Русский фронт Первой мировой войны - 1976

ЭВОЛЮЦИЯ РУССКОГО ПЛАНА войны

Планирование вооруженной борьбы является одпой из наиболее сложных и ответственных задач военного искусства. Опыт истории учит, что правильно составленный план войны является важным условием достижения победы над врагом. И паоборот, всякие ошибки в вопросе стратегического планирования обычно влекут к тяжким последствиям, передко приводя к проигрышу сражений, операций и целых кампаний. Особепно сильно возросла роль планирования военных действий с конца XIX в., когда на основе бурпого развития производительных сил стало возможным появление многомиллионных армий, оснагценпых новейшими средствами борьбы, а сам процесс ведения войны необычайно усложнился. Генеральные штабы учитывали это обстоятельство. Разработка стратегическпх планов была в центре всей их деятельности по подготовке к будущей войне. Очень большое внимание решению данной проблемы уделял и русский Генеральный штаб.

Основной предпосылкой успешного планирования будущей войны является правильное определение ее общего характера по продолжительности и размаху. Русский Генеральный штаб, как и генеральные штабы других стран, считал, что предстоящая война будет вестись массовыми армиями с применением технических средств и отличаться большой разрушительностью. Но он исходил из ошибочного предположения, что такая война не может быть длительной. Полагали, что она займет не более шести месяцев. Военный министр В. А. Сухомлинов в своей записке о мероприятиях по государственной обороне 1909 г. писал: «Современные политические и экономические условия жизни наших главных соседей почти не допускают для них возможности ведения длительной борьбы. Нельзя забывать, что каждый лишний день войны обходится правительству не мепее 3 млн. рублей. В соответствии с сим вся воепная система их направлена к обеспечению возможности нанесения быстрых и решительных ударов, при помощи которых предполагается окончить войпу в возможно короткое время» Г

Союз с Францией и договоренность с Англией, казалось, создавали уверенность, что Россия не останется одна в предстоящей войне. Но росло число возможных противников. Главные из них — Германия и Австро-Венгрия непрерывно увеличивали свои армии, которые по численности превосходили русскую армию. Существование царизма подрывало фундамепт военпого могущества страны. Составители планов пе могли не отдавать себе отчет в крупных недостатках, которые были в военной системе России. Это сдерживало их военное творчество, толкало к осторожности и осмотрительности.

Большое влияние на разработку плана войны оказывали особенности восточноевропейского театра военных действий, где позднее разверпулись операции русской армии. Театр охватывал всю пограничную полосу территории России и прилегавших к ней восточных областей Германии (Восточная Пруссия), Австро-Венгрии (Галиция) и Румынии. Условно его можно разделить на пять оперативных районов: 1) центральный, или Привислин-ский — территория Царства Польского; 2) северный — между Балтийским морем и северной границей Полесья; 3) юго-запад-пый — между южной границей Полесья и Карпатами; 4) Полесье — местность между северным и юго-западным районами; 5) южный — между Карпатами и Черным морем. По своим географическим свойствам театр носил равнинный и лишь отчасти всхолмленный, лесисто-болотистый характер. Это позволяло вести на нем маневренные операции широкого масштаба. К естественным преградам, имевшим стратегическое значепие, относились: линия Мазурских озер в Восточной Пруссии, Карпатский горный хребет, линия рек Немана, Бобра, Нарева и Вислы, лесисто-болотистый район Полесья.

Гусский Генеральный штаб, составляя планы стратегического развертывания и первых операций, вынужден был принимать во внимание два обстоятельства. Одно из них заключалось в том, что государственная граница почти на всем протяжении не совпадала с естественными преградами, которые могли бы облегчить организацию ее обороны. Пролегавшая в приграничной полосе водная линия Немана, Бобра, Буго Нарева и Вислы пи по своим размерам, ни по общему направлению не отвечала указанным целям. Но еще большее значение имело своеобразное начертание границы в ее центральной части, где она представляла гигантскую выпуклую дугу, огибавшую Привислинский оперативный район. Это привело к образованию огромного выступа, который у Торна, Калиша и Кракова глубоко вдавался на запад. Выступ имел протяженность с севера «а юг в 420 верст, а с востока на запад — 390, т. е. был почти квадратной формы. В стратегическом отношении он должен был бы считаться естественным плацдармом русской армии для борьбы с австро-германскими войсками. Сосредоточив на нем свои войска, русские ставили их в центральное положенпе относительно противника и наиболее приближали их к его жизнснни важным районам. 13 то же время этп войска, оказавшись по окончании сосредоточения в наименьшем удалении от неприятеля, в случае благоприятного исхода первых столкновений получили бы наивыгодпойшее исходное положение для нанесения окончательного удара врагу.

Однако Привислинский край приобретал для русских выгодное стратегическое значение лишь при условии актнвно-иасту-иательного образа действий с их стороны, что, в свою очередь, покоится па возможности собрать превосходящие по численности массы войск н в срок, не уступающий времени сосредоточения па границе армий противника. Если эти важнейшие условия не могли быть выполнены Россией, в особенности если по общему состоянию вооруженных сил и всех имевшихся средств борьбы она не в состоянии была начать войну вторжением в неприятельские пределы, то основное свойство Привислинского выступа, как естественного плацдарма, теряло свое значение. Сосредоточение там войск пе только не предоставляло ей никаких выгод, ио, наоборот, делалось опасным. И наличие этого выступа отя гощало стратегические соображения заботами о защите его самого от пепрнятельских попыток начать войну запятием При-виелпнекого края.

Принятие русскими оборонительного образа действий в пределах указанного выступа было сопряжепо для пих с чрезвычайными трудностями. Чтобы обеспечить окончание полного сосредоточения своих сил, их передовым корпусам пришлось бы в таком случае сдерживать напор австрийских и немецких войск. Выполнение этой задачи можно было облегчить путем использования оборонительных свойств местности и инженерного искусства. Наибольшие выгоды для возведения мощной системы обо-ропы предоставлял впутрепппй район Привислипского края, обрамленный Буго-Наревом с Бобром, Средней Вислой и Вепр-жем с Тысмепицей. Однако вся оборонительная система на этом рубеже могла быть легко поставлена в крайне опасное положение обходпыми движениями неприятеля по северному направлению от Лыка на Белосток, Гродно и по южному — от Сокаля в тыл Бресту. Именно в возможности и выполнимости таких обходов заключалась слабая сторона упомянутых водных линий, которые имели, можно сказать, лишь местное значение собственно для Прнвислииского выступа, по пе для всего западного пограничного пространства империи.

Обходные движения пеприятеля от Лыка и Сокаля, направленные на то, чтобы отрезать передовые русские корпуса на Нареве, Висле и Вепрже, угрожали бы пеокопченному еще сосредоточению армий и могли подвергнуть риску весь план стратегического развертывания. В этом заключалась обратная, невыгодная сторона копфнгурацип западной грапицы, образующей, в свою очередь, два входящих клина со стороны территорий Гер мании и Австро-Венгрии в пределы России: юго-восточный угол

Восточной Пруссии и Восточная Галиция к северо-востоку от Карпат. Оба участка образовывали плацдармы для неприятельских армий, плацдармы, которые по своей форме как бы стремились охватить Привислипский выступ с севера и юга, оторвать, отрезать последний от прилегающих к нему с востока русских владений.

Большое влияние на разработку плана войпы оказывали железные дороги. От них зависели мобилизация и сосредоточение вооруженных сил. Все оперативные расчеты приходилось делать, учитывая общую протяженность и направленность железнодорожных линий. Для России это имело особое значение. При ее пеобъятных просторах железные дороги являлись неоценимым средством, чтобы собрать и быстро подвезти к границам массы вооруженных людей, обеспечить их всем необходимым.

Следует иметь в виду известпую условность понятия «план войны». В документах русского Генерального штаба того времени упоминаются два термипа: 1) «общий план обороны государства», обнимающий собой мероприятия правительственных и отчасти общественных органов по созданию и развитию вооруженных сил; 2) «плап войны», в котором должны были содержаться чисто стратегические соображения, предусматривающие оперативное употребление вооруженных сил при той нли другой политической комбинации. 2 (15) марта 1908 г. Николай II замо-тпл: «Общий план обороны государства должен быть выработай короткий и яспый, на одно или два десятилетия. По его утверждении он должен быть неуклонно и последовательно проводим в исполнение»¹³⁹. Такого плана правительству составить не удалось. Что касается плана войны, идентичного понятию плана первых операций, то в этом отношении творческая деятельность русского Генерального штаба продолжалась на протяжении полувека. Она нашла свое копкретное выражение в соответствующих стратегических мероприятиях, определивших подготовку России к вонпе.

Вопрос о необходимости разработки плана стратегического развертывания на западпой границе империи впервые встал перед русским Генеральным штабом вскоре после австро-прусской войны 1866 г. и особенно франко-прусской войны 1870—1871 гг. Опыт этих войп указывал на те громадные успехи, которые были достигнуты Пруссией путем заблаговременной пастойчивой и методической работы в области ускорения мобилизации армии п сосредоточения ее на театре военных действий. Другим обстоятельством было то, что образованная в результате этих войн Германская империя стала проявлять себя открыто мплнтарпст-

ским государством. Ее усилиями вскоре был создан Тройственный союз, направленный против России и Франции. Стало ясно, что при сложившихся условиях еще в мирное время должны быть составлены не только общие соображения об употреблении вооруженных сил в случае возникновения войны, но и тщательно разработанные расчеты о сроках и районах их сосредоточения. Впервые предложения о плане ведения войны с западными соседями России и соответственное с ними распределение сил были разработаны начальником Главного штаба генерал-адъютантом H. Н. Обручевым в 1879 г. 29 января (11 февраля) 1880 г. они были одобрены Александром II³.

H. Н. Обручев предлагал в зависимости от обстановки действовать или оборонительно или оборонительно-наступательно. Ввиду превосходства сил противника признавалось наименее рискованным держаться сосредоточенно в центре западных пределов России таким образом, чтобы расположение армий надежно защищало доступы внутрь империи и чтобы направляемые с разных сторон удары вражеских войск можпо было встретить по возможности наибольшей совокупностью своих сил. Соответственно этому намечалось иметь армии: 1) Неманскую, или Северную, для защиты Прибалтийского края и путей па Петербург; 2) Западпую для обороны Царства Польского; 3) Волынскую, или Южную, для прикрытия Волыни, Подолпи и южных областей России и 4) Главную в районе Гродно, Белосток, Вельск, Влодава, Ковель, Пинск, Слоним. Последняя армия должна была не только служить общим резервом для первых трех армий, но и обеспечивать связь между ними, упрощая тем самым решение возложенных на них задач. Кроме того, планировалось образовать особые части с целью охраны морских побережий и использования их в качестве дополнительных резервов.

Предположения о снособах действий армий определялись возможными действиями противника. Если бы он направил свой главный удар против Западпой армии, то последняя должна была до последней возможности оборонять центр Царства Польского между Буго-Наревом, Вислой и Вепржем. В крайнем случае она, обеспечив крепости на Висле сильными гарнизопами, должна была отходить остальными войсками на Главную армию. В этом случае Главная армия поспешила бы на выручку при-вислинских войск и, приняв их на себя, могла бы дать отпор на линии Вельск, Брест или р. Щары. Если бы неприятель направил решительный удар на Неман, Главная армия, оставив в тылу Царства Польского часть сил, двинулась бы на помощь Северной армии. Если бы противник сосредоточил свои основные усилия против Волынской армии, Главпая армия, пользуясь разъединением неприятельских сил, могла бы попытаться на-пестн им поражение в Царстве Польском и ударить затем в тыл австрийцам, двигающимся к Киеву.

Подобное распределение и назначение сил, основанное на сосредочении их главной массы в центре и на выжидапии действий неприятеля для решения вопроса, где именно нанести ему поражение, отвечало бы, как указывал Обручев, всем теоретическим требованиям наименее рискованной, последовательной п даже энергичной обороны. «Но, — продолжал свою мысль автор, — при разности в быстроте мобилизации и сосредоточения австро-германских войск сравнительно с нашими и при отсутствии в нашем центральном районе дорог, которые обеспечивали бы быстрое маневрирование больших собранных здесь масс, являлось сомнение: оправдаются ли вышеприведенные теоретические расчеты действительными ожидаемыми от них результатами. Уступая повсюду инициативу действий быстро наступающему противнику, мы могли бы очутиться в очепь невыгодном положении, если б он, разбив Привислинскую нашу армию и отбросив передовые наши войска за Неман и Стырь, приостановил бы временно свое движение и принялся бы прежде всего за реорганизацию Царства Польского и создание польской армии. Переход наш в наступление, вовсе не благоприятствуемый топографическими условиями, был бы тогда крайне затруднен, и успешный исход борьбы сделался бы еще более сомнительным, чем вначале» ¹⁴⁰.

Изложив все невыгоды предоставления полной инициативы действий противникам, генерал Обручев делал такой вывод: «... Мы должны решиться, невзирая даже па значительное превосходство их сил, быть где-нибудь сравнительно слабыми... но зато быть где-нибудь и сравнительно сильными, чтобы сохранить за собой хотя отчасти инициативу действий и отвечать на неприятельское вторжение тоже вторжением»¹⁴¹. Он отмечал, что при обширности пределов Российской империи, требующих в случае вооруженного столкновения с коалицией держав громадного развития сил не только в Европе, но и в Азии, все выжидательные, медленные способы действий обещали только неуспех и разорение. Обручев указывал, что пассивность, бездействие являлись одной из причин поражения России в Крымской войне 1853—1856 гг., несмотря па наличие огромной армии в 2,5 млн. человек. Он писал: «Рассчитывая одолеть неприятеля исключительно отступлением во впутрь страпы, как при Карле XII и Наполеоне I, мы рискуем лишь потерять наши западные области и быть уже навсегда отодвинутыми за Двину и Днепр; ибо Европа твердо знает, что сокрушить Россию можпо не одним стремительным ударом, а вернее всего — систематическим отторжением еще не сроднившихся с ней западных окраин

И продолжительным истощением финансовых n материальных ее средств» ®.

В Европейской России располагалась тогда армия численностью в 2 млн. человек. Уже в первые 12 дней по объявлении мобилизации был бы готов к походу миллион отличного войска. И Обручев спрашивал: «... Можем ли мы безусловно признать себя обреченными только на пассивную оборону и лишенными возможности энергического наступления против той или другой части союзных неприятельских сил, хотя бы и превосходящих нас в числе, но вынужденных, как и мы, развертываться па весьма обширном фронте протяжением в 1000—1200 верст»⁷.

Анализируя возможные направления для наступательпых действий, он считал, что по топографическим условиям театра северный оперативный район создавал большие затруднения для быстрого неприятельского вторжения. Поэтому рекомендовалось несколько ослабить выставляемую там группировку войск, по зато увеличить соответственно численность войск, развертываемых в юго-западном оперативном районе. Тем самым обеспечивалось достижение необходимого превосходства над противником для наступления.

■ Приведенные автором доклада доводы дали ему осповапие предложить второй вариант плана стратегического развертывания, который был по своему характеру оборопительно-паступа-тельным. В случае его принятия войска должпы были образовать армии: 1) Неманскую для обороны Прибалтики и направления па Петербург; 2) Привислинскую для защиты Царства Польского; 3) Волынскую для прикрытия юго-западпых пределов империи, наблюдения за границей с Румынией и вторжения в Галицию. С целью обеспечения связи между Неманской и Привислинской армиями создавался особый Белостокский отряд. Одновременно должны были быть сформированы отряды для охраны морских побережий и образованы резервы у Бреста, Минска и Киева.

