборное совещание, принявшее решение об избрании на трон Бориса. На совете присутствовали бояре Годуновы, их родня Сабуровы и Вельяминовы, некоторые младшие чины думы. Противники правителя на собор приглашены не были.

20–21 февраля патриарху удалось организовать шествие духовенства, бояр и множества народа в Новодевичий монастырь. Они со слезами молили Бориса принять престол. Иван Тимофеев считал, что прошение Бориса на царство было составлено его красноречивыми почитателями и подано в удобное для него время. Главная мысль Тимофеева заключалась в том, что это прошение будет «в будущем губительное для душ, желающих всего суетного». Подобная оценка содержится и в «Ином сказании»: «не дивитися начинанию, но зрите, каково будет скончание. Видев же сие всевидящее недреманное око Христос, яко неправдою восхити скипетр Российския области, и восхоте ему отомсти пролитие неповинные крови…и неистовство его и злоубийство неправедное обличити и прочим его рочителям образ показати, чтобы не ревновали его лукавому суровству». Вот яркий пример того, как в историческом сознании русских современников, и прежде всего интеллектуальной и политической элиты начала XVII в., отражена связь между оценками прошлого и будущим общества и государства, его влияние на политическую практику.

Известно, что Борис несколько раз отказывался от трона, так как считал себя недостойным царского звания. Летописи же говорят, что Годунов добивался престола всеми средствами и старался заранее обеспечить свое избрание угрозами, просьбами, подкупами, перед лицом же боярства и простого народа носил маску лицемерного смирения и отказывался от высокой чести быть царем: «Он же зломысленный проныр лукавый, за много лет сего желая и доступая, и ту яко не хотя, и вскоре на се не подидеся и отрицался много и достойны на се изби-рати повелевал». Семен Шаховской отмечал, что когда Бориса умоляли стать царем, то он «пролил для видимости слезы перед народом, словно не желая того, а на самом деле издавна, задолго до этого дня, в сердце своем власти жаждал и ради этого руки свои обагрил кровью праведного». То же писал Тимофеев, считая, что Годунов превознесся в славе, «изображая нежелание, сам же желая получить власть». Упрашивание Бориса Тимофеев приписывал «человекоугоднической лести». С точки зрения этого публициста, была еще одна причина того, почему Годунов хотел, чтобы его упрашивали стать царем подольше, — чтоб сразу не раскрылось его истинное желание принять царский скипетр. Тимофеев упоминает и такую деталь, скорее для того, чтобы придать своим доводам больший вес, что когда Борис Годунов вышел к народу, то обмотал платок вокруг шеи, давая понять этим жестом, что готов удавиться, если толпа не перестанет его принуждать к царствованию. Это был хитро продуманный жест, отмечал Тимофеев, чтоб ввести всех в заблуждение. Но не все поверили в искренность Бориса, были и такие, кто «понимал весь обман происходящего» и в первую очередь это был сам автор — дьяк Иван Тимофеев. В «Ином сказании» прямо говорилось, что были люди, не хотевшие избрания Бориса на царство, но «ради его злаго и лукавого промысла никто не сме противу его рещи». И хотя они и понимали обман, «но не смогли предотвратить желаемого богом, ибо бог позволил этому свершиться для предостережения в будущем тех, кто захочет действовать так же». Получается, что для современников избрание царя нисколько не зависело от людской воли, а целиком находилось в руках божественного Провидения. В этом, с точки зрения русских публицистов, было своего рода оправдание свершившемуся.

Интересно сообщение Тимофеева о человеке, который был «подучен», по его мнению, неизвестно кем, взобраться на крепостную стену монастыря напротив кельи царицы, Ирины Годуновой, и орать, чтоб та велела брату своему стать царем. Публицисту было стыдно за него, за весь народ, который все же упросил Бориса венчаться на царство. Люди рыдали, взывая к Годунову, но летописец подметил, что «како слезам быти, аще в сердцы умиления и радения несть, ни любви к нему?». Поэтому люди просто смазывали глаза слюной, чтоб все действие выглядело правдоподобнее. С точки зрения современников выходило, что обман был с обеих сторон, и избрание первого в отечественной истории не наследственного государя было хорошо отрепетированным театральным действием. Шаховской считал, что люди взывали к Борису от простоты своей, другие были подосланы им как агитаторы, а остальные из-за страха перед ним. Летописец вообще оставил свидетельство, что людей к Новодевичьему монастырю гнали силой, объявив, что с тех, кто не придет, возьмут по два рубля за день. Лишь автор «Нового летописца» утверждал, что были на Соборе, избиравшем Годунова, и прения: «князья Шуйские единые его не хотяху на царство: узнаху его, что быти от него людем и к себе гонению; они же потом от него многие беды и скорби и тесноты прияша».

