Школа штурмующих небо

Веление времени

Жизнь, бурное развитие современной науки и, в частности, реактивной техники вносили свои коррективы в систему подготовки военных авиационных кадров. Требовался коренной пересмотр всех учебных программ и сроков пребывания будущих высококвалифицированных летных специалистов в стенах учебного заведения.

В этой связи на училище была возложена новая ответственная задача — начать подготовку офицеров-летчиков с высшим образованием для частей сухопутной военной авиации. Отсюда оно и получило новое наименование: «Ейское высшее военное авиационное ордена Ленина училище летчиков».

Министр обороны СССР утвердил новое Положение, определяющее функции учебного заведения. В нем указывалось:

Началась коренная перестройка всего учебного процесса. Эту ответственную работу организовал коллектив училища. Под руководством Героя Советского Союза полковника Петра Изотовича Наумова и начальника политотдела полковника Ивана Петровича Милохова личному составу довелось открыть новую страницу в истории «Ейского».

Прежде всего учебные планы были приведены в соответствие с программами высшей школы. А затем, согласно новым штатам, в учебно-летном отделе ввели общенаучные кафедры высшей математики, физики и химии, технической механики.

Чтобы наладить плодотворную работу этих кафедр, приняли решение изучить положительный опыт ряда высших учебных заведений страны. Так, училище установило тесную связь с кафедрами и лабораториями Таганрогского радиотехнического, Краснодарского педагогического, Ростовского инженеров железнодорожного транспорта, Новочеркасского политехнического институтов и Ростовского государственного университета.

Ветераны училища инструкторы-летчики 1-го класса (слева направо): в первом ряду — Ю. Прозуменщиков, Л. Коваль, К. Свирщев, А. Федоров; во втором ряду — В. Бубенцов, Д. Грицай, А. Песигин, А. Шульга.

На торжественном собрании, посвященном выпуску летчиков-инженеров. Момент вручения Ейскому училищу Валентиной Яковлевной Комаровой портрета летчика-космонавта СССР Героя Советского Союза Владимира Михайловича Комарова.

Юрий Алексеевич Гагарин и Владимир Михайлович Комаров.

Идут занятия. Преподаватель инженер-подполковник Н. Г. Федоровский (воспитанник училища) объясняет курсантам конструкцию авиадвигателя.

Центральный вход в Ейское высшее военное авиационное ордена Ленина училище летчиков имени В. М. Комарова.

Кафедры возглавили опытные преподаватели кандидаты наук А. Д. Кисловский и Б. Г. Кудрин. Учебную базу по программе высшей школы создавали личный состав УЛО, службы штаба и тыла училища. Это помогло сплотить весь коллектив, непосредственно отвечающий за учебный процесс.

Профессорско-преподавательский сослав общенаучных дисциплин уже в первые месяцы пребывания в училище хорошо отозвался о коллективе военных преподавателей, об их сплоченности и товарищеской взаимопомощи. «Мы желаем работать в таком коллективе, — заявили они. — Все, что сделано за такой короткий срок, нас поразило…»

Была также проявлена забота о дальнейшем повышении квалификации летно-инструкторского состава. С этой целью в 1960 году в училище открылось вечерне-заочное отделение с четырехгодичным сроком обучения. И никто не удивлялся, когда опытные летчики, прошедшие сквозь «навигационные» трубы на всех высотах, запеченные солнцем, просоленные морскими ветрами и мятые войной, садились за парту. Вела их к высотам знаний любовь к своей беспокойной профессии. Опытные авиаторы понимали, что в новой машине со старым багажом они могут оказаться простой скоростной мишенью для реального противника. Поэтому тратили много сил, времени на то, чтобы постигнуть точные науки, и получали высокие оценки при защите диплома.

Инструктор-летчик В. Я. Гинкул, например, закончил программу заочного обучения с золотой медалью, инструктор-летчик А. В. Муртазин — с отличием. На организацию заочного отделения и мобилизацию летно-инструкторского состава положили много труда командование и политотдел. Более половины инструкторов было зачислено на заочное отделение.

Переход училища на новую систему подготовки летных кадров — по программе высшей школы — осуществлен был своевременно. Началась новая полоса в его жизни — подготовка первых летчиков многоцелевого назначения, авиаспециалистов, способных в совершенстве управлять современной реактивной техникой, вести бой с любым противником и в любых условиях.

Скачок

В авиации, как и в каждой отрасли народного хозяйства нашей страны, качественно новый скачок вперед был заложен еще Великим Октябрем. А подготовлен он многолетним трудом миллионов советских людей, теми колоссальными преобразованиями, что принес с собой социалистический образ жизни, создавший благоприятные условия для бурного развития отечественной науки и техники.

В авиации начала шестидесятых годов данный скачок ознаменовался выходом человека за звуковой барьер, а затем — и в космос. Он резко изменил и лицо старейшей в стране кузницы летных кадров — лицо Ейского авиаучилища.

Сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик не пожелал, чтобы о нем и о тех, кто его водит и как водит в заоблачные дали, рассказывали подробно. Да и невозможно в одной книге осветить подробно все события за минувшие полвека, касающиеся интереснейшей поры вечной авиационной молодости.

Начнем, допустим, с того, что новый самолет перемещается в воздухе быстрее… Здесь действительно не «всякое сравнение подойдет». Если авиаторы двадцатых годов горделиво утверждали, что «пятак» летает быстрее альбатроса, это было почти верно. Внуки их летали со скоростью стрижа. А правнуки далеко обогнали звук, скорость которого в плотных слоях воздуха составляет, как известно, триста сорок метров в секунду.

Как же тогда быть? А вот, пожалуй, так. По затраченным усилиям и своей сложности выход за звуковой барьер можно приравнять к первому полету на «пятаке». Но по своей сути, по значению, что ли, — это достижение аэронавтики роднится с проникновением в атомное ядро. Не меньше.

Многие люди знают сверхзвуковой самолет лишь по тем «хлопкам» — «выстрелам», которыми он приветствует их из стратосферы, когда пробивается в мир фантастических скоростей, где живут и сгорают в неведомом космическом огне небесные тела. Кульминационный момент выхода за звуковой барьер сравним разве что с отрывом от земного притяжения.

За право прописки за гранями фантастики, видеть и чувствовать, как отстает звук, летчик обязан платить земле и прежде всего своей Родине большой любовью. Кому дано утверждать себя в мире небесных тел, должен обладать упорством Петра Нестерова, отвагой Владимира Талалихина, идейной стойкостью двадцати восьми гвардейцев-панфиловцев.

…Первыми в училище начали осваивать этот тип самолета подчиненные офицера Карлашова. Вылетел же первым самостоятельно на сверхзвуковом истребителе офицер А. Я. Денисенко.

