Сельджуки

§ 1. Массовая миграция огузов на территорию Византийской империи в конце XI — начале XII вв. Образование и становление тюркского сельджукского государства

В результате победы Альп Арслана под Малазгиртом (1071 г.) военная машина Византийского государства была настолько ослаблена, что не имела возможности обеспечивать охрану границ и оборону страны в целом. В Византию хлынули потоки огузов, огромное количество которых скопилось в приграничных с Византией районах. Не встречая на своем пути препятствий, они продвигались во всех направлениях, заполонили равнины и долины рек.

Параллельно шел процесс захвата византийских земель сельджукскими военачальниками и создания на этих землях самостоятельных бейликов (княжеств). Этот процесс был инициирован Альп Арсланом после того, как Роман Диоген был свергнут с византийского престола, а новый император отказался выполнять условия договора, подписанного Романом Диогеном при освобождении из плена. Так, в районе Эрзерума образовал свой бейлик Салтук, в районе Эрзинджана — Менгюджюк, в Мардине и Харпуте — один из наиболее выдающихся полководцев Альп Арслана Артук, в Сивасе, Токате, Амасье и Кайсери — Данишменд-гази и т.д.[439]

Примерно в это время, то есть в 1073—1074 гг. в Анатолии объявился сын Куталмыша, а значит, правнук Сельджука, Сулейман. Выше уже говорилось, что после гибели Куталмыша его ближайшее окружение, в том числе дети, было взято в плен. По одной из существующих версий, Меликшах, став султаном, вернул детям Куталмыша свободу[440], по другой, они бежали, воспользовавшись событиями, связанными с борьбой за трон в клане Великих Сельджуков[441].

Придя в Анатолию, Сулейман сплотил вокруг себя находившихся здесь кочевых огузов и захватил византийские города Мелитену (Малатью), Кесарию (Кайсери), Севастию (Сивас), Аксарай и Икониум (Конью). В 1075 г. он вышел к побережью Мраморного моря и овладел хорошо укрепленным городом Никеей (Изником), а чуть позже — Измитом. Объединив все захваченные им земли, Сулейман провзяласил создание сельджукского государства на полуострове Малая Азия со столицей в Изнике. Сообщение об этом было направлено в Багдад аббасидскому халифу. Халиф, узнав, что на территории Византии, в непосредственной близости от Константинополя, создано мусульманское суннитское государство, немедленно признал его легитимность и дал Сулейману титул султана.[442]

Меликшах негативно отнесся к образованию независимого сельджукского государства в Малой Азии. Он болезненно воспринял присвоение халифом Сулейману титула султан. Отношения между двумя сельджукскими султанами были напряженными. По некоторым данным, Меликшах посылал в Анатолию войска для того, чтобы заставить Сулеймана признать себя вассалом Великих Сельджуков[443].

К 1080 г. Сулейман расширил свои владения на Западе до побережья Эгейского моря. Анна Комнина пишет, что Сулейман захватил весь Восток, что его султанский дворец находился в Никее и что конные и пешие отряды Сулеймана доходили до самого Босфора[444]. «Византицы видели, — продолжает Анна Комнина, — что турки спокойно живут в прибрежных городах в своих хоромах (ведь никто не пытался их оттуда изгнать), поэтому находились в постоянном страхе, не зная, что предпринять»[445].

Затем императору Алексею I Комнину (1081—1118 гг.) удалось вытеснить сельджуков из районов, находившихся в непосредственной близости от Босфора, и из Вифинии. В 1081 г. Византия была вынуждена официально признать тюркское сельджукское государство со столицей в Никее. После этого между императором Византии Алексеем Комнином и султаном Сулейманом был заключен мирный договор[446].

Заключив мир с Византией, Сулейман приступил к расширению своих границ на востоке и юго-востоке. Он завоевал земли армян в Киликии (1082—1083 гг.), взял хорошо укрепленный город Антиохию (1084 г.). Затем повернул войска на юг и вступил на территорию Сирии. Правителем Сирии был, как уже говорилось, родной брат Меликшаха Тутуш. Своим вторжением в эту страну Сулейман посягнул на владения и власть Великих Сельджуков. Сулейману удалось овладеть рядом населенных пунктов в Сирии. В 1085 г. он осадил Халеб (Алеппо). Здесь в июне 1086 г. произошло сражение между армиями Тутуша и Сулеймана. Сражение завершилось поражением и гибелью Сулеймана[447]. Окружение султана и большая часть его армии были взяты в плен. Дети Сулеймана Кылыч Арслан и Кулан Арслан по распоряжению Меликшаха были отправлены в столицу империи и содержались при его дворе.

Гибель Сулеймана привела к распаду основанного им государства и образованию на его территории нескольких самостоятельных бейликов. От сельджукского государства осталась лишь небольшая его часть на западе. Уходя в свой последний поход, Сулейман оставил в Изнике наместника, которого звали Эбуль Касым. Эбуль Касым проявил себя как талантливый военачальник и государственный деятель. До 1092 г. он успешно отражал все попытки овладеть Изником, предпринимавшиеся императором Византии Алексеем Комниным, а также султаном империи Великих Сельджуков Беркияруком. взойдя на престол Беркиярук направил к Изнику 50-тысячную армию во главе с одним из наиболее опытных своих полководцев Борсуком[448]. Эбуль Касыму удалось сохранить трон для детей Сулеймана.

После смерти Меликшаха в 1092 г. Кылыч Арслан и Кулан Арслан смогли покинуть столицу империи Великих Сельджуков и бежать в Анатолию. Когда они прибыли в Изник, то старший из детей Сулеймана занял трон отца и вошел в историю под именем султана Кылыч Арслана I (1092— 1307 гг.).

Первые годы правления Кылыч Арслана I прошли в практически непрерывных оборонительных боевых действиях против византийских войск, пытавшихся овладеть Изником. В 1095 г. Кылыч Арслану I удалось добиться успеха на поле боя и, как следствие, заключить мирный договор с Византией.

Добившись мира на западе, Кылыч Арслан I двинулся на восток с целью объединения под своей властью огузских беев и воссоздания сельджукского государства в его прежних границах.

Однако в это время произошли события, которые изменили военно-политическую обстановку в Малой Азии и на Ближнем Востоке.

Лишившись практически всех своих владений в Малой Азии, император Византии Алексей Комнин обратился к папе Урбану II с просьбой о военной помощи[449]. В ноябре 1095 г. во французском городе Клермоне состоялся собор, на котором папа призвал рыцарей Европы взяться за оружие и защитить Христа от неверных. Папа также издал указ, в соответствии с которьш «всякий, берущий крест, обязуется воевать с неверными и не возвращаться на родину, пока не побывает у святого Гроба»[450].

В Европе началась подготовка к крестовому походу. В нем собирался принять участие весь цвет европейского дворянства. В августе 1096 г. четыре армии крестоносцев двинулись в Константинополь. Крестоносцев Германии и Северной Франции взялавил герцог Нижней Лотарингии Готфрид IV Бульонский и его брат Балдуин. Рыцарей норманнского королевства Сицилии и крестоносцев юга Италии вели герцог Боэмунд Тарентский и его племянник Танкред. Армией, состоявшей из крестоносцев Северной Франции командовали брат французского короля Филиппа I, граф Гуго Вермандуа и герцог Нормандии Робер. Тулузский граф Раймонд IV взялавил рыцарей Прованса и Италии[451].

Общая численность крестоносцев точно не известна. По разным оценкам их было от 300 до 600 тысяч человек[452]. Из этого числа 100 тысяч составляла тяжелая кавалерия. Тяжелой рыцарская кавалерия называлась в силу нескольких причин. Во-первых, в стальные доспехи были облачены всадники, во-вторых, стальными латами были защищены кони. И, наконец, в-третьих, боевые кони были животными особой породы, они были крупнее и сильнее обычных лошадей[453]. Тяжелая кавалерия крестоносцев была практически неуязвима для сельджуков, основным вооружением которых были легкие луки и стрелы.

Крестоносцы были вооружены арбалетами — оружием, неизвестным в то время не только тюркам, ной византийцам. Дочь императора Алексея Комнина Анна следующим образом описывает это оружие: «Цангра (так Анна Комнина называет арбалет. — В.З.) — это варварский (варварами Анна Комнина называет крестоносцев. — В.З.) лук, совершенно неизвестный эллинам. Пользуясь им, не нужно правой рукой оттягивать тетиву, а левой подавать вперед лук; натягивающий это оружие, грозное и дальнометное, должен откинуться чуть ли не навзничь, упереться ногами в изгиб лука, а руками из всех сил оттягивать тетиву. К середине тетивы прикреплен желоб полуцилиндрической формы, длиной с большую стрелу; пересекая тетиву, он доходит до самой середины лука; из него то и посылаются стрелы. Стрелы, которые в него вкладываются, очень коротки, но толсты и имеют тяжелые железные наконечники. Пущенная с огромной силой стрела, куда бы она ни попала, никогда не отскакивает назад, а насквозь пробивает и щит, и толстый панцирь и летит дальше...»[454]

Анна Комнина также описывает защитное вооружение крестоносцев. «Кельтские доспехи, — пишет Анна Комнина, — представляют железную кольчугу, сплетенную из вдетых друг в друга колец, и железный панцирь из такого хорошего железа, что оно отражает стрелы и надежно защищает тело воина. Кроме того, защитой кельту служит щит — не круглый, а продолговатый, широкий сверху, а внизу заканчивающийся острием; с внутренней стороны он слегка изогнут, а внешняя его поверхность гладкая, блестящая, со сверкающим медным выступом. Стрела отскакивает от этого щита и возвращается назад к пославшему ее»[455].

Между императором Алексеем Комниным и крестоносцами было заключено соглашение, включавшее следующие основные положения. На все время пребывания в Малой Азии рыцари, в том числе и их вожди, становятся вассалами императора. Все бывшие византийские города и земли, а также крепости, отвоеванные крестоносцами у сельджуков, возвращаются Византии[456]. Император, со своей стороны, обязался снабжать крестоносцев продовольствием, а также оказывать им любую другую поддержку, включая военную, необходимую для осуществления их миссии.

Выполняя свои обязательства, Алексей Комнин переправил крестоносцев через Босфор в азиатскую часть Византии. Крестоносцы и византийцы осадили Изник и с помощью катапульт начали разрушать мощные стены города. 26 июня 1097 г. после шести недель осады Изник был сдан византийцам[457].

От Изника (Никеи) войска крестоносцев двинулись вглубь Анатолии. Кылыч Арслан I отступил к Дорилею (Эскишехиру). Ему удалось собрать здесь значительные силы. По призыву Кылыч Арслана I к Эскишехиру, кроме его собственных войск, подошли также войска Данишмендидов под командованием Гюмюштекина и войска эмира Кайсери Хасана. Сражение произошло 4 июля 1097 г. Кылыч Арслан I атаковал крестоносцев, как только под Эскишехиром показались их передовые отряды. Стремительный натиск многочисленной тюркской кавалерии привел в некоторое замешательство авангард крестоносцев. Однако, когда подошли их основные силы, в наступление перешла тяжелая кавалерия европейских рыцарей. Нанесенный ею удар был настолько мощным, что сразу решил исход сражения. Чтобы избежать полного уничтожения, армия Кылыч Арслана I была вынуждена спасаться бегством. В руки крестоносцев попала казна сельджукского султана, весь обоз, большое количество лошадей, верблюдов, скота.

Разгром под Эскишехиром показал, что в полевом сражении тюрки еще не могли противостоять крестоносцам. После этого поражения сельджуки практически не оказывали сопротивления, и вскоре к Византии вновь отошла вся западная часть Малой Азии и районы, прилегавшие к Черному морю.

В октябре 1097 г. крестоносцы подошли к Антиохии, которую сельджуки завоевали в 1084 г.. и осадили ее. Осада продолжалась около семи месяцев. Анна Комнина сообщает, что город удалось взять лишь в результате предательства одного из его защитников. Боэмунд, руководивший осадой части городской стены, подкупил одного армянина, оборонявшего этот же участок. На рассвете Боэмунд подошел к башне, — пишет Анна Комнина, — и армянин согласно уговору открыл ворота. Боэмунд со своими воинами взобрался наверх; стоя на башне на виду у осажденных и осаждающих, он приказал подать трубный сигнал к бою... Охваченные страхом турки тотчас бросились бежать через противоположные ворота, и лишь немногие смельчаки остались защищать акрополь; кельты же, следуя по пятам Боэмунда, взбирались по лестницам и быстро захватили город Антиоха»[458].

Антиохия (Антакья). Крепостные стены

15 июля 1098 г. рыцари штурмом взяли Иерусалим[459] и перебили всех, кого нашли в городе. В Иерусалиме было основано христианское государство (Иерусалимское королевство) во главе с герцогом Нижней Лотарингии Готфридом Бульонским. Кроме Иерусалимского королевства европейские рыцари создали еще три христианских государства в Малой Азии и на арабском Востоке: герцогство Антиохийское[460], графство Эдесское[461] и графство Триполитанское[462].

Государство сельджуков со столицей в Изнике было ликвидировано. Огузы по-прежнему в большом количестве находились в Анатолии. Однако теперь они были отодвинуты от Константинополя на несколько сот километров и лишены выходов к омывавшим полуостров Малая Азия морям.

Положение Византийской империи укрепилось. Византийцы вели наступательные боевые действия против тюрок, продолжая отвоевывать ранее потерянные земли.

Под влиянием известий об успехах первых крестоносцев в Константинополь в 1101 г. прибыли новые отряды рыцарей практически из всех европейских стран. Их общая численность превышала 300 тысяч человек. Они разделились на три армии, которые были полны решимости продолжить завоевания, начатые их предшественниками.