Первый «выборный» царь

Борис наконец соизволил «покориться волеизлиянию народа» и объявил толпе о своем согласии принять шапку Мономаха. Патриарх Иов сразу же в монастырском соборе нарек правителя на царство и «возликовали люди и от радости начали богу хвалу возносить, в большие колокола бить и благодарственные молебны служить». На основе этого сообщения современника можно предположить, что народ был искренне рад избранию Бориса Годунова и верил в него как в истинного правителя. А недовольной была лишь верхушка русского общества, для которой новый царь был человеком, родом своим намного уступавший именитым боярам, потомкам Рюриковичей и Гедиминовичей, но вопреки всему ставший помазанником божьим, первым человеком на земле. Конечно, у многих современников было просто чувство зависти к такому стремительному успеху Годунова, что нашло свое отражение в оценках русских публицистов XVII века.

Но для большинства современников главное заключалось не в том, честно или нет избрали Бориса, а в том, что именно «незаконное» восшествие Годунова на престол связывалось с причиной Смуты, которая потрясла русское общество и едва не привела к гибели Московское государство. Выходит, что главным виновником разразившейся вскоре многолетней гражданской войны русские публицисты считали Бориса Годунова. Многие были не согласны с его избранием на царство, считая, что добыл он себе престол «лукавыми кознями». Однако Бориса избрал народ, в этом была его правда перед лицом русской аристократии. Именно из-за неприятия его как законного царя и вытекали практически все нападки со стороны современников на Бориса.

26 февраля Борис Годунов покинул Новодевичий монастырь и возвратился в Москву. Толпы народа вышли из города, чтобы встретить Бориса. Горожане несли хлеб и соль, бояре — золотые кубки, соболей и другие дорогие подарки, подобающие «царскому величеству». Борис отказался принять дары, кроме хлеба с солью, и всех милостиво позвал к царскому столу.

В кремле Иов еще раз благословил Бориса на царство в Успенском соборе. Затем Борис после совещания с патриархом под предлогом поста и болезни сестры отправился в Новодевичий монастырь.

30 апреля 1598 г. Годунов окончательно вернулся в столицу. Опять его встретили крестным ходом. Затем был дан большой обед для всех. Его переезд в царские хоромы положил конец разногласиям в стане оппозиции. Бояре поняли, что им не удастся остановить Годунова. Дабы окончательно сломить строптивых бояр, Борис решил использовать весть о татарском вторжении. Р. Г. Скрынников считает, что угроза татарского нашествия была мистифицирована Годуновым. Известный историк пришел к такому выводу на основании суждений, которые содержатся во «Временнике» Ивана Тимофеева. Тот вообще очень гневно отзывался о Борисе Годунове. Всю его политическую деятельность Тимофеев характеризовал в негативном свете. Этот книжник писал, что когда стране угрожала опасность, Борис предпочитал отсиживаться за стенами Кремля, а если опасности не было, то он становился очень смелым. Так, когда в 1598 г. послы якобы заверили Бориса, что крымский хан Бора-Газы Гирей не нападет на Русь, то царь тут же торжественно выступил в поход на Крым, преследуя, с точки зрения автора «Временника», личные интересы.

Вслед за Тимофеевым Р. Г. Скрынников полагает, что в обстановке военной тревоги правителю нетрудно было разыграть роль спасителя отечества и добиться послушания от бояр. Бояре были поставлены перед выбором — либо занять высшие командные посты в армии, либо отказаться от участия в обороне страны и навлечь на себя обвинение в измене. В такой ситуации аристократия предпочла на время подчиниться.