В тот день даже жаворонки на аэродроме, казалось, замолкли в ожидании минуты, когда первый летчик училища поведет в белесое, выгоревшее за лето небо такую необычную машину. Полет прошел благополучно. И следом за первым последовали новые вылеты. Их совершили офицеры И. Р. Семенюта, Г. М. Рыжечкин и другие летчики.

Самолет этот собран из деталей, созданных на принципе высших инженерных расчетов. Но в организме высокоразвитой техники нет ничего идеального, здесь тоже случаются «инфаркты». Потому-то конструкторы, наши советские творцы чудесных летательных аппаратов, снабдили современного пилота безотказными автоматами для защиты его жизни в воздухе. Тем же целям служат сейчас и наземные средства обеспечения полета: радио, радары, пеленгаторы, маяки и многие другие приспособления. Однако же, как и в век поршневой авиации, главным защитником человека на борту признан лично он сам. Летчику доверено самому решать в роковую минуту «казнить или миловать» вышедшую из повиновения технику. Но так уж повелось исстари у людей беспокойной и романтичной профессии — во всех несчастных случаях в воздухе забывать о себе и спасать от гибели машину.

Такой пример можно привести из жизни училища.

Летчик А. Я. Денисенко однажды выполнял особое задание на большой высоте. Он находился очень далеко от места взлета-посадки, когда перестал срабатывать прибор, поддерживающий температуру в кабине. Специальный высотный костюм-скафандр с автоматической подачей кислорода защищал летчика от удушья, но не мог предотвратить ожогов. В кабине быстро нагревались металлические детали. Пряжки привязных ремней даже через особую ткань высотного костюма прилипали к телу, причиняя нестерпимую боль.

Устранить неисправность можно было лишь дома, у себя на аэродроме. Избавиться от раскаленных предметов можно было и в полете — стоило только нажать на рычаг катапульты. Против крайней меры восстал разум Денисенко — командира и старого боевого летчика.

Денисенко знал: с самолетом, если его покинуть, может разбиться и вера курсантов в надежность новой техники. Тогда кто-то надолго отвернется от этой замечательной машины, а возможно, и навсегда простится с нею. И Военно-Воздушные Силы страны не получат в срок необходимого количества многоцелевых современных летчиков.

Веря, что у него хватит терпения вынести боль, Денисенко принял решение идти на посадку. Решение рискованное, но верное. Летчик благополучно приземлился на своем аэродроме. По отпечаткам пряжек на его теле можно было догадаться, каких усилий воли это стоило человеку, офицеру. Зато курсанты на примере своего командира убедились, что новый самолет весьма живуч и во власти летчика подчинить его себе, даже когда возникли неисправности.

Один из первых совершил ночной полет на сверхзвуковом самолете новый начальник училища Герой Советского Союза генерал-майор Б. М. Ривкин.

Таким образом, полетами в сложных условиях был закреплен и завершен переход на новую технику. Под командованием генерал-майора Бориса Мироновича Ривкина и полковника Ивана Ивановича Кузнецова (начальника политотдела) училище успешно преодолело все болезни роста, все трудности, связанные с перестройкой учебного процесса по программе высшей школы, и за короткий срок сделало новый, существенный шаг вперед. В эти годы из его стен вышло немало летчиков-истребителей, прекрасно владеющих новейшей сложной боевой реактивной техникой.

Успех, разумеется, пришел не сразу. Ему предшествовала большая, кропотливая работа личного состава, осуществленная за немалый отрезок времени. Именно в те дни и была заложена прочная основа высшей школы. Обеспечивалась она незыблемыми положениями и требованиями приказов. Вся организаторская работа в училище была сосредоточена на решении главных задач дня. Здесь боролись за то, чтобы летно-технический состав отлично знал авиационную технику и умело эксплуатировал ее. Добивались от каждого военнослужащего строжайшего соблюдения законов, регламентирующих летную работу, единства требований в обучении и методических разработках по задачам и упражнениям КУЛПа для летно-инструкторского состава, широкого использования наглядных пособий как инструкторами, так и курсантами. Командиры и начальники всех степеней строжайше следовали незыблемому принципу: старший передает свой опыт и знания младшему, командир учит подчиненного. Вместе с тем постоянно принимались меры к тому, чтобы у всех инструкторов была бы высокая как летная, так и инструкторская подготовка.

Безусловно все эти задачи решались коллективно. Командование училища прочно опиралось на коммунистов и комсомольцев, которые выступали инициаторами всех полезных дел, постоянно служили для всех личным примером в учебе и поведении.

Партийно-политическая и политико-воспитательная работа велась повседневно и целеустремленно. Здесь ни на минуту не забывали, что основой всех успехов в боевой и политической подготовке, в укреплении воинской дисциплины и образцового армейского порядка является индивидуальный метод в воспитании людей. Исходя из этого и строилась партийно-политическая работа.

Большой патриотический подъем вызвал среди авиаторов XXII съезд КПСС. В училище широко развернулось соревнование за отличные эскадрильи, роты, взводы, звенья, летные экипажи и расчеты, за умножение рядов отличников и классных специалистов.

Одним из первых добилось лучших результатов подразделение подполковника Н. Ф. Авачева. Здесь выросло два отличных звена и одиннадцать отличных экипажей. Многие воины повысили свою классность и стали спортсменами-разрядниками.

Все это не могло не отразиться самым лучшим образом на усилиях летного и технического состава в борьбе с происшествиями…

Вот несколько примеров.

Курсант Б. Чумаков, из отличного звена майора С. И. Крылова, отрабатывал высший пилотаж на самолете «МИГ-15». Находясь на высоте 5 000 метров, он вдруг почувствовал, что двигатель работает неровно, как бы с перебоями, и тяга его катастрофически падает.

Хорошо обученный в методическом городке (на тренажерах) тому, чтобы действовать уверенно в особых случаях полета, Чумаков прекратил выполнять задание и по радио доложил руководителю полетов о случившемся. А затем, выполняя его команды, вывел машину на аэродром и приземлился, как учили, — точно у посадочных знаков.

За выдержку и грамотные действия начальник училища наградил курсанта Б. Чумакова ценным подарком.

Другой случай.

Техник-лейтенант Кравченко осматривал реактивный самолет после полета на линии предварительного старта. Вдруг он поднял над головой скрещенные руки и крикнул летчику:

— Приехали! Заруливай на стоянку.

Техник сказал — спорить бесполезно. Летчик порулил. А руководитель полетов потребовал объяснения.

— В чем дело? — спросил он недовольно.

— Смещение лопатки направляющего аппарата турбины, — ответил техник.