В таких условиях Кылыч Арслан и признававшие его власть тюрки ушли вглубь Малой Азии и обосновались в районе города Икониум (Конья), сделав его своей столицей. Кылыч Арслан держал оборону против византийцев и пытался сплотить вокруг себя огузских беев Центральной и Восточной Анатолии.

Конья. Мечеть Алаадина

В этот период, наряду с потомками Сельджука, в Анатолии возвысился род Данишменда[463].

Действуя совместно, сельджукам и данишмендам удалось нанести значительный урон крестоносцам. В 1100 г. крестоносцы во главе с Боэмундом Торентским (герцогом Антиохийским) совершили рейд из Антиохии (Антакьи) в район Малатьи, но были разбиты здесь войсками данишмендов. Герцог Боэмунд был взят в плен.

Разгром крестоносцев под Малатьей и пленение Боэмунда послужило сигналом к выступлению из Константинополя находившихся там рыцарей. Одна из трех армий крестоносцев двинулась по маршруту Изник Эскишехир Анкара — Чанкыры — Амасья. Целью похода было освобождение из плена герцога Торентского, которого тюрки сельджуки держали в заключении в Никсандрии (Никсаре). Однако армия крестоносцев была полностью уничтожена объединенными силами Данишменда-гази и Кылыч Арслана в районе Амасьи (1101 г.).

Вторая армия крестоносцев избрала конечной точкой своего маршрута Антиохию (Антакью) и из Никеи выступила в направлении Эскишехир — Акшехир — Конья — Эрегли. Кылыч Арслан атаковал крестоносцев в районе Эскишехира, Акшехира и Коньи, нанеся им серьезный урон. Под Эрегли армия крестоносцев была практически полностью уничтожена. До Антиохии смогли добраться лишь несколько тысяч человек[464].

В 1103 г. Кылыч Арслан продвинулся до города Мараш и начал подготовку к походу против крестоносцев Антиохии. Однако этот поход не состоялся в связи с обострением, а затем и разрывом отношений между Кылыч Арсланом и Гюмюштекином Данишмендом. Причиной, сделавшей врагами вчерашних союзников, послужили следующие события. Не поставив в известность Кылыч Арслана, Гюмюмштекин Данишменд вступил в переговоры с крестоносцами, получил от них 100 тысяч динаров и освободил из плена Боэмунда. Вслед за этим войска Даниш-мендов заняли Малатью (что намеревался, но не успел сделать Кылыч Арслан). Расценив действия Гюмюштекина Данишменда как враждебные, Кылыч Арслан двинул против него войска и в происшедшем сражении разгромил Данишмендов (1103 г.). В июне 1105 г. Кылыч Арслан осадил Малатью, а в сентябре принял капитуляцию от Ягысаяна, сына Данишменда-гази. В том же 1105 г. Кылыч Арслан включил в состав своего государства практически всю Восточную Анатолию.

В 1106 г. крестоносцы впервые предприняли попытку свергнуть византийского императора и уничтожить византийское государство. Европейские рыцари, нарушив клятву, данную Алексею Комнину, начали захватывать и присваивать себе бывшие византийские земли. Вожди крестоносцев не обращали внимания на протесты императора, упреки в нарушении клятвы и требования возвращать византийскому государству отвоеванные у мусульман города и крепости. Алексею Комнину приходилось защищать свои владения не только от тюрок-сельджуков, но и от христианских рыцарей. В конце 1104 г. Боэмунд Торентский отправился в Европу с целью организации военного похода против византийского государства. В сентябре 1105 г. он прибыл в Рим и был принят папой Пасхалием II. Для того, чтобы добиться согласия папы на военные действия против Византии, Боэмунд умело использовал разногласия между католической и православной церквями и, кроме того, обвинял Алексея Комнина в том, что он посылает против крестоносцев не только свои войска, но и варваров-мусульман. «Стремясь еще более ожесточить италийцев, входивших в окружение папы, — пишет Анна Комнина, — Боэмунд показал им пленных скифов (это могли быть огузы, которые, как известно, служили в византийской армии — В.З.) в доказательство того, что самодержец Алексей враждебно относится к христианам, выставляет против них неверных варваров, страшных конников-стрелков, поднимающих оружие на христиан и мечущих в них стрелы»[465]. Боэмунду удалось убедить папу одобрить военные действия против византийцев. Весной 1106 г. Боэмунд был в Париже и встретился с королем Франции, которого также сумел убедить, как в необходимости готовить новый крестовый поход, так и в войне с православными византийцами. В конце марта 1106 г. Боэмунд встретился с королем Англии Генрихом I, а в августе 1106 г. возвратился с Италию и приступил к непосредственной подготовке похода в Византию. Анна Комнина пишет, что Боэмунд собрал «сильнейшее войско» с целью свержения императора и захвата византийского трона[466].

Узнав об этих планах, Алексей Комнин выступил из Константинополя в направлении Фессалоники. В начале октября 1106 г. флот Боэмунда, в состав которого входило большое количество транспортных кораблей, пересек Адриатическое море и в порту Авлон высадил крестоносцев на побережье Эллады. Боэмунд захватил города адриатического побережья и осадил г. Диррахий, который считался ключом к Балканскому полуострову. Ввиду явного военного превосходства крестоносцев Алексей Комнин решил не вступать в открытое противоборство. Вместо этого он блокировал Диррахий с моря и на значительном удалении окружил осаждавшие город войска Боэмунда на суше. Защитники Диррахия упорно обороняли город, и осада затянулась. Крестоносцы начали испытывать недостатки в продовольствии и фураже. Когда рыцари стали гибнуть от голода и болезней, Боэмунд был вынужден направить к византийскому императору послов с предложением мира. Договор был заключен в Авлоне в декабре 1108 г. Анна Комнина полностью приводит его содержание[467]. Согласно договору, Боэмунд снова признал себя вассалом и слугой императора Алексея Комнина и его сына Иоанна, отказался от всех своих владений на византийских землях, более того, брал на себя обязательства «вести непримиримую борьбу» со своим племянником Танкредом, если он не освободит города Византийской империи. взимен Боэмунд просил Алексея Комнина выделить ему землю «в восточных областях». В договоре говорилось, что после смерти Боэмунда пожалованные ему владения снова переходят под власть империи.

Юридически авлонский договор зафиксировал поражение Боэмунда. Однако ни одно положение выполнено не было. Через полгода после подписания договора Боэмунд умер, а его племянник Танкред отказался признать условия договора.

В это время в империи Великих Сельджуков недавно взошедший на престол М. Тапар пытался стабилизировать внутриполитическую обстановку и укрепить свою власть. Воспользовавшись ситуацией, Кылыч Арслан в марте 1107 г. вторгся в пределы империи и занял Мосул. Он сменил администрацию города и сделал правителем Мосула своего сына Месуда (Шахиншаха). Пятничную молитву в мечетях Мосула было приказано читать с именем Кылыч Арслана.

В ответ на это Мехмед Тапар направил к Мосулу войска. Когда солдаты Тапара прибыли к городу, беи восточной Анатолии, недавно ставшие вассалами Кылыч Арслана, предали его и со своими войсками перешли на сторону противника. 14 июня 1107 г. произошло сражение, в котором армия Кылыч Арслана была наголову разгромлена, а сам он погиб. Власть султана Великих Сельджуков была восстановлена, сын Кылыч Арслана арестован и отправлен ко двору султана Мехмеда Тапара.

В результате поражения и гибели Кылыч Арслана I тюркское сельджукское государство в Малой Азии вновь распалось. Этим воспользовались византийцы, которые заняли территории, принадлежавшие сельджукам на Западе, и крестоносцы, захватившие византийские земли до реки Джейхан на юго-востоке.

В 1110 г. сыну Кылыч Арслана I Шахиншаху удалось бежать из плена и вернуться в Конью. Шахиншах I (1110—1116 гг.) занял трон своего отца и стал третьим по счету султаном сельджукского государства в Малой Азии. О периоде его правления до нас дошло мало достоверных сведений. Известно, только, что ему практически непрерывно приходилось вести оборонительные боевые действия против византийской армии. В 1116 г. император Алексей Комнин разгромил войска Шахиншаха и заставил его подписать мирный договор, по которому сельджуки должны были покинуть Малую Азию. Анна Комнина пишет, что после сражения император встретился с султаном, предложил ему стать вассалом Византийской империи и, в частности, сказал, что тюркам-сельджукам следует жить там, где обитали раньше, до того, как Роман Диоген взял в свои руки бразды правления и потерпел то страшное поражение под Малазгиртом[468].

На следующий день мирный договор был подписан. Алексей Комнин богато одарил Шахиншаха и его приближенных. Однако договор не вступил в силу. Через несколько дней после описанных событий Шахиншах был свергнут с престола своим братом Месудом и по приказу последнего казнен.

Месуд I (1116—1155 гг.) находился на престоле 39 лет. Большую часть этого времени он провел в борьбе с государством Данишмендидов. В 1130-е годы границы этого государства простирались от Евфрата на Востоке до реки Сакарья на Западе. Данишмендидам принадлежали города Малатья, Синае, Кайсери, Анкара. Они успешно вели боевые действия против крестоносцев и армян на Востоке и византийцев на Западе. В 1034 г. за заслуги перед мусульманским миром багдадский халиф присвоил Мухаммеду Данишменду титул мелика и признал его наиболее влиятельным мусульманским правителем в Анатолии.

В 1143 г. мелик Мухаммед Данишменд умер в столице своего государства г. Кайсери. Среди его сыновей началась борьба за престол, завершившаяся разделом государства на три самостоятельных бейлика[469]. Ослаблением Данишмендидов воспользовался Месуд I. В 1144 г. он отвоевал у них провинцию Джейхан с административным центром в г. Эдъбистан. Затем Месуд повел свои войска на запад и, нанеся поражение византийцам, взял город Денизли. На северо-западе армия Месуда продвинулась до Эскишехира. В 1146 г. сельджуки подошли к Никее. Военные успехи Месуда I заставили императора Византии Мануэля Комнина (1143—1180 гг.) во главе многочисленной армии выступить из Константинополя. Ему удалось освободить от сельджуков города Фрикии и долину р. Мендерес. Мануэль Комнин нанес сельджукам поражение под Филомелионом (Акшехиром).

Византийская армия вошла в Акшехир. Затем, преследуя сельджуков, Комнин двинулся к их столице Конье.

У стен Коньи произошло генеральное сражение. Византийская армия потеряла до 20 тысяч человек убитыми. Император был вынужден вернуться в Константинополь, потеряв все, что удалось завоевать за время похода.

Таким образом, к 1147 г. султану Месуду I удалось существенно расширить границы и укрепить положение своего государства.

В 1147 г. начался второй крестовый поход. Причиной похода были большие потери, которые несли европейские рыцари на Ближнем Востоке. Под натиском мусульман положение созданных ими государств было нестабильным, а их населения — небезопасным. В 1144 г. правитель (атабег) Мосула и Халеба Имадеддин Зенги штурмом взял Эдессу (Урфу), уничтожил всех находившихся там христиан и ликвидировал графство Эдесское. Нависла угроза над герцогством Антиохийским[470].

В таких условиях папа Евгений III призвал рыцарей Франции и Германии отомстить врагам Христа и пообещал отпущение грехов и покровительство церкви каждому, кто отправиться в крестовый поход[471]. По призыву папы были сформированы две армии: французская во главе с королем Франции Людовиком VII и немецкая, которой командовал германский император Конрад III. Общая численность армий превышала 1 млн человек, из которых 140 тысяч составляла тяжелая рыцарская кавалерия[472]. Эта огромная масса войск должна была оккупировать исламские страны Ближнего и Среднего Востока и создать на их месте христианские государства, вытеснить ислам как религию, доминировавшую в этом регионе.

В отличие от первого крестового похода на этот раз византийский император не обращался к папе и европейским монархам с просьбой об оказании Византии военной помощи против мусульман. Более того, приход в Византию полчищ крестоносцев (латинян) Мануэль Комнин рассматривал как угрозу для своего государства и веры. Существуют сведения о том, что втайне от крестоносцев между византийским императором и сельджукским султаном был заключен союз против латинян и что Месуд I получал информацию военного характера от Мануэля Комнина[473].

Первыми в окрестности Константинополя прибыли войска германского императора Конрада III. Мануэль Комнин убедил императора не дожидаться французов и переправил его воинов через Босфор. Немецкие рыцари шли тем же путем, что и крестоносцы во время первого похода: Никея — Эскишехир. Месуд I знал о продвижении крестоносцев и готовился дать генеральное сражение в районе Эскишехира. К Эскишехиру облаченные в тяжелые доспехи рыцари (так же, как их кони) пришли уставшими и измученными голодом и жаждой.

Сражение произошло 25 октября 1147 г. Легкая сельджукская кавалерия на большой скорости волнами атаковала неповоротливых тяжелых рыцарей, нанося им большой урон. Сражение превратилось в бойню, в результате которой уцелела лишь одна десятая часть армии. Остальные были убиты или пленены. Сельджуки захватили богатые трофеи: золото, серебро, оружие. Драгоценностей было взято столько, что, как пишет Абуль Фарадж, в Малатье цена серебра упала до стоимости свинца[474]. Остатки немецкой армии вернулись в Никею. На пути в Никею часть рыцарей пала от рук византийцев[475].

Прибывшему в Константинополь королю Людовику VII сообщили заведомую ложь. Император Комнин сказал ему, что Конрад III разбил сельджуков и находится в Конье. Однако два европейских монарха встретились в Никее. Когда немецкий император поведал о происшедшей катастрофе, Людовик VII решил не подвергать свою армию риску и обойти владения сельджуков. Из Никеи он пошел вдоль побережья Эгейского моря через города Балыкесир, Бергама, Измир, Эфес. При переправе через р. Мендерес армия Людовика VII была атакована сельджуками и понесла большие потери. Тем не менее, она, преследуемая кавалерией Месуда I, добралась до Антальи. К этому времени состояние армии было удручающим. Помимо убитых и раненых во время столкновений с сельджуками, армия понесла большие потери от болезней, голода и жажды. Из Антальи король и наиболее высокородные рыцари на кораблях переправились в Сирию (в государство крестоносцев), остатки армии были брошены на произвол судьбы в Денизли. Так бесславно завершился второй крестовый поход.

