Школа штурмующих небо

Так держать!

9 мая 1945 года, городок окутывала еще ночь, а в училище вдруг заговорили все репродукторы: «Победа!» Моряки-авиаторы валили из кубриков на улицу, где уже кто-то расцветил небо беспорядочной пальбой из ракетниц. Под этим небом люди радостно обнимались, невзирая на ранги, весело смеялись. Были на глазах моряков и слезы — слезы радости.

Утром на митинге начальник политотдела полковник П. В. Чекменев сказал:

— Товарищи, поздравляю! На знамени Победы, водруженном доблестными Советскими Вооруженными Силами в Берлине, есть следы и вашего пота, вашей крови.

Офицер-политработник подчеркнул, что мы должны по-прежнему трудиться напряженно. Война окончена, но враги мира не унимаются. И наш долг — бдительно стоять на страже мирной жизни советских людей. Работали мы в годы суровых испытаний отлично. И нынче наш девиз должен быть точно такой же. Начальник политотдела в заключение митинга призвал:

— Так держать, товарищи!

— Есть держать так! — дружно ответили воины.

…Потекли учебные трудовые будни. А вскоре училищу была поставлена задача: готовить летчиков-истребителей по программе военного времени с использованием боевого опыта Великой Отечественной войны. Личному составу пришлось основательно потрудиться над освоением новой программы, методики обучения, над восстановлением и совершенствованием учебной базы.

Обучение в училище стало двухгодичным. Набор курсантов производился главным образом из аэроклубов и спецшкол.

Опыт прошлых лет показал большое значение «тренажей» — тренировок, которые проводились с курсантами на наземной и предварительной подготовке. Хорошие результаты давали «тренажи» в кабине самолета непосредственно перед полетами, на практических занятиях и работах при изучении материальной части самолетов, моторов, авиационного вооружения, радио и навигационного оборудования. Летный и технический состав занялись изготовлением различных тренажеров, которые закрепляли бы на земле навыки по эксплуатации авиационной техники, стрелково-пушечного вооружения и специального оборудования. Комплекс тренировок, выработанный в учебно-летном отделе, был направлен на развитие тех же навыков у курсантов в период их занятий в классах, при изучении тактико-технических и пилотажных свойств боевых машин.

Обучение с использованием опыта войны потребовало пополнения училища летным и преподавательским составом из числа бывших фронтовиков. В училище пришли офицеры из строевых частей и соединений. Они назначались на летно-инструкторские, преподавательские и другие командные должности. Так, например, на пост заместителя начальника училища по летной подготовке пришел участник Отечественной войны, опытный офицер В. П. Петров. Затем его сменил Герой Советского Союза полковник К. С. Алексеев.

Командирами подразделений работали И. Е. Виноградов, В. А. Перевозчиков, Н. И. Хряшков, Ф. Н. Самохвалов, С. С. Янковский, Ю. Д. Седин.

В учебно-летном отделе циклы тактики ВВС, воздушной стрельбы, самолетовождения и теории полетов пополнили преподаватели из летного состава с боевым опытом. Среди них были В. В. Панышев, Н. Г. Герасимов, В. П. Тимофеев, И. К. Пронин, Д. Е. Нихамин, В. Е. Моцокин, А. С. Джафаров, в том числе начальники циклов П. И. Бискуп, В. Н. Вальцефер, С. Н. Алексеев, А. А. Коваль.

Офицеры-фронтовики, вместе с летно-инструкторским составом, прошедшим стажировку в действующих авиационных частях фронта, стали ведущими в обучении курсантов. Они учили подчиненных тому, что требовалось на войне, и прежде всего — боевому применению самолета-истребителя. Применительно к боевым условиям на основе упражнений КУЛПа и программы теоретической подготовки курсантов проводились занятия с летным, техническим и преподавательским составом по тактике воздушного боя, воздушной стрельбы, самолетовождения и эксплуатации авиационной техники.

На цикле воздушной стрельбы организовывали и проводили практические стрельбы в тире из авиационного оружия по подвижным мишеням, а затем и по воздушной цели — конусу. Тир оборудовали на берегу моря. Это позволяло регулярно проводить стрельбы по конусу с турельных установок с земли.