Не хотелось руководителю полетов «терять» самолет в разгар работы. И все же он вздохнул с облегчением: неисправность в аппарате турбины могла закончиться крупным летным происшествием. Но как мог обнаружить ее Кравченко? При стартовом осмотре заметить смещение лопатки мог только человек с особо острым зрением.

Глаза у техника-лейтенанта коммуниста Кравченко — самые обыкновенные, человеческие. Просто он всей душой любит свое дело. Он мастер этого дела, потому что постоянно учится и учит своих подчиненных быть скрупулезно придирчивым ко всем мелким, даже кажущимся незначительным, на первый взгляд, неисправностям на самолете. Это и помогло зафиксировать при стартовом осмотре малозаметное для невооруженного глаза смещение лопатки.

И таких фактов, характеризующих высокую квалифицированность и самоотверженность воинов Ейского авиаучилнща, имеется немало. И все они говорят о том, что авиаторы неукоснительно выполняют свою торжественную клятву — военную присягу, свято берегут и приумножают славные боевые традиции знаменитой школы военных летчиков, идут по стопам героев.

В процессе летной и теоретической подготовки курсантов совершенствовалось методическое мастерство командиров-воспитателей. Лучшими методистами были признаны летчики-инструкторы Ю. В. Гладков, В. Е. Кальченко, К. М. Свирщев, преподаватели училища А. А. Афанасьев, Н. Е. Зверевич, И. П. Ульченко и многие другие.

Из года в год в училище накапливался опыт обучения воинов на реактивной технике, а тренировки постоянного летного состава по задачам КБП (курса боевой подготовки) повышало его классность. В результате постоянный летный состав достиг высокого боевого мастерства, соответствовавшего современным требованиям. Летчики отлично работали на всех высотах: в сложных условиях, днем и ночью, в совершенстве овладели высшим и групповым пилотажем. А майор Соколов, капитаны Белоусов, Кругов, Бабенко, старший лейтенант Дегтяренко выполнили на самолете нормативы мастера спорта СССР.

За образцовое выполнение главной задачи, возложенной на училище, в сентябре 1961 года были награждены орденами и медалями Советского Союза генерал П. И. Наумов, офицер М. И. Игнатов, заведующий кафедрой А. Д. Кисловский. За успехи в учебно-боевой и политической подготовке и отличное освоение новой техники в сентябре 1962 года были награждены орденами Красной Звезды офицеры Н. Ф. Авачев, В. М. Агафонов, В. А. Баяк. Многие воины в те же годы удостоились Почетных грамот, ценных подарков и других поощрений.

Теперь бы в космос!

Дни бежали быстро. Мелькали, как в кинематографе, времена года: не успеет настать зима, а лето уже тут как тут.

Кажется, давно ли прогремел первый «гром» сверхзвукового самолета в кубанском небе, а уже это стало обыденным явлением. Сколько минуло с той поры, как на этой машине впервые поднялся в бездонное южное небо один из летчиков-инструкторов? Сравнительно немного.

Наконец, пришел тот торжественный день, когда Страна Советов получила из стен Ейского авиаучилища первых летчиков-инженеров. На государственных экзаменах все они показали глубокие теоретические знания и высокую летную подготовку. Всем выпускникам было присвоено звание военного летчика 3-го класса, а товарищи В. Г. Бобров, В. И. Долгов, Е. П. Заруднев, П. Н. Минин, В. Я. Орлов, И. И. Тимков и Н. И. Чага заслужили дипломы с отличием.

Преподаватели и командиры горячо поздравили своих первых выпускников, завершивших обучение по программе высшей школы. Горячо напутствовал их в жизнь начальник училища, участник Сталинградской битвы Герой Советского Союза генерал Борис Миронович Ривкин, начальник политотдела полковник Петр Иванович Аверчев.

В том же году в училище поступил учебный реактивный самолет. Эта машина позволяла во время тренировок курсантов упростить их переход на боевые машины. Первым освоил его и приступил к обучению на нем курсантов летно-инструкторский состав подразделения В. Ф. Волкова.

В этот период в училище внедряются малые обучающие машины и программированный метод обучения. Лучших результатов здесь добилась кафедра, которой руководит инженер-полковник Н. Е. Зверевич. Постоянный поиск новых форм в теоретической и летной подготовке личного состава и модернизация старых методов давали широкую возможность с каждым годом повышать качество и количество выпускаемых летчиков.

Средний балл полетной подготовке у второго выпуска летчиков-инженеров был значительно выше прежних лет. Причем курсанты летали на боевое применение и сдавали экзамен только на сверхзвуковом самолете. У них не было каких-либо серьезных летных происшествий.

В процессе становления летчика-инженера жизнь выдвигала на первый план морально-этическое и физическое воспитание. А революция в военном деле потребовала коренного изменения и в идеологической закалке советских воинов. В этой связи была проведена военно-теоретическая конференция. Ее участники обсудили вопрос: «Совершенствование подготовки квалифицированных летных кадров в современных условиях». С докладами выступали начальник училища Б. М. Ривкин и начальник кафедры марксизма-ленинизма кандидат исторических наук С. Т. Хомутов.

В те же дни командование училища совместно с работниками политотдела и преподавателями кафедры марксизма-ленинизма проанализировали отзывы о деловых качествах своих выпускников, присланные из строевых частей. Изучив их, учебный совет разработал конкретные меры улучшения воспитательной работы среди курсантов. То же самое проделали партийные и комсомольские организации. Главное внимание обращалось при этом на вовлечение каждого курсанта в активную общественную жизнь, на привитие каждому из них навыков политико-воспитательной работы в массах.

Много внимания, как и раньше, уделялось вопросам социалистического соревнования. Здесь сознавали, что без него трудно решать все те задачи, которые возложены на личный состав училища.

Еще в 1964 году комсомольцы 2-го курса, включившись в эстафету славных дел в честь 40-летия со дня присвоения комсомолу имени Ленина, выдвинули лозунг: «Каждое полетное задание выполнять только на отлично». Этот горячий призыв нашел отклик на всех курсах, во всех подразделениях. Среди технического состава и авиаспециалистов развернулось патриотическое движение за повышение классности, что послужило важным стимулом в резком улучшении подготовки курсантов и ликвидации летных происшествий.

Воспитательная работа, проводимая с курсантами, тесно увязывается с решаемыми задачами, прочно опирается на славные революционные и боевые традиции как самого училища, так и всей Советской Армии. И вполне естественно, Музей боевой славы училища стал подлинным центром военно-патриотического воспитания будущих офицеров. Здесь молодые авиаторы встречаются с людьми старшего поколения — революционерами, выдающимися деятелями науки и культуры, прославленными военачальниками. Практикуются здесь же и занятия по истории учебного заведения.

