Сказка в отпуске

Глава 17. Ведьма спит, Змеёша летит

Змеёша проснулся к тому моменту, когда Рита успела поделиться со мной всеми сказочными секретами. Теперь у меня был серьёзный повод задуматься о своих дальнейших действиях. Змей громко зевнул, потянулся с хрустом, и мы замолчали. Рита бросилась к нему, начала расспрашивать о самочувствии, жалеть. Гладить нос.

Я вновь смущённо отвернулась. Змей заметил моё присутствие, нахмурился, но уже через мгновение, словно вспомнив о недавних событиях, улыбнулся. Ощутив тепло этой улыбки на себе, я отчётливо поняла, как человек влюбился в Змея. И тоже улыбнулась.

Ночь становилась всё темнее, и свет, рождённый моими сказочными силами, тоже терял свою мощь. Костерочек выглядел усталым, и Рита пояснила, что, создавая его, не учла этот факт: огонь мог гореть лишь определённое время, дальше его ресурсы истощались. Опасности в этом никакой не было, но Рита всё же погасила Костерочек, освобождая его от помощи нам, двум болтушкам, и давая возможность набраться сил перед следующей встречей: Рита частенько разговаривала со старым другом, созданным в то далёкое и страшное время, когда, она, став речкой, считала жизнь конченной, а ведьма лишь подливала огонь, насмехаясь коршуном с неба.

Ненавижу ведьму.

А время шло. Судя по отсутствию дурацких магических проявлений, ведьма спала. Но это не значило, что она не может взять и проснуться, хотя бы в тот же туалет. И что ей тогда взбредёт в голову? Одной ей известно. Рисковать никто не хотел.

– Значит, и я могу создавать что-либо? – задала интересующий вопрос, когда настало время прощаться, и спина Змея ласково приняла меня в качестве наездницы.

– Превращать фантазии в реальность могут только жители сказки, – ответила Рита, и я расстроилась. Потому что уже вовсю включила воображение, представляя красочные способы пытки для ведьмы, вроде клацающей челюсти гигантского размера, гоняющейся за ней повсюду или тучи-преследовательницы. Но не из капель. Из скунсов. И пусть они расточают свой аромат ей на голову, а она страдает в очередной попытке отмыться.

Даже не думала, что я такая злая. Но, мама из Инстаграма, этой ведьме и правда смерти мало!

Рита старалась не грустить, попрощалась со Змеёшей, напомнив, что три головы не главное – оказывается, у него был комплекс по этому поводу – пожелала мне удачи и разлетелась брызгами. Секунда, две, и брызги заискрились радугой. Горыныч пояснил, что Рита тут так давно, что уже почти волшебница. Тяжко вздохнул, вспомнив, как именно долго и воспарил в небо, не забыв включить волшебный фонарик – Змеёша темноты боялся. Предупредил, я могу регулировать полётом, стоит лишь об этом сообщить. Не хотелось пользоваться его добротой, но страх высоты никуда не делся, а покинувшие силы свыше будто выжали мои собственные. Так что путь обратно вышел значительно длиннее, а Змеёше, которого я теперь совсем не хотела называть Змефальцем, пришлось обойтись без малейших выкрутасов. Хотя ему хотелось, он-то сил набрался. Я чувствовала это. И видела, когда Змеёша поворачивался, чтобы рассказать чего-нибудь ещё о семье.

Скучал он по братьям. По иным временам, когда они дружили. Издёвки с их стороны шли не от малого ума или злобности – от ведьмы.

Точно опущу ей кучу скунсов на голову… Вот злючка!

– После этого пророчества всё и началось, – вздыхал Змеёша. – Они и раньше надо мной подтрунивали. Из-за имени. Видите ли, Змеёша звучит по-детски.

Я промолчала. Звучало и правда забавно. А ещё мило.

– Но это было взаимно. Маша. – Внезапно вернулся Змей к прежней манере, и я не удержалась, спросив:

– Моё имя ты отдельным словом выделяешь, с какой целью?

– Без цели. Это ведьма. Маша. А не я, – в голосе по-прежнему девчачьем и писклявом прозвучала обида.

Я встрепенулась:

– Так она что, проснулась?!

Перед глазами живо предстала следующая картина.

Летим мы летим и вдруг поменялись местами: Змей сидит на мне и подгоняет. Он же не я – скорость любит. А потом бац! И я врезаюсь в дерево, с грохотом обрушиваясь на землю, которая с удовольствием поглощает меня. Причмокивая. Ведь тупица ведьма решила отомстить за битву с Горынычем. А фантазия у неё не для слабонервных. Но Змеёша остудил мой страх:

– Нет. Если бы она проснулась, мы бы вряд ли летели. Во сне вспомнила, или я ей приснился. Маша. Скоро пройдёт.

– Тебе такое знакомо?

– Однажды я прилетел ночью к красавице, то есть к Рите, – поспешно исправился Змей.

– Да ладно, – перебила я и махнула рукой, но тут же ухватилась за шкуру. Летели мы не так высоко и не так быстро, но падать всё равно как-то не хотелось. – Не смущайся. Про вас всё понятно.

Змеёша покраснел. Мне даже показалось, он воспламенился, потому как пятой точке стало подозрительно тепло. И действительно, из ноздрей повалил пар, а Змей полностью стал красным.

Я поспешно сменила тему – не хотела ставить Змеёшу в ещё более неловкую ситуацию:

– Так что там с братьями?

– Одного из них Пыхалкин зовут, а самого младшего из нас Пыхучка. Думаю, несложно догадаться, как я его дразню. