Сердце степи

88. Алай.Он забрал подарок

- Алай!

Шёпот был совсем тихим. Алай встала. Неужто показалось?

Сэгил стояла за дверью, дрожа, и Алай втащила её в шатёр.

- Что случилось?

- Упала… Голова болит. Можно посидеть у тебя?

Алай зажмурилась, потом открыла глаза.

- Один раз упала или несколько?

- Один. - Сэгил опустила голову.

- Аулун позову. Сиди.

Она шагнула в тепло большого шатра, где Рикад сидел на кровати и чистил своё странное оружие, которое так напугало её в степи. Зачем только попросила показать, любопытная!

- Аулун, там Сэгил. Тур ударил её по голове. Помочь бы.

Рикад встревоженно посмотрел на Алай, потом на спину Аулун, которая выбежала наружу, накинув тёплый халат.

- Этот гадёныш снова распускал руки? - Брови взлетели, и сердце Алай упало. - Опять?

- Рикад, не надо… Он же потом на ней выместит…

- Не выместит, если…

- Нет, Рик! Так нельзя!

- А так - можно? - Рикад яростно ткнул в сторону шатра Алай. - Так - можно?!

Алай отвела взгляд. Нельзя. Так нельзя, и все знают это, но сделать тоже ничего нельзя. Вернее, можно, но Сэгил не придёт признаваться в своём позоре и просить расторгнуть этот брак. Или придёт, но Тур скажет, что она лжёт, а потом, когда они наедине останутся…

Аулун вернулась в тяжёлое, плотное молчание, и тоже молчала. Рикад крутил головой, вслушиваясь в тишину шатра и звуки соседних стоянок, потом вздохнул.

- Всё будет хорошо? - спросил Рикад обеспокоенно.

Аулун кивнула, но взгляд был тёмен, темнее крепкого ачте. Она сидела, оглаживая двумя пальцами ноготь на большом пальце, потом подняла глаза.

- Она немного простыла. Ей нужен покой и тёплое питьё. Я приготовлю и посижу с ней. Муж продал дрова, которые ей прислала госпожа Камайя. Ещё он забрал твой подарок, Алай, и тоже унёс.

- Браслет? - Алай нахмурилась. - Я дарила ей браслет.

- Наверное. И то, что раньше ей дарил.

Нам обоим дарил, подумала Алай, вздыхая. Ох, Мать Даыл! Неужели это воля твоя?

- Сопливый подонок, - прошипел Рикад, запихивая оружие в мешок. - Гадёныш. Скорее бы Харан вернулся…

- Он не сможет сделать ничего, если Сэгил не расскажет, что муж её обижает. А она не расскажет. Это позор. И страшно. Если ей не поверят, она к нему в шатёр вернётся. Знаешь, что он сделать с ней может? - Алай налила молоко в котелок и повернулась к Рику. - Она даже мне боится сказать, что он её ударил, хотя и так понятно.

- И мне напрямую ничего не сказала, - кивнула Аулун. - Что делать-то… Ума не приложу.

- Уговорить её надо. Привести. Я раньше думал, что этот наш арнайский обычай с семью свидетелями - дикость, но тут…

- И куда она пойдёт после расторжения? - спросила Алай. - Куд на восточной откочёвке, Охару она без надобности…

- Во дворец пристроить, - сказал Рикад, нахмурившись. - Камайя может устроить.

- Нельзя ей во дворец, - тихо сказала Аулун. - До весны, может, и доработает, а потом выгонят… Видно уже станет. Разведённая...

Слова обожгли, хлестнули крапивой по глазам и нагайкой по сердцу.

- Так она…

- За то и ударил, видимо. - Тёмное, тёмное было в глазах Аулун. - Не ко времени.

Алай стояла, сжав горло руками, пытаясь сглотнуть горький комок, но не получалось. Никак не получалось.

- Почему же он дрова продаёт? На что ему деньги нужны?

- На выпивку, - хмыкнул Рикад. - Юноши быстро приобретают зависимость от хмельного. Тут в городе по подвалам устройства стоят… Перегонные. Крепкие напитки делают… Соот-хасэн. Родня Йерин. По меньшей мере три таких подвала знаю. В один сам с Руаном ходил, Свайра подпаивать со скуки.

Алай молчала. Она сняла с огня оол и перелила его в кувшин. Пар поднимался к небу, к синей слепой ладони Тан Дан, не видящей несправедливости. Она шагала к шатру, пытаясь не думать о том, что Сэгил забрала себе её несчастья с теми серьгами. Видно, не тем приметам она верила - распорола свой свадебный халат и сшила заново, с лучшим мехом, и не сбылась дурная примета, хоть так она хотела верить, что сбылась. Глупая…

Оол дрожал в пиале, и дрожь передавалась рукам Сэгил.