Так, в разное время побывали в Музее боевой славы дважды Герой Советского Союза генерал-майор Н. В. Челноков, Герой Советского Союза Г. В. Короленко, герой Брестской крепости П. М. Гаврилов, мать Героя Советского Союза Юрия Смирнова, Ф. И. Конкин — командир 195-го Ейского стрелкового полка, почетным красноармейцем которого был Владимир Ильич Ленин. Сюда приезжали старые большевики В. Г. Машкевич и М. С. Игнатьев. Все они с увлечением рассказывали ейчанам-воинам о славном революционном прошлом Советской Родины, о своей жизни, учебе и трудовых делах, давали советы, как нужно жить и трудиться, чтобы с достоинством выполнить свой воинский долг, приумножить славу старших поколений.

Сюда приезжают также рабочие и колхозники Кубани, чтобы поделиться своими успехами, узнать, чем сильна, чем, как говорится, дышит современная авиация. Воины, в свою очередь, интересуются жизнью хлеборобов и рабочих края, выступают перед ними с лекциями, докладами, концертами художественной самодеятельности, помогают убирать богатые урожаи.

Безусловно все эти мероприятия играют важную роль в воинском воспитании летного состава училища, поднимают его моральный дух, воодушевляют на новые патриотические дела. Такая постановка воспитательной работы способствует повышению боевого мастерства курсантов, дальнейшему укреплению воинской дисциплины и образцового армейского порядка.

Высокими успехами в учебе и службе встретили воины Ейского авиаучилища XIV съезд ВЛКСМ. Его делегаты капитан В. Опалюк и В. Величенко с гордостью рапортовали: каждый второй комсомолец в училище — отличник учебно-боевой и политической подготовки, две трети из них — классные специалисты. А восемьдесят процентов — спортсмены-разрядники.

Кстати, о физической подготовке. Ее роль ныне значительно возросла. В связи с переходом на новую реактивную технику в повестку дня встала задача — еще более усиленно закалять будущих воздушных бойцов, чтобы в воздухе они могли бы всегда найти выход из любого создавшегося тяжелого положения.

В арсенале разнообразных форм воспитания выносливых, физически закаленных воинов одно из первых мест занимает массовый спорт.

Все помнят знаменательные спортивные победы. Например, особенно запомнился 1962 год, когда спортивная команда училища, участвуя на окружной спартакиаде, завоевала первенство по гимнастике, классической борьбе, тяжелой атлетике, водному поло и футболу. В училище воспитались сотни мастеров спорта, спортсменов-разрядников. Вот уже в течение многих лет училище занимает первое место среди летных вузов в смотровых конкурсах Главкома ВВС Вооруженных Сил СССР на лучшую организацию спортивной работы.

В училище хорошо поставлена культурно-массовая работа. Партийная и комсомольская организации курсов и обслуживающих подразделений повседневно заботятся о культурном и плодотворном досуге воинов, о повышении их общего кругозора. В последнее время значительно улучшилась деятельность клуба, библиотек, ленинских комнат. И если раньше они всю свою работу сводили лишь к пропаганде политических знаний, то теперь стали повседневно заниматься еще и морально-этическим и эстетическим воспитанием авиаторов через университеты культуры, лектории, молодежные диспуты, читательские конференции, киновечера. Тем же делам служат и словесные «бои» в Клубе веселых и находчивых — КВН.

Широта и разнообразие воспитательного комплекса полностью отвечают современным требованиям, соответствуют духу времени и обеспечивают выпуск летчиков-инженеров с широким диапазоном боевых и командных навыков.

Бегут годы. И уже только в Музее боевой славы можно услышать, как кто-то, прочтя надпись под пожелтевшей фотографией, скажет: «Красморлеты!..»

По воле переменчивой военной судьбы давно не носит морскую форму училище. Ейские подпочвенные солончаки выбили тополя, видевшие, как приводнялись в заливе первые советские гидросамолеты.

Не узнать теперь того места, где круглосуточно слышен был гул морских самолетов.

Уже стали бабушками ейские матери, чьих детей рано будил гул четырехмоторных гофрированных «ТБ-3». Мужними женами стали девушки, которых провожали бравые моряки-курсанты братья Цветковы, Мазуренко и другие летчики, ставшие известными воздушными бойцами.

Бегут годы, как волны моря, чередой. Ударившись о край своего календаря, они уходят безвозвратно. Все это, разумеется, несколько грустно. Однако воспитанники Ейского авиаучилища — большие жизнелюбы. И их беспредельно радует то, что в авиагородке, на месте старых тополей, растут теперь кудрявые клены, что в районе бывшего некогда гид род ром а нынче — прекрасный городской пляж. Их безмерно радует, что на смену братьям Цветковым в училище пришли братья Федоровы — Олег и Борис, сыновья боевого морского летчика, выпускника «Ейской», генерала Федорова. Ветеранов училища воодушевляет и то, что курсанты — будущие летчики-инженеры, возвращаясь из учебно-боевого полета, гордо докладывают инструктору: «Задание выполнено!». А затем, в кругу однокашников, вздыхают с улыбкой: «Хороша, да мала стратосфера. Теперь бы в космос!».

Подвиг

Помните Ивана Моисеевича Сухомлина?.. Год 1935-й. Он, тогда летчик-инструктор, на Всесоюзных соревнованиях планеристов в Крыму побил мировой рекорд продолжительности полета на безмоторном аппарате конструкции своего однополчанина — Верзилова.

Ивану Моисеевичу Сухомлину удалось выжать из «самотканого» планера все, на что тот был рассчитан, и тем самым определить себе новый путь в авиацию. До 1937 года работал Сухомлин в училище, а затем прочно вошел в семью летчиков-испытателей.

В сороковом году Сухомлин на самолете-амфибии «АНТ-44» установил шесть мировых рекордов высоты и скорости. Все эти достижения до сих пор никем не побиты.

Заслуженный летчик-испытатель СССР Герой Советского Союза Иван Моисеевич Сухомлин — воспитанник Ейского авиаучилища.

В Отечественную войну Иван Моисеевич сражался с немецко-фашистскими захватчиками на Черноморском и Северном флотах. Сейчас он летчик-испытатель. Ему принадлежит тридцать авиационных рекордов, зарегистрированных ФАИ. Он с экипажем на самолете «ТУ-114» первый в мире поднял на высоту 12 535 метров груз в 25 и 30 тонн.

За трудовую доблесть, мужество и отвагу, проявленные при выполнении ответственных заданий Родины, Указом Президиума Верховного Совета СССР полковнику И. М. Сухомлину присвоено звание Героя Советского Союза. Так в мирные дни он стал доблестным воином.