Победы, одержанные Месудом I над крестоносцами, принесли ему славу в мусульманском мире. Багдадский халиф трижды присылал ему знамена и другие атрибуты султанской власти.

В 1149 г. Месуд I вместе со своим сыном и наследником Кылыч Арсланом выступил в поход против франков[476], обосновавшихся на Востоке. В том же году он осадил и взял Мараш, разрешив находившимся в городе крестоносцам уйти в Антиохию. В 1150 г. он отобрал у крестоносцев города Гёкеун, Бехисни, Гойнук, Айнтаб, Дулу и Рабан и передал их своему сыну Кылыч Арслану. В 1152 г. султан Месуд I заставил Данишмендов признать свою власть над ними и включил их владения на правах вассальных в состав государства сельджуков.

Султан Месуд I сыграл выдающуюся роль в создании и становлении тюркского сельджукского государства в Малой Азии. Получив от своего отца бейлик со столицей в Конье, к концу своей жизни он владел большей частью полуострова Малая Азия. При Месуде I в сельджукском государстве впервые началась эмиссия денег. После побед, одержанных над крестоносцами и византийцами, Месуд I стал самым могущественным правителем в регионе. Между Месудом I и Мануэлем Комниным был заключен мирный договор, по которому Византия выплачивала государству сельджуков ежегодную дань.

§ 2. Продолжение массовой миграции огузов на территорию Малой Азии во второй половине XII в. Обострение отношений между государством Сельджуков и Византией

После смерти Месуда I (1155 г.) на престол взошел его старший сын Кылыч Арслан II (1155....-1192 гг.). Сменой власти в сельджукском государстве попытались воспользоваться Данишмендиды. Правитель Сиваса Ягыбасан Данишменд ввел войска в провинции Кайсери и Джейхан. Узнав об этих неожиданных действиях Ягыбасана, Кылыч Арслан немедленно выступил в поход. В сражении, происшедшем в октябре 1155 г. под Аксараем, армия Данишмендидов была разгромлена, а мятежный вассал приведен к повиновению.

Вслед за Данипшендидами пересмотреть свои границы с сельджуками решил атабег Халеба и Мосула Нуреддин Махмуд. В 1156 г. он оккупировал Айнтеб и Рабан. Готовясь к походу на Восток, Кылыч Арслан II направил послов к крестоносцам Иерусалима и Антиохи с просьбой оказать поддержку или соблюдать нейтралитет в ходе предстоящих боевых-действий. Заручившись их согласием, Кылыч Арслан II выступил из Коньи и вскоре осадил Айнтеб. Стены города были разрушены катапультами. взяв Айнтеб, Кылыч Арслан II двинулся на Рабан. В это время король Иерусалима и герцог Антиохии атаковали войска Нуреддина с юга. Попав в крайне сложное положение, Мухаммед Нуреддин был вынужден возвратить Кылыч Арслану II захваченные у него земли и в 1157 г. вернулся в Халеб[477].

К концу 1150-х годов на западных границах государства сельджуков сконцентрировалось большое количество кочевых огузов. Формально они не являлись подданными султана Кылыч Арслана II и не подчинялись ему. Эти тюрки начали захватывать византийские земли или совершать набеги, захватывать скот, имущество мирных граждан, уводить их в плен.

Для борьбы с кочевыми огузами император Мануэль Комнин был вынужден собрать армию и лично взялавил ее. В 1160 г. он был атакован тюрками в районе Эскишехира. Тактика кочевых огузов заключалась в том, что удары по противнику они наносили, как правило, ночью, а утром их уже нельзя было найти. Так продолжалось до тех пор, пока потери регулярной византийской армии не составили несколько десятков тысяч убитыми[478]. В связи с большими потерями и наступлением зимы император вернулся в Константинополь. Воспользовавшись этим, тюрки продолжали совершать набеги на территорию Византии и дошли до Ыспарты и Денизли. Одновременно вассал Кылыч Арслана Ягыбасан Данишменд вышел к побережью Черного моря и занял населенные пункты Бафра и Унье.

Все эти действия представляли серьезную угрозу для Византии. Император Мануэль Комнин понимал, что существование в Малой Азии тюркского сельджукского государства вдохновляет и поощряет агрессивные действия кочевых огузов и других тюркских народов по отношению к Византии. В 1160 г. Мануэль Комнин вступил в направленный против Кылыч Арслана II союз с Данишмендидами, а также с крестоносцами. Ему удалось заручиться поддержкой брата Кылыч Арслана И, правителя Анкары Шахиншаха, которому был обещан трон в Конье.

Окруженный со всех сторон врагами Кылыч Арслан II направил в Константинополь послов с предложением начать мирные переговоры. Однако император отклонил это предложение. Тогда в 1160 г. Кылыч Арслан II передал Эльбистан Ягыбасану Данишменду, надеясь такой ценой умиротворить последнего. Но Ягыбасан отказался выйти из коалиции. Сельджукский султан двинул войска против Данишмендидов. Однако союзники по коалиции пришли на помощь Ягыбасану, и Кылыч Арслан проиграл сражение.

Положение сельджукского султана было тяжелым, поэтому в 1162 г. он лично отправился в Константинополь просить мира. Действуя с позиции силы, Мануэль Комнин подписал с Кылыч Арсланом II мирный договор, согласно которому сельджуки должны были вернуть Византии ряд приграничных городов и, главное, исключить вероятность набегов кочевых огузов на византийские земли[479].

Анкара

Заключив мир с Византией, Кылыч Арслан II выступил в поход против Ягыбасана Данишменда. В 1163 г. он занял Сивас. Из Сиваса султан двинулся в Анкару, чтобы покарать своего брата Шахиншаха. Кылыч Арслан II нанес поражение Шахиншаху, обратил его в бегство и занял провинции Анкара и Чанкыры. Затем он снова повел свои войска против Данишмендидов. В 1165 г. Кылыч Арслан II овладел г. Эльбистан и провинцией Джейхан. В 1169 г. он отобрал у Данишмендидов Кайсери[480]. В феврале 1175 г. Кылыч Арслан II завоевал бейлик Малатья. Летом 1175 г. войсками сельджуков были заняты Никсар, Токат и другие принадлежавшие Данишмендидам земли. Таким образом, власть династии Данишмендидов в Малой Азии была ликвидирована. Принадлежавшие им земли стали непосредственной составной частью государства сельджуков.

В течение 12 лет, прошедших после подписания договора в Константинополе, отношения между Византией и государством сельджуков оставались мирными. Однако в 1175 г. в районе Эскишехира вновь скопилась огромная масса кочевых огузов — более 100 тысяч человек. Им нужны были пастбища и места обитания. На этот раз набеги кочевых огузов приобрели непрерывный характер и охватили всю западную часть Малой Азии. Тюрки совершали набеги на Денизли, Кыркагач, Бергаму и Эдремит. Иными словами, они достигли западной оконечности полуострова Малая Азия и вышли на побережье Эгейского моря. Огузы также оккупировали северо-запад Малой Азии. Во время набегов было уведено в плен и продано в исламских странах около 100 тысяч христиан[481].

Для того, чтобы положить конец этой агрессии и уничтожить сельджукское государство, император Мануэль Комнин собрал огромную армию, в состав которой, кроме собственно византийских войск, входили вооруженные формирования франков, сербов и печенегов. По численности эта армия не уступала армии Романа Диогена во время сражения при Малазгирте.

Весной 1176 г. взялавляемые императором войска выступили из Константинополя. Они шли к Конье, где Мануэль Комнин намеревался одержать над сельджуками решающую победу.

Кылыч Арслан II, принимая во внимание значительное численное превосходство противника, избегал крупных сражений. Часть армии он разделил на отдельные самостоятельные отряды, которые должны были действовать против византийцев партизанскими методами. Эти отряды шли параллельными маршрутами с армией Мануэля Комнина и совершали внезапные налеты на боевые части и обозы противника. Кроме того, они сжигали деревни на пути следования византийской армии, отравляли источники питьевой воды, затрудняя, или делая невозможным пополнение запасов продовольствия, воды и фуража.

Пройдя Денизли, византийская армия повернула на северо-восток и в районе озера Хайран вошла в узкий и длинный проход (ущелье) в горах Писидии Мириокефалон. Когда армия Мануэля Комнина полностью втянулась в ущелье, то с тыла ее обозы и боевое охранение атаковали до 50 тысяч кочевых огузов, а на выходе из него византийцев поджидал Кылыч Арслан II со своими войсками. В ущелье Мириокефалон и на выходе из него близ населенного пункта Кумданлы византийская армия была уничтожена. Сельджуки взяли в плен более 100 тысяч человек, которые затем были проданы в рабство. Император Мануэль Комнин был взят в плен. Кылыч Арслан II согласился вернуть ему свободу за 100 тысяч динаров. Кроме того, император взял на себя обязательство разрушить укрепленные районы на своих границах.

После разгрома в ущелье Мириокефалон и при Кумданлы военно-политическая обстановка на полуострове Малая Азия радикально изменилась. Сила, которую обрела Византия после первого крестового похода, была сломлена. Византии становилось все труднее противостоять натиску сельджуков и кочевых тюркмен. К 1182 г. сельджуки овладели городами Улуборлу, Эскишехиром, Кютахьей. На юго-западе полуострова граница между Византией и государством сельджуков проходила под Денизли. В 1183 г. сельджуки начали новое наступление на запад, в результате которого к 1185 г. они взяли 72 крепости и продвинулись до Филадельфии (Алашехира). После этого Кылыч Арслан II согласился заключить с византийским императором мир на 10 лет, в течение которых Византия была обязана платить дань сельджукам[482].

§ 3. Тюркское сельджукское государство в Малой Азии в период наивысшего могущества

Наибольших успехов в своем развитии Государство Сельджуков в Малой Азии достигло при сыне и внуках Кылыч Арслана II: Гияседдине Кейхусреве I (1192—1196 гг. и 1205—1211 гг.), Иззеддине Кейкавусе I (1211 — 1220 гг.) и Алаэддине Кейкубаде I (1220-1237 гг.).

Еще при жизни Кылыч Арслан II завещал трон младшему из 11 своих сыновей Гияседдину Кейхусреву. Остальным сыновьям были выделены провинции, в которых они были полноправными хозяевами[483]. Тем не менее, в марте 1196 г. армия во главе со старшим сыном Кылыч Арслана II Рукнеддином Сулейманшахом осадила Конью. Ибн Биби пишет, что 60 тысяч лучников султана не давали солдатам Сулейманшаха приблизиться к садам и стенам Коньи. Однако, после четырех месяцев осады в городе иссякли запасы продовольствия. В этой ситуации Гияседдин Кейхусрев I принял решение прекратить сопротивление. По условиям капитуляции ему и его окружению гарантировалась безопасность, но предписывалось покинуть Конью и страну[484].

Отправив брата в изгнание, Рукнеддин Сулейманшах II (1196—1204 гг.) взошел на престол. За время своего правления Сулейманшах II укрепил централизованную власть в государстве, нанес поражение армянскому царю Левону II (1187— 1219 гг.) в Восточной Анатолии и совершил неудачный военный поход против грузинской царицы Тамары (1184—1211 гг.)[485].

После внезапной смерти Рукнеддина Сулейманшаха И на престол был посажен его малолетний сын Изеддин Кылыч Арслан III (1204—1205 гг.). Его правление было крайне недолгим, так как в начале 1205 г., узнав о смерти брата, из изгнания вернулся Гияседдин Кейхусрев. Он сместил с престола своего племянника и назначил его меликом Токата[486]. По другим сведениям Изеддин Кылыч Арслан III был заточен в крепости и вскоре после этого казнен[487].

Вновь став султаном, Гияседдин Кейхусрев I принял меры для ликвидации феодальной раздробленности страны и дальнейшего укрепления централизованной власти. По традиции он назначил своих сыновей хмеликами соответствующих провинций[488]. Однако теперь мелики были существенно ограничены в своих правах. Они были лишены права осуществлять эмиссию денег и упоминать свое имя в пятничной молитве. Им разрешалось иметь свои воинские формирования, но использовать их они могли только в составе армии султана по его приказу[489].

Начало второго периода правления Гияседцина Кейхусрева совпало с существенными изменениями внешнеполитической обстановки на Западе. В 1204 г. крестоносцы захватили Константинополь. Этому предшествовали следующие события.

Во второй половине 1180-х голов в Европе началась подготовка в четвертому крестовому походу. Предполагалось, что его главной целью будет освобождение от мусульман Иерусалима, который в 1187 г. был взят легендарным Саладином[490]. Активную деятельность среди европейского дворянства вел папа Иннокентий III, взошедший на святой престол в 1189 г. Папа направил послов в Германию, Францию, Англию, Шотландию, Венгрию и Италию. Послы взби грамоты, в которых содержались обещания отпустить все грехи тем, кто взимет крест и даст обет освободить Гроб Господень[491].