Осенью 1946 года была восстановлена половина главного учебного корпуса в авиагородке. Преподаватели снабдили классы наглядными пособиями, макетами и тренажерской аппаратурой по воздушной стрельбе, самолетовождению. Все это сразу увеличило пропускную способность и количество тренировок курсантов, улучшило их успеваемость.

По опыту строевых частей, в училище начал использоваться фотоконтроль и стрельба из фотопулеметов. Практиковалось это как в тире, так и в воздухе при выполнении «воздушных боев» и стрельб по конусу.

В конце 1946 года состоялся первый послевоенный выпуск летчиков-истребителей на самолетах «ЯК-9» и «ЛА-7». Экзаменационная комиссия дала ему высокую оценку. Но в акте она отметила, что общеобразовательная подготовка выпускников, а также подготовка по боевому применению самолета-истребителя не соответствуют требованиям жизни. В то время в училище еще недостаточно уделялось внимания стрельбе из фотопулемета и фотоконтролю; не умели дешифрировать, получать хорошие снимки. Все это не могло не отразиться на успехах курсантов в приобретении навыков по использованию боевой мощи «ЯК-9» и «ЛА-7».

Начальник фотослужбы училища Н. Ф. Бесчастный организовал занятия с постоянным и переменным составом. На них офицеры учились умело применять фотопулемет и дешифрировать снимки.

Преподаватели циклов воздушной стрельбы, тактики ВВС, теории полетов и самолетовождения стали помогать летчикам-инструкторам практическим участием в их работе. На двухместных учебных истребителях они совершали с курсантами полеты на боевое применение.

В 1946 году в училище сформировался морской лодочный авиационный полк. Он летал на морских самолетах «МБР-2» (морской ближний разведчик), «КОР-2» (корабельный разведчик), «РВН» (Каталина), «БЕ-4». Здесь также готовили летчиков, штурманов, стрелков-радистов для морской авиации. Командовал полком полковник К. Ситнов (ныне генерал).

Второй послевоенный выпуск летчиков-истребителей на самолетах «ЯК-9» и «ЛА-7», летчиков-разведчиков на «РВН-1» и штурманов для морской авиации получил более высокую оценку экзаменационной комиссии по воздушно-стрелковой подготовке. В выпускном акте было отмечено, что в училище имеются классы и лаборатории, хорошо оборудованные и в достатке обеспеченные наглядными пособиями.

Была особо отмечена работа преподавательского состава учебно-летного отдела училища. Он многое сделал в деле широкой популяризации фотокинопулемета, активно боролся за высокое качество боевой подготовки будущих офицеров-летчиков.

«Методический чемодан»

За два послевоенных года училище шагнуло далеко вперед в решении задач по подготовке новых летных кадров. Учеба теперь велась по трехгодичной программе. Первый год курсанты обучались на «УТ-2», который вскоре был заменен самолетом «ЯК-18». Второй — на переходном самолете «ЯК-11». И, наконец, третий год — на боевом самолете.

Переход на трехгодичное обучение потребовал, так сказать, организованного набора курсантов на первый курс. Весной, в мае — июне, представители училища командировались в военные округа и области страны. Там они, посещая школы, институты, заводы, рассказывали молодежи о том, какая это увлекательная, сложная и почетная военная профессия — летчик-истребитель, показывали альбом фотографий училища и возвращались с большим списком желающих овладеть военно-летным делом.

Училище ежегодно увеличивало выпуск летчиков, идущих на пополнение частей авиации Военно-Морских Сил. Вместе с тем оно укрепляло свою базу: восстанавливало служебные и, хозяйственные здания, благоустраивало городок и аэродром, разрушенные немецкими оккупантами, приумножало свою довоенную славу высококультурного военного учебного заведения.

На зимний период подразделения возвращались с лагерного городка аэродромов в Ейск. Здесь начиналась усиленная теоретическая учеба и подготовка личного состава к смотру художественной самодеятельности, к зимней спартакиаде.

Зимой жизнь курсанта протекала в главном учебном корпусе, замыкавшем под одной крышей все необходимое: казармы, классы, ангары, спортивный зал, библиотеки, фабрику-кухню. Отсюда курсант опять попадал в руки своего инструктора и с ним, уже только с ним, с раннего утра до позднего вечера делил всегда шумный, пыльный и нелегкий летный день.