Дойдя до Серпухова и продемонстрировав крымским послам мощь своего воинства, Борис в ослепительной славе возвратился в Москву, «по-фараонски», как будто одержал великую победу или завоевал целое царство. Этот «триумф» смел последние преграды на пути к общей присяге.

1 сентября 1598 г. Борис Годунов венчался на царство в Успенском соборе в Кремле. Патриарх Иов возложил на его голову шапку Мономаха. Федор Мстиславский осыпал его золотыми монетами в дверях церкви. Принимая благословение от патриарха, Борис громогласно заявил: «Отче великий патриарх! Бог свидетель, не будет отныне в моем царстве нищих и бедных!» — и тряся ворот своей рубашки, промолвил: «И эту последнюю рубашку разделю со всеми!».

Новый государь дал пир на всю Москву, продолжавшийся двенадцать дней. За праздничным столом кормили всех, от мала до велика. В Кремле для народа были выставлены большие чаны со сладким медом и пивом. Служилые люди по всей стране вновь получили денежное жалование. Многим знатным дворянам царь пожаловал высшие боярские и думные чины.

Бояре получили гарантии против возобновления казней. Государь дал тайный, однако не бывший ни для кого секретом, обет не проливать крови в течение пяти лет.

Интересно свидетельство Тимофеева о том, что устроенный вскоре после воцарения Бориса крестный ход в Сырную неделю во имя Богородицы был на самом деле устроен им в честь себя, для своего «угождения». Но автора удивляло то, что и сам царь принимал участие в крестном ходе вместе с народом.

Таким образом, Борису Годунову удалось превозмочь, казалось, непреодолимые преграды на пути к высшей власти и, не прибегая к насилию, без кровопролитий сломить сопротивление боярской знати.

Начало правления

Как бы враждебно не были настроены современники по отношению к Борису Годунову, они отметили и положительные стороны его политики. Почти все произведения современников о Смутном времени сообщали, что в начале своего царствования Борис был образцовым правителем, называя его при этом «поборником благочестия». Он заботился о церковных устоях, о благосостоянии народа, «защищал» вдов и беспомощных, был усерден в делах управления страной, занимался городским строительством. Жизнь людей в его царствование протекала тихо и безмятежно. Со слов публицистов, Борис необыкновенно заботился об укреплении страны, пытаясь искоренить пьянство и взяточничество. «До его уклонения на путь злодеяний, — отмечал И. Тимофеев, — он следовал благочестию первых самодержцев, а иных и превосходил». Этот публицист, негативно настроенный по отношению к Годунову, тем не менее отмечал, что не знает, чего больше Борис сделал, доброго или злого. Таким образом, миролюбивое направление и успешность Борисовой политики — факт, утверждаемый современниками: это «защита вдов и сирот», забота о «нищих», широкая благотворительность во время голода и пожаров. По мерке того времени Борис был гуманной личностью: «лишней крови» он никогда не проливал, лишних жестокостей не делал и сосланных врагов приказывал держать в достатке, «не обижая». Сохранились предания, что он был хороший семьянин и очень нежный отец.

Получается, что первые годы своего правления Годунов, по общему отзыву, был образцовым правителем, и страна продолжала оправляться от своего упадка.

Методы управления Годунова мало напоминали методы управления царя Ивана. Даже в самые критические моменты Борис не прибегал к погромам, резне и кровопролитию. При Годунове шло строительство новых городов, особенно в Поволжье — это Самара, Саратов, Царицын, Уфа. Основан Томск, продолжается освоение Сибири.

Облегчилось положение посадского населения: крупные феодалы больше не имели права держать в своих «белых», не обложенных податями слободах ремесленников и торговцев. Все, кто занимался ремеслом и торговлей, должны были отныне входить в посадские общины и вместе со всеми платить государственные налоги — «тянуть тягло». Борис служилым людям «на один год вдруг три жалованья велел дать», а «с земли со всей податей, дани, и посохи, в городовые дела, и иных никаких податей имати не велел»», «и гостем и торговым людям всего Российского государства в торгах повольность учинил.