Второй, оборонительпо-наступательнын вариант плана H. Н. Обручева и был с тех пор положен в основу стратегического развертывания. Видоизменяясь в частностях и подробностях, оп вылился, накопец, в форму, припятую к мобилизационному расписанию № 18. Но его основная идея — наступление против австрийцев и оборона против гермапцев — сохранялась неизменно на протяжении 25 лет. Военные деятели в своих стратегических расчетах исходили имеппо из желания не лишать огромную массу сил, собираемых на западных границах, проявления ими инициативы и не обрекать армии повсюду на строго оборонительные действия. Невыгоды оборонительного способа борьбы в смысле материального разорения государства и нравственного расшатывания армии были прозорливо подчеркнуты генералом Обручевым. Исключительно оборона, да еще связанная с отступлением, лишает войска веры в свои силы, умения одерживать победы над врагом. Армия утрачивает • наступательный дух. И этом отрицательная сторопа строго оборонительного плапа.

Таким образом, первый по времени составления стратегический план 1880 г. в той своей части, в которой рассматривались условия сосредоточения сил обеих стороп, указывал на громадное превосходство, находившееся на стороне противника. И несмотря на это, его автор не считал возможным уступить без борьбы приграничную территорию страны по соображениям военным, политическим и нравственным. На линиях Немана, Нобра, Нарева и Вислы он сразу намечал первые оборонительные позиции и тем самым окончательно определял обширные подготовительные работы по созданию укрепленных пунктов, развитию путей сообщения, закладке магазинов, измепению дислокации. В этом отношении соображения 1880 г. имели решающее зпачение и влияние на всю дальнейшую деятельность, являясь основой для мероприятий, сопряженных с многомиллионными затратами. Последующие планы вплоть до русско-японской войны 1904—1905 гг. отличались лишь в частностях, но общая идея не подвергалась существенному изменению.

За три года, прошедшие после утверждения первого плана стратегического развертывания, увеличилась общая численность русской армии. Отмечалось некоторое, хотя и слабое, развитие железнодорожной сети. Это вызвало необходимость впести коррективы в ранее принятый план. В 1883 г. генерал Обручев разработал новые общие соображения па случай войны с западными соседями, которые получили одобрение. Как и следовало ожидать, основные положения его предыдущего доклада вошли и в этот документ. Предлагалось существенно изменить лишь состав отдельных армий п районы их сосредоточения. Однако полностью сохранялись оба предположения о способах действий: оборонительном и наступательно-оборонительном.

Большое внимание автор доклада уделил рассмотрению вопроса о сроках сосредоточения вооруженных сил. При оборонительном способе действий передовые армпи оканчивали сосредоточение в период от 22 до 27 дней, а главная — к 44 дню. Это означало, что решительные столкновения па Немане, в Польше н на Волыни должны были произойти ранее, чем резерв мог подать помощь. При оборонительно-наступательном плане действий готовность армий определялась 29 днями и только Волынская армия замедляла время своего сосредоточения до 35 дней, а резерв у Бреста — до 40 дней. Зато Белостокский отряд сосредоточивался за 17 дней. В итоге получалось, что сосредоточение поиск по оборонительному плану требовало времепи на 4 дня более, чем по плану оборонительно-наступательному. Большая часть сил могла сосредоточиться в течение первого месяца по объявлении войыы. Медленность сосредоточения объяснялась недостаточным развитием н^лезных дорог и отсутствием дорог шоссейных. «Пока дороги на нашем западе не получат необходимого развития, — говорилось в докладе 1883 г., — нет плана действий, который мог бы обещать нам сколько-нибудь верный и надежный успех»⁸. Отсюда проистекало стремление к увеличению выставляемых на западпой границе армий и тщательной подготовке театра военных действий в инженерном отношении.

Из краткого обзора докладов 1880 и 1883 гг. можно усмотреть, что деятели той эпохи считали более целесообразным и необходимым припятие такой формы сосредоточения на западной границе, которая допускала бы возможность соединения обороны с частным переходом к наступлению в неприятельские пределы. Пассивная оборона на всем фронте допускалась как исключение. В соответствии с этой общей идеей стратегическое развертывание армий признавалось нужным исполнить в приграничной полосе. Выясняя невыгодные стороны оборонительного плана, оба доклада подчеркивали неудобства сосредоточения главной армии в отда-ленпой части пограничного пространства, то есть в районе Гродно, Белосток, Бельск, Брест, Влодава, Ковель, Пинск, Слоним.

Важным этапом в разработке русского плана войны явились стратегические соображения, изложенные генерал-адъютантом H. Н. Обручевым в очередном докладе императору в 1887 г.⁹ Сравпив направление и напряженность работ по подготовке к войне России и ее западных соседей, Главный штаб пришел к заключению, что в результате усилий последних лет были достигнуты успехи в отношении увеличения численности войск, расположенных в приграничной полосе, и в повышении мобилизационной готовности. Но в деле быстроты сосредоточения они оказались малыми, и в этом русские по-прежнему значительно уступали своим противникам. Так как рассчитывать в ближайшее время на развитие железнодорожной сети в пределах, требуемых насущнейшими военно-политическими интересами государства, не представлялось возможным, то доклад указывал на единственный способ, находившийся в распоряжении военного ведомства и могущий, хотя бы в некоторой степени, восполнить недостаточную подготовку страны в железнодорожном отношении, а именно — на необходимость дальнейшего усиления войск, расквартированных еще в мирное время в пограничных округах. Тем самым вновь подтверждался ранее выработанный принцип.

На основе сравнительного анализа численности войск, их мобилизационной готовности и условий сосредоточения обеих сторон доклад установил общие положения для плана стратегических действий и формы стратегического развертывания, по существу мало отличавшиеся от ранее принятых. Они сводились к следующему: 1) сдерживая противника на одном театре, готовиться к решительному наступлению на другом; 2) в начале кампании выгоднее держаться оборонительного образа действий против Германии, а наступательного против Австрии; 3) давая задачи отдельным армиям, все действия их связать единым верховным командованием. Согласно этим положениям были намечены три плана распределенпя войск по армиям. По первому и второму планам предполагалось формировать: 1) три армии — Неманскую (Северо-Западную), Привислинскую (Западную) и Волынскую (Юго-Западную); 2) группы резервов; 3) особые отряды для охраны побережий. Но по обоим планам сила армий, районы сосредоточения и первоначальные задачи, возлагаемые на войска, были не одинаковы.

По первому плану Неманская армия (118 батальонов, 53 эскадрона, 276 орудий, 8 саперных рот и 9 крепостных артиллерийских батальонов) сосредоточивалась на фронте: Шавли, Ковно, Гродно, Белосток. Ее задача — охранение пределов России со стороны Восточпой Пруссии и путей к Петербургу. Наступательная или оборонительная роль армии определялась образом действий Германии. Привислинская армия (486 батальопов, 39 рот, 321 эскадрон и сотня, 1410 орудий, 49 саперных рот и 21 крепостной артиллерийский батальон) должна была развертываться на фронте: Цеханов, Кутпо, Петроков, Бендин, Мехов, Люблин, Холм, Ковель с резервом у Влодавы. Задача армии — оборонять северные и западные пределы Царства Польского со стороны Пруссии и совместно с Волынской армией участвовать в решительном наступлении против Австрии в направлении от Бреста на Пешт. Волынская армия (272 батальона, 6 рот, 274 эскадрона, 886 орудий, 33 саперные роты и 2 крепостных артиллерийских батальона), сосредоточившись от Луцка через Дубно до Проскурова с резервом у Ровно, должна была перейти совместно с Приви-слинской армией в решительное наступление против австрийцев в направлении Львов, Пешт. Левофланговый отряд ее имел задачу содействовать общему наступлению. Ему предстояло действовать во фланг и тыл противника и захватывать проходы через Карпатские горы.

По второму плану Неманская армия (177 батальонов, 96 эскадронов, 476 орудий, 17 саперных рот и 7 крепостных артиллерийских батальонов) развертывалась на фронте Шавли, Ковно, Гродно с задачей оборонять пределы России со стороны Восточной Пруссии и прикрывать пути на Петербург. В случае, если бы главные силы неприятеля обрушились на Привислинскую армию, ей надлежало перейти в решительное наступление и содействовать отражению неприятеля на Бобре, Нареве и Буге. Привислинская армия (294 батальона, 38 рот, 180 эскадронов и сотен, 778 орудий, 24 саперные роты, 23 крепостных артиллерийских батальона) подразделялась на Белостокский корпус и войска центра, располагаясь на фронте Белосток, Ломжа, Кутно, Петро-кип, Подлец, lipe г. Эидача армии — охранение северных и западных иределип Царства Польского и упорная защита впутренпего его пространства по липиям рек Бобр, Нарев, Висла от Осовца через Новогеоргиевск и Варшаву до Ивангорода. В случае невозможности удержать указанную линию армия, оставив в крепостях на Висле гарнизоны, должна была отходить на липию Белосток, Вельск, прикрывая Белостокским корпусом путь на Барановичи, а остальными войсками — правый фланг Волынской армии. Волынская армия (405 батальонов, 9 рот, 378 эскадропов и сотен, 1318 орудпй, 49 саперных рот и 2 крепостных артиллерийских батальопа) сосредоточивалась па фронте Люблин, Холм, Луцк, Дубно, Проскуров. Ее задача — наступление против австрийцев, развернутых па Сане и в Восточной Галицин. Левофланговому отряду надлежало помогать наступлению, действуя по возможности в тыл и фланг противника и захватывая проходы через Карпатские горы. Исход первых столкновений мог определить дальнейшие задачи Волынской армии.

Третий план в 1887 г. было решено нс разрабатывать в подробностях ввиду того, что от второго он отличался лишь предположением три корпуса (1-й, 10-й п 15-й) передать из Волынской армии в Привпслипскую, дабы усилить последнюю для наступления против германцев. Но подобная передача вызывала неравномерное распределение работы северо-западных п юго-западных дорог, вследствие чего сосредоточение проигрывало во времени. Надежда па развитие и усиление пропускной способности северо-западных железных дорог и предстоящее окончание дороги Рига, Псков, Юрьев давали основания рассчитывать на возможность разработки и третьего плапа в педалеком будущем.

Сопоставляя соображения, существовавшие до 1887 г. и утвержденные Александром III в этом году, можпо отметить следующее:

1) Если рапее один пз планов был строго оборопптсльпый, то в 1887 г. хотя п разрабатываются также два предположения, но опп сходны между собой по осповной идее — действовать во всяком случае оборонительно па одпом фропте и наступательно па другом. Эта мысль окончательно закрепляется затем для всех последующих стратегических предположений русского Генерального штаба.

2) Впервые намечается, хотя п условно, возможность или частных наступательных действий против Гермапии, или даже общих с переходом к обороне против Австро-Венгрии. Для осуществления первого пз этих предположений сила Немапскоп армии увеличивается на 69 батальопов, 43 эскадрона и сотни, 200 орудий за счет Привислинской армии, задача которой суживается н ограничивается главным образом упорной борьбой за передовой театр па линии Бобра, Царева, Вислы. Осуществлению второго предположения препятствовало в то время пачерта-нпе железнодорожной сети.

.1) Указывается, что в случае потеря оборонительных линия Бобра и Нарева Прнвислипская армия должна искать опору и верхнем течении Нарева на линии Белосток, Бельск.

•iJ Болынская армия сохраняет свое значение наступательного уступа стратегического фронта. Но по второму плану 1887 г. сила ее намного увеличена и потому ей могла бы быть поставлена более решительная задача.

б) Намечается оборону передового театра вынести на левый берег Вислы, ближе к государственной грапице с Германией. Тем самым ставится задача не уступать без борьбы даже той территории, которая по ранее принятым соображениям очищалась от наших войск.

Доклад 1887 г. отмечает настоятельную потребность в энергичном стремлении к развитию и усовершенствованию железнодорожной сети. Медленность сосредоточения русской армии н происходящую отсюда слабость сил в начальный период кампании предлагалось восполнить умелым использованием оборонительных линий и свойств театра военных действий. На их подготовку надлежало обратить особое внимание.

Б 1890 г. в план стратегического развертывания были внесены существенные изменения^|0. Быстрое развитие германской железнодорожной сети позволяло в короткий срок сосредоточить подавляющие силы в двух—четырех переходах от оборонительной линии Нарева. Это создавало столь грозпое начальное положение для Привислппской армии, что вызвало решение не оборонять, а только наблюдательно охрапять (кавалерией и стрелками) территорию левого берега Вислы. Все усилия необходимо было сосредоточить на парировании наиболее опасного удара противника г севера. Предполагалось наибольшую часть войск Варшавского военного округа заблаговременно передвинуть к правому флангу. Создание особого плацдармеппого корпуса в укрепленном районе (Варшава, Новогеоргиевск, Зегрж) должно было обеспечить свободу операций полевой армии, силы которой намечалось сосредоточить исключительно на Цареве от Ломжи до Зегржа. Формируемой в пределах Виленского военного округа Неманской армии придано второстепенное зпачеиие. Главной ее задачей поставлено поддержание правого фланга Привислинской армии и охрана путей к Петербургу. Окончание крепостных работ в Ковно и Осовце, возведение временных укреплений в Гродно и О лите допускали более действенную оборону Среднего Немана расположением главных спл этой армии не только на правом берегу реки (в районе Ораны, Олита, Меречь), но и на левом берегу, за линией Мазурских озер. Постепенное ослабление войск, охранявших Балтийское побережье, в пользу армий, сосредоточиваемых на западной границе, вызвало к жизни вопрос об укреплении Либавы с переводом туда части сил флота. Общий резерв армий, сосредоточиваемый ранее к Бресту, решено было переместить к Вельску для возможно скорейшей поддержки самого опасного в стратегическом отношении участка расположения русских войск на Цареве.

Стратегическое развертывание предполагалось осуществить следующим образом: 1) Неманская армия — на линии Шавли, Ковно, О лита, Гродно с частью сил в районе Вилковишки, Сувалки; 2) Белостокский отряд — на Бобре; 3) Привислинская армия — на Нареве; 4) Бугская группа — на линии Люблин, Холм; 5) Волынская армия — на линии Луцк, Верба, Проскуров; 6) общий резерв — у Вельска; 7) группы глубокого резерва — у Минска, Киева и Москвы. Состав этих сил: 1324 батальона, 977 эскадронов и сотен, 3346 орудий, 45^!/г крепостных артиллерийских батальонов, 106 инженерпых рот, 73 роты пограничной стражи ^п.

Главный штаб решил, как и в предшествующее время, сохранить два плана. Основным признавался тот, при котором приходилось оставлять значительные силы против Германии. Второй план, возможный для осуществления в том случае, если Германия выставит против России сравнительно только меньшую часть своих войск и направит главные усилия против Франции, должен был заключаться в уменьшении численности войск, назначаемых против Германии, и в направлении их на границу с Австро-Венгрией. Первоначальное сосредоточение должно было отвечать наиболее опасному для русских случаю, т. е. первому из указанных.

Существование двух планов перевозок войск признавалось непосильным для железнодорожной сети страны. Было принято за основание, что переход от одного плана к другому должен был быть осуществлен таким образом, чтобы движение войск по железным дорогам не изменялось, а сопровождалось лишь некоторыми дополнительными перевозками с германского на австрийский фронт. Предполагалось на германском фронте даже в самом благоприятном случае ограничиться оставлением «обсервационного корпуса». Такое решение упрощало и облегчало все вопросы по подготовке средств и их распределению на театре предстоящих действий.

Соображения по стратегическому развертыванию 1890 г. сохраняли свою силу вплоть до 1899 г. без каких-либо существенных изменений. Были внесены лишь поправки частного характера. Так, в 1897 г. при введении в действие мобилизационного расписания № 17 рубеж развертывания главных сил Северо-Западной (Неманской) армии был вынесен на левый берег Немана, на линию Кальвария, Сувалки, Августов. Отрядом, расположенным у Августова, она сближалась с Белостокским отрядом Западной (Привислинской армии). Частный резерв ее (две резервные дивизии) сосредоточивался у Вильно. Такое изменение, сблизившее районы расположения двух армий, обращенных в сторону

Германии, позволило снова (в 1897 г.) перенести сосредоточение общего резерва от Вельска к Бресту, т. е. ближе к австрийскому фронту¹⁴².