…Уже немного осталось перелистать страниц славного пятидесятилетия Ейского авиационного училища. В конце трудного пути, прежде чем сесть передохнуть, всегда хочется оглянуться назад, найти в мареве времени своего наставника и поблагодарить его. «Ейчанину» им мог служить его дед по авиационной родословной. Для одного — это морлет Мельников или Ляпидевский, для другого — Бринько или Денисенко. Словом, у каждого воспитанника «Ейской», помимо отца-инструктора, обязательно был еще «дед» — летчик старшего поколения, чем-то прославившийся в советской авиации.

«Дед» запрещал думать о себе и оглядываться в пути. А в трудную минуту, в летном шлемофоне своего времени, он вставал впереди и сурово приказывал: «Мне бы твою машину… Веди! Ты забыл, что самолет не имеет задней скорости и не смеет даже замедлить движение?!»

В этом — гордость летчика и оправдание часто повторяющимся в книге словам: «новый», «первый». Тот, кто постоянно в движении, всегда что-то открывает первым. Отсюда и недовольство курсантов, летающих на сверхзвуковых самолетах: «Хороша, да мала атмосфера. Теперь бы в космос!..»

Оглядываясь назад, нельзя не вспомнить и тот день, когда мир всполошил радостный вскрик воспитанника училища лейтенанта Волкова: «Полюс под нами!» И, зная историю школы мужества, не удивляешься, что ровно через двадцать лет опять не кто иной, как выпускник «Ейской», всполошил мир, послав Земле с трехсоткилометровой высоты волнительную весть: «Человек вышел в космос!»

Первым таким человеком был Алексей Леонов. А тот космический корабль пилотировал воспитанник «Ейского» Павел Иванович Беляев, окончивший училище в летной группе инструктора капитана А. И. Соколова. Он первый из ейчан вышел на трассу, ведущую к Луне, звездам загадочных Галактик. Именем Беляева открывается новая глава истории Ейского высшего военного авиаучилища. Глава, у которой не будет конца, но всегда и для всех будет одинаковым начало — первые страницы этой книги. А точнее — Петроград, Октябрь, красморлеты. И еще известно уже сегодня: в космической главе тоже пройдет красной нитью главная сюжетная линия — командир учит подчиненного жить, побеждать врагов, любить Родину, свой народ, свое оружие.

Воспитанник Ейского авиаучилища летчик-космонавт Герой Советского Союза полковник Павел Иванович Беляев.

Подвигом мирных дней можно назвать и действия курсанта Романа Епифанова в период сдачи им экзаменов по летной подготовке. Подвиг не рождается на пустом месте. Это, очевидно, высшая степень того, что принято называть подражанием. Кому подражал Роман Епифанов в этом особом случае полета? Вероятно, своему командиру А. Денисенко, который, рискуя собой ради большого дела, спас сверхзвуковой самолет. Курсант Епифанов действовал также мужественно и умело, спасая людей…

Летчик-истребитель, как птица, один на один встречается с атмосферой. И только он знает, какие мысли приходят в голову, если землю внезапно закроет туман, если небо вдруг расцветет молниями, если остановится двигатель и не с кем словом перекинуться, хотя бы просто так, для разрядки нервов…

У курсанта Романа Епифанова двигатель остановился на высоте 500 метров над большим промышленным городом. И сверхзвуковой самолет, который пилотировал Роман Епифанов, сразу же приобрел летучесть камня.

Прежде чем курсант, выполнявший задание государственной экзаменационной комиссии, успел передать на СКП (стартовый командный пункт) сигнал бедствия, там уже заметили белый шлейф за хвостом самолета и знали, что за этим последует. На самолете лопнула главная артерия, теперь горючее выбрасывается в атмосферу и…

— Катапультируйтесь!..

Летчик-курсант Роман Епифанов.

Команду руководителя полетов услышали и записали на магнитофонную пленку все радиостанции училища. Только к нему, молодому летчику, терпевшему бедствие, не дошел этот голос. У курсанта с остановкой двигателя оборвалась и связь с землей через эфир. Но осталась связь — сердце летчика и все, что его связывало с землей двадцать один год: мать, отец, школа, комсомол, все люди. Люди, ради спокойствия которых он, Роман Епифанов, выбрал для себя самую нелегкую военную профессию.

Летчику в воздухе на принятие решений отводятся мгновения… Мгновение назад Епифанов вскользь видел под собой, в оправе Азовского моря, густо расставленные кубики домов. Сквозь чистый, продутый бризами воздух и солнечную паутину, вившуюся в толще лобового стекла, видел желтое зарево осенних садов, парков, бульваров. Вдруг и зарево садов, и дома, похожие на детские кубики, — все, что составляло большой промышленный город, как бы приподнялось и встало перед ним стеной. И он шел на эту стену со скоростью и зарядом многотонной бомбы.

Уже осталось 400 метров до точки соприкосновения самолета с жилым массивом. На этой высоте почти невозможно развернуть машину, у которой перестало биться сердце. Но еще не поздно катапультироваться и раскрыть парашют. Это еще возможно. И никто не сказал бы Роману: «Ты трус!» Никто. И никто не узнал бы в городе, что это он, Роман Епифанов, сын бывшего военного летчика Александра Епифанова, по воле особого случая, в полете бросил самолет.

«Так будет, — успел подумать Епифанов прежде, чем принять решение. — Так будет, если не направить самолет в поле… вон на тот, выжженный осенью пустырь…»

А другой голос, идущий из глубины души, предательски нашептывал: «Ты еще мало видел в жизни, ты, влюбленный в утренние зори и девчонку с лучистыми глазами… Катапультируйся, пока есть время. Третьего тебе не дано».

Роман-курсант плотно сжал губы: «Дано!» По-мужски сурово свел мальчишеские брови: «Дано!» — и ввел самолет в разворот. Ввел спокойно, но властно. Как это делал его старший командир в минуты опасности. Как учил Романа-курсанта инструктор-летчик В. И. Маркин.

Развернув машину над городом, Епифанов установил ей минимальную скорость падения и направил носом в поле с такой же твердостью, как это делали в свое время все двести Героев Советского Союза — воспитанники Ейского училища. Они тоже учили Епифанова, учили заочно, развивая в нем благородные чувства настоящего человека, умеющего распознавать настоящих врагов и настоящих друзей.

Врагом курсанта была сейчас высота. Она катастрофически быстро таяла.

«Осталось 320 метров! — опять взбунтовался тот, второй голос Романа. — Сейчас или никогда. Слышишь?!»

Роман-курсант слышал. Но у него еще не было твердой уверенности в том, что машина, оставленная пилотом, не свалится на город.

В лобовом стекле все отчетливее проявлялась железнодорожная станция. Поблескивали на солнце окна пассажирских вагонов.

Стрелка высотомера неудержимо клонилась к нулю. Впереди же все еще маячили окна пассажирских вагонов, а дома городской окраины, как казалось летчику, ужасно медленно плыли навстречу.