В это время императором Византии был Алексей III, который в 1185 г. сместил с престола своего брата Исаака II Ангела и захватил власть в Константинополе. Алексей III выколол брату глаза и сделал его своим пленником. В темницу был брошен и сын Исаака II, которого звали Алексей. Молодому принцу удалось вырваться из плена и бежать на корабле в Италию. Из Италии Алексей прибыл в Германию ко двору короля Филиппа Швабского, который был женат на его сестре, дочери Исаака II Ирине[492]. Между принцем Алексеем и королем Германии Филиппом был заключен договор, cyib которого сводилась к следующему. Европейские рыцари помогают вернуть византийский престол Исааку И и его сыну Алексею. Принц Алексей обещал в этом случае подчинить Византийскую империю католической церкви, выплатить крестоносцам единовременно 200 тысяч марок серебром, обеспечить армию крестоносцев продовольствием, выделить в помощь рыцарям корпус в 10 тысяч человек для борьбы с мусульманами, который будет содержать за счет византийского государства в течение года, и так далее[493]. Текст соглашения с сопроводительным письмом короля Филиппа был передан маркграфу Бонифацию Монферратскому, которого европейские рыцари избрали своим командующим на время похода. Маркграф Монферратский и другие вожди крестоносцев согласились на эти условия.

В июне 1203 г. крестоносный флот с принцем Алексеем был у Константинополя. После первой же попытки крестоносцев овладеть городом император Алексей III бежал из Константинополя. 19 июня в городе начались народные волнения. Жители Константинополя освободили из темницы слепого Исаака II Ангела, привзби его во дворец и провзяласили императором вместо позорно бежавшего Алексея III. Византийцы известили крестоносцев о происшедшем и пригласили царевича Алексея разделить власть с отцом. 1 августа 1203 г. молодой принц был коронован и провзялашен императором Алексеем IV. Исааку и Алексею удалось выплатить крестоносцам 100 тысяч марок. Но затем руководство империи столкнулось с серьезными затруднениями в выполнении обязательств, данных Алексеем накануне похода. Участник четвертого крестового похода Жоффруа де Виллардуэн пишет, что очень скоро молодой император стал проявлять непочтительное отношение к европейским рыцарям и постоянно откладывал выплату своего долга. Наконец, предводители крестоносцев избрали из своей среды послов, которые пришли во дворец и предъявили Алексею IV ультиматум: император выполняет все свои обязательства, в противном случае рыцари перестают считать его своим сеньором и добиваются того, что им причитается, иными способами[494].

Так началась война между греками и крестоносцами. Весной 1204 г. Константинополь был взят штурмом. После этого, пишет Жоффруа де Виллардуэн, началась резня и грабежи; греков убивали направо и налево[495]. 400-тысячное греческое население города было охвачено паникой и практически не оказывало сопротивления[496]. Во дворцах Константинополя рыцари нашли несметные сокровища. Драгоценностей было так много, что, по словам Жоффруа де Виллардуэна, их невозможно было сосчитать[497]. Рядовые крестоносцы разбрелись по городу и также занялись грабежами. Их добыча была велика и включала в себя золото, серебро, драгоценные камни, шелковые материи, меха, утварь и т.п[498]. Во время столкновений в городе начался пожар, который уничтожил центральные кварталы. Пожар начинался еще дважды, в результате в руинах лежало около трети Константинополя.

Император и наиболее знатные греки бежали из столицы, как только им стал ясен исход сражения.

Еще до начала штурма вожди крестоносцев выработали следующий план действий. Если рыцари овладеют византийской столицей, то новый император будет избран из их среды. Он получит четверть всей награбленной добычи и дворцы Буколеон и Влахерн. Остальные три четверти добычи будут поделены между рыцарями[499].

В начале мая 1204 г. латинским императором Константинополя был единогласно избран знатнейший из французских крестоносцев Балдуин, граф Фландрии и Гено (Геннегау), потомок Карла Великого и родственник короля Франции[500]. Византийская империя была переименована в Романию и крестоносцы стремились как можно скорее овладеть всей ее территорией. Император Балдуин передал во владение предводителю четвертого крестового похода маркграфу Бонифацию Монферратскому Фессалоники (Салоники). Бонифаций подчинил себе Македонию и провзяласил образование королевства Фессалоникского, которое не было подчинено Романии[501]. Венецианцы получили плодородную часть Фракии с портами Родосто и Силивия, а также Албанию, Эпир с Яниной и Артой, Ионические острова, Лакедемон, Эгину, Кикладские острова и Крит[502].

Сам император в качестве своей доли получил восточную часть Фракии от стен Константинополя до Черного моря, города Чорлу и Визу, все владения Византии в Малой Азии (то есть, те земли, которые к этому времени не принадлежали государству сельджуков. — В.З.). Кроме того, Балдуин получил ряд крупных островов Архипелага, таких, как Митилини, Лемнос, Самос, Хиос и др.[503]

Более 600 рыцарей получили лены в разных частях бывшей Византийской империи, но главным образом, в Западной Македонии и Фессалии до Афин[504].

Крушение Византийской империи привело к появлению нескольких греческих государств в Малой Азии. В апреле 1204 г. на побережье Черного моря с помощью грузинской царицы Тамары была образована т.н. Трапезунтская (Трабзонская) империя. Ее взялавил 22-летний Алексей Комнин. Его младший брат Давид, также с помощью войск царицы Тамары, занял Пафлагонию и Ираклию и образовал государство с черноморскими портами Самсун и Эрегли. Вскоре эти два государства объединились в Трапезунтскую империю (1204—1461 гг.), которую взялавил Алексей Комнин.

В Вифинии и Мизии, то есть в западной части Малой Азии, основал Никейское греческое государство некто Теодор Ласкарис (Феодор Ласкарь). В марте 12 Об г. патриарх Михаил Авториан памазал 30-летнего Ласкариса на царство (Ласкарис был венчан на царство «восточных греков»)[505].

Государство Ласкариса враждовало с черноморским греческим государством Комниных. Кроме того, Ласкарису приходилось постоянно отражать атаки рыцарей. (Эти земли, как отмечалось выше, принадлежали Балдуину.) Основные силы крестоносцев были заняты организацией латинского государства в бывших европейских владениях Византийской империи.

Такая внешнеполитическая обстановка была чрезвычайно благоприятной для сельджуков. С одной стороны ни у греков, ни у крестоносцев не было сил для того, чтобы попытаться вернуть земли, захваченные сельджуками у Византии. С другой стороны, умело играя на противоречиях между греческими государствами, а также на противоречиях между греками и крестоносцами, сельджуки извлекали из этого выгоду. В частности, между Теодором Ласкарисом и Гияседцином Кейхусревом был заключен договор, по которому сельджуки обязывались не предпринимать враждебных действий против государства Ласкариса, а Ласкарис за это должен был платить большую дань сельджукам.

В период правления Гияседдина Кейхусрева I основным мотивом для ведения войн стало не столько стремление завоевать новые земли, сколько необходимость защищать и обеспечивать свои экономические (внешнеторговые) интересы. В частности, участие сельджукского государства в международной торговле сковывалось отсутствием портов на Средиземном и Черном морях. Еще в 1182 г. Кылыч Арслан II пытался, но не смог, взять Анталью — город и порт на побережье Средиземного моря. После оккупации Византийской империи крестоносцами Анталья перешла под контроль итальянцев.

Весной 1207 г. попытку взять Анталью предпринял Гияседдин Кейхусрев I. Ибн Биби следующим образом описывает причину похода Гияседдина Кейхусрева к Средиземному морю: «Однажды к султану пришли купцы с жалобой. Суть жалобы сводилась к следующему. Купцы хорошо торговали в Египте, закупили много товаров, затем пришли в Искендерию. Здесь они купили изделия тончайшей работы, произведения искусства, созданные франками и жителями Магриба. Товары погрузили на корабль. В Анталье, куда пришел корабль, местные власти силой отняли у купцов все, что было в трюмах корабля. Султан приказал заплатить купцам компенсацию за утраченные товары из своей казны и пообещал наказать виновных»[506].

Вскоре армия султана осадила Анталью. В течение двух месяцев непрерывно велись боевые действия. 5 марта 1207 г. Анталья была взята штурмом. Ибн Биби пишет, что Гияседдин Кейхусрев приказал вырезать всех защитников города за отказ капитулировать[507]. Султан назначил губернатором Антальи одного из военачальников, входивших в его ближайшее окружение, (Мубаризеддина Эртокуша) и с богатыми трофеями вернулся в Конью.

Свой последний поход Гияседдин Кейхусрев совершил против греческого государства Ласкариса. Ибн Биби объясняет причину похода тем, что Ласкарис чинил препятствия движению торговых караванов через его территорию из стран Востока в Европу и из Европы в мусульманские страны. Кроме того, Ласкарис перестал платить дань сельджукскому султану[508].

Анталья

В мае 1211 г. во главе армии Гияседдин Кейхусрев выступил из Коньи. Готовясь к сражению, Ласкарис усилил свою армию наемниками из числа немцев, кыпчаков, аланов. Ибн Биби отмечает многочисленность армии Ласкариса[509]. Сражение произошло 5 июня 1211 г. в районе г. Филадельфии (Алашехира). Оно носило крайне ожесточенный характер. Султан сражался наравне со своими солдатами. События, решившие исход сражения, Ибн Биби описывает следующим образом: «...B какой-то момент султан оказался в самом центре армии противника и увидел перед собой Ласкариса. Он вложил саблю в ножны и взял в руки копье. При первом же столкновении султан выбил Ласкариса из седла. Слуги султана хотели убить Ласкариса, но султан запретил сделать это... Увидев, что царь повержен наземь, солдаты Ласкариса побежали с поля боя. Охрана Кейхусрева оставила своего падишаха одного и бросилась за отступавшими. В это мгновение перед султаном неожиданно появился всадник-франк. На всем скаку он налетел на султана и убил его. Теперь уже в бегство обратилось войско сельджуков, и сражение было проиграно.»[510]

После Гияседцина Кейхусрева I на сельджукский престол взошел его старший сын Иззеддин Кейкавус I (1211 —1220 гг.). Он продолжил политику своего отца. В 1213—1214 гг. он установил торговые отношения с королевством крестоносцев на Кипре, а также с Венецией. Эти меры существенно увеличили объем торговли сельджуков с европейцами через порт Анталья. Новый султан поставил перед собой задачу завоевать порты на побережье Черного моря. В октябре 1214 г. Иззеддин Кейкавус I подошел к Синопу. Высланная вперед разведка донесла, что в предместьях города с немногочисленной свитой охотится император Трабзонского государства. Вскоре связанный Алексей Комнин был доставлен к султану. Императору был предъявлен следующий ультиматум. Если городские ворота не будут открыты, то Синоп будет осажден и взят штурмом. В этом случае Алексей Комнин будет казнен, население его Трабзонского государства истреблено или уведено в плен[511]. Алексей Комнин, недолго думая, отправил в Синоп гонца с приказом открыть городские ворота и сдать город. 28 октября 1214 г. над Синопом было поднято знамя сельджукского султана.

Между Иззеддином Кейкавусом и Алексеем Комниным было подписано соглашение, в соответствии с которым сельджукский султан возвращает Алексею Комнину свободу, трон и Трабзонское государство, за исключением порта Синоп. Император Трабзона обязуется ежегодно платить сельджукскому государству дань — 10 тысяч золотых динаров, 500 лошадей, 2 тысячи голов крупного рогатого скота, 10 тысяч овец. Кроме того, по требованию сельджукского султана Алексей Комнин направляет в его распоряжение войска[512]. После этого Алексею Комнину было разрешено сесть на корабль и отплыть в Трабзон. В Синопе церкви были переделаны в мечети, в городе был размещен гарнизон сельджукских войск и назначен комендант гарнизона. Известие о взятии Синопа было направлено в Багдад[513].

После смерти Иззеддина Кейкавуса I султаном сельджукского государства стал Алаэддин Кейкубад I (1220— 1237 гг.). К этому времени произошли серьезные изменения в расстановке военно-политических сил в регионе находившемся в непосредственной близости от восточных и юго-восточных границ государства Сельджуков в Малой Азии. К концу XII в. шах Хорезма Текеш присоединил к своим владениям Хорасан. Его сын хорезмшах Мухаммед (1200—1220 гг.) объединил под своей властью большую часть земель, входивших в империю Великих Сельджуков. Империя хорезмшахов стала крупнейшим и наиболее могущественным государством на Ближнем и Среднем Востоке, проводившим политику дальнейшей территориальной экспансии.

Синоп

В 1211 г. в Семиречье пришли отряды еще неизвестного мусульманским правителям Востока монгольского военачальника Чингисхана. Они быстро захватили северную часть этой области и присоединили ее к своему государству. Дальнейшее продвижение на запад не входило тогда в планы Чингисхана, который в том же году начал войну с Китаем. Война завершилась взятием в 1115 г. Пекина и завоеванием Китая.

Несмотря на уверенность в своих силах, хорезмшах Мухаммед не мог не видеть в Чингисхане опасного соперника, с которым у него теперь была общая граница. Для того, чтобы получить достоверные сведения об этом завоевателе, хорезмшах направил к нему послов. Послы застали Чингисхана еще в Пекине и были милостиво приняты им. Чингисхан велел передать хо-резмшаху, что считает его владыкой Запада, а себя — владыкой Востока и желает, чтобы между ними был мир и дружба и чтобы торговые караваны могли свободно перемещаться из одной страны в другую[514].

В ответ на посольство хорезмшаха Чингисхан в 1218г. отправил к Мухаммеду караван (до 500 верблюдов) с подарками и своих послов. Когда караван прибыл в г. Отрар, находившийся на границе владений хорезмшаха, произошло то, что В.В. Бартольд назвал «отрарской катастрофой»[515]. Послы и купцы, всего 450 человек, были убиты как монгольские шпионы[516]. Спастись удалось только одному погонщику верблюдов, который и передал эту страшную весть Чингисхану. Точно не известно, устроил ли эту резню эмир Отрара Кадыр-хан по своему усмотрению (что нам представляется маловероятным) или по приказанию Мухаммеда. Известно, что послы взби с собой письмо, в котором, в частности, говорилось, что Чингисхан ставит хорезмша ха наравне с самым дорогим из своих сыновей. Видимо, эти слова оскорбили Мухуммеда, котрый сказал своим приближенным, что никакие завоевания не дают Чингисхану права называть хорезмшаха своим сыном, то есть — вассалом[517]. На этом основании он мог приказать эмиру Отрара казнить послов и купцов.