21 мая (2 июня) 1899 г. военный министр А. Н. Куропаткин представил Николаю II доклад, в котором поставил вопрос о необходимости внесения изменений в действующий план стратегического развертывания ^{143 144}. Одновременно он настаивал на принятии неотложных мер по развитию железнодорожной сети в западных областях страны в соответствии с военными ее задачами. После одобрения доклада изложенные в нем соображения подверглись детальной разработке в Главном штабе и в соответствующих окружных штабах. В конечном итоге они свелись к следующему ^|4:

1. Главное преимущество противников (Германии и Австро-Венгрии) состоит не столько в численном превосходстве их войск, сколько в быстроте мобилизации и сосредоточения. Это достигается благодаря широко развитой сети железных дорог, богато снабженных подвижным составом. Они могли с 3-го дня мобилизации начинать работу по полному графику военного времени. Дороги России переходили к такой работе только на 9-й—10-й дни мобилизации. К 12-му дню мобилизации германские армии, а к 16-му дню и австрийские могли уже начать наступательные действия, т. е. в такое время, когда русские не закончат еще сосредоточение всех полевых войск и совершенно не приступят к перевозке резервных и казачьих второй очереди. Эта отсталость в деле развития железнодорожных средств неизбежно подчиняла первоначальное стратегическое развертывание вооруженных сил России идее обороны.

2. Относительно сил, которые выставят противники, определенные сведения имелись только об австро-венгерской армии, все средства которой предназначаются исключительно для действий против России. В пределах Восточной Галиции сосредоточивалось 13 армейских корпусов и один корпус в Румынии. Германия должна была распределить свои силы между Западным и Восточным фронтами. План войны, определяющий, против которого из двух своих противников она направит главный удар, не известен. Допускалось, что русские армии, выставляемые на германской границе, могли встретить примерно 5 корпусов, если первый удар будет направлен против Франции, или до 18 корпусов, если противники решат нанести первоначально сосредоточенными своими силами решительное поражение русским армиям и только тогда уже обратятся против французов. К этому случаю и надо было готовиться.

3. ТЗыгоды, которые обещает обоим противникам одновременный удар сосредоточенными силами против России при временной обороне против Франции, заставляют русских приурочить свои соображения к подобной весьма опасной для себя комбинации. «На случай европейской войны, — писал Куропаткпп, — мы должны готовиться встретить вторжение в наши пределы большей части гсрмапских корпусов и всей австрийской армии» ¹⁵.

4. В целях противодействия главным силам гермапцев признавалось необходимым переместить Неманскую армию на Бобр и сократить фронт расположения тех войск, на которые ложилась непосредственно оборона Нарева.

5. На случай, если бы германцы, располагая значительными силами, выставили против русских войск, сосредоточенных на Бобре и Нареве, лишь заслон, а главный удар нанесли бы на Немане, представлялось правильным переместить группу общего резерва от Бреста к Вильно. Отсюда она могла выдвинуться на Неман и принять на себя оборону этой реки, а если бы обстановка не потребовала этого, — непосредственно усилить армии, действующие против Германии или Австро-Венгрпи.

6. Не менее важно было увеличить чпсленпость войск, выставляемых против Австро-Вепгрип, а особенно в районе Люблин, Ковель. На этом участке, по имевшимся сведениям, наносился удар превосходящих сил противника. Признавалось целесообразным просить о выделении из войск, мобилизуемых па Кавказе, четырех пехотных и одной кавалерийской дивизий (всего около 90 тыс. человек) в виде частного резерва для войск, развертываемых против этого противника. Позднее, 20 ноября (2 декабря) 1899 г., Николай II дал на это свое согласие.

7. Считалось, что по условиям предстоявшей борьбы одновременно против двух или более западных государств и при значительном протяжении, на котором должно быть произведено развертывание своих сил, главнокомандующий будет не в состояппи один успешно руководить операциями всех подчиненных ему армий. Особенпо это станет трудпым в случае перехода армий в наступление, когда им придется действовать по расходящимся направлениям. Признавалось желательным командование группами армий, сосредоточиваемых против Германии и Австро-Венгрии, объединить в руках двух главнокомандующих на каждом из этих фронтов отдельно. Общее командовапие принадлежало императору или лицу, облеченному им званием главнокомандующего вооруженными силами на западной границе.

8. Прежде принятое деление всех войск на три частные армии с особыми крупными отрядами представлялось более выгодным и удобным заменить распределением сил между шестью частными армиями, присвоив им номера вместо территориальных наименований.

На основе стратегических соображений 1899 г. вооруженные г илы России, развертываемые на западной границе, должны были образовать два фронта: Северный — против Германии и Южный— против Австро-Венгрии. Северный фропт намечалось иметь и составе трех армий: 1-й, 2-й и 6-й. 1-я армия своими главными силами развертывалась на Бобре, от Липска до Тростян (около 6U верст), имея одпн корпус у Сувалок и особый Шавельскин о гряд — у Шавли. 2-я армия должна была развернуться па Цареве, от Ломжи до Пултуска (около 90 верст), имея корпус в Варшавском укрепленном районе. Задача этих армий — оборона пределов страны от возможного вторжения в них германских войск со стороны Восточпой Пруссии. 6-я армия, составляя общий резерв войск, могла, однако, быть выдвинута от Вильно в первую линию иа Неман или куда потребуют обстоятельства. Южный фронт предлагалось сформировать в составе трех армий: 3-й, 4-п и 5-й. Армии эти сосредоточивались: 3-я — на линии Люблпп, Ковель; 4-я — впереди Дубпо; 5-я — впереди Проскурова, куда предполагалось направить и войска, назначенные с Кавказа. Создавались три группы общего резерва. Они направлялись к Бресту, Минску и Казатину. Часть войск оставлялась для обороны побережья. Общая продолжительность сосредоточения — 34 дня.

Предложения Главного штаба требовали внесения существенных изменений в план стратегического развертывания. И хотя они в принципе не встречали возражений со стороны Николая II и его ближайшего окружения, практическую реализацию их сочли несвоевременной. Главный штаб еще два года работал над уточнением и конкретизацией своего проекта.

15 (28) марта 1902 г. было созвано совещаппе по стратегическим вопросам^|6. Оно проходило в Главном штабе под председательством Николая II. Совещание открылось докладом начальника Главного штаба В. В. Сахарова, который изложил разработанные его ведомством соображения о стратегическом развертывании в случае войны с державами Тройственного союза и организации управления вооруженными силами, сосредоточиваемыми на западной границе. После доклада на обсуждение был поставлен вопрос, не представляется ли опасным развертывание армий на позициях, недостаточно отодвинутых от границы. Необходимость рассмотрения данного вопроса мотивировалась тем, что противник упреждал в сроках сосредоточения. Это могло повлечь за собой разгром русских армий в то время, когда они еще не успели в полном составе прибыть в назначенные им районы. Отсюда выдвигалось предложение, не предпочтительнее ли, в смысле осторожности, отодвинуть фронт стратегического развертывания настолько назад, чтобы армии могли встретить наступление неприятеля, уже завершив свое сосредоточение. В резуль- ¹⁴⁵

Тате оживленного обмена мпепиями по обсуждаемым вопросам участники совещания пришли к следующим выводам:

1. Дислокацию наших войск, конечно, нельзя назвать нормальной, поскольку они в значительной степени стянуты к западной границе и находятся вдали от своих укомплектований. В этом отношении существует большое различие по сравнению с положением в западных державах, где войска распределяются равномерно по всей территории государства и квартируют в районах своих пополнений. Наши большие расстояния и проистекающая отсюда медленность в доставке войск побуждают нас притягивать войска на запад, чтобы иметь возможность встретить врага близ границы. Но раз мы остановились па такой мере, неудобно отказываться от псе в то самое время, когда она должна принести свои плоды. Это означало бы отступление от системы, к осуществлению которой мы стремились много лет, и неизбежно должно было сразу подорвать доверие к нашим подготовительным мероприятиям как в войсках, так и среди населения. Мы и так отдаем противнику ²/₃ Привислинского края. Дальше этого идти нельзя ни с политической, ни с военной точки зрения.

2. Сама опасность не так велика. Мы отстаем в сосредоточении преимущественно на Южном фронте. На Северном же, более опасном, сделаны в последнее время, можпо сказать, значительные в этом отпошснии успехи. Если германцы сосредоточиваются на 12-й день, то наши армии собираются: 1-я на 17-й день и 2-я на 15-й день. Это ставит нас почти в одинаковые условия, так как на передвижение от места высадок немцам надо употребить известное время, чтобы достигнуть наших оборонительных линий. Надо время и на развертывание войск и на подготовку к форсированию. Армию в десяток или более корпусов невозможно подвести и перебросить через реку моментально. Нельзя также не отметить, что с постройкой уже запроектированных железпых дорог и с дальнейшим развитием наших путей подвоза мы все больше и больше будем подравниваться с противниками. Ибо, надо думать, они близки к пределу максимальной скорости сосредоточения. Никакие меры уже не могут существенно улучшить эту быстроту, тогда как наши усилия в этом направленпи будут более успешны.

3. Мы, правда, теперь численно уступаем противнику, особенно на Нареве. Но с принятием необходимых мер и в данном вопросе будем в состоянии считать себя в значительной степени более обеспеченными. Имея четыре корпуса у Белостока (не считая корпуса в Сувалкском районе) и пять с половиной корпусов на Нареве, мы противопоставим неприятелю девять корпусов, или 304 батальона, что по своему составу равняется более чем двенадцати германским корпусам ¹⁴⁶. Войска эти будут исключительно первоочередные, полевые. Если к тому же оборонительную линию реки Нарева усилить укреплениями и Наревский район обеспечить путями сообщения, то можно с большой вероятностью сказать, что при стойкости и упорстве, свойственных русскому солдату, и при условии правильности распоряжений мы отстоим избранные линии и выиграем время на подход подкреплений в виде 6-й армии и резервных частей плацдарменного района. Не надо забывать и того, что на прорыв противника и победоносное его шествие пе может не оказать влияние сильно укреплен-пый, обширный Варшавский плацдарм. Врагу не безопасно оставить его на своем фланге п в тылу, пе обеспечив себя с этой сторопы значительными силами.

4. Наконец, мы связаны союзом с Францией, который обязывает пас оказать ей могущественную поддержку. Эта поддержка должна выразиться в том, чтобы привлечь на себя главные силы германцев пли быстрым переходом в наступление заставить общего врага помышлять о защите собственной территории, быть может, столицы, и тем ослабить или даже и отвести удар, подготовленный Франции. С этой целью нам надлежит собираться не в глубине государства, а близко к границе, чтобы появиться в пределах противника раньше, чем он сможет разгромить нашу союзницу. Словом, обязательства по отношению к Франции но допускают отнесения нашего стратегического развертывания еще далее. В противпом случае следует сделать Франции заявление, что мы не можем оказать ей существенной поддержки в первый период кампании. А это может повести к расторжению нашего союза.

Таков ход мыслей участников совещания. Они высказались за сохранение разработанного Главным штабом плана стратеги ческого развертывания русских армий в намеченных районах. В то же время ими было выражено мнение о необходимости принятия неотложных мер для улучшения положения на западных границах. Существо их сводилось к проведению ряда перегруппировок с целью усиления 3-й армии, располагавшейся на направлении главпого удара австро-венгерских войск, и особенпо войск на Варшавском плацдарме и на Нареве. Рекомендовалось, в частности, возможно быстрее перебросить 5-й корпус с левого берега Вислы на правый с тем, чтобы он поступил в число войск, предназначенных для обороны Наревского района. Это озпачало полный отказ от защиты левобережной части Привислинского края. Одновременно совещание обращало внимание на укрепление Наревского района в инженерном отношении, прокладку в нем железных и шоссейных дорог, устройство на реке необходимого количества мостовых переправ.

По вопросу об организации управления войсками при развертывании их в западной пограничной полосе было высказано соображение о возможности избегнуть образования новой инстанции — главнокомандующих фронтами. Предлагалось применить к группам армий название отрядов подобно тому, как это было n русско-турецкую войну 1877- 1878 гг. Тогда большие объедп пения войск, состоявшие из нескольких корпусов, были объедп пены в отряды — Рущукский, Западный, Передовой и другие. В ходе обсуждения этого вопроса выяснилось, что применение наименований отрядов к таким крупным группам войск, какие будут собраны на фронтах против Германии и Австро-Венгрии, является неудачным. С одпой стороны, название «отряд» представлялось слишком неопределенным и относилось обычно к совокупности войск самой различной численности; с другой — такое пазвание подразумевало не постоянное оргапическое целое, а лишь временное соединение войск для выполнения той нлп другой задачи, после чего и само существование отряда прекращалось. Если же шел вопрос о постоянной гр; ппировке войск на всю кампанию, то и требовалось заранее подготовленное u во всех отношениях обеспеченное всеми необходимыми органами управление. С этой точки зрения опыт русско-турецкой войны 1877—1878 гг. был неудачным, поскольку применяемые тогда весьма широко отряды имели в большинстве случаев лишь наскоро сформированные штабы, которые не могли служить действенным органом управления в руках командира отряда.

Суждения совещания по вопросу об укреплении положения на западпой границе были одобрепы Николаем II. Что касается организации управления войсками, то оп признал необходимым избрание двух главнокомандующих фронтами, дабы они еще в мирное время могли ознакомиться с подготовительными на слу чай войны работами и принять участие в их дальнейшем развитии.

Командующий войсками Киевского военного округа генерал-адъютант М. Д. Драгомиров не разделял взгляда подавляющего большинства участников совещания. Записка с изложением его особого мнения была приложена к протоколу. Автор подверг резкой критике саму идею сосредоточить основные усилия на обороне рубежа р. Царева. Он писал, что, по его убеждению, расположение войск за р. Наревом поепт чисто пассивный характер и не оправдывается ни количеством наличных сил, ни постановкой им цели, ни, наконец, обязательствами, вытекавшими из союза России с Фрапцией. Принятое совещанием решение, как отмечал Драгомиров, исходило из совершенно неправильного представления о том, что германское командование якобы планировало нанесение своего основного удара на Нареве. «По заявлению, сделанному начальником Главного штаба, — говорится в записке, — мы ничего не знаем о гермапских предположениях па случай войны с нами; ввиду этого останавливаться на самом маловероятном из этих предположений, будто германцы сосредоточат за Наревом все свои силы, едва ли рационально» ^|8.

В своей записке Драгомиров дал подробное обоснование, почему следовало считать маловероятпой возможность папесспия немцами главного удара с рубежа р. Нарева. Его аргументы сво дились к следующему: 1) сосредоточенная за Наревом группировка противника не имела бы перед собой серьезного объекта для своих действий; 2) оперативное положение этой группировки было бы очень невыгодным, ибо ставило германцев тылом к морю (Балтийскому), а правым флангом — к большой реке (Висле), причем их база оказывалась тоже на фланге, ибо коммуникационные линии шли на Берлин п Дрезден, но никак не на Данциг и Кенигсберг; 3) опасность прорыва противника на данном направлении по меньшей мере преувеличена, поскольку наступательная группировка противника оказалась бы между трех огней, имея справа войска Варшавского плацдарма, слева — 6-ю армию, перед фронтом — четыре корпуса Брестской группы.

М. И. Драгомиров предлагал отказаться от пассивпооборони-тельного образа действий. Это пе только не отвечало реальному положению дел на русском фропте, но и не позволяло выполнять обязательства перед Францией. Пассивность вела к тому, что немцы могли, выставив против России прикрытие в несколько корпусов, обрушиться всеми силами на французов. «... И тогда, в чем же будет с нашей стороны помощь последним, к которой пас обязывает союз?» ¹⁹ — спрашивал он. Драгомиров настаивал па переходе к такому плапу, который обеспечивал бы решительность действий русской армии. Главной целью необходимо было поставить наступление на Берлин. 5-й корпус с левого берега Вислы не переводить, но, напротив, серьезно усилить то, что стоит на левом берегу. Драгомиров писал: «Повторяю высказанное в заседании: пока мы стоим за Наревом, то есть на правом берегу Вислы, мы показываем, что немцев боимся; если же мы будем на левом берегу Вислы, они нас будут бояться»²⁰. Автор записки выражал удивление по поводу странной мысли оставлять в жертву неприятелю западную часть Варшавского округа. Ограничиваться чисто пассивным положением значило, по его мнению, просто играть па руку немцам.