Вместе с тем, Годунов стремился к сплочению, к консолидации всего господствующего класса. Правительство Бориса Годунова стало привлекать к делам управления верхи провинциальных детей боярских — дворянский «выбор». В эту категорию зачислялись «лучшие городовые» дети боярские. «Выборные» дети боярские в течение одного-трех лет несли службу в столице. Они занимали низшую ступень дворцовой иерархии, но на их долю приходилось более половины всего состава государева двора. «Выборные» дети боярские, служившие в 1598 г. в Москве, участвовали в Земском соборе, который избрал Бориса на царство.

В начале царствования Годунова внешнеполитическая ситуация была благоприятна для России. На северо-западе шла война между Швецией и Польшей, а на юге Турция и Крымское ханство были заняты войной на территории Венгрии.

Используя сложившееся положение, Годунов пытался дипломатическими путями создать союзное России территориальное образование в Ливонии. Для этой цели Борис вошел в контакт со шведским принцем Густавом, сыном Эрика IV, изгнанным из Швеции и жившим в Италии. Он пригласил Густава в Москву, подкрепив приглашение богатыми дарами. Принца-изгоя хорошо приняли в Москве и дали на «кормление» Калугу и три малых городка.

Борис не только хотел сделать Густава вассальным королем Ливонии, но и женить его на своей дочери Ксении. Но принц явно не годился для этих ролей. Ему была чужда политика, к тому же он вступил в сомнительную связь с трактирщицей, о которой вскоре знала вся Москва. В конце концов терпение Бориса лопнуло, и он сослал несостоявшегося зятя в Углич, а затем в Кашин, где тот и умер в 1607 г.

Борису срочно пришлось искать жениха для своей дочери, и он нашел его в лице принца Иоанна, родного брата датского короля Кристиана IV. Дания была постоянным противником Швеции и желала видеть в России союзника. Иоанна торжественно приняли в Москве. В честь принца царь и бояре устраивали обильные пиршества. Двадцатилетний принц оказался любителем поесть и крепко выпить. В итоге, сильно перепив, принц умер 28 октября 1602 г., пробыв в Москве всего около месяца. Сразу же был распущен слух, что Иоанна отравили по приказу Бориса.

Неудача не остановила Бориса, и в 1604 г. в Дании начинаются переговоры о браке царевны Ксении с одним из Шлезвиг-Голштейнских герцогов. Однако начало Смуты положило им конец.

11 марта 1601 г. в Москве было подписано соглашение о продлении перемирия с Речью Посполитой на 20 лет. Хорошо развивались отношения с государствами Средней Азии. Укреплялась оборона южных границ. Борис поддерживал мирные отношения с крымским ханом и османским султаном.

Борис Годунов, задолго до Петра I, первым стал активно принимать в России иностранцев. С 1598 по 1603 г. в Россию прибыло несколько тысяч европейцев, в основном немцев. Впервые в истории Борис разрешил построить в Москве лютеранский храм. Опять же впервые в России в 1600–1601 гг. было сформировано подразделение из иностранных наемников для охраны Кремля. Возглавлял его француз Жак Маржарет, оставивший очень интересные записки о Московии того времени. Царевич Федор Борисович при помощи иностранцев сумел начертить первую карту России, которая вплоть до Петра I оставалась единственной картой, напечатанной в России.

Годунов первым из московских правителей отправил боярских детей учиться за границу. Шесть человек были посланы в Сорбонну, пятеро в университет в Любек, четверо — в Лондон. Мечтал он открыть университет и в Москве. Однако разразившаяся вскоре кровопролитная гражданская война покончила со всеми этими начинаниями. Университет так и не был открыт, а из восемнадцати юношей, отправленных учиться за границу, домой вернулся только один.

В царствование Бориса увеличилось число и тиражи печатных книг. При нем по всей стране закипело строительство. Были поострены колокольня Ивана Великого, новые зубчатые стены Кремля и Китай-города. Впервые в России в Кремле был создан водопровод.

Годунов был превосходным оратором, обладая звучным голосом и даром красноречия. Современники восхищались его речами, отмечая величественные манеры, красоту лица и приветливость в обращении нового царя. По словам одного из них, Борис «цвел благолепием и образом своим множество людей превзошел».

И не подлежит сомнению, что под управлением Бориса страна испытала действительное облегчение.