250!..

Психологи часто спорят о природе подвига. Спорил на эту тему не раз со своими друзьями и Роман Епифанов. Но он сказал: «Нельзя воодушевить на подвиг, не уважая подвигов уже совершенных». Но когда листаешь страницы биографии Романа Епифанова, когда читаешь написанные им стихи, рассказы, просматриваешь его курсантские конспекты — узнаешь, что Роман Епифанов высоко чтил и ставил себе в пример подвиги, уже совершенные его соотечественниками, и что боялся юноша одного: в час испытания оказаться на преступно низкой высоте, позорной для воспитанника Ейского училища.

Уводя самолет подальше от людей, Епифанов не думал, что он совершит поступок, достойный награды. Он просто не мог поступить иначе. И в те краткие мгновения работал по системе «один за всех», построенной на высших расчетах солдатской гуманности, летного мастерства и лучших советских традиций.

А годом раньше Роман Епифанов уже вписал в историю училища одну свою славную страницу…

То было на самолете «МИГ-17». Епифанов атаковал «противника» и, по ошибке летной молодости, оказался в вихрях струи атакованного им самолета и резко убрал обороты двигателя, отчего он тут же заглох.

Еще отец говорил Роману: «Решив летать, помни: если летчик, спасая самолет, погиб — он герой. Если летчик спас самолет и остался жив — он дважды герой». Роман исправил допущенную им ошибку. Запустил двигатель в воздухе и прекрасно посадил «МИГ» на своем аэродроме.

…Теперь же Роман пилотировал сверхзвуковой самолет. И двигатель задохнулся у него от «голода», к тому же на малой высоте, где никакими усилиями невозможно восстановить потерянные метры.

Когда, наконец, осталась позади железнодорожная станция, Епифанов выбросился из самолета. Полное наполнение парашюта на какую-то долю секунды опередило удар о землю ногами. Епифанов упал, хотя мог бы устоять. Упал на землю, недавно взрыхленную плугом, и с минуту лежал неподвижно, уставясь широко раскрытыми глазами в голубое зовущее небо. Лежал и улыбался, посмеиваясь над опасениями «боязливого Ромки». Вдруг он вздрогнул, подумав: «А самое главное ведь впереди».

Впереди был еще один зачетный полет. Если экзаменационная комиссия даже поставит Епифанову хорошую оценку за это, вполне обоснованное падение, он все равно должен еще раз взлететь и благополучно сесть. Иначе не получит диплом инженера-летчика, о чем мечтал еще мальчишкой и писал в своих первых стихах.

Однако нужны крепкие нервы, большое мужество, нужна непоколебимая вера в себя, в технику, в то, чтобы удар, едва не сразивший тебя насмерть, был случайным. Нужно, чтобы и командиры твои поверили, что ты сможешь снова подняться в небо сейчас же, что у тебя не осталось травмы после падения, прежде всего травмы психической.

Видеть обломки своего самолета и садиться в другой — тоже мужество. А мужеству нельзя научить. Оно, видимо, приобретается через контакт с людьми, проверенными на прочность огнем и бурями. Такими людьми богато Ейское ордена Ленина училище летчиков. И когда курсант Епифанов садился в другую боевую машину, друзья и командиры смотрели на него без удивления, но с нескрываемой гордостью. И даже завистью.

— Все ясно? — как обычно, спросил инструктор.

— Так точно!

— Повнимательней будь! — и Маркин помог курсанту закрыть тяжелый, полный солнечного света, фонарь…

Роману Александровичу Епифанову вручили диплом инженера-летчика и офицерские погоны. А несколько раньше начальник училища наградил отважного воина именными часами.

Юноша впервые в жизни получал награду. Он очень волновался, но произнес четко и гордо:

— Служу Советскому Союзу!

…Наши города могут спать спокойно. Наше небо надежно охраняют славные соколы, среди которых немало ейчан. В их боевой шеренге — инженер-летчик лейтенант Епифанов, молодой коммунист, правнук первого Героя Советского Союза Ляпидевского, внук Захара Сорокина, брат космонавта Беляева — это по авиационной родословной, — прославленного аса, смело идущего по стопам отцов.

Радость творчества

Так начиналось обращение курсантов Ейского высшего военного авиационного ордена Ленина училища летчиков ко всем курсантам предстоящего юбилейного выпуска военных училищ страны. В нем излагалась задача советских воинов по дальнейшему укреплению оборонной мощи Советского государства, повышению боевого мастерства и постоянной боевой готовности войск. Ейчане призывали достойно встретить пятидесятый юбилей Советской Родины, быть достойными сынами своих отцов.

Обращение это заканчивалось следующими словами:

Ейчане — достойные продолжатели славных революционных и боевых традиций. Ейское авиационное училище — детище Октября: родилось оно с первыми декретами власти Советов.

В патриотическом призыве курсантов молодо и уверенно звучала клятва — с честью нести вперед опаленные в битвах красные знамена, приумножить славу легендарных красморлетов.

Свою торжественную клятву ейчане выполняют добросовестно. Доказательством тому могут служить итоги боевой и политической подготовки, достигнутые в ознаменование пятидесятилетия Великого Октября.

Личный состав училища добился высоких показателей в боевой и политической подготовке. А выпускники полностью выполнили взятые обязательства. Все они без исключения получили дипломы летчиков-инженеров и квалификацию «военный летчик 3-го класса». Некоторые из них — В. Д. Захаров, А. А. Чернявский, В. И. Новиков, В. И. Николаев — закончили училище с золотой медалью; И. Н. Короткин, Н. П. Чижиков, П. П. Каверзнев, Б. В. Кожемяко, К. В. Макеев, А. В. Остен, Н. П. Куприенко, В. В. Ткачук, О. В. Жуков, А. И. Филатов, В. И. Стадник — с отличием. Все стали спортсменами-разрядниками, научились грамотно эксплуатировать современную авиационную технику, приобрели необходимые командирские навыки и ценные качества начальника-воспитателя.

Владимир Николаев — ленинский стипендиат, окончивший училище с золотой медалью в 1967 году.

В одном из пунктов обращения записано: «В гарнизоне посадить парк и назвать его: «Парк юбилейного выпуска». И это обязательство претворено в жизнь. Есть теперь в военном городке такой парк.

Прощаясь с родным гнездом, молодые офицеры сердечно благодарили своих учителей, «начкомов» и «комиссаров» шестидесятых годов, за их труд и прежде всего — за личный пример в учебе и службе. Личный пример летно-инструкторского и технического состава, политработников и преподавателей училища, без преувеличения можно сказать — ведущая дисциплина на протяжении всей истории кузницы авиационных кадров.