Соображения Драгомирова не встретили поддержки. На его записке имеются две пометы рукой Куропаткина. Одна гласит: «Его величество изволил читать 16 апреля 1902 г.». Другая содержит изложение мнения военного министра. Вот что сказапо в ней: «Необходимо просить генерал-адъютанта Драгомирова прислать примерное распределение корпусов и их первоначальное расположение для 1-й, 2-й и 3-й армий. Тогда обнаружатся и невыгоды и опасность рекомендуемого способа действий. Наши обязательства с Францией не идут так далеко, чтобы подставлять наши армии для поражения. Не принята совершенно во внимание различная готовность наших армий и армий противников. Через несколько лет указанный способ действий станет и для нас веро- ^{147 148}

ятнее. Ныне же надо отстоять район Новогеоргиевск, Осовец, Брест, Ивангород от удара главных сил австро-германских (примерно 23—25 корпусов)»^{149 150}. И хотя Драгомиров представил конкретные предложения о наиболее целесообразной, с его точки зрения, группировке сил на западной границе, это не помогло.

На основании первоначальных соображений и заключения совещания по стратегическим вопросам Главный штаб 22 октября (4 ноября) 1902 г. подготовил доклад, который содержал изложение уточненных принципов нового плана стратегического развертывания и составленного в соответствии с ним боевого расписания армий²². Представляя доклад на утверждение Николаю II, Куропаткин приложил к нему записку об изменениях и дополнениях, которые он, со своей стороны, считал необходимым внести в предположения Главного штаба ²³. 26 октября (9 ноября) 1902 г. император одобрил доклад с теми поправками, которые сделал военный министр. Это число считается датой утверждения мобилизационного расписания № 18. В развитие идей, заложенных в докладе, 11 (12) января 1903 г. Главным штабом были составлены руководящие указания главнокомандующим армиями Северо-Западного и Юго-Западного фронтов²⁴. Этими документами было окончательно определено содержание мобилизационного расписания № 18, которое вступило в действие 1 (14) мая 1903 г.

Против Германии развертывался Северо-Западный фронт в составе двух армий (1-й и 2-й) и Варшавского укрепленного района.

1-я армия сосредоточивалась главными силами на Бобре, а 2-я — на Нареве. Справа основная группировка войск фронта обеспечивалась 28-м корпусом 1-й армии, располагавшимся в Рижско-Либавском районе, а слева — Варшавским укрепленным районом. Задача 1-й и 2-й армий первоначально заключалась в обеспечении мобилизации и сосредоточения. Для этого им надлежало: 1) возможно ранее уяснить обстановку, определить состав и районы сосредоточения группировки противника; 2) замедлить наступление неприятеля, чтобы выиграть время для сосредоточения своих сил к назначенным пунктам; 3) подготовить оборонительные позиции для упорного сопротивления. В случае наступления германцев главные усилия должны быть направлены на удержание за собой Средней Вислы от Новогеоргиевска до устья р. Пилицы и воспрепятствование их вторжению в пределы России в направлениях на Петербург и Москву, а также в тыл армий Юго-Западпого фронта.

Ограничиваясь в начале кампании (до окончания сосредоточения своих войск) оборонительными целями, не следовало упускать удобных случаев для активных действий, чтобы одержать над противником успех или, угрожая его флангам и даже тылу, облегчить положение тех своих войск, против которых будут направлены главные силы неприятеля. По мере выяснения обстановки и окончания сосредоточения войск верховный главнокомандующий должен был дать соответствующие указания для дальнейших действий, но общий план их намечался следующий:

а) если неприятель, сосредоточив главные силы в Восточной Пруссии, начнет наступление в направлении к Среднему Немапу (Вильно, Ковно), то 1-й и 2-й армиям надлежало перейти в энергичное наступление и к действиям против его правого фланга и тыла, чтобы оказать могущественную поддержку принимающей на себя фронтальный удар 6-й армии (собираемой у Вильно) и тем поставить самого противника в затруднительное положение;

б) если бы выяснилось, что Германия направляет главпый удар на Фрапцию и сосредоточивает против 1-й и 2-й армий лишь меньшую часть своих сил, то Северо-Западный фронт должен был перейти в решительное наступление против германских войск, испросив па это указаний верховного главнокомандующего, с целью нанести им поражение ранее прибытия к ним подкреплений из главной их армии с французской границы или из формируемых внутри страны резервов и, пользуясь превосходством сил, отбросить пеприятеля от Нижней Вислы, лишив его тем самым связи с этими подкреплениями. В случае невозможности держаться на передовых позициях правый фланг 1-й армии, сосредоточиваемый в районе Августов, Линек, отходит к Гродно, а главные ее силы удерживаются у Белостока, сохраняя через Соколку связь со своим правым флангом. 2-я армия (кроме войск Варшавского укрепленного района) отходит к Верхнему Нареву па линию Белосток, Вельск, Клещели, сохраняя своим правым

g И. И. Ростунор — gi —

флангом связь с войсками I-ii армии. Совместными действиями обе армии должны были удерживать неприятеля от дальнейшего паступлепия.

Против Австро-Вепгрпп и Румынии развертывался Юго-Западный фропт в составе трех армий (3-й, 4-й и 5-й) и двух отдельных корпусов (26-го и 27-го). Армии сосредоточивались на линии Люблин, Холм, Дубпо, Проскуров; 26-й корпус — у Иван-города, 27-й (Бессарабский) корпус — у Бейдер. Резерв фронта — войска, перебрасываемые с Кавказа. Первоначальная задача Юго-Западного фронта, как и Северо-Западного, заключалась в обеспечении мобилизации и сосредоточения. В случае перехода противника в наступление главные усилия должны были быть направлены: 3-й армии — к удержанию за собой линии Люблин, Холм, Ковель и обеспечению сообщений на Брест-Литовск; 4-й армии — к прикрытию Ровненского железнодорожного узла и обеспечению сообщений на Киев и Ковель; 5-й армии — к прикрытию путей на Киев и железнодорожного сообщения с Кременчугом; 27-го (Бессарабского) корпуса — к удержанию за собой Бендер, а по возможности и Кишинева, и к обеспечению железнодорожного сообщения с Одессой от возможных ударов со стороны румынской армии; 26-й отдельный корпус предназначался для действий на левом берегу р. Вислы, между австрийской границей и Пилицей. Его задача — прочно обеспечивать правый фланг 3-й армии. Базой корпуса являлась крепость Ивангород. При наступлении корпус, усиленный гарнизоном и артиллерией крепости, имел задачей двигаться на Краков. На него возлагалась охрана и первоначальная оборона р. Вислы от Ново-Александрии до впадения р. Пплицы.

Дальнейший характер действий войск Юго-Западного фронта планировался так: а) по окончании сосредоточения надлежало немедленно перейти к решительному наступлению всеми тремя армиями с целью разбить австрийские войска и получить затем свободу действий против германской армии; б) если же главные силы австрийцев упредят и двинутся против 3-й армии па Люблин, Холм, Брест-Литовск, то 4-я и 5-я армии должны были произвести энергичное и быстрое наступление в австрийские пределы и, разбив находившиеся против них неприятельские войска, действовать против правого фланга и тыла войск, наступавших на 3-ю армию; в) в случае направления неприятелем главного удара на 4-ю пли 5-ю армии атакованная армия должна была стараться удержать запятые позиции, а остальным армиям следовало активными действиями облегчить ее положение и стремиться достигнуть решительных результатов, действуя па фланги и тыл противника.

В случае невозможности удержаться п необходимости отступления надлежало: 3-й армии, замедляя наступление неприятеля, отходить в направлении па Брест-Литовск; 4-й армии сосредоточиться в Ровно; 5-й армии действовать в самой тесной связи c i-ii армией, ne допуская потери c пей соприкосновения и совместными усилиями удерживая неприятеля от дальнейшего наступления внутрь страны. Что касалось отдельного 27-го (Бессарабского) корпуса, то назначение его для действий против румынской армии пе исключало возможности привлечения частей его к действиям против австрийских войск, если по обстоятельствам главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта признал бы это целесообразным.

Оборона Прибалтики u подступов к Петербургу возлагалась на 7-ю армию. Общий резерв включал в себя 6-ю армию, 29-й и

25- й армейские корпуса. Этп силы сосредоточивались: 6-я армия — у Вильно, 29-й корпус — у Барановичсй, 25-й корпус — у Казатина. Они находились в непосредственном распоряжении верховного главнокомандующего. В его же ведении состоял

26- й армейский корпус, подвозимый к Ивангороду u входивший в состав войск Юго-Западпого фропта.

Таково в основных чертах содержание плана стратегического развертывания 1903 г. В нем пе было пичего принципиально нового. Это был итог всей предшествующей работы. План отнюдь нельзя считать плохим. В нем была своя логика, последовательность и цельность. Отличительной чертой плана, как и предшествовавших ему, являлась заложенная в нем идея активной обороны. Не только главная масса войск развертывалась в центральном положении, но п учитывалось разделение ее на перво-линейные войска и мощные стратегические резервы. Армии первой линии имели задачей сдержать первый патиск противников. Под их прикрытием сосредоточивались крупные резервы, которые затем бросались на напболее активные направления. Этому второму эшелону придавалось такое значение, что его именовали тогда «главной» или «центральной» армией.

По плану 1903 г. не допускалась сдача без борьбы правобережного плацдарма Вислы. Сосредоточением значительных сил в Варшавском укрепленном районе обеспечивались переправы через Вислу. На левом берегу реки действовал 26-й корпус. Идея плана — чисто оборонительная, но с использованием всех возможностей для активных действий, для последующего перехода в наступление в наилучших условиях, с наиболее быстрым использованием стратегических резервов. ¹⁵¹ написанной в Мисхоре и датированной 27 октября (9 ноября) 1902 г.: «Вчера, 26 октября, государь император нрн докладе о развертывании наших армий к расписанию № 18 снова возбудил вопрос, нс следует ли нам отойти назад и примерно лишь на высоте Минска, собрав все свои силы, встретить врага. Что тогда и крепости паши, оставшиеся в тылу, сослужат нам службу. Хотя после моих доводов об опасности такого решения государь согласился со мной, сказав: «Что же делать? Теперь действительно возвращаться нельзя, приходится оставаться, но если бы надо было снова перерешить вопрос, то он, вероятно, выбрал бы линию для сбора наших армий далеко за пределами, ныне нами выбранными» ¹⁵².

Военный министр все же поручил начальнику Главного штаба Сахарову к 5—6 (17—18) ноября разработать соображения по сосредоточению русских армий на рубежах: 1) Двинск, Минск, Ровно или 2) Вильпо, Барановичи, Ковель. Это было -сделано на случай, если бы поступило распоряжение об отнесении рубежа развертывапия армий к востоку. В результате был подготовлен обстоятельный доклад, в котором изложены все невыгоды развертывания вооруженных сил на указанных рубежах¹⁵³. Высказанная Николаем II мысль не была тогда реализована. Однако русско-японская война 1904—1905 гг. вновь заставила вернуться к ней.

С открытием Японией военных действий пришлось вооруженные силы, находившиеся на Дальнем Востоке, значительно усилить войсками из Европейской России. Так как эти последние войска по боевому расписанию № 18 предназначались для борьбы на западных фронтах, то естественно, что их отвлечение на Дальний Восток должно было невыгодно отразиться на военном положении России в случае ее войны с европейскими державами. Пришлось бы начать борьбу, имея в своем распоряжении значительно меньшее, чем прежде, число войсковых единиц. Согласно боевому расписанию, утвержденному 28 октября (8 ноября) 1902 г., в случае войны с державами Тройственного союза предполагалось выставить па западной границе 1533 батальона, 1079 эскадронов и сотен, 4746 орудий, 179 инженерных рот. К началу января 1905 г. из состава этих войск было отправлено и частью намечалось к отправке на Дальний Восток 312 батальонов, 102 эскадрона и сотни, 1052 орудия и 57 инженерных рот. Это составляло для пехоты — 20%, для конницы — 9%, для артиллерии— 20% и для инженерных войск — 32% всего назначенного для борьбы на западе числа войск ¹⁵⁴.

Было очевидно, что в этой новой обстановке стратегическое развертывание на западе в том виде, в каком оно разработано, должно представлять большие опасности, как уЖс более не отвечающее численности войск. На это обстоятельство обратил внимание вел. кн. Николай Николаевич. В своем рескрипте на имя военного министра от 30 августа (12 сентября) 1904 г. за № 36 он писал, что, по его мнению, надлежало бы, не отступая, быть может, от главных оснований современного сосредоточения, соответственно изменить районы и порядок сосредоточения, планы перевозки и другие подготовительные мероприятия. Однако начало этой работы в то время затруднялось из-за невозможности заблаговременно предусмотреть окончательный размер подкреплений, необходимых для успешной борьбы против японцев.

10 (23) января 1905 г. генерал-лейтепант Фролов представил начальпику Главного штаба генералу Сахарову доклад, в котором вновь поставил этот вопрос. Оп писал, что если рапыне приступ к этим работам затруднялся, то ныне обстановка в этом отношении уже достаточно раскрылась и что, если признано будет необходимым отправить на Дальний Восток еще новые части, таковые возможно было бы заблаговременно принять в расчет при составлении предложения о новом порядке развертывания войск вдоль западной границы. В докладе выдвигались следующие предложения:

1. Наметить окончательно состав корпусов, которые подлежат отправке на Дальний Восток, если обстановка там вызывает потребность в дальнейших подкреплениях. Мера эта давала возможность при разработке новых соображений о плане развертывания вооруженных сил на Западе определить состав и районы сосредоточения армий таким образом, чтобы переброска намеченных корпусов на Дальний Восток не изменила бы в корне существа этих соображений.

2. Исходя из наличия обученных контингентов людей и материальных запасов, которые остаются в распоряжении Воеппого министерства, определить, какого состава и численности армию можно было бы в случае необходимости весной 1905 г. перевести на военное положение и выставить на западных границах.

3. Разработать соображения о новом плане стратегического развертывания па западной границе ¹⁵⁵.

Предположения Главного штаба были в основном одобрены военным министром. На заседаниях мобилизационного комитета был рассмотрен вопрос о переведении войск, располагавшихся в Европейской России, па военное положение. Но приступить детально к разработке нового плана стратегического развертывания не удалось, ибо обстановка на Дальнем Востоке требовала все новых и новых подкреплений. В течение мая 1905 г. туда дополнительно были посланы 53-я пехотная дивизия, 9-й и 19-й армейские корпуса. С целью дальнейшего усилепия войск на восточных окраинах намечались к отправке 13-й и 21-й армейские корпуса. Это обеспечивало доведение вооруженных сил, действующих против Японии, до 727 батальонов ((54U тыс. штыков). Если исключить упомянутые четыре корпуса и одну дивизию, то в Европейской России оставалось 1011 батальонов, 933 эскадрона и сотни, 3020 орудий и 89 инженерных рот^ŽLI. la ними силами мог располагать Главный штаб в своих расчетах относительно нового плана стратегического развертывания.

27 мая (9 шоня) 1905 г. генерал Поливанов представил Са харову доклад, в котором изложил свои соображения о новом плане стратегического развертывания, вызванные войной с Японией. Он писал, что открытие военных действий, как показа;! опыт войны с Японией, может произойти помимо нашего жела ния. Поэтому параллельно с подготовкой новых источников укомплектований и с пополнением недостающих запасов для войск, остающихся в Европейской России, должна идти работа по составлению новых мобилизационных расчетов и плапа развертывания вооруженных сил в западном пограничном пространстве. «Б какой бы стадии работ нн застигло нас новое вооруженное столкновение, — писал автор доклада, — положение представится более выгодным, чем теперь, когда все наши соображения по основному расписанию № 18 совершенно не могут быть при менепы и поведут лишь к ряду замешательств вследствие того, что фактической отмены таковых не последовало» ¹⁵⁶.