Еще задолго до конца теоретической учебы инструктор становился частым гостем в летной группе. Он был обязан знать все о курсанте, прежде чем сесть с ним в самолет, — его успеваемость, здоровье, настроение. Неуспевающие и недисциплинированные к полетам не допускались. Они оставались на зимних квартирах до полного «выздоровления». В результате из училища выходили закаленные, хорошо подготовленные во всех отношениях воздушные бойцы, способные выполнить любое задание Родины.

Лучшие инструкторы были и прекрасными рационализаторами — открывателями нового в обучении курсантов технике пилотирования и боевому применению. Они изобрели существующий и поныне так называемый «методический чемодан». Это нечто вроде копилки, куда инструктор складывает нужные ему методические пособия. В «методическом чемодане» — миниатюрстарт с набором стартовых сигнальных знаков, правила полетов в аэроузле, модели самолетов, НПП, КУЛП, набор моделей, обслуживающей полеты инструкции, методические разработки — словом, все там есть для предполетной и послеполетной работы с курсантами.

«С «методического чемодана» начинается путь в небо», — так говорили тогда в училище.

В поисках рационализаторов не было границ. Творческая мысль била ключом. Разведчики нового вели борьбу со всем отсталым, устаревшим, отжившим свой век.

С увеличением количества стрельб стало осложняться и техническое обеспечение их специалистами. Так, во время ведения огня по наземным целям (щитам) много расходовалось белого полотна: щит был размером 9×12 метров. Рационализаторы предложили заменить полотно белой ракушкой. Щит из ракушки износа не знал.

Воздушной целью служил полотняный конус размером 1×5 метров, который буксировал самолет-истребитель. Чтобы поднять конус в воздух, его складывали и обматывали двухсотметровым фалом. Клубок подвешивался под фюзеляж истребителя. Большой процент конусов разрывался при роспуске.

Инженер С. Дурнев сконструировал автоматическую лебедку для роспуска и буксировки конусов с применением стального троса — вместо фалы. Эта лебедка обеспечила стопроцентную гарантию роспуска конусов и облегчила техническое обслуживание воздушных стрельб.

В августе 1947 года училище вторично принял Александр Харитонович Андреев — теперь уже генерал-лейтенант авиации. Он сменил Героя Советского Союза генерал-майора авиации Н. А. Наумова, ушедшего на другую должность.

В тот же самый период личный состав училища завершил восстановление своей учебной базы. Командование добилось повышения качества подготовки курсантов на основе опыта Великой Отечественной войны. Наконец, самое главное — люди освоили новую технику — принципиально новейшую, позволившую перешагнуть звуковой барьер.

Конец боевой поршневой авиации

В феврале 1948 года прошла первая послевоенная партийная конференция училища. В ее работе приняло участие 185 делегатов с решающим и 24 — с совещательным голосом.

С докладом «Задачи политорганов и партийных организаций по обеспечению передовой роли коммунистов в боевой и политической подготовке» выступил начальник училища. Он отметил, что за послевоенный период принято в члены партии 375 человек, в кандидаты — 443 человека. В 1947 году, по сравнению с 1946 годом, аварийность снизилась на 33 процента, катастроф совсем не было. Агитационно-массовая работа и печатное слово многотиражной газеты, бюллетеней, стартовок, стенгазет, фотогазет, радиогазет, юмористических и сатирических газет стало более действенным.

Решение партийной конференции, направленное на повышение роли коммунистов в учебно-боевой и политической подготовке, во многом определило успехи личного состава при переходе на новую технику. Достаточно сказать, что в 1949 году общей оценкой летной подготовки была уже твердая «пятерка». То был и год заката боевой поршневой авиации. Долгожданные реактивные самолеты пришли все же как-то внезапно. Летчикам жаль стало состарившихся «Яковлевых», «Лавочкиных» — жаль, как людей, хороших товарищей, с которыми они вместе росли, совершенствовались и завоевывали господство в воздухе в войне с фашистами. Многие плакали, когда тракторы рубили хвосты поршневым боевым самолетам.

Поршневые самолеты-истребители имели максимальную скорость 700—750 километров в час. Реактивные «МИГ-15» — 1070, скорость, близкую к скорости звука. Летчикам хотелось быстрее овладеть «МИГом». «Семьсот километров — уже не скорость», — прощаясь с «Яковлевыми» и «Лавочкиными», говорили они.

