Сердце степи

61. Руан.Займусь этим в одиночестве

Руан стоял у порога шатра, голый по пояс, вытираясь после того, как Ермос окатил его холодной водой, и острые мурашки покрывали его кожу.

- Кир, я могу погреть в следующий раз, - предложил Ермос, глядя, как Руан растирает мощный волосатый торс жёстким полотенцем, пытаясь согреться, но тот покачал головой. - Бритьё готовить?

- Так похожу, - сказал Руан, почёсывая светлую рыжеватую щетину. - Алай всё ещё у Камайи?

- Пока не возвращалась, - сказал Бун, заплетавший хвост Ашны у заборчика. - Харан тоже.

- Ну, у него заседание в шатре, - хмыкнул Руан, натягивая свежую рубашку. - Бун, там много ещё свежих? Не пора прачке отдавать?

- Я слежу, кир. Ещё есть.

Руан почистил зубы, отплёвываясь оранжевой после риса с мэйхо пеной, и накинул халат. Конец октября был зябким, особенно по утрам, но днём воздух прогревался, как и теперь.

- Клятый мэйхо, - сказал он Ермосу. - Так можно в водяную крысу превратиться… С оранжевыми зубами.

Он сморщил нос и показал верхние зубы, изображая морду грызуна, и Ермос расхохотался, кивая.

- Тебе тоже стоит иногда чистить зубы, дружище, - сказал Руан, с грустью глядя на прорехи во рту парня. - Мне уже за сорок, а зуба только одного нет. Ты чуть не вдвое младше, и погляди, какая беда…

- А что делать, - развёл руками Ермос.

- Зубы чистить, чёрт ты чумазый, - нахмурился Руан, оглядывая рубаху катьонте. - Шею мыть. Отдай ваши рубахи прачкам, как в следующий раз будешь нанимать… Смотреть стыдно. Фу.

Ермос виновато улыбнулся, а Бун натянул повыше простёганный воротник рубахи, и это движение не укрылось от взгляда Руана. Он покачал головой и ушёл в шатёр, прикрыв полог.

Рикад после еды ускакал в вольную степь, значит, можно наконец в одиночестве сделать то, что давно пора было сделать. При нём таким не займёшься. Увидит - потом несколько месяцев будет глумиться. Клятый насмешник. У всех свои слабости и недостатки…

Руан оглянулся на полог шатра. Никто не видит. Ох, небеса…

Он достал зеркало со дна сундука и поставил его перед собой на комод, снова оглянулся и медленно выдохнул, несколько раз сжав и разжав пальцы. Узел скользнул, развязываясь.

Он стоял и смотрел в зеркало на своё проклятие, потом глубоко вздохнул и вынул гребень. Ореол светлых жёстких волос, стоявших дыбом, пышных, не поддающихся никакому воздействию, светлой куделью топорщился вокруг головы, как зрелые семена летунка, готовые сорваться с первым порывом ветра.

Гребень пригладил прядь у лица, но, как только Руан поднял его, мелко-волнистые жёсткие длинные волосы подскочили, приобретая прежний бодрый объем. Каждый волосок был как проволока, которую много раз сгибали, а потом безуспешно пытались выпрямить, и возвращался на своё место, стоило только убрать руку с гребнем.

- Кир, к тебе от Ул-хаса, - крикнул Бун снаружи.

Вот чёрт! Руан ругнулся, потом ещё разок, и судорожно пригладил волосы назад, перехватывая шнурком длинный, до лопаток, хвост. Ладно. Потом заплетёт… Кто это может быть?

- Пусть заходит, - крикнул он.

Полог на несколько мгновений открылся, ослепляя ярким после полумрака шатра светом, и навстречу Руану шагнули трое.

- Господин Руан, тебе передали подарок в благодарность за твой, - сказала улсум Туруд, стоявшая слева. - Желаю здоровья ногам твоих коней, и да приумножатся твои стада.

Она развернулась и вышла вместе со слугой. Руан стоял, онемев, и смотрел, не в силах оторваться, в золотые глаза Аулун, внимательно глядевшей на него.

- У…

Слова иссякли. Руан сглотнул. Она не опускала глаз, испуганно глядя на него, а он так же с ужасом смотрел на неё.

Он снова сглотнул. Её глаза расширились, а взгляд поднялся наверх, на его волосы. В следующий момент он почувствовал, как шнурок соскальзывает за воротник его рубахи, и пышная безумная кудель принимает свой естественный вид.

Аулун стояла, сжимая губы, и молочная кожа её щек медленно розовела. Она явно сдерживалась из последних сил. Руан зажмурился.

Она хохотала. Она смеялась, зажимая рот ладонями, и из глаз текли слёзы, и каждый раз, когда её взгляд возвращался к его торчащим длинным вихрам, она сгибалась в новом приступе смеха.

Руан покраснел. Он метнулся наружу, лихорадочно нашаривая за шиворотом шнурок, сбивая с ног Рикада, и кинулся за уходящими улсум и слугой.

- Подождите… Улсум Туруд, подожди! - крикнул он, и люди вокруг косились на него. - Подожди...

- Что-то не так? - спросила улсум, недоуменно оборачиваясь.

- Подарок… Мне прислали Аулун? - спросил он, слегка задыхаясь от стремительного бега.

- Да. Не любо? Мне передали, ты интересовался. Если не любо, можешь вернуть, - сказала улсум с таким выражением, что было ясно: такое не простят. - Ну что?

- Нет… Нет. Любо. Спасибо…

Улсум кивнула, с сомнением оглядывая его, и пропала за спинами идущих по улице. Руан стоял, пытаясь перехватить шнурком охапку соломы на голове, но попытки ни к чему не приводили.

- Тьфу, - плюнул он, заходя за угол, подальше от любопытных глаз.

Коса привычно вышла ровной, и кожаный шнурок, вплетённый на последних полутора ладонях, аж скрипел, когда Руан завязывал узел, бранясь про себя. Конечно, он смешон. Огромный волосатый мужик с летунком на голове. Хорошо ещё, она не видела бороду. Одно дело, когда дочери над этим смеются, и другое - когда твоя…

Он остановился перед входом в шатёр. Твоя… кто? Её подарили. В благодарность. Благодарность за что?

- Спасибо, уважаемая, - нежно сказал Рикад. - Осмотри ещё и тут, пожалуйста. О… Да…