- Оставайся на ночь у меня, если хочешь. Я расстелю себе постель Харана.

- Не могу. Тур придёт искать. Разозлится. Я отдохну немного и пойду. Он, наверное, уже спать будет. Он часто спит.

- Сэгил… Прости, но я спрошу. Он пьёт?

В шатрах соседней стоянки плакал ребёнок, и Сэгил сидела, стиснув зубы.

- Не знаю, Алай. От него не пахнет хмельным. Он разъяряется и уходит на полдня, а потом возвращается сонный. Я думала, женщина у него... - Сэгил пыталась не разрыдаться. - Ну, понимаешь, да? Пошла за ним в город, но он с какими-то мужчинами говорил, и всё. Нету женщины у него. Может, кто порчу наслал? А? Может, эным пригласить?

- Можно эным пригласить, конечно. А лучше знаешь что сделать? Пойти и подать прошение тоо-хасу… Чтобы расторгли ваш брак.

- И куда идти мне, Алай?

- Сюда. - Алай говорила твёрдо. - Сюда. К нам с Хараном. До весны побудешь у нас, а потом в Куд вернёшься. Неужели не примут?

- Не знаю. Не знаю… - Сэгил опять плакала. - Алай, мне идти нужно. Поздно. Тур рассердится.

- Тогда я провожу.

- Это куда это вы собрались? - Рикад стоял на пороге шатра и глядел на них. - Я думал, мне послышалось.

- Сэгил домой надо, - тихо сказала Алай, отводя глаза.

Рикад долго молчал, сжав кулаки и стиснув зубы.

- Иди в шатёр, - сказал он наконец. - Я провожу Сэгил. Ичим, ко мне!

Алай посмотрела им вслед и тяжело вздохнула. Аулун встретила её встревоженным взглядом.

- Домой ушла. Говорит, Тур разозлится. Давай готовить…

Соланум томился в жире под крышкой, подрумяниваясь. Алай достала мешочек с мэйхо, но Аулун покачала головой.

- Руан не любит. Зубы потом оранжевые. Давай лучше перец и маэ.

- Давай маэ. С бараниной хорошо.

Жар очага согревал, и тёмное в глазах Аулун светлело, а потом ярко сверкнуло, когда открылась дверь и Руан, пригибаясь слегка, шагнул в клубах пара с мороза.

- Господин, - тихо сказала Аулун, приглушая свет ресницами. - Соланум с мясом.

- Давай. Я голодный. Рик где?

- Ушёл Сэгил провожать. Обижает её Тур. Опять.

Руан сокрушённо покачал головой, садясь к очагу, и, как всегда, попытался встретиться взглядом с Аулун, но их взгляды опять были как две грани гадальной кости, которые всегда рядом, но не соприкасаются, и Алай отвела свой, чтобы не мешать.

- Проводил я её, - сказал Рик, злобно шагая внутрь. - Поганца встретил. Спокойный. Улыбался…

- Пьяный?

- Нет. Не похоже. У шатра стоял. Угадай, кто там ещё был?

- Не хочу. Так говори.

- Брат Харана. Старший. И вот он как раз в подпитии… Но тоже не буйный.

Алай замерла, глядя на них. Накар?

- Банда-шманда, - сказал Рикад, глядя на Руана. - Я подошёл к су-туусу на обратном пути… К этому, как его. Ква-ква.

- Кавааду.

- Да. Так он сказал, что пока всё тихо, он ничего делать не будет. Мол, когда убьют кого, тогда и приходите.

- Кам про него писала. Говорит, тот ещё тип. Девушек на пиру лапал. Рикад, ты, похоже, тоже от меня заразился. Меняем мир к лучшему?

- Ну а как? Стоять и смотреть? Я женщин люблю… Боготворю. Это моя главная страсть.

- После «бум».

- Нет… Да… А, чёрт. Какая разница? Я не могу стоять и смотреть, как этот поганец, который жену бил, стоит и улыбается. Так нельзя! Я там стоял, и хотелось его напичкать скойном и поджечь, пустив шнур через… Прости, Алай. Аулун. Простите. Как можно женщин бить?! Жену, что дитя твоё носит?

- Она ещё и дитя его носит? - Руан рыкнул так, что, казалось, посуда подскочила. - Ублюдок малолетний! Пойду завтра к тоо!

- Ты можешь хоть обходиться… Она сама должна прийти. - Рикад тёр лицо так, что оно покраснело, и коричневая кожа стала бурой. - Ква-ква просветил по поводу этих местных законов. Нет свидетелей - ничего не было. Уговорить её надо. Или Харана дождаться. Этот сопляк под его рукой ходит. Не осмелится перечить су-туусу, он же у нас гордый воин.

- Значит, будем его ждать, - сказал Руан, нахмурившись. - Значит, будем ждать.