Тем не менее, для Чингисхана причастность хорезмшаха к убийству в Отраре не была вполне очевидной. Поэтому он направил к хорезмшаху Мухаммеду новое посольство, которое должно было упрекнуть хорезмшаха за содеянное и потребовать выдачи эмира Отрара Кадыр-хана. Однако на этот раз Мухаммед действительно совершил ошибку, которая привела к катастрофическим последствиям для него самого и для его государства. Он не только не исполнил требование Чингисхана, но и лишил жизни посла, а остальных членов посольства отпустил, приказав отрезать им бороды[518].

Теперь вторжение Чингисхана во владения хорезмшаха стало неизбежным. Понимая это, Мухаммед начал лихорадочно готовиться к обороне Мавераннахра. В каждом городе он разместил усиленный гарнизон, а в Самарканде сосредоточил основные силы — до 110 тысяч человек[519].

Осенью 1219 г. Чингисхан, лично взялавив армию, выступил в поход, в который взял с собой всех своих сыновей (Угэдэя, Джучи и Тулуя). Часть сил немедленно осадила Отрар, сам Чингисхан двинулся на Бухару. После непродолжительной осады город был взят, разграблен и сожжен. Та же участь постигла Отрар. Были перебиты почти все его защитники и жители, но эмира Отрара было приказано взять живым. После пленения эмир Кадыр-хан был предан мучительной смерти. Из Бухары Чингисхан двинулся к Самарканду, ведя за собой многочисленные толпы пленных. Самарканд смог продержаться всего несколько дней. Затем монголы вошли в город и убили всех его защитников. Вслед за Самаркандом были взяты Дженд, Фергана, Ходженд, Хорезм, Гургандж К осени 1220 г. Мавераннахр был полностью покорен монголами.

Сам хорезмшах покинул Мавераннахр еще весной 1220 г. Джувейни пишет, что, увидев с какой быстротой и легкостью монголы расправлялись с его армией и захватывали города, Мухаммед впал в отчаяние. Он понял, что сам навел несчастью на себя и на свою страну.[520] Преследуемый тремя тюменями (дивизиями — В.З.) монгольской кавалерии, он бежал, спасая свою жизнь, в Казвин, а оттуда в Хамадан. Здесь монголы потеряли след хорезмшаха и более его не искали. Хорезмшах Мухаммед нашел прибежище на одном из островов в Каспийском море, где в конце 1220 г. умер от болезни.

Тем временем монголы захватывали владения хорезмшаха в Хорасане. Весной 1221 г. Чингисхан переправил войска через Амударью и занял Балх. Его сын Тулуй менее, чем за три месяца овладел Мервом, Нишапуром и рядом небольших городов. Наиболее тяжелой была участь Нишапура, взятого Тулуем в апреле 1221г. Его жители, за исключением ремесленников, были истреблены, город разрушен, и место, на котором он стоял, вспахано[521].

Смелые и небезуспешные попытки оказать сопротивление Чингисхану предпринимал сын Мухаммеда хорезмшах Джеляльэддин. Эти попытки не могли повлиять на исход кампании, но принесли Джеляльэддину славу безрассудно храброго, талантливого полководца и борца за веру. Кроме того, его отдельные победы поднимали моральный дух населения и остатков армии. В феврале 1221 г. Джеляльэддин разбил монгольские войска, осаждавшие Кандагар. В этом же месяце он прибыл в Газну, где смог увеличить численность своих войск. (Газна была вотчинной Джеляльэддина.) В самой Газне находилось 50-тысячное войско. Джувейни пишет, что как только весть о прибытии Джеляльжддина распространилась за пределами Газны, «со всех сторон стали приходить отряды воинов и соплеменников... Саид ад-Дин Игхрак примкнул к султану (хорезмшаху — В.З.) с сорока тысячами отважных воинов, и эмиры Гура также присоединились к нему, прибывая со всех направлений.»[522]

Весной 1221 г. хорезмшах Джеляльэддин вышел из Газны и стал лагерем около г. Парван. Здесь он получил известие о том, что монголы осадили крепость Валиян и уже были близки к тому, чтобы овладеть ей. Оставив обозы у Нарвана, Джеляльжддин выступил к Валияну и, имея большое численное превосходство над монголами, заставил их снять осаду и отступить. Узнав об этом, Чингисхан направил к Парвану тридцатитысячную армию. Сражение произошло примерно в семи километрах от Парвана. Оно отличалось крайним упорством противников и продолжалось два дня. Джувейни пишет, что «монголы были разгромлены; и два нойона (военачальника. — В.З.) с небольшим отрядом отправилось к Чингисхану, а войско султана (хорезмшаха. — В.З.) занялось сбором трофеев»[523].

Последнее сражение Джеляльэддина с монголами произошло в ноябре 1221 г. на берегу Инда. На этот раз войсками монголов командовал сам Чингисхан. Армия Джеляльэддина была уничтожена. Хорезмшаху удалось спастись, бросившись с обрыва в воды Инда[524].

К концу 1223 г. Чингисхан овладел почти всей территорией империи хорезмшахов. Оставив своему сыну Джучи завоеванные на Западе государства, Чингисхан в 1225 г. ушел в Монголию. Известно, что Чингисхан умер в 1227 г., назначив своим наследником сына Угэдэя.

Что касается Джеляльэддина, то, проведя два года в Индии, он вернулся в свое бывшее государство. Во главе небольшого отряда он направился в Багдад, надеясь получить помощь от халифа и продолжить борьбу с монголами. Весной 1224 г. он подошел к Багдаду. Высланный вперед гонец доставил халифу послание, в котором излагалась цель взята Джеляльэддина. Однако, вместо ожидаемой поддержки, халиф, помнивший, что дед Джеляльэддина, хорезмшах Текеш, пытаясь завоевать Багдад, разгромил войска халифа и убил его везира, а также то, что отец Джеляльэддина хорезмшах Мухаммед не признавал права аббасидов на Багдадский халифат, выслал против Джеляльэддина двадцатитысячное войско с приказом изгнать хорезмшаха из Ирака. Джувейни пишет, что в распоряжении Джеляльэддина имелось всего 2—3 тысячи воинов. Поэтому, спрятав большую часть отряда в засаде, хорезмшах с 500 всадниками внезапно атаковал войска халифа. Нанеся им некоторый урон, он имитировал бегство и заманил противника в засаду. Значительная часть направленных против Джеляльэддина войск была уничтожена, оставшихся в живых преследовали до стен Багдада[525].

Из Ирака Джеляльэддин ушел в Азербайджан и обосновался там, сделав своей столицей г. Мерага.

Султан Алаэддин Кейкубад внимательно следил за событиями, происходившими на территории, еще недавно являвшейся империей Великих Сельджуков. Он понимал, что существует вероятность вторжения монголов в пределы государства Сельджуков в Малой Азии. Поэтому в течение первых 4—5 лет своего правления он возводил новые крепостные стены вокруг Коньи и таких ключевых городов Центральной Анатолии, как Кайсери и Сивас.

Зимой 1221 г. Алаэдцин Кейкубад продолжил начатое его предшественниками завоевание побережья Средиземного моря. Он осадил с суши и блокировал с моря крепость Колонорос, считавшуюся неприступной. Для разрушения стен крепости было доставлено 100 тяжелых катапульт. Осада продолжалась два месяца, после чего правитель Колонороса грек Кир Варт согласился на переговоры и сдал крепость на почетных условиях. Защитникам города была сохранена жизнь. Кир Варт был назначен эмиром Акшехира и получил населенные пункты вокруг Акшехира в качестве икта[526]. Султан приказал заново построить город и крепость, соорудить верфи. В честь султана Колонорос был переименован в Алаийе[527].

Ибн Биби пишет, что вскоре после завоевания Колонороса к Алаэдцину Кейкубаду прибыл личный представитель халифа Мухйеддин ибн эль-Джевзи. Встреча произошла в г. Сивасе. Посол халифа сообщил султану, что, судя по донесениям их разведки, монгольские войска завершают боевые действия против хорезмшаха и планируют вторжение в Ирак и Восточную Анатолию. В этой связи халиф собирает защитников веры и просит всех мусульманских правителей направить в Багдад часть своих войск. Алаэдцина Кейкубада халиф просит прислать кавалерийский отряд численностью 2 тысячи человек[528].

Султан немедленно распорядился о выделении 5 тысяч отборной кавалерии. Это войско было снабжено провиантом на год и вскоре выступило в Багдад. Ибн Биби отмечает, что войско было превосходно организовано, вооружено и экипировано. По его мнению, правители городов, через которые пролегал маршрут сельджукской кавалерии (Харпут — Амид — Мардин — Мосул — Багдад), прониклись еще большим почтением к султану, «видя величие его армии, ее экипировку и лошадей»[529].

Через несколько месяцев Алаэддин Кейкубад получил от халифа послание, в котором, в частности, говорилось: «Согласно полученным нами ранее сведениям, монгольская армия, расправившись с хорезхмшахом Мухаммедом, должна была двинуться в нашу сторону. В этой связи для создания резерва войск мы потребовали помощи и от султана (сельджуков. — В.З.. Теперь мы располагаем информацией о том, что их (монголов. — В.З.) планы изменились. Поэтому мы дали разрешение вернуться в свои страны меликам, прибывшим к нам издалека. Пусть и эмир Кутлугджа (командующий сельдукеким воинским контингентом. — В3.) со своей армией возвращается на родину»[530].

Получив это важное сообщение, Алаэддин Кейкубад сосредоточил свои усилия на внутренних проблемах. Вскоре после прихода к власти серьезно обострились его отношения с высшими сановниками государства. Чрезмерная власть, которой они обладали, представляла угрозу для султана и государства. Здесь уместно вкратце остановиться на некоторых обстоятельствах, связанных с восхождением на трон Алаэдцина Кейкубада.

Когда скончался султан Иззеддин Кейкавус, высшая дворцовая номенклатура достаточно долго хранила его смерть в тайне от подданных. Сановники решали, кого из представителей династии им следует сделать своим новым монархом. Обсуждались три кандидатуры: сын Кылыч Арслана II мелик Эрзерума Мугиседдин Тугрулшах, младший брат Гияседцина Кейхусрева I Кей Феридун бин Кейхусрев, находившийся в заключении в Койлухирасе, и средний сын Иззеддина Кейкавуса II Алаэддин Кейкубад, также лишенный свободы и заключенный в крепости города Малатья. Мнения разделились. Алаэддин Кейкубад стал султаном только потому, что за него высказался могущественный сановник Сейфеддин Айаба, который, одновременно занимал две должности — меликульумера[531] и чашнигира[532]. Известно, что везир, то есть второе после султана лицо в государстве, был против кандидатуры Кейкубада. Ибн Биби пишет, что меликульумера Сейфеддин Айаба подчинил себе всех сановников и беев государства, включая везира. При решении важных вопросов дворцовые сановники всегда придерживались его точки зрения. Ему подчинялась даже личная охрана султана[533].

Высшие сановники сосредоточили в своих руках не только власть, но и огромные богатства. Султан вел более скромный образ жизни, чем некоторые из них. Ибн Биби пишет, что, если на кухне во дворце султана ежедневно резалось 30 баранов, то на кухне во дворце главнокомандующего — 80. Еду во дворце меликульумера подавали исключительно на золотой или серебряной посуде и т.д.[534]

Довольно скоро после того, как Алаэддин Кейкубад взошел на престол, его окружению стало понятно, что султан намерен самостоятельно управлять государством. Против Алаэдцина Кейкубада был составлен заговор. Султана предполагали убить, а вместо него возвести на престол Кей Феридуна бин Кейхусрева. Однако заговор был раскрыт и все его участники (24 человека), включая главнокомандующего Сейфедцина Айабу, в ноябре 1223 г. казнены. Имущество казненных заговорщиков было описано и передано государству[535].

В 1225 г. Алаэддин Кейкубад предпринял военную операцию с целью обеспечения безопасности торговых путей из арабских стран через территорию сельджукского государства к черноморскому порту Синоп. Купцы жаловались, что их корабли подвергались нападениям франков с побережья Малой Азии в Средиземном море, а также при прохождении караванов через Анатолию со стороны армян. Султан направил одну армию из Антальи вдоль побережья в восточном направлении, вторая армия шла из Карамана в долину реки Гёксу и далее до города Силифке. Еще одна армия выступила из Мараша и следовала на полуостров Чукурова. Результатом операции было освобождение от крестоносцев (госпительеров и тамплиеров) городов и крепостей на побережье Средиземного моря, овладение городом Силифке и провинцией Ичель. Крестоносцы бежали на Кипр. С армянским царем Константином был заключен договор, по которому он был обязан впредь исключить нападения на караваны, кроме того, удвоить сумму дани, выплачиваемой сельджукскому султану, ежегодно направлять войска для несения службы в составе армии сельджуков. В столице армянского государства, городе Сис, следовало читать хутбу с именем сельджукского султана, с его именем отныне должны были чеканить деньги в армянском государстве[536].

С середины 1220-х годов начала серьезно осложняться ситуация на востоке государства сельджуков. Весной 1226 г. о своей независимости объявил вассал Алаэдцина Кейкубада правитель артукидов[537] Месуд, владевший провинциями Диярбакыр и Мардин. Он прекратил упоминать имя сельджукского султана в пятничной молитве, объявил себя вассалом повелителя эйюбидов[538] египетского султана Камиля и начал эмиссию денег с его именем. Кроме того, Месуд установил союзнические отношения с хорезмшахом Джеляледдином.