Русские писатели говорили, что в правление царей Федора и Бориса Бог «благополучно время подаде», московские люди «начаша от скорби бывшия утешатися и тихо и безмятежно житии», «светло и радостно ликующе», «и со всеми благинями Росия цветяше».

Иностранные наблюдатели также отмечают, что положение Московии при Борисе улучшалось, население успокаивалось и прибывало, упавшая при Грозном торговля оживлялась и росла. Страна отдыхала от войн и жестокостей Грозного и чувствовала, что правительственный режим круто изменился к лучшему. В этом, конечно, следует видеть крупную заслугу Бориса.

Дело об «измене» бояр Романовых

Как писали публицисты, в конце своего правления Борис «уклонился на путь злодеяний». Это выразилось в том, что он стал очень подозрительным. Первый выборный царь начал широко практиковать политику преследования неугодных, поощрять доносы. Борис создал разветвленную систему сыска. Холоп, донесший на своего господина, получал свободу. Надо ли говорить, что доносы посыпались как из рога изобилия.

Это привело к еще большему недовольству современников, и в его репрессиях они видели еще одну причину его скорой смерти. Иван Андреевич Хворостинин писал, что за все эти грехи Бориса бог «сократил дни жизни его, и поразил его поражением страшным, и в темные обители смерти вверг его, как недостойного величия царской власти». Даже в народном сознании, отраженном в исторических песнях, предельно ясно подчеркивается его вина как зачинщика Смуты. К примеру, в песне, посвященной печальной участи его дочери — Ксении Годуновой, есть место, в котором она рассуждает, за что страну постигла такая беда:

«За что наше царьство загибло:

за батюшково ли согрешение?».

Самым крупным политическим процессом времени Годунова было дело об «измене» Романовых. Розыск начался по доносу дворянина Бартенева, служившего казначеем у Александра Романова. Бартенев донес, что Романовы хранят у себя в казне волшебные коренья, намереваясь «испортить» колдовством царскую семью.

По приказу царя в ночь на 26 октября 1600 г. несколько сот стрельцов начали штурм хорошо укрепленной усадьбы Романовых на Варварке. Несколько десятков сторонников Романовых было убито при штурме, а многие казнены без суда и следствия. Был произведен обыск на захваченном подворье и обнаружены коренья. Улики были доставлены в Боярскую думу, на суд которой был отдан весь клан Романовых, давних конкурентов Годунова в борьбе за царский престол.

Суд признал Романовых виновными в покушении на жизнь царя и государственной измене. Наказанием за такое преступление могла быть только смертная казнь. Колдовские процессы над знатью в Западной Европе обычно кончались кострами и лишь в единичных случаях — плахами и виселицами. Однако Годунов поступил с Романовыми относительно мягко. Главный «изменник» Александр Никитич был сослан к Белому морю в Усолье-Луду. Как записал летописец, по приказу царя приставы удушили узника и там же похоронили. По словам же иностранца Исаака Массы, боярина «истомили в горячей бане».

Второго брата Романова, Михаила Никитича, сослали в Пермь, третьего, Василия Никитича, — в Яранск, четвертого, Ивана, — в Пелым. Первые двое также умерли в ссылке, Иван Никитич уцелел.

Главного же своего противника, старшего из братьев Романовых — Федора Никитича, Борис решил лишить всякой возможности занять царский трон. Он приказал постричь боярина в монахи. В монашестве Федор стал именоваться Филаретом. Инок не мог более претендовать на царский титул. Инока Филарета сослали в Антоново-Сийский монастырь, который располагался на острове посреди озера, а вокруг простирались глухие леса и болота.

Жену Федора, Ксению Ивановну Шестову, обвинили в том, что она советовалась с братьями мужа. Иначе говоря, Ксению считали душой заговора. Поэтому ее также постригли в монахини под именем Марфы и заточили не в монастырь, где она могла бы оказывать вредное влияние на стариц, а в пустынном погосте в Заонежье.

В ссылку на Белоозеро был отправлен и четырехлетний сын Федора Никитича Михаил Романов, будущий основатель царской династии Романовых. Борис подверг разгрому многочисленную родню Романовых — князей Черкасских, Репниных, Шестуновых, Сицких, Карповых. Все вотчины опальных были взяты в казну, имущество конфисковано и пущено в распродажу.