По традиции, установленной еще красморлетами, новый самолет прежде чем стать предметом широкого изучения, обязан был показать свою мощь, свои способности на земле и в воздухе. На сей раз традиция нарушилась. В училище пока что имелась только фотография «МИГа», схема расположения его внутренностей и инструкция эксплуатации на земле и в воздухе.

К встрече с «МИГом» — представителем авиации будущего — готовились, как никогда, серьезно и вдумчиво. «МИГ-15» вобрал в себя все высшие достижения века в науке и технике. Это был самолет-интеллигент и позволял управлять собой лишь людям образованным. Поршневые, винтовые самолеты на земле вполне доверялись трудягам-механикам. Реактивные требовали специалистов более высокого класса — техников. А их в училище насчитывалось немного. Тогда командование приняло решение: лучших авиационных механиков сверхсрочной службы послать учиться на восьмимесячные курсы повышения квалификации; после окончания курсов всем присвоить звание «младший техник-лейтенант» и допустить к обслуживанию «МИГов».

Такие курсы были созданы при училище.

Летом 1950 года прибыли первые самолеты «МИГ-15». Сборкой их руководили старший инженер училища полковник И. Ф. Минкин и инженер полка подполковник технической службы П. П. Антошкин. Самолеты собрали, а облетать их было некому. Никто еще из летчиков училища не имел дело с «МИГом» в воздухе.

По авиационным законам на новом типе самолета выпускать в первый полет летчика мог только старший начальник, сам хорошо владеющий новым самолетом. С этой целью из Москвы прибыл старший инспектор по технике пилотирования авиации ВМС СССР подполковник Б. Н. Бабаев. Вначале он облетал реактивные боевые машины, а затем продемонстрировал в воздухе возможности и способности новейшего советского истребителя.

28 сентября 1950 года надолго запомнилось и всем местным жителям. В этот день они увидели впервые в своем небе «трубу» со стреловидными крыльями, серебристый, ничем не похожий на своих предков, самолет-метеор, красивый и грозный. Они услышали у себя над головой непривычный свист и гром «буревестника эры реактивной техники».

Подполковник Бабаев выполнил в кубанском небе комплекс фигур высшего пилотажа. Затем он снизился и пронесся на малой высоте над центром аэродрома со скоростью, близкой скорости звука. Взмыл свечой вверх и, как тогда показалось даже старым летчикам, растаял в свежей осенней голубизне небес.

Первыми вылетели самостоятельно на «МИГ-15» заместитель начальника училища по летной подготовке полковник А. И. Азевич и старший инспектор-летчик майор И. М. Лукин (ныне генерал). Календарь показывал 6 октября 1950 года. Затем из подразделения офицера Д. И. Богданова была выделена специальная группа рядовых летчиков, которая должна была войти в строй на реактивных самолетах.

Осень оказалась мокрой, туманной. Она помешала закончить программу переучивания в том же году.

Зимой в полках и в учебно-летном отделе велись работы по оборудованию классов и лабораторий действующими моделями главных узлов сложного организма «МИГа». Модели должны были стать прежде всего подспорьем курсантам в освоении реактивной техники.

В отличие от прошлых послевоенных лет, в 1950 году постоянный летный состав нес тройную нагрузку. Кроме командирской учебы по вводу в строй на «МИГ-15», занятий с курсантами и полетов на отработку личной техники пилотирования, воздушных стрельб, методических полетов, летчики еще отрабатывали полеты по приборам в закрытой кабине, в облаках, ночью, групповые полеты в составе звена и эскадрильи. Полеты в сложных метеорологических условиях и ночью организовал для постоянного летного состава заместитель начальника училища полковник А. И. Азевич.

Этим была повышена общая летная квалификация инструкторов в технике пилотирования и ликвидирован существовавший разрыв в степени подготовки летного состава училища и строевых частей. Большой группе летчиков училища после подготовки присвоили звания военного летчика 2-го или 3-го классов.

За проявленную инициативу в организации полетов на винтовых самолетах в сложных условиях, днем и ночью, командующий Военно-Воздушными Силами объявил благодарность полковнику А. И. Азевичу, старшему инспектору-летчику капитану А. Н. Николаенко, подполковнику Ф. Н. Самохвалову, подполковнику А. П. Давыдову.