Диярбакыр

Хорошо понимая, чем может грозить сельжукскому государству этот тройственный союз, Алаэддин Кейкубад немедленно перешел к решительным действиям. Сосредоточив крупные военные силы в районе Малатьи, весной 1226 г. он начал боевые действия против артукидов в провинции Диярбакыр. Войска султана осадили г. Адыяман, а также крепость Кахта и Чешмикезек. Эти две крепости, расположенные на отвесных склонах гор, были главными звеньями обороны артукидов.

Когда стало очевидно, что длительной осады крепости не выдержат, правитель артукидов отправился за помощью к эюбидам. К Алаэддину Кейкубаду прибыли послы от мелика Сирии Эшрефа с предложением прекратить осаду крепости и вернуть правителю артукидов уже завоеванные земли. Получив отрицательный ответ, мелик Эшреф направил на помощь защитникам крепости Кахта 10-тысячное войско. 6 тысяч кавалерии подошли из административного центра провинции г. Амид (Диярбакыр). Кавалерия арабов и артукидов трижды атаковала войска сельджуков. Все атаки были отбиты с большим уроном для нападавших. Ибн Биби пишет, что количество убитых не поддавалось исчислению. Было взято много пленных и среди них — командующий арабскими войсками Иззеддин ибн Бедир[539].

Расправившись с эюбидами, сельджуки катапультами начали разрушать стены крепости Кахта. Ее внутренние постройки обстреливались сосудами с горящей нефтью и были сожжены. Крепость Кахта капитулировала в августе 1226 г. К этому же времени были взяты крепость Чешмикезек и город Адыяман. Войска сельджуков начали продвигаться вглубь провинции Диярбакыр. В этой ситуации правитель артукидов Месуд направил к Алаэддину Кейкубаду послов с просьбой о мире и заверениями в покорности и преданности. Заключив мир с артукидами и присоединив их земли к своему государству, Алаэддин Кейкубад, принимая во внимание особенности военно-политической ситуации на востоке и юго-востоке, счел необходимым установить мирные отношения с эюбидами. В 1227 г. состоялась его свадьба с сестрой мелика Сирии Эшрефа[540].

Мардин

Тем не менее, ситуация в Восточной Анатолии продолжала обостряться. В 1228 г. о своей независимости объявил другой вассал Алаэдцина Кейкубада — правитель Эрзинджана Алаэддин Давудшах из рода Менгюджиков, которые пришли в Малую Азию одновременно с артукидами. Давудшах, понимая, что султан пошлет войска для подавления мятежа, написал письма правителю Эрзерума Рукнеддину Джиханшаху, а также хорезмшаху Джеляльэддину с просьбой подцержать его. С правителем Эрзерума была достигнута договоренность о совместных действиях. Что касается хорезмшаха, то, втайне поощряя любые сепаратистские настроения среди вассалов сельджукского султана, в данном случае он считал преждевременным прямой военный конфликт. Поэтому в ноябре 1228 г. хорезмшах направил Алаэддину Кейкубаду послание, в котором известил, что не поддержит Давудшаха. В том же 1228 г. сельджукские войска полностью оккупировали провинцию Эрзинджан. Давудшах пожелал встретиться с султаном, но ему было отказано. Алаэддин Кейкубад известил Давудшаха о том, что выделяет ему в качестве икта город Акшехир (в районе Коньи), куда бывший мелик Эрзинджана был отправлен под конвоем. Территорию Эрзинджана сельджукский султан включил в состав своего государства. Вслед за этим Алаэддин Кейкубад двинул войска в направлении Эрзерума. Когда часть провинции была оккупирована сельджукской армией, мелик Эрзерума Рукнед дин Джиханшах направил к Алаэддину Кейкубаду посольство и караван с золотом, драгоценными камнями, дорогими тканями, рабами и т.п. Послы взби письмо, в котором Рукнедцин Джиханшах молил о пощаде, называл себя «жалким рабом» султана и клялся в преданности.[541] Алаэд дин Кейкубад принял дары, простил Джиханшаха и разрешил ему и впредь остаться меликом Эрзерума.

В 1229 г. к активным действиям на территории Восточной Анатолии перешел сам хорезмшах Джеляльэддин. В августе 1229 г. он осадил г. Ахлат. Незадолго до этого его кавалерия совершала набеги на провинции Эрзерум и Муш. В этой ситуации правитель Эрзерума Джиханшах, нарушив свою клятву в преданности Алаэдцину Кейкубаду, объявил себя подданным хорезмшаха. Он направил к Ахлату свои войска, обозы с продовольствием и фуражом, а также осадные орудия.

Алаэддин Кейкубад, понимая, что действия хорезмшаха представляют для него серьезную опасность, особенно на фоне вероятного вторжения монголов, направил в район Ахлата послов. Султан пытался убедить хорезмшаха снять осаду Ахлата, увести свои войска в Азербайдажан и Эрран, не вносить раздор в мусульманский мир, а, напротив, объединить усилия для борьбы с монгольским нашествием. С послом был отправлен караван с подарками хорезмшаху, количество и ценность которых, по словам Ибн Биби, изумила эмиров хорезмшаха[542]. Однако, ни слова султана, ни его дары не смогли повлиять на хорезмшаха. Он продолжил осаду Ахлата и вскоре овладел им. В фетихнаме, написанном в связи с взятием Ахлата, хорезмшах заявил о своем намерении в кратчайшие сроки завоевать Сирию и Рум (Анатолию)[543].

Узнав об этом, Алаэддин Кейкубад немедленно направил 12 тысяч гвардейской кавалерии в район Эрзинджана и приступил к мобилизации армии. Затем он обратился с просьбой об оказании военной помощи к правителю Сирии Эшрефу, на сестре которого был женат. Мелик Эшреф выделил в распоряжение сельджукского султана 10 тысяч кавалерии. Соединившись в Сивасе, сельджукские и сирийские войска (всего 30 тысяч человек) двинулись к Эрзинджану, где передовой отряд сельджукской кавалерии уже отражал атаки авангарда войск хорезмшаха и правителя Эрзерума. Общая численность этой объединенной армии, по оценке Ибн Биби, составляла 100 тысяч человек[544].

Генеральное сражение между Алаэддином Кейкубадом и хорезмшахом Джеляльэддином произошло 10 августа 1230 г. у населенного пункта Яссычемен (в провинции Эрзинджан). Итогом сражения был разгром войск хорезмшаха. Большая часть его солдат погибла на поле боя. Джеляльэддину с немногочисленным отрядом войск удалось бежать в Харпут, затем через Ахлат в Азербайджан. Во время сражения был взят в плен союзник хорезмшаха правитель Эрзерума Джиханшах. Алаэддин Кейкубад без боя занял Эрзерум и ликвидировал этот бейлик, существовавший 28 лет.

В 1231 г. свой первый набег в Восточную Анатолию совершили монголы. Они разрушили и разграбили города Ахлат, Битлис, Амид (Диярбакыр), Сиирт, Мардин, Харпут и другие. Население этих городов было вырезано или угнано в плен. В 1232 г. монгольская кавалерия, стремительно продвигаясь по территории сельджукского государства, дошла до стен Сиваса[545]. Алаэддин Кейкубад приказал своему главнокомандующему Кемаледдину Камьяру остановить монгольские войска. Однако монголы ушли столь же стремительно, как и появились. Преследуя их, сельджукские войска под командованием Камьяра и командующего войсками сельджуков в провинции Эрзерум — Чавлы совершили поход в Грузию и заняли здесь ряд приграничных крепостей.

В 1232—1233 гг. Алаэддин Кейкубад заново построил г. Ахлат и ряд других населенных пунктов, наиболее серьезно пострадавших в результате монгольских набегов. Были восстановлены разрушенные оборонительные сооружения.

В 1234 г. с юга на территорию Восточной Анатолии вторглись объединенные вооруженные силы Сирии и Египта. Правитель эюбидов султан Египта поставил перед собой задачу завоевать государство Сельджуков и присоединить Анатолию к подвластным ему территориям[546]. Войска эюбидов двигались из Халеба в направлении Кайсери. Однако западнее Малатьи арабов встретили сельджукские войска под командованием Кемаледдина Камьяра и заставили их отступить на линию Бесни — Адыяман — Сиверек. Понеся потери, эюбиды изменили направление наступления и с указанного рубежа двинулись в Центральную Анатолию через Харпут. Однако здесь их встретила сельджукская армия, которой командовал сам Алаэддин Кейкубад. В происшедшем сражении египетско-сирийские войска были разгромлены и изгнаны за пределы сельджукского государства. Султан взял г. Харпут и ликвидировал правившую здесь ветвь артукидов, которые вместе с эюбидами сражались против сельджуков. Затем Алаэддин Кейкубад вытеснил эюбидов из районов Сиверек, Урфа, Харран и, завоевав почти всю Восточную Анатолию, значительно укрепил положение сельджукского государства.

Султан Египта Камиль, несмотря на понесенное поражение, после ухода из Восточной Анатолии сельджукских войск оккупировал в 1236 г. ряд районов Южной Анатолии. В качестве немедленной ответной меры Алаэддин Кейкубад ввел войска на подвластные ему земли артукидов, разрушил город Кочхисар и увел в плен его жителей. Одновременно сельджукский султан начал подготовку к полномасштабным военным действиям против эюбидов (Сирии и Египта).

В начале 1237 г. Алаэддин Кейкубад провел мобилизацию своей армии и в мае того же года сосредоточил ее в районе Кайсери, где в это время находился сам. В связи с предстоящей военной кампанией в Кайсери по приглашению султана прибыли послы из вассальных, союзных и соседних государств, а также от багдадского халифа и монгольского хана.

В присутствии послов и высших сановников сельджукского государства состоялся военный парад. Затем султан объявил о назначении наследником престола своего младшего сына Кылыч Арслана, старший сын Гияседдин ранее был назначен меликом Эрзинджана.

1 июня 1237 г. был дан прием, на котором присутствовали все прибывшие в Кайсери высокие гости. Во время приема Алаэддин Кейкубад почувствовал внезапное недомогание и через несколько часов скончался. Ибн Биби ничего не говорит о причине смерти султана, кроме констатации того факта, что во время приема чашнигир Насиредцин Али неожиданно (так в тексте. — В.З.) подал Алаэддину Кейкубаду жареную курицу, отведав которой, султан почувствовал себя плохо[547]. Существует весьма правдоподобное предположение, что Алаэддин Кейкубад был отравлен сановниками, заинтересованными в возведении на престол не младшего, а старшего сына султана[548]. Тело Алаэддина Кейкубада еще не было похоронено, когда сторонники Гияседдина Кейхусрева посадили его на трон[549]. Законный преемник султана Кылыч Арслан был заточен в крепость Улуборлу[550].

Со смертью султана Алаэддина Кейкубада I завершился период наивысшего могущества государства сельджуков в Малой Азии. Точности ради следовало бы говорить о том, что этот период завершился незадолго до смерти великого султана, так как весной 1237 г. Алаэддин Кейкубад был вынужден стать вассалом монгольского хана.

Весной 1237 г. к Алаэддину Кейкубаду прибыли послы от Великого монгольского хана Угэдэя. Они доставили сельджукскому султану серебряную пайцзу[551] и ярлык[552]. Ибн Биби дословно приводит содержание врученного сельджукскому султану ярлыка:

«Пусть будет известно справедливому падишаху султану Алаэддину Кейкубаду, что нам сообщили о его доброй славе и известности, связанными с правильным управлением страной и хорошим отношением к народу. Мы были весьма этому рады... Мы пожелали, чтобы в твоей стране всегда был порядок и спокойствие... Всевышний сделал нас великими и почитаемыми. Он отдал Мир нашему роду... Сообщаем тебе о нашем решении призвать тебя к подчинению и повиновению нам. К тем, кто, получив от нас подобное известие, встанет на путь непокорности, мы посылаем армию и вырубаем их корни. Женщин и детей уводят в плен. Страну грабят и разрушают. Такой правитель уже больше ничего не может нам сказать. Написано в год Обезьяны 633 (1235).»[553]

Как уже было сказано, Алаэддин Кейкубад получил это послание весной 1237 г. Принимая во внимание то обстоятельство, что его страна находилась в состоянии войны с Египтом и Сирией, он принял решение сохранить мир с монголами (не допустить вторжения их войск) даже такой высокой ценой. Ибн Биби пишет, что Алаэддин Кейкубад радушно принял посольство, сообщил, что подчиняется требованию хана и направляет ему богатые дары[554]. Однако, не успело посольство отправиться в обратный путь, как Алаэддина Кейкубада не стало. взошедший на престол Гияседдин Кейхусрев сообщил послам, что подтверждает решение отца.

§ 4. Административно-территориальная, социально-экономическая структура и военная организация государства Сельджуков в Малой Азии

При Алаэддине Кейкубаде I государство Сельджуков занимало большую часть полуострова Малая Азия, главным образом, Центральную и Восточную Анатолию. На Западе сельджуки граничили с Византийским Никейским государством по линии Инеболу — Эскишехир — Кютахья — Денизли — Бодрум. На севере им принадлежала незначительная часть побережья Черного моря и два порта — Синоп и Самсун. На северо-востоке государство Сельджуков граничило с вассальной византийской Трабзонской империей и Грузией; на востоке — с армянскими государствами; на юго-востоке и юге — с курдскими княжествами, арабами Сирии, франками (Антиохия) и вассальным армянским государством в Киликии. Сельджукам принадлежало побережье Средиземного моря от Антальи на западе до Силифке на востоке.

Абсолютное большинство населения составляли тюрки (огузы). За 140 лет, прошедших после победы при Малазгирте, огузы практически непрерывно мигрировали в Малую Азию из мест своего прежнего обитания. Турецкий историк Йылмаз Озтуна приводит следующие цифры. Если в XI в. в огузском ябгулуке насчитывалось 24 города и несколько миллионов человек населения, то в XIII в. осталось всего 4 города, так как большая часть огузов ушла в Анатолию и в страны Ближнего Востока[555].