В связи со значительным уменьшением численности войск в Европейской России и ухудшением пх качественного состава план действий на западной границе, как писал Поливанов, не мог оставаться прежним, а должен был быть построен на более скромных началах. Это тем более необходимо было сделать, поскольку даже при прежней обстановке он признавался несколько рискованным. Ссылаясь на сделанное Николаем II в 1902 г. предложение об отнесении липии развертывания примерно на меридиан Минска и решительные возражения Главного штаба, Поливанов писал, что в настоящее время данный вопрос, по-видимому, подлежит пересмотру. «Слабость наших сил и относительная неготовность их, — сказано в записке, — заставляют положить в основу нового плана строго оборонительную идею. Мы должны надежно защитить доступы внутрь империи и обеспечить армию от необходимости принять решительный бой в невыгодной для себя обстановке» ^3|.

Предварительный сбор армий можно было бы назначить па одной из рассмотренных в записке Главного штаба линий, а именно: Вильна, Барановичи, Ковель или Двинск, Минск, Ровно. Этим устранялась опасность подвергнуть свои войска преждевременным ударам противника. Но такая уверенность была бы куплена дорогой цепой — отдачей без сопротивления всего Привислинского края и предоставлением противнику многих стратегических выгод. Кроме того, представлялось затруднительным исполнить в период сосредоточения операцию вывода войск, расположенных за Вислой. Поэтому Поливанов полагал не сказываться от попытки оспаривать обладание Привислпнскпм краем, используя для этого войска, которые уже в мирное время занимали этот край. При решепии вопроса о группировке войск считалось целесообразным воспользоваться идеей сосредоточенной обороны, разработанпой еще в 1880 г. Согласно этой идее, войска должны располагаться таким образом, чтобы имелась возможность встретить удары противника, направленные с разпых сторон, наибольшей совокупностью своих сил.

Следуя изложепной мысли, Поливанов предлагал иметь, как уже было по прежним соображениям, три самостоятельные армии: 1-ю — па Немапе, 2-ю — в Привислпнском крае и 3-ю — на Волыни. Остальные силы намечалось расположить за ними в виде подвижного резерва. 1-я (Северная) армия, сосредоточиваясь в районе Ковно, Гродно с цептром обороны в Вильно, имела задачу защищать подступы в прибалтийские губернии и прикрывать пути на Петербург и Москву; центром ее обороны был Вильно. 2-я (Привислпнская) армия должна была защищать до последней возможности обладание центром Привислинского края между Буго-Наревом, Вислой и Вепржем, а при невозможности выполнить это — обеспечить укрепленный район и крепость Ивангород гарнизопами и с остальными силами отходить к Белостоку, Вельску и Бресту. 3-я (Волынская) армия, будучи сосредоточенной в районе Ковель, Луцк, Кременец с отдельным отрядом у Проскурова, получила задачу прикрывать южные губернии и пути па Киев; центр ее обороны — Ровно. Осталт пые силы в виде общего резерва с подразделением его на частные группы предназначались служить для поддержки перволипейных армий и обеспечивать связь между пими. Первоначальный райотт сосредоточения: Белосток, Вельск, Брест, Волковыск, Пружаны. Главная масса (8—10 дивизий) — в районе Белосток, Вельск, Волковыск, т. е. блпже к германскому фронту, 2—4 дивизии — в районе Брест, Пружаны.

Проектируемое Поливановым расположение главной массы войск упрощало, по его мпепию, задачи всех трех армий, ибо снимало с них заботу за свои фланги и связь. Действия этих армии могли быть более смелыми и эпергичпыми. Вместе с тем открывалась возможность, смотря по обстановке, быстро сосредоточить к любой из перволинейпых армий большую часть резерва для поддержки и даже перехода в благоприятных случаях к активным действиям.

При распределении войск по армиям имелось в виду возможно мепыпе паругаать систему существовавших тогда перевозок по сосредоточению.

Более подробно соображения о распределении войск по армиям (артиллерия, конница, инженерные войска) Поливанов предполагал разработать в том случае, если бы последовало одобрение Военным министерством его общих предположений.

Но одобрения не последовало. Записка Поливанова встретила отрицательное отношение генерала Сахарова. Относительно высказанной в ней мысли пе отдавать без сопротивления Привис-линский край последовало замечание: «Это опасно. Лучше не пытаться удерживаться, а прямо отойти, как только обнаружится развертывание неприятельского фронта, ограничившись в При-вислинском крае обороной крепостей, доведя их гарнизоны до необходимой численности»¹⁵⁷. Общая резолюция генерала Сахарова гласила: «Предложенная схема развертывапия, должен признаться, не вполне меня удовлетворяет: войска растягиваются на огромном фронте и нигде нет сильной группы, причем в самом фронте остаются существенные прорывы как между Гродно и Белостоком, (так) и между Брестом и Ковелем. Эти прорывы должны заполняться резервом, что выходит несколько искусственно» ¹⁵⁸.

Вопрос об изменении плана стратегического развертывания продолжал обсуждаться в высших военпых сферах. Заслуживает интереса капитальный доклад генерал-майора Алексеева и полковника Доброролъского, представленпый начальнику Генерального штаба Ф. Ф. Палицыну 18 сентября (1 октября) 1906 г.¹⁵⁹ Авторы доклада отмечали, что русско-японская война 1904— 1905 гг. привела к созданию совершенно новой обстановки на Дальнем Востоке и внесла серьезные нарушения в организацию вооруженных сил. Это обязывало соответственно изменить и план стратегического развертывания в случае войны на западной границе.

Авторы доклада писали, что при современном политическом равновесии существовали две враждебные комбинации, направленные против России с целью паивозможного ослабления ее политического могущества. Комбинации эти таковы: в Европе — коалиция держав Тройственного союза, в Азии — союз Англии и Японии. Тройственпый союз по своим средствам и географическому положению государств, его составлявших, являлся самым опасным. Поэтому необходимо было всю воеппую организацию страны сообразовать с вероятностью борьбы па западном фронте. «Если мы хотим и будем в состоянии путем дальновидной политики ослабить значение враждебной для нас системы, — сказано в докладе, — мы все-таки не можем уменьшать заботы по развитию государственной обороны па западе, так как политика черпает свою творческую силу в широкой подготовке государства поддержать в крайнюю минуту оружием своп инте-росы» ³⁵. Отсюда вытекал вывод о том, что основная цель стратегической подготовки должна заключаться в создании и организации таких сил и средств, которые могли бы успешно бороться с коалицией Тройственного союза.

Записка содержала стратегический обзор географических особенностей западной пограничной полосы. Авторы делали вывод, что па условия безопасного сосредоточения вооруженных сил в пределах Привислинского выступа рассчитывать было нельзя. В силу свойств мобилизации русской армии и железнодорожных перевозок надлежало отказаться от существовавшей тогда формы сосредоточения и в интересах безопасности отнести районы сбора войск назад, еще более в глубину своей территории. Но в то же время необходимо было принять особые меры к удержанию Варшавского укрепленного района. Это было важно для того, чтобы облегчить последующие наступательные действия. Кроме того, в случае наступления германцев в направлениях на Петербург и Москву они вынуждены были бы ослаблять свои ударные группировки оставлением крупных сил в тылу для операций в районе крепостей. «Таким образом, — говорится в докладе, — строго оборонительная для первого периода войны идея нашего плана войны и стремление прежде всего к вполне безопасному сосредоточению всех средств подсказывает форму сосредоточения главной массы наших сил, подвозимых из внутренних областей империи, в центральном положении по отношению к обеим вторгающимся в пределы наши неприятельским армиям — австрийской и германской — ив расстоянии от границ, достаточно близком для перехода в наступление и быстрое столкновение с врагом по окончании сосредоточения» ³⁶.

В основу разработки нового плана стратегического развертывания Алексеев и Добророльский рекомендовали положить следующие положения:

1. Сосредоточение всех спл должно быть выполнено в безопасности от попыток неприятеля расстроить его.

2. Пограничная территория, лежащая впереди (западнее) избранных районов сосредоточения, не должпа быть уступлена врагу бескровно. Если оставление ее становилось неизбежным, то необходимо было замедлить движение неприятеля ведением упорной обороны силами войск, расположенных в мирное время в пограничном районе.

3. Группировка сосредоточиваемых своих сил должна иметь целью заставить обоих противников (германскую и австрийскую армии) действовать разъединенно, по возможности по расходящимся направлениям, и не позволить соединиться им для нанесения удара совокупностью их сил. Поэтому, как было и прежде, ^{160 161} желательно выставить отдельно против Германии u Австро Венгрии самостоятельные группы армий и сохранить в Варшавском укрепленном районе войска, способные к активным действиям. Они могли бы усиливать состав обычных гарнизонов, пригодных лишь для пассивной обороны района.

4. Главную массу сил предпочтительнее собрать против важнейшего врага — Германии, чтобы скорее остановить возможное вторжение ее войск, а затем перейти в энергичное контрнаступление, не позволив им укрепиться в Привислпнском крае. Удачные действия против германцев должны были поколебать преданность союзу со стороны Австрии, поскольку именно Германия была душой и связующим звеном коалиции. За выставление главной массы сил против Германии говорило еще то сообразке-ние, что в случае, если немцы нанесут главный удар но Франции, а это могло быть выяснено с 8-го по 15-й день мобилизации (в течение второй недели), то можпо было, не ожидая полного окончания своего сосредоточения, перейти в энергичное наступление против развернутых иа русской границе германских корпусов для достижения скорейшего успеха в столкновении именно с немцами.

В организации высшего военного руководства авторы записки рекомендовали придерживаться выработанной ранее системы, которая, с их точки зрения, имела много выгодных сторон. Общее распределение сил по оперативным районам театра и общие директивы должны принадлежать компетенции верховного главнокомандующего. Особые главнокомандующие ведали операциями групп армий отдельно против Германии, Австро-Венгрии и Румынии.

Генерал Палицын, рассмотрев доклад, наложил на нем такую резолюцию: «Очень благодарен генерал-майору Алексееву и полковнику Добророльскому за настоящий продуманный и основательный труд. Готов присоединиться ко всему сказанному, но раньше должен себя проверить. Мне трудно совсем отказаться от Среднего Нарева. Да, если основная мысль в случае сосредоточения Германии против Франции есть наступление па Австрию, то готов согласиться. До сих пор мы его не исполняли. Продол-зкать ли идти но этому пути? Не думаю, чтобы это было возможно» ¹⁶².

3 (16) февраля 1909 г. Николай II утвердил мобилизационное расписание № 18 (восстановленное) ¹⁶³. Считалось, что вероятные противники (Германия, Австро-Венгрия и Румыния), обладая преимуществом в быстроте мобилизации и сосредоточения своих армий, весьма вероятно, воспользуются этим обстоятельством, чтобы начать войну вторжением в пределы России. Такой способ действий считался возможным даже в том случае, если Германия была бы выпуждепа разделить свои силы для одновременной борьбы также и с Францией. Отсюда целью пер-вопачальпых действий ставилось — окончательное выяспепие группировки войск противника, прикрытие мобилизации и сосредоточения своих армий в избранные районы. Затем намечался переход совокупными силами в решительное наступлеппе в том направлении, которое должно быть своевременно указано главнокомандующим ¹⁶⁴.

Вооруженные силы, первоначально предназначаемые для борьбы с западпымп противниками, подразделялись на следующие группы, непосредственно подчиняемые главнокомандующему: 1-я (Вплепская), 2-я (Варшавская), 3-я (Киевская),

4-я (Московская) и 5-я (Балтийская) армии и Одесский отдельный корпус.

26 июпя (9 шолл) 1910 г. были утверждены указаппл командующим войсками па случай войны с державами Тройствеппого союза по мобилизационному расписанию № 19 (первый вариант) ¹⁶⁵. Они в сущности мало отличались от предыдущего документа. Правда, войскам ставилась более активная задача. Вносились некоторые изменения и в состав армий. Первоначальная задача формулировалась так: «сосредоточение всех армий в избранных райопах с целью, задержав активными действиями войск, собранных к югу от Полесья, наступление австрийцев, создать к северу от Полесья возможпо благоприятную обстановку для перехода совокупными силами в общее наступление по указанию главнокомандующего»¹⁶⁶. Вооруженные сухопутные силы, предназначаемые для ведения войпы с державами Тройственного союза, подразделялись на армии, пепосредствеппо подчиняемые главнокомандующему. Состав, группировка и задачи армий были таковы.

Вместо пяти намечалось развертывание семи армий. В подкрепление им предполагалось притянуть на запад часть войск из Сибири, Туркестана и с Кавказа (сверх 3-го Кавказского армейского корпуса). Наблюдение за Кавказским побережьем Черного моря возлагалось на главнокомандующего войсками Кавказского воеппого округа. Морские силы Балтийского и Черного морей непосредственно подчинялись главнокомандующему.

При разработке этих предположений стратегического развертывания па западной граппце впервые было обращено вппмание па увеличение сосредоточиваемой группировки войск путем привлечения новых подкреплений из Кавказского, Туркестапского, Омского, Иркутского п Приамурского округов. «Если принять по внимание, что па западной грапицс будет решаться судьба и будущность России, — сказапо в документе, — то выяснится очевидная необходимость рассчитывать на эти силы, несмотря ни на какие осложнения, кои могут иметь место на наших азиатских окраинах»¹⁶⁷ Так, намечалось перевезти на западную границу из поименоваппых округов 3 армейских корпуса (7 пехотных дивизий), IV2 кавалерийских дивизий, 386 орудий. Появление такого количества свежих полевых войск не могло не сказаться самым решительным образом на изменении сил сторон в пользу русских.

Однако в целом стратегические соображения 1910 г. отразили в себе ту чрезмерную осторожность, которая была характерна для военного руководства того времепи. Безопасность сосредоточения предполагали обеспечить путем отнесения районов стратегического развертывания в глубь страпы.

5

Недостатки плана были столь очевидпы, что он подвергся резкой критике со стороны округов. В результате в 1912 г. был принят новый план стратегического развертывания. Он имел два варианта: план «А» (против Австро-Венгрии) и план «Г» (против Германии). Общая задача сосредоточения по плану «А» формулировалась так: «переход в наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы» ¹⁶⁸. Задачей армий германского фронта являлось «поражение германских войск, оставленных в Восточной Пруссии, и овладение последней с целью создания выгодного исходного положения для дальнейших действий»¹⁶⁹. Соответственно этому намечались развертывание и постановка задач армиям.

1- я армия (15 пехотных дивизий и 1 стрелковая бригада; 5'/₂ кавалерийских дивизий) сосредоточивалась главными силами па Среднем Немане, между Ковно и Друскениками включительно. Первоначальные задачи армии: 1) разведка противника на фронте от Полангена до Лыка включительно; 2) наблюдение за Балтийским побережьем в своем районе; 3) прикрытие мобилизации и общего сосредоточения; 4) подготовка к наступлению, обратив особое внимание на обход Мазурских озер с севера.

2- я армия (14 пехотных дивизий и 1 стрелковая бригада, 4 кавалерийские дивизии) сосредоточивалась главными силами в районе Гродно, Белосток, Ломжа. Первоначальные задачи армии: разведка противника в Восточной Пруссии к западу от Лыка; наблюдение за германской границей в своем районе; прикрытие мобилизации и общего сосредоточения; подготовка к наступлению, обратив особое внимание на обход Мазурских озер с запада. Особо подчеркивалось, что «район Белосток,

Гродна армия должна сохранить в своих руках при всякой обстановке» ^4Б.