Однако полеты в сложных условиях на поршневых самолетах, к чему всегда стремился инструкторский состав, уже не очень-то радовали. Всех обворожила новая, реактивная техника. «МИГом», только «МИГом», прежде всего хотелось овладеть каждому. Ввод в строй летного состава на реактивных самолетах, по условиям погоды, командование смогло возобновить лишь в январе 1951 года.

6 января самостоятельно вылетели на «МИГ-15» майор Д. И. Богданов, майор Н. Ф. Мясников. Полеты прошли удачно. 16 января в воздух поднимаются инспектор-летчик училища А. Н. Николаенко, командиры звеньев капитан Р. Е. Трахтенгерц и старший лейтенант А. А. Наумов, инструкторы-летчики старший лейтенант А. А. Беляев и старший лейтенант П. Ф. Соболев. 25 апреля Азевич совершил ночной полет.

В том же 1951 году были открыты полеты с курсантами на реактивной технике. Этим собственно было положено начало новому периоду в развитии Ейской школы морских летных кадров.

Первое время не все курсанты, и даже не во всех подразделениях, летали на реактивных самолетах, потому что мало еще имелось в училище реактивных самолетов. Часть курсантов проходила подготовку на винтовых истребителях «ЛА-11».

В одном из приказов начальник училища отметил заслуги учебно-летного отдела в оказании помощи командирам частей в подготовке летно-технического состава к переходу на новую материальную часть. Были отмечены наградой начальник цикла теории полета инженер-полковник Д. М. Тропин, начальник цикла тактики полковник П. И. Бискуп, старший преподаватель цикла материальной части инженер-подполковник Н. Н. Биндер, преподаватель этого же цикла майор П. В. Грозин.

Постепенно росло число реактивных самолетов, прибывающих в училище. Увеличивалось и количество курсантов, успешно осваивавших новую технику. В этих условиях преподаватели стремились как можно полнее передать своим подопечным военные и технические знания, собственный опыт. Каждый из них творчески подходил к организации учебного процесса, стремясь создать лучшие, более доходчивые методические и наглядные пособия.

Начальник училища генерал-лейтенант авиации Александр Харитонович Андреев.

Преподаватели учебного отдела изготовили для себя и авиаполков макеты кабины «МИГ-15», вначале «немые», а затем и «говорящие» — действующие. Вместо нарисованных кнопок, тумблеров, ручек и рычагов рационализаторы вмонтировали в макеты настоящие части и детали. На цикле боевого применения в макете кабины действовало все, что относилось к вооружению и управлению им. То же самое было сделано и на цикле самолетовождения и радиосвязи. На цикле тактики световые детали кабины в софитах успешно использовались для розыгрыша тактических задач.

Все это способствовало лучшему изучению реактивного самолета. Вскоре от плоскостных макетов стали переходить к объемным. Здесь, помимо рычагов и кнопок, устанавливали уже приборы и механизмы, нужные для тренажа курсантов, а также и летчиков.

Летчики методической группы первые практически освоили стрельбу и ведение воздушного боя с подвижной сеткой прицела АСП (автоматический стрелковый прицел). После того они же разработали для своего училища единую методику обучения по боевому применению и технике пилотирования на самолете «МИГ-15».

И вот, наконец, первый результат напряженного труда. В 1952 году училище дало стране первый выпуск летчиков истребителей-реактивщиков.

Стремительное развитие реактивной техники, вооружения и оборудования, которым начинялась конструкторами современная военная авиация, ставили летчика в затруднительное положение, если он умел лишь стрелять да пилотировать. Нет, «реактивной стрелой» отныне в состоянии повелевать только летчик-инженер.

Эта идея должна была найти свое воплощение в практических делах. Так постепенно менялись методы обучения, менялась и сама учебная программа. Удлинялись также сроки пребывания курсантов в учебном заведении.

Начиналась коренная перестройка всей жизни Ейского училища. В те самые дни, в марте 1952 года, его начальником стал генерал-майор авиации Христофор Александрович Рождественский. Прибыл и новый начальник политотдела — полковник Дмитрий Михайлович Олейников.

А в 1956 году произошло еще два весьма существенных события. Во-первых, училище перешло в подчинение Главного командования Военно-Воздушных Сил страны. И второе. Оно получило новое название: «Ейское военно-авиационное училище летчиков».