Высокие темпы рождаемости среди огузов многократно увеличили численность мигрантов и в первой четверти XIII в. огузы в буквальном смысле заполонили полуостров Малая Азия и вытеснили коренное греческое население. Здесь нам необходимо вновь вернуться к вопросу о трансформации термина «огуз» в термин «тюрк» (в узком смысле слова). Уже в конце X в. мусульманские историки и географы начали употреблять по отношению к огузам наряду с термином «огуз» термин «тюркмен». Существует несколько толкований (точнее, попыток объяснить) значение термина «тюркмен». На наш взяляд, ни одно из них не является удовлетворительным. В любом случае, со временем этноним «тюркмен» начал вытеснять этноним «огуз». Принципиально важно понимать, что речь идет о названии одного и того же народа — огузов. В XI в. в употреблении были оба термина. Персидские ученые Бейхаки и Гардизи в отношении огузов-сельджуков употребляли термин «тюркмены». Арабские ученые того же периода называли армию Тугрула армией огузов[556]. В период правления Меликшаха доминирующим являлся термин «тюркмены». Однако при Санджаре средневековые историки огузов снова стали называть огузами[557].

Примерные границы государства Сельджуков в Малой Азии в первой половине XIII века

Начиная с XIII в. в отношении огузов уже повсеместно используется термин «тюркмены» или «тюрки». Разница заключалась в том, что кочевых огузов называли тюркменами, а оседлых — тюрками. Со временем применительно к огузам государства Сельджуков в Малой Азии стали употреблять (как в мусульманском, так и в христианском мире) один термин — «тюрки». В Анатолии теперь жили порки, поэтому в Европе и на Ближнем Востоке примерно с середины XIII в. сельджукское государство нередко называли просто Тюркестаном (Türkistan) или Турцией (Türkiye)[558].

Турки (тюрки) — сельджуки исповедовали ислам суннитского толка. Мусульманская религия пришла в сельджукское государство из Ирана. Так же, как в империи Великих Сельджуков, религиозные и государственные деятели в большинстве своем были персами и говорили на персидском языке.

Значительная часть населения сельджукской Турции проживала в сельской местности и вела как оседлый, так и кочевой образ жизни. В западной части страны, а также в Южной и Юго-Восточной Анатолии преобладали кочевники. Оседлое население было сосредоточено, в основном, в Центральной Анатолии. Крестьянство занималось скотоводством (особенно, овцеводством), а также выращиванием различных зерновых культур, бахчеводством и виноградарством. Сельское хозяйство полностью обеспечивало потребности всего населения страны в продовольствии, более того, большой доход государству приносил экспорт продукции животноводства в греческие государства и, особенно, в арабские страны[559]. Ибн Батута пишет о «бескрайних плантациях» плодовых культур в районе Коньи, а также отмечает, что выращиваемые здесь абрикосы экспортируются в Сирию и Египет[560].

Все пригодные для ведения сельского хозяйства земли являлись казенной собственностью. Это означало, что все крестьяне, независимо от того, вели они кочевой или оседлый образ жизни, являлись арендаторами земли у государства. В сельджукской Турции, как позже и в османской, крестьяне именовались реайа (reaya). Османо-турецкий словарь дает следующее толкование этому термину: «платящий налоги народ, подчиненный своему правителю»[561].

Налоги с крестьян поступали либо непосредственно в государственную казну, либо их получал состоявший на службе у государства чиновник или военачальник вместо причитавшегося ему жалования. Местоположение участковзимель, выделяемых в качестве икта, их размеры, так же, как и размеры собираемых с них налогов точно определялись и фиксировались государством. Государство вело учет (реестр) таких земель (участков).

Кроме земель, выделяемых в качестве икта, у сельджуков существовало еще две категории земель: вакуфы, то есть земли, отказанные на дела благотворительности, и т.н. мюльк, то есть земли, продававшиеся владельцу в частную собственность. Эти земли можно было завещать, дарить, продавать и т.п. Известно, например, что за преданную многолетнюю службу Алаэддин Кейкубад наградил своего главнокомандующего Хюсамеддина Чобана правом частной собственности на город Кастамону[562].

Порядок и соблюдение законов в деревнях возлагалось на деревенского старосту, который у сельджуков именовался кетхюда (Kethüda, Köy Kethüdası). Кетхюда был пожилым и самым уважаемым человеком в деревне. Деревенская молодежь была организована. Во главе молодежной организации (gençlik ocağı) находился назначавшийся старостой и подчиненный ему «старший джигит» (yiğitbaşı). Молодежная организация была реальной силой. В случае необходимости ее можно было использовать для ликвидации беспорядков.

В городах процветало ремесленное производство. Оно было хорошо организовано и удовлетворяло все потребности населения, за исключением предметов роскоши, которые сельджуки в большом количестве ввзяли из-за рубежа, главным образом, из стран Востока[563]. Некоторые товары, производившиеся сельджуками, шли на экспорт. Ибн Батута пишет, что нигде не видел ковров такого качества, как в Аксарае. Они шли на экспорт в Сирию, Ирак, Индию и Китай[564].

Ремеслами в первое время существования сельджукского государства занимались, как и до прихода в Малую Азию огузов, греки и армяне. Огузы долгое время были у них в подмастерьях. Однако со временем они овладели ремеслами.

Ремесленники занимали важное место в социальной структуре городского общества. В каждом городе имелось определенное количество ремесел, производивших различную продукцию, прежде всего, необходимую для удовлетворения потребностей населения. Например, пекари, ткачи, сапожники, кожевенники, мясники и т.п. Ремесленные производства, мастерские, объединялись в цеха. Каждый цех имел монополию на производство определенного вида продукции. Количество ремесленников, объединенных в рамках одного цеха, было довольно значительным. Так, Ибн Батута пишет, что в Анталье цех кожевенников насчитывал 200 человек[565]. В каждой мастерской был только один мастер, остальные подмастерьями. Наиболее уважаемый в цехе мастер становился его руководителем и назывался ахы, или ахи (ahi). Впервые об институте ахи в средневековой Турции упоминает Ибн Батута. Он же дает толкование значению этого термина — «первое лицо»[566]. Сколько в городе имелось ремесленных производств (цехов), столько же было ахи. Ибн Батута пишет, что глава всех ахи именовался «ахи челеби» (ahi çelebi)[567]. Роль ахи не ограничивалась руководством цехом или представлением его интересов. Ахи играли важную роль в общественной жизни. Ибн Батута пишет, что если в город приезжали чужеземцы, то ахи были обязаны заниматься ими, обеспечивать их бесплатным жильем, едой, оберегать от нападений разбойников и т.д. По распоряжению ахи на заработанные цехом деньги строились обители, которые затем обставлялись мебелью, снабжались необходимой утварью. Именно в такие обители приглашались прибывавшие в город путники, дервиши, чужестранцы. Их кормили и обеспечивали всем необходимым от первого до последнего дня пребывания в городе. Ибн Батута пишет, что ничего подобного он не встречал в других странах[568].

Обладая властью над организованными массами ремесленников, а также безработными неженатыми молодыми людьми, на нужды которых выделялась часть заработанных цехами средств[569], ахи играли важную роль не только в социальной, но и в политической жизни страны. Так, Ибн Биби пишет, что после четырех месяцев осады принцем Рукнеддином Коньи с целью свержения с престола законного султана Гияседдина Кейхусрева, именно ахи приняли решение о невозможности дальнейшей обороны города и подготовили текст соглашения, который был подписан обеими сторонами[570]. В результате Рукнеддин Сулейманшах стал новым султаном, а Гиясед дин Кейхусрев отправился в изгнание. Следующую ступень с социальной иерархии городского общества занимали именитые горожане, знатные люди — т.н. аяны (ayan) и игдиши (iğdiş). Игдишами называли должностных лиц, стоявших во главе городских районов. Они избирались населением района и утверждались городским кадием (духовным судьей, осуществлявшим правосудие на основе шариата). Игдиши играли важную роль в жизни городов. В частности, они доводили до населения содержание распоряжений вышестоящих властей и фирманов (указов) султана. Деятельностью районных игдишей руководил главный городской игдиш (başiğdiş). На этой же ступени социальной иерархии гордского общества находились купцы (в основном те из них, кто занимался крупной розничной или оптовой торговлей).

Верхнюю ступень в социальной иерархии городов занимали мелики, эмиры и их семьи, которым принадлежала политическая власть и наиболее ценная недвижимость.

Султану принадлежала абсолютная власть в государстве. Все решения по важнейшим вопросам жизни страны он принимал единолично. Консультативным и исполнительным органом при султане был диван, или Большой диван.

В состав Большого дивана входило несколько высших государственных сановников, прежде всего, везир, который руководил работой дивана в отсутствии султана. Везир был вторым лицом в государстве и отвечал перед султаном за исполнение принятых султаном решений, а также за общее положение дел в стране. Везир назначался специальным указом султана. Во время официальных церемоний он носил корону или кюлях (головной убор конической формы). К символам власти везира также относился золотой письменный прибор (или просто золотая чернильница). На заседаниях дивана рядом с везиром сидели секретари, которые делали необходимые записи, и переводчики.

Кроме везира, в состав Большого дивана входили сановники, которые по своему положению и обязанностям могут быть приравнены к министрам. В распоряжении каждого из них имелся административный аппарат, именовавшийся малым диваном.

Следующим после везира государственным чиновником был наиб (niyabeti saltanat). Когда султан и везир одновременно отсутствовали в столице, наиб отвечал перед султаном за состояние всех государственных дел. Символом его власти была золотая сабля.

За финансовое состояние государства отвечал чиновник, называвшийся мюстевфи. В составе Большого дивана важное место занимал туграи. В его подчинении находился диван, именовавшийся диван-и тугра. Чиновники этого дивана готовили официальные послания султана, его указы и другие нормативные акты, которые приобретали законную силу после того, как на них ставилась печать (тугра) султана. Хранителем печати и был туграи.

Учет государственных земель, выделяемых в качестве икта, вел перване вместе с подчиненным ему аппаратом. Перване также готовил грамоты о пожаловании (или лишении) икта.

Эмир-и ариз и его ведомство отвечали за все виды снабжения армии, выдачу жалования военнослужащим постоянной армии, осуществляли учет личного состава. В наиболее крупных или стратегически наиболее важных провинциях имелись отделения или представители этого ведомства.

Важным сановником, не входившим в состав Большого дивана, был эмир-и дад, обязанности которого были близки к обязанностям современного прокурора и министра внутренних дел одновременно. Чиновники его ведомства вели расследования криминальных дел, проводили аресты и допросы. Этому ведомству был подчинен дом предварительного заключения (tevkifhane). Эхмир-и дад имел право арестовывать людей любого ранга, включая везира и членов Большого дивана. Ибн Биби описывает действия этого ведомства во время раскрытия заговора высших сановников против Алаэддина Кейкубада[571]. Он также пишет, что уже после их казни султан заподозрил нескольких сановников среднего звена (случайно услышав их разговор) в нелояльном отношении к его особе. По распоряжению Алаэддина Кейкубада эмир-и дад лишил этих сановников имущества и выдворил из страны[572].

В качестве жалования членам дивана и другим важным сановникам выделялись икта.

В административно-территориальном отношении государство сельджуков состояло из определенного числа провинций (вилайетов). Обычно их название соответствовало названию города, являвшегося центром вилайета. Например, Кайсери, Эрзинджан, Сива с и т.п. К середине XIII в. в состав сельджукского государства входило более 30 вилайетов[573].

В сельджукском государстве существовало три типа вилайетов[574]. Во главе вилайетов первого типа (к ним относилось большинство провинций) стоял генерал-губернатор, который именовался субаши (subaşı). Субаши являлись командующими войсками вилайетов. Эти войска состояли из кавалерии, точно определенный контингент которой, должны были обучать, вооружать, экипировать и содержать владельцы икта. В административном центре вилайета находились чиновники, задачей которых был контроль за правильностью уплаты налогов, которые являлись основным источником доходов государства[575]. Собираемые в вилайетах налоги направлялись в столицу. Они поступали в Большой диван в департамент мюстевфи. Часть налогов, они назывались «rüsum-i örfiye», поступала в казну султана и являлась его личными доходами.

Второй тип вилайетов взялавляли не субаши, а мелики, то есть, дети и родственники султана. Они были полностью независимы от дивана и подчинялись непосредственно султану. В случае войны мелики были обязаны направлять в армию султана свои войска.

Третьим типом вилайетов были пограничные вилайеты, или уджи. Уджами у сельджуков было принято называть земли, граничившие с христианскими государствами. Но использовался этот термин исключительно применительно к границе с Византией. Эта граница проходила (если не считать Трабзонское государство) по линии Инеболу — Эскишехир — Кютахья — Бодрум. Населением этого обширного приграничного района являлись в основном кочевые огузы, подчиненные своим беям, которые в данном случае именовались удж-беями. Этот приграничный район был разделен на две части, или на два удж-вилайета (правый и левый), граница между которыми проходила по линии Анкара — Эскишехир. Каждым вилайетом управлял бейлербей, которому подчинялись соответствующие удж-беи. В случае объявления мобилизации бейлербей были обязаны сформировать каждый по одной армии, состоявшей из кочевых огузов (тюркмен).

Вилайеты и приравненные к ним территории являлись основным источником формирования вооруженных сил сельджукского государства. Выше уже говорилось, что каждый владелец икта был обязан обучить, вооружить и содержать определенный контингент кавалерии. Численность этого контингента определялась размерами икта. Ибн Биби приводит сведения, которые позволяют нам точно установить соотношение между размерами собираемых с земельного участка налогами и количеством солдат, которых владелец участка обязан был подготовить для армии султана. Так, в начале 1220-х годов Алаэддин Кейкубад выделил Кемаледдину Камьяру вилайет Зара с доходом 100 тысяч дирхемов[576] в качестве икта. Камьяр был обязан обучить, вооружить и содержать 60 воинов[577]. То есть, во времена Алаэддина Кейкубада владельцы икта были обязаны подготовить, вооружить и содержать одного кавалериста с каждых 1670 дирхемов дохода.