Таким образом Борис Годунов расправился со своими последними противниками в борьбе за власть, влиятельными боярами Романовыми. Борис был беззастенчив и жесток в устранении своих политических противников, но только реальных, а не выдуманных. Он не любил устраивать казни на площадях, торжественно и громогласно проклинать изменников. Его врагов тихо арестовывали, тихо отправляли в ссылку или в монастырскую тюрьму, а там они тихо, но обычно быстро умирали — кто от яда, кто от петли, а кто неизвестно от чего.

Начало конца

Во время правления Ивана Грозного страна была ввергнута в сильнейший экономический кризис. Борис Годунов положил много сил, чтобы вывести государство из кризиса. Но поскольку выход из кризиса шел крепостническим путем, то в крестьянстве зрело недовольство. Россия шла по пути усиления крепостного права.

Первый шаг к закрепощению был сделан еще при Иване Грозном в 1581 г., когда временно запретили переход крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день. Были введены так называемые «заповедные лета».

В царствование Федора Ивановича были приняты новые крепостнические указы. В 1592 г. начинается составление писцовых книг, которые рассматривались как официальный документ, прикреплявший крестьян к земле и феодалам как ее собственникам. Указ 1597 г. установил «урочные лета», то есть вводился пятилетний срок сыска всех беглых и насильно вывезенных крестьян для возвращения прежним владельцам. В это же время положение холопов сближается с положением крепостных крестьян.

Правительство Бориса Годунова шло на прикрепление крестьян к земле, руководствуясь прагматическими соображениями, стремлением ликвидировать и предотвратить запустение центральных уездов. В это время прослеживается тенденция к усилению эксплуатации крестьянства и отдельными феодалами, и государством в целом.

Для этого были две причины. Во-первых, численность феодалов росла быстрее, чем численность крестьян: в условиях длительной войны правительство постоянно рекрутировало в состав «детей боярских» выходцев из плебейских слоев, раздавая им за службу поместья с крестьянами. Уменьшение средних размеров феодальных владений при сохранении феодалом жизненного уровня прошлых лет привело к тому, что повинности крестьян неуклонно возрастали. Во-вторых, многие феодалы не ограничивались сохранением жизненного уровня, а стремились к его росту.

Ко всему этому добавились и стихийные бедствия. В 1601 г. необычайные ливни и очень ранние морозы вызвали по всей стране неурожай, который привел к массовому голоду с тяжелыми последствиями. Подобная ситуация повторилась и в 1602, и в 1603 гг. Казалось, будто сама природа восстала против Бориса.

Не только погода, но и неустойчивость крестьянского хозяйства привели к голоду. У многих бояр и монастырей были огромные запасы зерна. По словам современников, их хватило бы всему населению страны на четыре года. Но феодалы прятали запасы, надеясь на дальнейшее повышение цен. Они выросли примерно в сто раз. Люди ели сено и траву, доходило до людоедства.

Борис Годунов пытался всеми силами бороться с голодом. Бедным раздавали деньги, организовывали платные строительные работы. Он распорядился раздавать бесплатно хлеб из государственных хранилищ. Этими действиями Борис надеялся подать пример феодалам. Но житницы бояр, монастырей и даже патриарха оставались закрытыми.

Тем временем к бесплатному хлебу со всех сторон в Москву и в крупные города устремлялись голодающие. Это ухудшило и без того взрывоопасную обстановку в столице и ее окрестностях. Повсюду появлялись отряды разбойников, живших грабежом и насилием. Хлеба на всех не хватало. Люди умирали от голода прямо на улицах. Только в Москве было похоронено 127 тысяч человек, а хоронить удавалось не всех.

Пока крестьяне в городах умирали в напрасном ожидании еды, их поля оставались необработанными и незасеянными. Так закладывались основы для продолжения голода. Причины провала попыток Годунова преодолеть голод, несмотря на искреннее стремление помочь людям, прежде всего в том, что царь боролся с симптомами, а не лечил болезнь.

Причины голода коренились в крепостничестве, но даже мысль о восстановлении права крестьян на переход не приходила в голову царя. Единственной мерой, на которую он решился, было разрешение в 1601–1602 гг. временного ограничения перехода некоторых категорий крестьян. Эти указы не принесли облегчения народу.