Армиям австрийского фронта (4-я, 5-я и 3-я) по плану «А» ставилась задача нанести поражение австро-венгерским войскам, имея в виду «воспрепятствовать отходу значительных сил противника на юг за Днестр и на запад к Кракову». 4-я армия (13 пехотных дивизий и 1 стрелковая бригада; 47г кавалерийских дивизии) сосредоточивалась в районе Реновец, Люблин, Иванго-род, Луков. Первоначальные задачи армии: 1) разведка противника в Галиции к западу от линии Томашов, Йеремышль; 2) наблюдения за австрийской и германской границами в своем районе; 3) прикрытие мобилизации и общего сосредоточения; 4) подготовка к наступлению с общим направлением на Пере-мышль.

5- я армия (13 пехотных и 4 кавалерийские дивизии, 2 отдельные кавалерийские бригады) сосредоточивалась главными силами в районе Ковель, Холм, Брест-Литовск. Первоначальные задачи армии: 1) разведка противника в Галиции к западу от линии Дружкополь, Каменка-Струмилова, Львов до линии Томашов, Перемышль включительно; 2) прикрытие мобилизации и общего сосредоточения; 3) подготовка к наступлению на фронт Львов, Перемышль. Особо обращалось внимание на то, что «район Брест, Кобрин армия должна сохранить в своих руках при всякой обстановке».

3-я армия (19 пехотных дивизий и 2 стрелковые бригады; 9 кавалерийских дивизий) сосредоточивалась в двух группах: одна — в Дубно-Ровненском, а другая — в Проскуровском районах. Непосредственное командование Проскуровской группой возлагалось, по усмотрению командующего 3-й армией, па одного из старших генералов с правами командира отдельного корпуса, при котором формировался и соответствующий штаб. Первоначальные задачи армии: 1) разведка противника в Галиции к югу и юго-востоку от линии Дружкополь, Каменка-Струмилово, Львов включительно; 2) прикрытие мобилизации и сосредоточения; 3) подготовка к наступлению с общим направлением на Львов.

6- я армия (6 пехотных дивизий и 4 стрелковые бригады; \ 7г кавалерийских дивизии) сосредоточивалась главными силами в районе Петербурга. Задача армии — обеспечение столицы империи и наблюдение за Балтийским побережьем в районе своего расположения.

7- я армия (6 пехотных и Н/2 кавалерийские дивизии) сосредоточивалась главными силами в районе Бендеры. Задача армии:

1) прикрытие левого фланга 3-й армии со сторопы Румынии;

2) наблюдение за морским побережьем в своем районе и содействие флоту в обороне побережья.

*" Тем же.

еа -

Общая задача сосредоточения по плану «Г» формулировалась так: «переход в наступление против германских войск, угрожающих нам со стороны Восточпой Пруссии, парализуя действия противника на остальпых фроптах»¹⁷⁰. Задача армий германского фронта формулировалась так же, как и по плапу «А». Она сводилась к панесениго поражспия германским войскам и овладению Восточной Пруссией. Зато задачи армий австрийского фронта сводились к тому, чтобы не допустить противника < выйти в тыл нашим войскам, действующим против Германии»¹⁷¹.

Соответственно нзменеппю задач менялась группировка. Армии германского фропта — 4-я, 1-я и 2-я. 4-я армия (11 пехотпых и 2'/г кавалерийских дивизии) сосредоточивалась в Риго-Шавель-ском районе; 1-я армия (14 пехотпых дивизий и 1 стрелковая бригада, 5 кавалерийских дивизий) сосредоточивалась на Средпем Немапе, между Ковно и Друскенпкамп; 2-я армия (18 пехотных дивизий и 1 стрелковая бригада, 5 кавалерийских дивизий) — в районе Гродно, Белосток, Ломжа, Остроленка. Первоначальные задачи армий сводились к разведке противника на своем фронте, прикрытию мобилизации и общего сосредоточения. Одновременно они должны были вести подготовку к наступлению: 4-я армия — на фронт Тильзит, Ипстербург, имея в виду обеспечение при всякой обстановке правого фланга 1-й армии; 1-я армия — правым флангом па Ипстербург, имея в виду обход Мазурских озер с севера и возможность направления части своих сил для совместных действий со 2-й армией; 2-я армия — па Остероде, имея в виду обход Мазурских озер с запада и паправлепия части своих сил для совместных действий с 1-й армией.

Австрийский фронт составляли 5-я и 3-я армии следующего состава: 5-я армия — 12 пехотных дивизий и 1 стрелковая

бригада, 5 кавалерийских дивизий; 3-я армия — 19 пехотпых дивизий и 2 стрелковые бригады, 9 кавалерийских дивизий. Всего, следовательно, во фронте было 31 пехотная и 14 кавалерийских дивизий и 3 стрелковые бригады. Первоначальные задачи обеих армий сводились к разведке противника, прикрытию мобилизации и сосредоточения. Дальнейшая задача 5-й армии была строго оборонительной. В случае наступления противника на Брест опа должна была препятствовать таковому, причем район Брест, Коб-рип должен быть сю удержан при всякой обстановке. Что каса ется 3-й армии, то ей надлежало вести подготовку к наступлению в общем направлении па Львов. Наступательные действия 3-й армии должны приковать к себе возможно большие силы австрийцев.

Высшее начальствование над всеми вооруженными силами (сухопутными и морскими), предназначенными действовать против держав Тройственпого союза, объединялось в лице верховного главнокомандующего. Ему непосредственно подчинялись главнокомандующие армиями, не входящими в состав фронтов, И командующие морскими силами соответствующих морей.

Новый плац считался паступательным, в противоположность прежним. Такую оцепку и такое противопоставление следует признать преувеличенным. Идея перехода в наступление имелась во всех планах и до 1912 г., что не мешало их составителям скромно именовать их оборонительными. Вопрос вовсе не в постановке такой наступательной задачи, а в том, как имепно намечалось ее осуществить.

Проблема, как и раньше, коренилась в запаздывании сосредоточения русских армий. Никакого серьезного улучшения в этой области новый план нс давал. Включение в состав псрволиней-пых войск второочередных дивизий, прибывающих позднее, предрешало, что русские армии будут наступать не в полном составе. Но, что еще хуже — и прибывающие в срок дивизип были пе полностью укомплектованы. Предвидел ли русский Геперальпый штаб, что получится из паступлсиия армий, еще пе закончивших своего сосредоточения?

25 сентября (8 октября) 1913 г. Николай II утвердил составленные Генеральным штабом основные соображения по развертыванию вооруженных сил России в случае войны с державами Тройственного союза¹⁷². Предполагалось ввести их в действие одновременно с мобилизационным расписанием № 20¹⁷³.

Намеченный план развертывания вооруженных сил России был построен, как указывалось, па том предположении, считавшемся паиболее вероятным, что Гермапия, вынужденпая при борьбе на два фронта разделить свои силы, направит большинство их в первый период войны против Франции. Однако пе исключалась возможность, что ко времени открытия военных действий политическая обстановка сложится иначе, чем она рисовалась в момент разработки предположений, н немцы будут в состоянии выставить против России значительную группировку войск. «Эта возможность изменения обстановки, — говорится в документе, — обязывает пас предусмотреть, хотя бы в общих чертах, те меры, коп необходимо будет принять для соответственного изменения нашего основного плапа развертывания, который, иначе говоря, должен допускать известную гибкость в его применении» ¹⁷⁴.

Русский Геперальпый штаб приступил к детальной разработке стратегических соображений по новому мобилизационному расписанию № 20. Но времени оставалось мало. Работу завершить пе успели. Вооруженные силы России развертывались в 1914 г. па оспове мобилизационного расписания № 19.

МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПЛАНА ВОЙНЫ

С конца XIX в. на вооружении русской армии состояли 3-ли-нейные (7,62-мм) винтовки образца 1891 г. системы С. И. Мосина. Потребность в них по мобилизационному расписанию № 19 (1910 г.) определялась в 4559 003 штуки. К тому времени па складах хранилось около 810 тыс. снятых с вооружения 4,2-ли-пейных (10,67 мм) винтовок системы Бердана. В целях сокращения бюджетных расходов решили частично использовать их для вооружения ратников государственного ополчения, а остаток продать населению. Установленная норма потребности в винтовках должна была составлять 4 210 582 винтовки образца 1891 г. и 348421 берданку. На 20 июля (2 августа) 1914 г., т. е. к наралу войны в войсках и на складах имелось: З-лпнейпых винтовок — 4 290 350, 4,2-липейпых берданок — 362 019, а всего — 4652369 штук. Излишек против нормы составлял 93 366 винтовок⁵¹.

В начале XX в. на вооружение стали поступать пулеметы — новое весьма эффективное огневое средство. Норму снабжения ими Генеральный штаб установил исходя из расчета: одна пулеметная команда (8 пулеметов) на каждый пехотный полк и каждую кавалерийскую дивизию. Общая потребность армии в пулеметах определялась следующими данными: для 504 пехотпых полков 1-й и 2-й очереди — 4288, для 32 кавалерийских дивизий — 256, для других надобпостей — 248, 10% запаса военного времени — 454, а всего — 4990 штук. К началу войны в наличии имелось 4157 пулеметов. Некомплект в 833 пулемета падал на пехотные полки второй очереди и 10%) запаса военного времени⁵². Военное ведомство рассчитывало восполнить его в течение 4—5 месяцев, выпуская ежемесячно по 200 штук. Необходимость возмещения потерь по обстоятельствам военного времени также не вызывала особого беспокойства, ибо считалось, что размеры этих потерь будут очень незначительными (40 пулеметов в месяц).

Артиллерийских орудий, по расчетам Генерального штаба, надлежало иметь 8085 единиц. К началу войны в войсках и моб-запасе находилось 7903 орудия. Полагали, что некомплект в 182 орудия, падавший на мобилизационный запас, мог быть ликвидирован в течение не более трех месяцев. И в области обеспечения армии артиллерией положение считалось благополучным. Орудийные заводы перестали получать от военного ведомства крупные заказы.

При определении размеров боевого комплекта руководствовались соображениями о кратковременности будущей войны и исто- ^{175 176}

рическпм опытом. Было подсчитано, что в русско-японскую войну расход боеприпасов составил: 820 патронов на одну винтовку и 720 снарядов па одну 76-мм пушку. Мобилизационный комитет Главного управления Генерального штаба принял эти данные за оспову при исчислении норм боекомплекта па случай новой войны. В 1906 г. было установлено иметь на одну винтовку 1 тыс. патронов и па один пулемет — 75 тыс. патронов (300 лент) ¹⁷⁷. Общая потребность в патронах определялась в 3346 млн. штук^{178 179}. К 1908 г. в наличии оказалось 1600 млн. штук. Предстояло до-заготовить около 1750 млн. патронов на сумму в 76,5 млн. руб. Такие средства показались правительству чрезмерными. Это вынудило Генеральный штаб снизить цифру общей потребности в винтовочных патронах с 3346 млн. до 2829 млн. В результате количество боеприпасов, подлежащих дозаготовке, составило 1229 млн. штук. С 1908 г. все внимание военного ведомства было направлено па восполнение этого количества. К началу войны в полной мере задачу решить не удалось. На 20 июля (2 августа) 1914 г. в армии имелось 2446 млн. патронов. Недоставало до нормы 383 млн. штук^5Б.

Определение нормы боекомплекта для артиллерии было возложено па комиссию во главе с помощником воепного министра Поливановым. Комиссия в 1910 г. постановила иметь на 76-мм полевую пушку, 76-мм конпую пушку, 122-мм и 152-мм гаубицы по 1000 выстрелов, а на 76-мм горную и 107-мм пушки — по 1200 выстрелов. Это была заниженная норма расхода боеприпасов. Во Франции она составляла 1300—1500, в Гермапии — до 1500 снарядов на орудие. Некоторые представители военпого ведомства высказывали мнение, что на случай войны снарядов следовало бы иметь больше, чем было рассчитано. Ставился вопрос об увеличении нормы выстрелов на одно орудие с 1000—1200 до 1500. Однако он не получил поддержки. Так, на совещании в Мобилизационном комитете Главного управления Генерального штаба, проведенном 11 февраля 1912 г., большинство участников высказалось в том смысле, что до тех пор, пока мы пе будем иметь снаряды хотя бы по установленной норме, это возбуждать преждевременно¹⁸⁰.

Анализ таблицы показывает, что если исходить из официально принятых норм, то к началу войны снарядами к легким орудиям русская армия была обеспечена полностью. Имелся даже небольшой излишек. Не хватало около 200 тыс. снарядов лишь для тяжелых калибров. Но недостачу надеялись быстро ликвидировать.

Номенклатура имущества, подлежащего заготовлению распоряжением Главного военно-технического управления, была весьма обширна. Кроме полевых войск оно обеспечивало имуществом множество подсобных тыловых частей — понтонных, строительных, мостовых, всякого рода мастерских и т. д. В числе главнейших задач ГВТУ было снабжение армии самолетами и воздухоплавательными аппаратами. К началу войны армия имела

ЛО корпуспых, 1 полевой и 8 крепостных авиационных отрядов и 6 авиационных рот. Авиароты службы не несли, а являлись базами для авиаотрядов. В каждом корпусном и полевом отряде должно было состоять 6 аэропланов, а в крепостном — 8. Это составляло штатпую потребность в 250 аэропланов. Считалось необходимым еще столько же иметь в запасе военного времени па складах авиарот и крепостей. Фактически в наличии корпуспых и полевых авиаотрядов было 199 аэропланов и крепостных — 64, а всего — 263 аппарата ¹⁸¹.

Большая работа была проведена по обеспечению армии телеграфно-телефонным имуществом и шанцевым инструментом¹⁸². Особое значение имела заготовка колючей проволоки, столь необходимой в условиях позиционной войны. Ее полагалось иметь для крепостей 1800 пудов (30 тонн) на каждую версту обвода и 6000 пудов (100 тонн) на каждый армейский корпус¹⁸³. Общая потребность всех крепостей из этого расчета составила 541750 пудов (около 9029 тонн). Запасы, которые хранились в крепостных складах, были ниже указанной нормы на 154784 пуда (2579,7 тонны). К началу войны удалось сделать заказ на недостававшее количество проволоки. В результате образовался даже некоторый избыток ее в 150 000 пудов (2500 тонн). Что касается обеспеченности полевых войск, то фактически на каждый корпус подлежало хранению ⁵/₀ этой нормы, или 5 тыс. пудов (7з на окружных и 7г — па главных инженерных складах). В общей сложности это составило 190 тыс. пудов (3166,6 тонн), которые имелись в наличии. Запасы проволоки были явно недостаточными. Это обнаружилось в самом начале войны. В июне 1915 г. Генеральный штаб докладывал военному министру: «Запасы колючей Проволоки, сделанные в мирное время, оказались ничтожными и были израсходованы в первые же месяцы войны. В дальнейшем наши войска никогда пе были обеспечены ею полностью...»¹⁸⁴

Заготовке ножниц для резки проволоки не уделялось внимания. Считали, что особой надобности в них не будет. Полагалось иметь 25 ножниц на роту, на 7з всех рот военного времени. Общая потребность составляла 300 тыс. штук. Фактически в наличии к началу войны имелось 73 тыс. штук. В полевых инженерных и отдельных осадных инженерных парках определено было иметь 6900 штук, и они фактически были в наличии. Накануне войны было выявлено неудобство ручных ножниц и ставился вопрос о введении на вооружение ножниц ружейных. Но чего-либо реального сделать не успели. Не удалось даже выбрать их тип и конструкцию.

Русский Генеральный штаб уделял большое внимание обеспечению плана войны и н интендантском отношении. «...Не имея"” прямого отношения к военпому делу, — писал IT. Н. Янушкевич, — интендаптство тем не менее более других органов полевого управления обеспечивает успех всевозможных военных операций, так как эти последние могут дать благие результаты только с армией сытой и обутой. Ничто не влияет так пагубно на моральную сторону масс, несущих военную службу не по призванию, a iro требованию закона, как голод и связанные с ним лишения...»¹⁸⁵. О важном значении ролп интендантства в войне много говорилось па страницах специального органа—«Интендантского журнала». В одной из помещенных в нем статей автор отмечал: «... По из-речепию Мольтке, ошибки, доиутцеппые при развертывании армии, не могут быть исправлены во время войны. Это изречение применимо и к делу снабжения армии: непринятые своевременно, а равно ошибочные меры к подготовке снабжения армии продовольствием не могут быть затем исправлены; поздние импровизации были всегда безуспешны» ¹⁸⁶.