При объявлении мобилизации владелец икта во главе своего кавалерийского отряда был обязан в кратчайшие сроки прибыть к субаши. В свою очередь субаши во главе войск вилайета прибывал в указанное султаном место сбора войск. Мобилизация объявлялась следующим образом: султан издавал письменные именные указы о сборе войск. На указы ставилась тугра, после чего нарочные доставляли их главам субъектов сельджукского государства. От сроков мобилизации часто зависел успех военной кампании. Поэтому за нерасторопность, а тем более невыполнение подобных указов следовало серьезное наказание. Так, собираясь воевать с Грузией, султан Рукнеддин Сулейманшах издал соответствующий фирман и отправил его во все вилайеты, в том числе в те, во главе которых находились мелики. Ибн Биби пишет, что первым привел свои войска из Эльбистана брат султана мелик Гияседдин Тугрулшах, вслед за ним — мелик Фахреддин Бехрамшах. В то же время мелик Эрзерума Алаэддин Салтук проявил нерасторопность при проведении мобилизации. За эту провинность султан издал указ о наказании Алаэддина Салтука. Султан отобрал у него земли, города и крепости и передал вилайет Эрзерум в распоряжение Гияседцина Тугрулшаха (о чем также был издан письменный указ)[578].

В то же время за одержанные во время войны победы султан нередко увеличивал своим военачальникам размеры земельных наделов[579].

С точки зрения сроков мобилизация считалась проведенной успешно, если войска прибывали в назначенное султаном место сбора в течение 8—9 дней[580]. Это означало, что воинские контингенты владельцев икта должны были находиться в состоянии постоянной боевой готовности.

Войска, собранные по системе икта, составляли основу, большую часть армии сельджуков. Эта часть армии именовалась кавалерией сипахи.

Кроме войск икта, в составе сельджукской армии имелись постоянные профессиональные войска, получавшие за свою службу жалование. Эти войска были сосредоточены в столице и подчинялись непосредственно султану. Они были пешими и конными. Когда монголы совершили свой первый набег на территорию сельджукского государства и дошли до Сиваса, то султан, как уже говорилось, приказал своему главнокомандующему остановить их. Ибн Биби пишет, что для этого в распоряжение Кемаледцина Камьяра была выделена постоянная армия, или армия постоянной готовности (hazır ordu), в которую входили конные и пешие гвардейцы султана[581].

Постоянная армия комплектовалась из пленных и рабов различных национальностей. Система их подготовки нам неизвестна. Однако, очевидно, что обучение осуществлялось в течение длительного времени. За это время рабы и пленные овладевали языком, узнавали обычаи огузов, в совершенстве овладевали военным делом. В итоге из бывших рабов и пленных формировались наиболее преданные султану профессиональные воинские формирования. Именно им он доверял как охрану своей персоны, так и решение наиболее сложных воинских задач. Из их среды вышло много выдающихся военачальников и государственных деятелей. Среди них, в частности, были Мюбаризедцин Эртокуш, назначенный Гияседцином Кейхусревом I субаши Антальи, а затем ставший атабеком (наставником) принца Алаэдцина Кейкубада, а также Джеляледцин Каратай, эмир Шемсюдцин Хасогуз, Сейфедцин Торумтай и многие другие[582].

Кроме кавалерии сипахи и постоянных профессиональных войск при объявлении мобилизации в армию султана направляли свои контингенты вассальные государства. Так, по условиям мирного договора с Арменией царь Левон был обязан ежегодно выделять Алаэдцину Кейкубаду отряд кавалерии в 1 тысячу человек и 500 чаркчи. (Чарк, или зенбурак — подобие катапульты. Во время осады это орудие метало в осажденный город стрелы.)[583] Ибн Биби отмечает, что при подавлении бунта правителя артукидов в армию Алаэдцина Кейкубада «прибыла большая армия из страны Ласкариса» (греческого никейского государства. — В.З.)[584] и т.п.

В случае крайней необходимости из казны выделялись деньги для рекрутирования наемников, как из числа огузов (тюркмен), так и иностранцев.

В составе сухопутных войск сельджуков имелись подразделения саперов (lağımcı), игравших важную роль при осаде крепостей. Они делали проходы и подкопы под стенами, по которым в крепость проникали войска, или расширяли имевшиеся в стенах трещины, проемы. Так, например, считавшаяся неприступной крепость Чемишкезек была взята войсками Алаэдцина Кейкубада после того, как 50 хорошо подготовленных саперов сделали подкоп[585].

В армии сельджуков имелось большое количество катапульт, в том числе, изготовленных из металла. Катапульты могли метать тяжелые камни и использовались для разрушения крепостей. Кроме того, катапульты метали сосуды с горящей нефтью, что позволяло сжигать деревянные постройки внутри крепостей. Сосуды с горящей нефтью, как своеобразные снаряды использовались и в ходе полевых сражений, производя опустошение в рядах противника и взявая у него панику.

При ведении полевых сражений армия принимала определенный боевой порядок, основными элементами которого были авангард, центр войска, правый и левый фланги, а также арьергард. Армия имела разведывательные подразделения.

Решение на проведение операции или сражения принималось после предварительной оценки обстановки и, как правило, оформлялось в штабе (ставке султана) в письменном виде[586].

После завоевания портов на побережье Средиземного и Черного морей у сельджуков появился военный флот. Однако, он не мог конкурировать с флотами европейских государств, которые господствовали на море. Тем не менее, во время осады Алаэдцином Кейкубадом крепости Колонорос, она, как отмечает Ибн Биби, была блокирована с суши и с моря. Что касается Черного моря, то здесь сельджуки первое время использовали византийские корабли, захваченные вместе с портами Синоп и Самсун.

В период правления султана Алаэдцина Кейкубада была осуществлена масштабная десантная операция с целью овладения городом Судак на крымском побережье Черного моря и обеспечения безопасности торговых путей. На кораблях, размеры которых Ибн Биби называет исполинскими (dağ gibi)[587], из Синопа в Крым был переброшен кавалерийский корпус во главе с главнокомандующим сельджукской армией Хюсамеддином Чобаном. Разведка доложила, что на подступах к городу стоит многочисленная армия кыпчаков. Сельджукские десантные войска вступили в сражение, которое продолжалось два дня и завершилось полным разгромом кыпчакского войска. Ибн Биби отмечает, что город был хорошо подготовлен к возможной осаде. Городские стены были укреплены, на складах имелось достаточное количество оружия и продовольствия. В городе были вырыты окопы и созданы дополнительные оборонительные сооружения.

Когда кавалерия сельджуков приблизилась к стенам города, в нее полетели камни, стрелы, полилась горящая нефть. Затем открылись ворота, и сельджуки были атакованы кавалерией кыпчаков. Используя обычную в таких случаях тактику, сельджуки после непродолжительного боя имитировали паническое бегство, увлекая за собой неприятеля. На некотором расстоянии от города была подготовлена засада, в которой кыпчакская кавалерия была полностью уничтожена. К вечеру сельджуки вернулись к Судаку и провели своеобразную акцию психологического воздействия на население города. Они разбили лагерь в непосредственной близости от города и устроили пир. «Чем громче играла музыка в лагере сельджуков, — пишет Ибн Биби, — тем сильнее становились вопли отчаяния в каждом доме города»[588]. Утром к главнокомандующему прибыла делегация именитых граждан города. Они просили о пощаде и изъявляли готовность платить султану дань в размерах, которые он установит. Завоевав Судак, сельджукские войска на кораблях вернулись в Синоп.

Опираясь на все вышеизложенное, можно следующим образом охарактеризовать военную организацию государства Сельджуков в Малой Азии. Вооруженные силы состояли из сухопутных войск, военного и военно-транспортного флота. Сухопутные войска подразделялись на кавалерию икта (сипахи), составлявшую наиболее многочисленную часть вооруженных сил, и менее многочисленную постоянную профессиональную армию, получавшую жалованье. Профессиональная армия состояла из кавалерии и пехоты. Она дислоцировалась в столице государства. Кроме того, в состав вооруженных сил в военное время входили войска вассальных государств.

Высшим должностным лицом в вооруженных силах являлся главнокомандующий, который именовался меликульумера (melikûlumera). В качестве жалованья главнокомандующему выделялся икта (как правило, вилайет недалеко от столицы).

Численность вооруженных сил не была раз и навсегда определенной. Она зависела от решаемых задач. Постоянной была численность профессиональных войск — 10 тысяч человек.

Цифры, которые приводит Ибн Биби, позволяют прийти к заключению, что вооруженные силы сельджуков не были многочисленными. Так, во время войны с Сирией армия султана Изедцина Кейкавуса I насчитывала 22 тысячи человек[589]. В сражении при Яссычимене с хорезмшахом Джеляледцином, пришедшим во главе 100-тысячной армии[590], войска Алаэддина Кейкубада насчитывали 40—45 тысяч человек. В 1234 г., когда на территорию сельджукского государства вторглись объединенные силы Египта и Сирии, для отражения нападения у главнокомандующего Кемаледцина Камьяра имелось «50 тысяч кавалерии из старых и новых солдат, сипахи и постоянной профессиональной (на жаловании) армии»[591].

Несмотря на относительную немногочисленность, армия сельджуков в большинстве случаев справлялась с поставленными перед ней задачами.

К достоинствам сельджукской армии и ее командования следует, прежде всего, отнести быструю приспосабливаемость к меняющейся обстановке, особенностям вооружения, организационной структуры и тактике действий противника. Потерпев сокрушительное поражение от европейских рыцарей во время первого крестового похода, сельджуки больше не проиграли им ни одного сражения, несмотря на колоссальное превосходство в численности крестоносцев и наличие у них тяжелой кавалерии. Во время второго крестового похода сельджуки обратили в недостаток то, что ранее давало европейским рыцарям преимущество над тюркменами — тяжелое защитное вооружение. Сельджуки отходили в глубь своей территории до тех пор, пока закованная в железо армада, с трудом передвигавшаяся под палящим солнцем в условиях нехватки воды и продовольствия, не теряла свою боеспособность. После этого легкая огузская кавалерия не просто одержала победу над крестоносцами, но устроила под Эскишехиром (октябрь 1147 г.) настоящую резню, в результате которой уйти смогла лишь одна десятая часть армии крестоносцев.

С другой стороны, сельджуки переняли опыт крестоносцев и также стали использовать тяжелое защитное вооружение. В частности, в сражении с хорезмшахом под Яссычименом сельджуки, как пишет Ибн Биби, были закованы в броню[592].

Одним из важнейших преимуществ сельджукской армии было превосходство над своими противниками в тактике ведения боевых действий. В качестве одного из наиболее ярких примеров можно привести уничтожение византийской армии, которой командовал император Мануэль, при Кумданлы в сентябре 1176 г. В численном отношении превосходство византийской армии было подавляющим, по некоторым данным она насчитывала до 700 тысяч человек[593]. Командовавший сельджукскими войсками султан Кылыч Арслан I, отступая и не давая сражения, наносил по колоннам византийских войск удары отрядами численностью в 5—10 тысяч человек. Не встречая серьезного сопротивления, император Мануэль продвигался вслед за отступающими сельджуками и дал своей армии втянуться в узкий горный проход Мириокефалон, на выходе из которого у населенного пункта Кумданлы византийская армия была уничтожена значительно уступавшими ей по численности сельджуками. 100 тысяч человек и сам император были взяты в плен[594].

Сельджукская армия, в целом, и ее военачальники, в частности, обладали огромным опытом ведения боевых действий против разных противников и в различных условиях боевой обстановки. Им приходилось воевать практически непрерывно, на протяжении всей истории существования государства Сельджуков в Малой Азии.

Эти два обстоятельства (превосходство в тактике и большой опыт ведения боевых действий) могут объяснить, почехму сельджуки могли обходиться немногочисленной армией. Образно говоря, они воевали не числом, а уменьем.

Однако, на наш взяляд, армия сельджуков была немногочисленной потому, что иметь большую армию они не имели возможности. В середине XIII в. комплектование армии по системе икта не давало большого количества обученных и хорошо вооруженных кавалеристов. Система икта не могла давать большего количества войск в связи с тем, что ограниченной была площадь пригодных для сельскохозяйственной обработки земель и, соответственно, выделяемых в качестве икта участков, а также потому, что возможности государства по завоеванию новых земель были ограничены.

К недостаткам военной организации сельджукского государства следует отнести отсутствие четкой организационной структуры войск, что затрудняло управление армией. При таком положении, чем меньше была армия, тем эффективнее ее можно было использовать на поле боя.

В описываемый период этот недостаток был присущ всем армиям стран Ближнего и Среднего Востока. В начале XIII в. только армия Чингисхана имела четкую, сравнимую с современной, организационную структуру, что явилось одной из главных причин одержанных ею побед. У монголов армия имела десятичную организационную структуру. Это означало, что первичное подразделение в армии имело численность 10 человек. Подразделением командовал младший командир. Десять первичных подразделений образовывали сотню (sade). Сотней командовал офицер. Десять сотен составляли полк (1 тысяча человек), которым командовал офицер, именовавшийся эмири хезаре (emiri hezare), десять полков составляли тюмен, или дивизию (10 тысяч человек). Дивизией командовал эмири тюмен, или нойон. В современном понимании это было генеральское звание. Всего в регионе Ближнего Востока монголы имели 20 дивзой (т.е. 200 тысяч человек). Это была чрезвычайно гибкая и эффективная организационная структура, которая, по сути, без серьезных изхменений дошла до настоящего времени.

Подобную организационную структуру значительно позже введут в своей армии преемники турок-сельджуков турки-османы.