Курсанты всегда равняются на лучших, подражают старшим. Такие офицеры как полковники А. Я. Денисенко, В. Г. Алешкин, В. П. Тонкошкур, подполковники Г. А. Долотов и Н. А. Захаров, летчики-инструкторы капитаны В. Н. Варакута и Ю. В. Гладков, старшина Г. С. Скубак, ефрейтор Н. Г. Линник, служат для будущих авиаспециалистов образцом самоотверженного исполнения воинского долга.

За полвека лицо Ейской кузницы летных кадров возмужало. Постоянный состав — это всесторонне развитые, знающие военное дело, преданные авиации, верные идеям Ленина люди.

Вот несколько портретов.

Основным правилом в работе офицера Георгия Михайловича Григорьяна является принцип: «Делай, как я». Хороший принцип для командира, безупречного во всех отношениях. Григорьян, прежде чем провозгласить «делай, как я», много работал над собой, оттачивал до блеска мысли, поступки, летное мастерство. По образованию — он летчик, летчик опытный, высокодисциплинированный. И когда коммунисты подразделения решали вопрос, кого им избрать секретарем партийной организации, — все сошлись на кандидатуре Георгия Михайловича. Волевому, внутренне организованному человеку все по плечу. С той поры, как Григорьян стал партийным вожаком, подразделение занимает прочное место в шеренге передовых.

Непререкаемый авторитет Григорьяна, летчика и коммуниста, позволяет ему смело решать любые проблемы. Однажды воинам предстояло выполнить одну ответственную задачу. Партийный вожак мобилизовал коммунистов на претворение в жизнь полученного задания. В первую очередь была организована глубокая индивидуальная работа с молодыми летчиками, от которых зависело в основном решение задачи.

Григорьян и другие активисты занимались с каждым человеком в отдельности. Изучив характер, слабые и сильные стороны молодых инструкторов, помогли им успешно закончить учебный год.

Опыт лучших воинов был обобщен и распространен. Так, молодой инструктор член КПСС И. Ф. Коновалов выступил перед личным составом с рассказом о своих успехах в боевой и политической подготовке. Он и практически оказывал помощь товарищам в совершенствовании летного мастерства.

Георгий Михайлович — всегда в гуще масс. Он постоянно бывает в звеньях, помогает коммунистам организовать политическое обеспечение полетов, качественное выполнение плановой таблицы летного дня или ночи. При этом каждый коммунист получает определенное задание, которое добросовестно, настойчиво проводит в жизнь.

Стойкие партийные принципы таких людей, как Георгий Михайлович Григорьян, помогают командованию и политотделу мобилизовывать личный состав на выполнение приказов Министра Обороны СССР. Они способствуют развитию у курсантов чувства нового, двигать вперед военную авиационную науку.

Наконец, повышается активность низового партийного звена. Прививается всем коммунистам чувство личной ответственности, за состояние дел не только своего подразделения, но и всего училища.

«Собранность, деловитость, четкая последовательность и пунктуальность в соблюдении правил подготовки машин к полетам — принцип военного техника 1-го класса коммуниста Михаила Егоровича Пушкова», — так записано в очередной его аттестации. Хороший принцип, поскольку он позволяет Михаилу Егоровичу добиваться максимального налета на машину в каждую летную смену и гарантирует безотказность ее работы как на земле, так и в воздухе.

…Катился по бетону взлетно-посадочной полосы реактивный грохот, а в небе над Азовским морем сверхзвуковые самолеты плели узоры из инверсий. Или обычные курсантские полеты. Обычные уже много лет для Егорыча — так любовно зовут старшего техника-лейтенанта Пушкова его сверстники.

Пушков, прежде чем выпустить самолет в воздух, придирчиво ощупал его своими натруженными, мозолистыми руками и… глазами, видевшими все, что им полагалось видеть в любое время суток, в любую погоду. Видеть полагалось многое. Очень многое — внутри машины и снаружи, под броней, в глубине умных приборов. Приседая на корточках и скользя по металлу загрубелыми пальцами, Пушков быстро, но не торопясь подошел к щитку-закрылку, покачал его и вдруг насторожился. Так настораживается доктор, уловив пальцами что-то лишнее, коварно спрятавшееся где-то глубоко в организме пациента.

— Стоп! — скомандовал себе Пушков. Еще раз качнул щиток-закрылок. Он на какие-то доли миллиметра больше положенной нормы отклонился в сторону.

— Стоп! — теперь уже летчику сказал Пушков. Взял нужный инструмент и опять же быстро, но не торопясь, принялся снимать щиток-закрылок.

Чутье пальцев Егорыча не обмануло. Неисправность скрывалась в узле крепления…

Так, наверное, в тысячный раз Пушков предупредил чрезвычайное происшествие в воздухе. Летчики и курсанты смело и уверенно летают на самолете, подготовленном Михаилом Егоровичем.

На протяжении многих лет в служебных аттестациях Пушкова повторяются слова: «Авиационная техника не имеет отказов по его вине, качество подготовки самолета к полету всегда отличное». И машина, обслуживаемая М. Е. Пушковым, одной из первых получила почетное звание «Отличный самолет».

Отличные и подчиненные у Михаила Егоровича. И вряд ли есть такой отдел в авиации, который не обогатился бы оттого, что к нему обратил свой взор Михаил Егорович. Так, Пушков придумал и исполнил двадцать схем устройств разрезных агрегатов для методического класса авиационной техники. Он с товарищами внес немало ценных рационализаторских предложений в техническое обучение личного состава. Словом, он принципиальный коммунист и офицер нового времени, эпохи реактивной авиации…

Пожалуй, только воинским званием и отличается от Михаила Егоровича Пушкова Дмитрий Дмитриевич Богдашко. Старшина-сверхсрочник Богдашко — оператор 1-го класса, командир экипажа радиолокационной станции.

Опять хочется оглянуться назад. Кажется, еще недавно, совсем недавно летчики в полете переговаривались по трубочному телефону, а с землей с помощью вымпелов и, «попхема»; ночью их выводили на аэродром «летучие мыши» и сбивали с толку костры цыганских таборов. Кажется, недавно в авиацию пришло радио. И вот уже оно заключило прочный союз с локацией. Радиолокационная станция — глаза и уши аэродрома, От нее во многом зависит качество выполнения задания летчиков. Ну, а если локатор — глаза и уши аэродрома, то оператор — мозг его, которому не дано ошибаться.

Старшина Богдашко всесторонне подготовил себя и подчиненных к тому, чтобы днем, ночью, при любых помехах бесперебойно обеспечивать многоцелевую работу своих подопечных, когда они находятся в полете. И не случайно Дмитрий Дмитриевич 37 раз поощрялся командованием, награжден нагрудным знаком «Отличный связист», а имя его занесено в Книгу почета училища.