Голод погубил Бориса. Волнения охватывали все большие территории. Царь катастрофически терял авторитет. Те возможности, которые открывало перед страной правление этого талантливого государя, оказались упущены. Можно по-разному относиться к личным качествам Бориса Годунова, но даже самые строгие его критики не могут отказать ему в государственном уме. Он, несомненно, был талантливым политическим деятелем, реформатором. И судьба его трагична, как судьба большинства реформаторов.

Борис Годунов пытался вытащить страну из пропасти. И поскольку ему это не удалось, он сохранился в массовом сознании лишь своим коварством, лукавством и изворотливостью.

Несмотря на первоначальную стабилизацию внутренней ситуации, Борису Годунову не удалось укрепить положение новой династии среди знати и широких слоев российского общества. Усиление крепостного гнета усугубляло социальную сторону кризиса власти.

К тому же в 1604 г. по стране очень быстро распространился слух, что царевич Дмитрий жив и идет из Литвы добывать родительский престол. Потрясенный быстрыми успехами самозванца, царь Борис тяжело заболел и умер 13 апреля 1605 г.

В то же время, несмотря на общий гневный тон современников в адрес Бориса, князь Хворостинин писал, что после смерти Годунова «плакали о нем много и погребли его с великой честью, достойную честь, величию его воздав» было устроено торжественное погребение и все находились в печали». Налицо сам факт противоречий в суждениях и оценках современников личности Бориса Годунова и ее влияния на последующие события.

Вклад Бориса в развитие событий русской Смуты начала XVII в. еще не до конца ясен. Смутное время — это всегда экстремальная ситуация, которая накатывается на человека, лишает его равновесия и дезориентирует. Человеку, живущему в эпоху кризиса, порой трудно отличить, в какую сторону развиваются события — ухудшения или улучшения. Сама жизнь становится неуравновешенной. Как писал Ортега-и-Гассет, у истоков кризиса всегда стоит человек, и именно растерянный человек, поскольку он потерял контакт с самим собой. Поэтому кризисные эпохи порождают весьма сомнительный человеческий тип, изобилуют шутами, комедиантами, лицемерами. И самое печальное, что человек в такие времена не может быть уверенным в своей правоте. Именно таким человеком и был Борис Федорович Годунов, к этому же типу принадлежали и все его современники.

Подводя итоги, можно сказать, что вину в разжигании многолетней гражданской войны современники возлагали на Бориса Годунова. Его обвиняли в убийстве царевича Дмитрия и смерти царя Федора Ивановича. Пресечение старой династии оживило историческое сознание современников, которое, в свою очередь, повлияло на социальное и политическое поведение людей, когда царская власть перестала быть для них богоданной и стала данной людьми. Последствия этого изменения в ментальных установках проявились в последующих событиях Смутного времени. Причину Смуты современники видели и в злой воле людей, конкретно — в «незаконном, насильственном» захвате царского престола Борисом Годуновым. Во всеобщем осуждении этого события проявилось значение исторического сознания в связи между оценками прошлого и будущей судьбой государства. Участь Бориса и его семьи приводилась публицистами в назидание потомкам, дабы те избежали того, что довелось пережить им.

К Смуте, по убеждению современников, привела и боярская вражда, главным разжигателем которой объявлялся Годунов. Через оценки Бориса Годунова видна система ценностей в структуре исторического сознания современников. Несмотря на неприятие Бориса как «естественного», законного государя, несмотря на гневный тон авторов в его адрес, у определенного круга публицистов присутствовала и положительная оценка этого персонажа и его политики. А так как эта положительная оценка давалась уже умершему правителю, официально возведенному в ранг «заводчика всей беды великой», репрессий со стороны которого можно было уже не опасаться и кого, казалось бы, нужно только осуждать в угоду новой правящей династии, то можно говорить о становлении качественно нового уровня если не в массовом, то отчасти в сознании русской интеллектуальной элиты, в политической культуре, нравственности русского общества первой половины XVII в. Это, в свою очередь, может свидетельствовать о начале становления новой культурной эпохи, которая достигнет своего дальнейшего развития во второй половине столетия и в просвещенном XVIII в.