Интендантство русской армии, как и другие ведомства, задолго до первой мировой войны начало к ней подготовку. Она отличалась относительно большой полнотой. Создавались неприкосновенные запасы и запасы военного врем спи продфуражного снабжения, устанавливались нормы довольствия личного состава, создавались интендантские учреждения. На территории империи имелось продовольственных магазинов 270, военных мукомолеп — 22, сухарных заводов — 5, военных стационарных хлебопекарен — 6, сено-прессовален — 2, холодильников — 3.

Обеспечение войск продовольствием и фуражом было намечено производить по схеме: глубокий тыл — продовольственная база — промежуточный магазин — расходный магазин. Основным пптеп-дантским учреждением во фронте являлась база. Их количество и пункты размещения устанавливались так: 6-я армия должна была базироваться на Бологое, Северо-Западный фронт — на Гомель п Великие Луки, Юго-Западный фронт — на Смоленск, Киев и Черкассы, 7-я армия — на Кременчуг и Казатип¹⁸⁷. Была установлена следующая норма хранимого на базах продфуража: провианта — на 30, овса — на 20, сена — па 15 дней для всех армий. Строительство большей части баз к началу войны не было завершено и продолжалось уже в ходе войны.

Вещевое довольствие состояло в обеснечепнн войск обмундированием, бельем, обувью и людским снаряжением. До 1905 г. русский солдат не имел многих необходимых предметов. Ему не выдавали полотенец, постельпого белья, одеял, портяпок. Все это о и должен был приобретать на собственные средства.

При подготовке тыла к будущей войне командование русской армии не предусматривало каких-либо особых складов для обеспечения войск обозно-вещевым имуществом на театре военных действий. Предполагалось иметь при намечеппых в 1913 г. продовольственных базах в Великих Луках, Смоленске, Гомоле и Киеве запас обмупдировапия по 100 тыс. комплектов в каждой, по 75 тыс. комплектов теплых вещей в базах в Бологом и Смоленске и 50 тыс. комплектов в Киеве. Из обозного имущества предполагалось иметь запас 800 повозок: в Бологом и Смоленске — по 300 u в Киеве — 200 повозок. Кроме того, Генеральный штаб оставил право фронтам учреждать в воеппое время времепные вещевые склады в количествах и пупктах по своему усмотрению.

4

Большое влияние на стратегическое развертывание оказывал железнодорожный транспорт. Общая протяженность железных дорог, находившихся в эксплуатации к 31 августа 1913 г., составляла 09 576 км, из которых 46883 км принадлежали казне и 22 693 — частным обществам. В сравнении с другими странами этого было мало. По данным на январь 1911 г., наличие рельсовых путей в Европейской России на единицу пространства было мепыпе примерно в 10 раз, чем в Германии, и в 6 раз, чем в Австро-Венгрии.

Подвижной состав был недостаточен. К началу войны насчитывалось 20 057 паровозов, в том числе 16 234 товарных и 3823 пассажирских. Это давало на 100 км железных дорог 32 паровоза. В Германии и Австро-Венгрии имелось соответственно 50 и 28 паровозов¹⁸⁸. Положение усугублялось большой изношенностью русских паровозов, из которых четвертая часть находилась в работе от 20 до 50 лет при сроке службы паровоза в 25 лет. Что касается вагонного парка, то в 1910 г. соотношение количества товарных вагонов на одну версту было таким: 8,01 — для России, 11,61 —для Гермапии и 6,3 — для Австро-Венгрии¹⁸⁹.

Существенное значение имели шоссейные дороги. Первые шоссе появились в России в 1817 г. Их прокладка не прекращалась вплоть до 1867 г. Затем началось усиленное железнодорожное строительство. Развитию шоссейных дорог перестали уделять должное внимание. В 1910 г. на каждые 100 квадратных верст u Европейской России приходилось всего 0,66 версты шоссе, тогда как в Германии их было 49 верст. Россия продолжала оставаться страной бездорожья. Этому соответствовало и состояние автомобильного дела. Отечественного производства автомобилей фактически не было. Грузовики вообще не изготовлялись. Легковые машины выпускались единицами заводом «Руссобалт». Автомобили были редкостью. Их покупали за границей — в Англии, Америке, Франции, Италии.

Русское командование уделяло недостаточно внимания тому, как будут справляться военные сообщения с сосредоточением войск и подвозом всего необходимого для успешного ведения боевых действий. Еще в меньшей степени интересовались тем, как в целом транспорт будет справляться с общегосударственными перевозками. Главной заботой была подготовка военных сообщений в отношении возможного сокращения сроков мобилизации и сосредоточения. Однако и в этой области задача в полной мере не была решена. От устья Немана до устья Дуная число железнодорожных линий, выходивших к границе, составляло: со стороны России—13, Германии и Австро-Венгрии — 32. Русские могли подавать к фронту ежесуточно 223 эшелона, Германия — 550, Австро-Венгрия — 226¹⁹⁰. Вероятные противники России (Германия и Австро-Венгрия) имели возможность по состоянию развития транспорта закончить сосредоточение своих сил между 13-м и 15 м днями мобилизации, тогда как Россия могла это сделать только на 28-й день и то не полностью.

Теория скоротечной войны, которая господствовала в то время, отрицательно повлияла и на подготовку к войне в материально-техническом отношении. Со стороны высших органов военного руководства не было проявлено должного внимания и настойчивости для создания в мирное время достаточных запасов оружия, боеприпасов, продовольствия и других средств, необходимых для обеспечения действующей армии. Считали ненужным в мирное время готовить народное хозяйство к обслуживанию нужд фронта в случае войны. Собирались воевать за счет накопленных запасов. Не представляли даже приблизительно действительную потребность в предметах боевого снабжения. Начальник Главного артиллерийского управления, объясняя в мае 1915 г. причину нехватки снарядов, говорил: «Предыдущие войны давали наглядное доказательство тому, что армия обходилась тем запасом боевых припасов, который существовал в мирное время. Все заказанное с объявлением войны обыкновенно поспевало только после ее окончания и служило для пополнения израсходованных запасов. ..» ¹⁹¹ Так рассуждали и па Западе.

На подготовке к воине отрицательно сказывалось частое перемещение тыловых учреждении! и связи с изменениями планов стратегического развертывапш!. В 1910 г., когда вновь пересматривалось расположение тыловых учреждений, было принято решение, что дислокацию этих учреждений и содержание запасов по мирному времени нельзя точно приспосабливать к той или другой форме развертывапия, так как это стремление вызывает лишь бесконечную перевозку запасов из одних пунктов в другие. Размещение тыловых учреждений и запасов должно быть устойчивым и так осуществлено, чтобы удовлетворять наиболее вероятным вариантам развертывания армий. С этой целью западную пограничную полосу, в зависимости от общей оценки возможных противников и численности развертываемых армий, имелось в виду обеспечить запасами не в одинаковой мерс, а таким образом, чтобы ²/₃ их были отнесены на территорию севернее, а '/з — южнее Полесья. Сосредоточение на северном участке стратегического фронта значительного количества запасов отвечало большей важности данного участка и предположению о большей вероятности развертывания именно там главной массы своих сил. Одновременно было принято решение базисные пункты отнести за линию Западной Двины и Днепра, а чтобы не загружать бли-жайгцую к границе местность тыловыми учреждениями, — освободить насколько возможно Варшавский военный округ от складов с запасами. Всеми этими мерами предполагалось достигнуть такой организации тыла, которая, при наибольшей своей простоте, легко могла бы быть приспособляема к частностям того или другого плана развертывапия армий¹⁹².

С 1910 г. в указанном направлении велись все работы по устройству тыла. Проявлялось неуклонное стремление идти к поставленной цели. Добивались того, чтобы подготовка в тыловом отношении была проста и настолько гибка, чтобы исходное положение тыловых учреждений давало возможность в период мобилизации быстро н легко вносить необходимые поправки для согласования тыла с данной формой развертывания армий. Например, для корпусов внутренних округов, которые, в зависимости от формы развертывания, могли быть выдвинуты в тот или ипой район, предусматривалось сосредоточение запасов в пунктах, несколько отнесенных к востоку (Минск и Барановичи), с тем, чтобы по выяспешш действительного предназначения данных корпусов подать заготовленные запасы в нужном направлении. Заблаговременное же в мирное время выдвижение этих запасов вперед признавалось нецелесообразным, чтобы не загромождать передовые районы. 19 января (1 февраля) 1913 г. Жилинский писал Сухомлинову: «Нельзя передвигать запасы в зависимости от временных изменений, ибо передвижения эти крайне громоздки, стоят денег, а главное — ие поспевают за жизнью»¹⁹³.

ОБРАЗОВАНИЕ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ГРУППИРОВОК

_ 1

Эпоха империализма отличалась большой напряженностью u международных отношениях. Началась новая полоса истории, которая, по словам В. И. Ленина, стала «более порывистой, скач кообразной, катастрофичной, конфликтной» ¹⁹⁴. Возникают первые империалистические войны: японо-китайская 1894—1895 гг., испано-американская 1898 г., англо-бурская 1899—1902 гг. и русско-японская 1904—1905 гг. Особенно ожесточенно борьба между двумя блоками великих держав проходила в последнее десятилетие перед первой мировой войной. Создавались весьма острые кризисные ситуации, которые удавалось разрешать с большим трудом.

Серьезную опасность таили в себе первый Марокканский кри зис 1905—1906 гг.. Боснийский кризис 1908—1909 гг., второй Марокканский (Агадирский) кризис 1911 г. В 1911—1912 гг. происходит война между Италией и Турцией (Триполитанская война). Результатом национальных и социальных противоречий на Балканах, отражавших противоречия всей капиталистической системы, явились две Балканские войны 1912—1913 гг. Эти международные конфликты и локальные войны в той или иной мере затрагивали Россию. Политика правящих кругов была направлена на то, чтобы избежать втягивания страны в войну. Необходимо было завершить выполнение намеченных военных и военно-морских программ. К большой войне Россия тогда не была готова.

Особенно наглядно позицию политических и военных кругов в данном вопросе можно проследить по материалам особых совещаний, которые созывались в связи с миссией германского генерала Лимана фон Сандерса в Турцию. Россия соглашалась па выполнение офицерами миссии инструкторских и инспекторских обязанностей, по возражала против назначения их на командные должности в турецкой армии. Правительство Турции на это пе соглашалось. Особое совещание 31 декабря 1913 г. (13 января 1914 г.) было созвано для определения мер воздействия по отношению к Турции. Такими мерами, но мнению министра иностранных дел Сазонова, могли бы быть: финансовый бойкот, отзыв дипломатических представителей и, наконец, как крайнее средство, «занятие одного из пунктов Ма юй Азии, например Трапезунда или Баязеда, с заявлением, что мы останемся там до исполнения наших требований» ¹⁹⁵.

На совещании, однако, выяснилось, что предположенные по отношению к Турции меры понуждения не поддержат Англия и Франция и что, кроме того, они могут вызвать неизбежную войну с Германией. Председатель Особого совещания В. Н. Коковцев прямо поставил вопрос: «Желательна ли война с Германией, п может ли Росспя па нее идти?» Сазонов присоедипился к мпенито Коковцева «о принципиальной нежелательности войпы с Германией» ¹⁹⁶. Несмотря па заявление военного министра Сухомлинова о готовности армии к проведению операции по захвату Трапезунда, все же было решено этого но делать. «Статс-секретарь Коковцев, — записано в журнале Особого совещания, — считая в настоящее время войпу величайшим бедствием для России, высказывается в смысле крайней нежелательности вовлечения России в европейское столкновение, к каковому мнению присоединяются и остальные члены совещания» ¹⁹⁷. Совещание постановило вестп переговоры в Берлине «до выяснения их полной пеуспетппости» и выяснить позицию Англии и Франции. Общий вывод совещания был таков: «В случае необеспеченности активного участия как Франции, так и Англии в совместных с Россией действиях пе представляется возможным прибегнуть к способам давления, могущим повлечь войпу с Германией» ¹⁹⁸.

Особое совещание 8 (21) февраля 1914 г. имело своей задачей обсудить вопрос о мерах по недопущению захвата проливов Германией. Основное требование сводилось к следующему: «Если в силу событий проливы должны будут уйти из-под власти Турции, то Россия пе может допустить укрепления на берегах их какой-либо иной державы и может поэтому оказаться вынужденной завладеть ими, дабы затем в той или иной форме установить соответствующий ее иптересам порядок па Босфоре и Дарданеллах» ¹⁹⁹.

Обсуждение вопроса выяснило, что для проведения десаптпой операции с целью овладения проливами не было достаточного количества войск. Отсутствовали подъездные пути к портам погрузки войск, транспортные суда. Русский Черноморский флот был слабее турецкого. Участники совещания согласились с мнением начальника генерального штаба Жилинского, «что борьба за Константинополь вряд ли возможна без общеевропейской войпы» и как самостоятельная операция немыслима, почему «трата войск па экспедицию против проливов и даже самая возможность этой операции зависит от общей конъюнктуры начала войны» ²⁰⁰.

Выступивший на совещании генерал-квартирмейстер Генерального штаба Ю. Н. Данилов решительно высказался против возможности предназначения некоторых частей исключительно для овладения Константинополем. Он говорил: «Сколько бы у нас ни было войск, даже гораздо больше, чем теперь, мЫ всегда должны будем предусматривать необходимость направить все наши силы на запад, против Германии и Австрии»¹¹. Считая Россию совершенно не подготовленной к решению таких «частных задач», как экспедиция на проливы, Данилов защищал «сильную стратегию», которая побуждает стремиться к обеспечению успеха па главном театре войны, после чего создаются благоприятные условия для решения u всех частных вопросов. Особое совещание вынуждено было признать, что обеспечение Константинополя от захвата третьими державами «должно составить особую задачу нашей политики» ^{201 202}.

Тем временем международная обстановка продолжала осложняться. В. И. Ленин отмечал, что «достаточно незначительного щелчка какой-нибудь «державе», чтобы «из искры возгорелось пламя»»²⁰³. Таким щелчком послужил выстрел, прогремевший в Сараево 28 июня (11 июля) 1914 г., когда был убит паследник австро-венгерского престола Франц Фердинанд. 10 (23) июля Австрия вручила Сербии ультиматум, угрожая разрывом дипломатических отношений. Приближалась развязка войны.

11 (24) июля, как только стало известно содержание австрийского ультиматума, на заседании Совета министров было решено объявить, в зависимости от хода дел, мобилизацию четырех военных округов (Киевского, Одесского, Московского, Казанского) и флота. Военному министру было предложено незамедлительно ускорить пополнение запасов материальной части армии, а министру финансов — изъять как можно больше русских государственных вкладов из германских и австро-венгерских банков^{204 205}. На заседании Совета министров 12 (25) июля под председательством самого Николая II это решение было снова подтверждено с оговоркой «пока не объявлять мобилизации, по принять все подготовительные меры для скорейшего ее осуществления в случае надобности» ^8|. Вместе с тем было решено объявить о введении «Подготовительного к войпе периода», что означало проведение довольно обширных мероприятий.

Генеральным штабом были посланы в различные министерства и ведомства (иностранных дел, морское, финансов, внутренних дел, торговли и др.) копии «Положения о подготовительном к войне периоде» с указанием немедленно принять меры, предусмотренные этим документом²⁰⁶. Штабам округов и командирам корпусов предписывалось принять срочные меры, которые предусматривали: а) возвращение из лагерей воинских частей в места постоянного расквартирования и вывоз семейств военнослужащих из приграничных районов; б) приостановку увольнения в запас командного состава; в) ускорение заготовки теплых вещей и пополнение запасов продовольствия; г) усиление охраны железных дорог и разведку пограничной полосы и др. Надлежало также подготовиться к проведению учебных сборов запасных. Досрочпо были произведены в офицеры юнкера ряда военных училищ.

Одновременно велась подготовка к развертыванию сил Балтийского флота. Устанавливались минные заграждения в Финском заливе. Была организована охрана рейдов в Ревеле, Свеаборге, Кронштадте. Предписывалось закончить вооружение батарей Кронштадтской, Ревел],ской и Свеаборгской крепостей, перевести все западпые крепости па военное положение, вызвать из отпусков всех офицеров ⁸³.

Указ о всеобщей мобилизации был подписан царем 16 (29) июля. Этому предшествовало совещание Сазонова, Сухомлинова ir Янушкевича, которые признали необходимость такого шага ввиду отсутствия какой-либо вероятности избежать войну с Германией⁸⁴. Но в тот же день, получив телеграмму от Вильгельма с заверением выступить посредником между Россией и Австрией н просьбой пе ускорять военных приготовлений, Николаи II принимает решение отменить всеобщую мобилизацию и провести частичную мобилизацию в четырех военных округах (Варшавском, Киевском, Одесском, Московском) только против Австрии. Указ о частичной мобилизации был объявлен по телеграфу 16 (29) июля вечером. Для русского Генерального штаба наступил исключительно тяжелый момент. Плана частичной мобилизации только против Австрии не было, так как таковой не составлялся. Проведение мобилизации лишь в четырех округах нарушало стройность общего мобилизационного плана, где автоматизм выполнения намеченных мероприятий играет важнейшую роль. Генеральный штаб стал принимать все меры к тому, чтобы эта частичная мобилизация не состоялась.

17 (30) июля Сазонов, после совещания с военным министром и начальником Генерального штаба, убеждал царя, что если война с Германией неизбежна, то нельзя медлить с пачалом всеобщей мобилизации. Министр иностранных дел вполне резонно доказывал: «Лучше, не опасаясь вызвать войпу нашими к пей приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне быть застигнутыми ею врасплох»⁸⁵, и Николай II согласился ввести в действие указ о всеобщей мобилизации с 18 (31) июля.

Гермаппя объявила «состояние угрозы военпой опасности». Русскому правительству в 12 часов ночи был предъявлен ультиматум, в котором говорилось, что если в течение следующих две- ^{207 208} падцати часов мобилизация нс будет прекращена, то n Германии также будет объявлена мобилизация. Сама Германия в это время была полностью подготовлена к войне. Ответа на германский ультиматум не последовало. 19 июля (1 августа) войну России объявила Германия, а 24 июля (6 августа)—Австро-Венгрия.

2

Начальный период войны охватывал время от ее объявления до начала операций главных сил воюющих государств. Оперативным содержанием его являлось завершение мобилизации, сосредоточение и развертывание армий, а также мероприятия по прикрытию своего сосредоточения и развертывания и нарушению мобилизации и развертывания противника. Военные действия в этот период велись ограниченными силами войск прикрытия.

Срони завершения мобилизации и развертывания короче всего были у Германии и Франции и заканчивались одновременно: 5 августа. 7 августа начались перевозки войск и к 17 августа армии были полностью перевезены в намеченные для них районы на бельгийской и французской границах. В Восточной же Пруссии развертывание германских сил было закончено 10 августа. После этих сроков в течение нескольких дней подвозились части тыловой службы. Успеху германских перевозок во многом способствовала предварительная подготовка железных дорог в этом районе.

В Австро-Венгрии мобилизация полевых дивизий с обозами заканчивалась на 6-й—8-й день, а ландверных и гонведных дивизий — на 9-й—10-п день. Перевозка войск против Сербии началась 30 июля, а против России — 6 августа и была в основном закончена 20 августа. Правда, перевозка в Галицию части сил с сербского фронта была закончена только 8 сентября.

Сроки мобилизации русской армии были следующие: кавалерийские дивизии — 2— 4 дня, пехотные дивизии в приграничных округах — 4—6 дней, во внутренних — 5—8 дней, а в дальних — 6—21 день. Половина второочередных дивизий мобилизовалась за 14 дней, остальные — до 28 дней. Вследствие отдаленности расположения многих частей от театра военных действий и бедности путями сообщения сосредоточение русских войск осуществлялось длительпое время. На 15-й день мобилизации царская Россия могла закончить сосредоточение только около '/з своей армии (Германия и Франция за этот срок почти полностью заканчивали сосредоточение), на 30-й день — до ²/з. Между 30-м и 60-м днями мобилизации начали прибывать второочередные части кавалерии п войска из отдельных округов. После 60-го дня прибывали войска из Сибири. Такие длительные сроки сосредоточения русской армии и вселяли надежду германскому генеральному штабу успешно справиться с разгромом своих противников по очереди п определили выбор первого удара именно ио Франции.

Германское командование развернуло в Восточной Пруссии 8-ю армию генерал-полковника Притвица. Участок границы от Торна и южнее прикрывался ландверными соединениями, составлявшими корпус Войрша. Австро-Венгрия развернула против России на линии Саидомир, Перемышль, Станислав, Черновицы четыре армии: 1-ю генерала Данкля, 4-ю генерала Ауффенберга, 3-ю генерала Брудермана, 2-ю генерала Бен-Ермоли²⁰⁹. Левый фланг этой группировки прикрывался в районе Кракова корпусом Куммера.

Сосредоточение и развертывание русских армий осуществлялось по мобилизационному плану № 19 (варианту «А»), предусматривавшему направление большей части сил против Австро-Венгрии. Русское командование развертывало свои армии в двух фронтах: Северо-Западном и Юго-Западном. Северо-Западный

фронт (главнокомандующий Я. Г. Шилинский, начальник штаба

Стратегическое развертывание на восточноевропейском театре военных действий

В. А. Орановский) включал две армии: I ю Л. В. Самсонова и 2-ю П. К. Реннепкампфа. Юго-Западный фронт (главнокомандующий Н. И. Иванов, начальник штаба Л1. В. Алексеев) состоял из четырех армий: 4-й А. Е. Эверта, 5-й П. А. Плеве, 3-й II. В. Рузского и 8-й А. А. Брусилова.

В развертывании русских сил на восточноевропейском театре характерно стремление высшего командования решить одновременно две стратегиясскпе задачи: разгромить войска противника в Восточной Пруссии и перенести военные действия на территорию Германии; предпринять решительное наступление в Галиции, разгромить противостоящие австро-венгсрскпо войска. В соответствии с этими задачами русский армии были развернуты па двух стратегических направлениях — па северо-заиадпом и юго-запад-пом — примерно в равном количестве сил, что не выделяло из двух направлений одного главного. Вместе с тем, располагая большими резервами, прибывающими из глубин территории России в районы сосредоточения и развертывания, русское командование имело возможность непрерывно наращивать силы своих

с1рМИИ.

з

Вождение войск на театре военных действий имеет чрезвычайно важное значение. Этому вопросу всегда и во всех армиях уделялось большое внимание. В России первый документ, который регламентировал круг деятельности лиц, призванных осущо ствлять руководство войсками в военное время, появился в первой четверти XVIII столетия. Им был знаменитый «Устав воинский» Петра I, изданный в 1716 г.²¹⁰ Спустя 96 лет, в 1812 г., петровский устав заменило «Учреждение для управления большой действующей армией»²¹¹. Численный рост вооруженных сил, непрерывное оснащение их повейшими средствами борьбы, увеличение размаха боевых столкновений вызывали необходимость совершенствования системы руководства огромными массами людей, поставленных под ружье. Составлялись новые документы, определявшие структуру органов управления и функциональные обязанности должностных лиц. Так, в 1868 г. было введено «Положение о полевом управлении войск в военное время» ²¹². R дальнейшем оно подвергалось неоднократным изменениям и дополнениям. Исправленные и уточненные варианты его вводились в действие в 1876 и 1890 гг.²¹³ Накануне русско-японской войны 1904—1905 гг. выявилась потребность очередной коренной переделки этого документа, поскольку он устарел. Опыт войны паглядно подтвердил необходимость такой меры²¹⁴. К работе приступили с 1901 г., но она затянулась. Новое положение было утверждено лишь 3 (16) июля 1914 г.²¹⁵, т. е. всего за несколько дней до того, как загремели орудия первой мировой войны. Кроме узкого круга лиц в Генеральном штабе, о нем никто не знал. Это задержало разработку дополняющих его различного рода руководств, наставлений, правил.

Положение 1914 г. определяло следующую структуру органов стратегического руководства. Учреждалась должность верховпого главнокомандующего. В положении говорится, что он «есть высший начальник всех сухопутпых и морских вооруженных сил, предназначенных для военных действий. Он облекается чрезвычайной властью и повеления его исполняются на театре военных действий всеми без изъятия правительственными местами н общественными управлениями, а равно должностными лицами всех ведомств и всем населением» ²¹⁶. Верховному главнокомандующему разрешалось вести боевые действия по своему усмотрению, «всеми способами, какие признает нужными»²¹⁷. Он официально подчинялся только царю. Никакое другое лпцо или правительственное учреждение не имело права требовать от него отчета пли давать ему какие-либо предписания. Помимо оперативных фупкций в руках верховпого главнокомандующего была сосредоточена большая административная власть не только в отношении вооружеппых сил театра военных действий, но и в масштабах всего государства. Например, он мог: образовывать или расформировывать войсковые соединения, военные округа п генерал-губернаторства; формировать части войск, учреждения, управления и заведения, не предусмотренные штатами; назначать для временного исполнения обязанностей главнокомандующих фронтами и отдельными армиями. Ему предоставлялось право даже заключать перемирие с противником сроком до одного месяца.

Сосредоточение такой почти неограниченной власти и огромной ответственности в руках одпого человека, вызванное особыми условиями войны, требовало очень тщательного подбора паиболее подходящей кандидатуры. В данном вопросе деловые соображения зачастую отходили па второй план. Важно было, чтобы этот пост занимало надежное для правящих кругов лицо. В 1914— 1915 гг. верховным главнокомандующим был вел. кн. Николай Николаевич, в 1915—1917 гг. — сам император Николай II. После Февральской революции па эту должность назначались:

При верховном главнокомандующем формировался штаб, который являлся органом управления всеми сухопутными и морскими силами, предназначенными для ведения войны. Его задачами были: сбор и обработка сведений об обстановке, необходимых для руководства военными действиями; разработка планов операций, составление и рассылка директив верховного главнокомандующего; руководство строительством и эксплуатацией железных дорог на театре военных действий; организация и поддержание непрерывной связи с войсками и правительством; разрешение всех других вопросов по руководству войсками и военпому управлению на театре военных действий. Начальник штаба был ближайшим помощником и исполнителем воли верховного главнокомандующего, имея право от его имени отдавать приказы и распоряжения. Оп же автоматически замещал верховного главнокомандующего в случае его гибели, болезни или отлучки из Ставки. В 1914— 1915 гг. эту должность занимал H. Н. Янушкевич, в 1915— 4917 гг. — М. В. Алексеев.

В непосредственном подчинении начальника штаба верховного главнокомандующего находились управления: генерал-квартирмейстера (оперативное), дежурного генерала (устройство войск и связь с Военным министерством), начальника военных сообщений, коменданта, военно-морское. Характерной чертой первоначальной структуры Ставки являлось то, что ее мыслили как орган, руководивший лишь оперативной деятельностью войск. Вопросы материально-технического обеспечения вооруженной борьбы не входили в ее функции. Поступая так, Генеральный штаб опирался на опыт минувших войн. Сказались и его взгляды на характер будущей войны, как скоротечной.

Положением 1890 г. было определено, что полевые армии являются самостоятельными в хозяйственном отношении, а в оперативном— подчиняются непосредственно верховному главнокомандующему. Такая система стратегического руководства не обеспечивала четкого управления оперативными объединениями. Положение 1914 г. предусматривало образование промежуточного звена — фронта. Армия лишалась автономности. В составе полевого управления главнокомандующего армиями фронта создавалась группа органов-отделов, которые возглавлял главный начальник снабжений. Он являлся высшим руководителем всего дела снабжения и эвакуации в пределах своего фронта. Подчиненные ему начальники отделов имели право непосредственного сношения с соответствующими главными управлениями Военного министерства.

Отрицательной стороной такой системы снабжения было отсутствие централизации. Никаких органов, объединяющих работу служб тыла, не существовало, хотя мысль об их создании высказывалась задолго до войны. Так, делались предложения об учреж-

допии при верховном главнокомандующем должности главного начальника тыла с наделением его широкими полномочиями²¹⁸. Но они не были приняты.

Война заставила вернуться к этому вопросу и внести необходимые изменения в организацию Ставки. Было ясно, что успешное стратегическое руководство невозможно без объединения в одном органе не только вопросов оперативного использования вооруженных сил, но и материального обеспечения войск. Постепенно Ставка сосредоточила в своих руках управление всеми отраслями снабжения: артиллерийским, военпо-техническим,

интендантским, санитарным и ветеринарным. Она же руководила санитарной эвакуацией, авиационным и воздухоплавательным делом. Этим была нарушена основная идея Положения о полевом управлении. Верховный главнокомандующий и его штаб выпуж-депы были заниматься всеми вопросами, относящимися к ведению войны. Аппарат Ставки сильпо увеличился. К октябрю 1917 г. он включал 16 управлений и 3 канцелярии, в которых было занято до 250 человек ²¹⁹.

*

Русский Генеральный штаб проделал большую работу по планированию войны, ее материальному обеспечению, стратегическому развертыванию вооруженных сил. Первостепенной задачей было быстрее отмобилизоваться, развернуть па границах огромные русские армии и во всеоружии пойти на решительные битвы с врагами. Но именно здесь и начинались главные трудности. Первая состояла в опережении Германией и Австро-Венгрией Госсии в сроках сосредоточения. Вто рая заключалась в своеобразном начертании западной русской границы, где так называемый «передовой театр» (Привислинский край) представлял собой огромный выступ, имевший па флапгах Восточную Пруссию и Галицию, откуда можно было ожидать ударов германской и австрийской армий. Обе эти трудпости были связаны друг с другом, взаимно усугубляли опасные стороны, заключавшиеся в каждой из пих.

Основная задача русских планов войны заключалась в разрешении этих двух трудностей. Было необходимо парировать преимущества противников в опережении сосредоточения и, используя своеобразное начертапие границы, самим достигнуть перевеса пад ними в лучшем расположении своих сил с началом первых операций. Гусскпе планы по-разному стремились разре шить стоявшую перед ними задачу. Способы решений имеют громадный теоретический интерес, ибо нигде и пикогда с такой остротой не вставала проблема стратегического развертывания. На франко-германской границе оба противника находились в одинаковых условиях в смысле сроков сосредоточения. Русские должны были развертываться с отставанием в сроках по отношению к противникам. Наличие Варшавского выступа также создавало единственную в своем роде обстановку.

Вопросы всесторонней подготовки всех ресурсов страны для целей войны не входили тогда в круг ведения Генерального штаба, занимавшегося разработкой плана войны. Но было бы ошибкой считать, что составителям планов была не известна зависимость их стратегических предположений от общего политического п экономического состояния страны. Из документов видно, что разрабатывались перспективные планы и мероприятия, касающиеся развития железнодорожной сети России, военно-инженерной подготовки театра, материально-технического обеспечения вооруженной борьбы. Уже в то время было ясно, что «план войны» пе состоит собственно из одних лишь оперативных расчетов и стратегических соображений, что он базируется на предварительной длительной, требующей огромных средств и усилий подготовке вооруженных сил, путей сообщения, крепостей, запасов всякого рода и т. д. По основательности этих расчетов русский Генеральный штаб вовсе не стоял па последнем месте по отношению к генеральным штабам других великих держав. Правительством утверждались отнюдь не какие-то случайные комбинации, возникшие в головах тех или иных деятелей, а планы, отвечавшие в основном уровню экономического развития страны, состоянию ее вооруженных сил.

Глава третья