Вся многолетняя служба старшины Богдашко в рядах Советской Армии — образец выполнения воинского долга, безупречной верности присяге. Дмитрий Дмитриевич много и, упорно постигал тайны эфира, изучил в совершенстве несколько типов радиолокационных станций, овладел смежной специальностью электромеханика-дизелиста. Поэтому и не страшны теперь никакие помехи его экипажу. Работать под началом старшины Богдашко с ошибками нельзя, да и просто невозможно. Об этом знают буквально все, кому приходилось обеспечивать полеты и лично сталкиваться в процессе работы с мастером эфира.

Таких воинов-коммунистов, о которых рассказано кратко, в училище немало. Все они, являясь отличниками боевой и политической подготовки, умело мобилизуют личный состав на успешное решение стоящих учебных задач.

Результаты усилий лучших воинов-активистов налицо. В 1967—1968 годах, в период трех знаменательных юбилеев — 50-летия Советского государства, Советских Вооруженных Сил и Ейской кузницы летных кадров — личный состав добился заметных успехов. За образцовые показатели в ратном труде училище отмечено Советской Родиной особыми наградами.

Вторая жизнь космонавта Комарова

Постановлением Совета Министров СССР Ейскому авиаучилищу присвоено имя дважды Героя Советского Союза летчика-космонавта СССР В. М. Комарова.

В мае юбилейного года, в самый солнечный месяц, началась вторая жизнь космонавта Комарова. В мае шестьдесят седьмого Владимир Михайлович как бы родился вторично и начал самостоятельную жизнь так же, как он начал ее в первый раз, юношей, влюбленным в безбрежный пятый океан. Он снова стал, теперь уже навечно, под голубое авиационное знамя, снова пришел в летную школу и снова, как прежде, своим упорством в учебе, бесстрашием в полетах будет служить примером курсантам и летчикам. Вместе с ними побывает на всех глубинах земной атмосферы, оставит свой след на пыльных тропинках далеких планет, а если Родина позовет в бой — протаранит любого врага.

Об этом говорили на митинге, посвященном присвоению училищу имени космонавта Комарова. Памятным был тот день. Особенно для тех, кто лично знал Владимира Михайловича, кто ел с ним, как говорится, из одного курсантского бачка, летал с ним по соседству.

В училище много сослуживцев Комарова. В 1945—1946 годах летал рядом с Владимиром Михайловичем майор Денисов. В одно время с Владимиром Михайловичем учился Алексей Ильич Степанов — теперь майор, штурман эскадрильи, летчик 1-го класса, награжденный за отличные показатели в учебно-боевой и политической подготовке орденом Красной Звезды. Знали Комарова офицеры Г. Олейник, В. П. Мельков, П. Г. Бондарев и другие летчики.

С чувством законной гордости воспринял личный состав весть о присвоении училищу славного имени. Офицеры и рядовые, пришедшие на митинг, взяли повышенные обязательства в соревновании, за достойную встречу 50-летия Великого Октября. Свое слово они, как всегда, сдержали с честью.

Боевые дела ейчан отмечены особой наградой. Ейскому авиаучилищу в канун пятидесятилетия Советской власти было вручено Памятное Знамя Центрального Комитета КПСС, Совета Министров Советского Союза и Президиума Верховного Совета СССР.

С этим знаменем провожали в боевые полки летчиков-инженеров выпуска юбилейного года. На торжество вручения дипломов и офицерских погонов к ейским питомцам прибыла жена космонавта Комарова — Валентина Яковлевна. Она пожелала молодым воздушным бойцам безоблачного неба и вместе с портретом космонавта передала на вечное хранение личному составу его форменную куртку с Золотой Звездой Героя Советского Союза и орденскими планками, шинель, шапку, рабочую куртку, комсомольский значок и тюбик с пастой черной смородины, побывавший в космосе.

С Памятным Знаменем личный состав училища 9 ноября 1967 года прошел церемониальным маршем по «Площади авиаторов», где в тот день был открыт Монумент славы. В основание монумента, олицетворяющего собой устремившийся ввысь современный самолет, неотделимо врос бюст человека с волевым, открытым всем ветрам лицом. На голове шлем, каких уже давно не носят. На лбу очки-бабочки, «чкаловские». Молодежь их не знает. Да это и не обязательно. Она знает все о человеке в летных очках и шлеме, давно снятых с вооружения. Он — прошлое училища, стартовая площадка, плечи, с которых поднялся сверхзвуковой аппарат. Лицо его знакомо всем тем, кто видел воспитанников «Ейской».

Под звуки авиационного марша строй ветеранов и тех, кто сменил их, прошел по «Площади авиаторов». Впереди знаменосцы несли целую эскадрилью знамен, четырнадцать памятных красных полотнищ, высвеченных ярким южным солнцем. Это уникальное в своем роде шествие возглавляло Знамя ВЦИК — награда за ратный труд и верность Советской Отчизне в дни революции.

Здесь, на «Площади авиаторов», находились и ейчане — труженики Азовского моря, Приазовских степей, фабрик и заводов. Они постоянно вместе, всегда в одном строю с воинами училища. У них пополам и радости, и невзгоды. Пионеры и школьники возложили к подножию Монумента славы цветы. Море цветов!..

Воины и жители города с большим волнением слушали заключительные слова представителя Ейского горкома КПСС и горисполкома Юрия Григорьевича Тарады:

— Слава училища, его замечательные традиции, — это слава и трудящихся нашего города. Ейск и училище — понятия, неразрывно связанные друг с другом. Мы, трудящиеся города и района, гордимся тем, что старейшее авиационное училище Страны Советов называется «Ейским». Монумент славы — признание огромных заслуг личного состава школы штурмующих небо перед народом, перед партией, перед социалистической Родиной…

Выступали и другие товарищи. Надолго запомнилась молодым ейчанам речь ветерана училища Александра Кондратьевича Кривошеева.

— Вместе с рабочими и крестьянами, — сказал на митинге бывший летчик-комиссар, — вдохновленные бессмертными ленинскими идеями воспитанники училища отстаивали молодую Страну Советов от ее многочисленных врагов в годы гражданской войны. Гордые буревестники революции защищали красный Петроград, сражались на Волге и Черном море, боролись за победу Советской власти в Туркестане…

Молодые ейчане вместе со своими отцами громкими аплодисментами встретили выступление одного из курсантов, который горячо провозгласил:

— Сегодня мы клянемся великой партии коммунистов быть верными идеалам коммунизма, быть преданными делу, за которое боролись наши отцы и старшие братья. Мы принимаем эстафету старшего поколения! Мы готовы повторить их подвиг!..

Вместе с молодыми авиаторами на новой площади, расцвеченной знаменами и щедрым кубанским солнцем, молодые труженики полей, заводов и моря торжественно произносили: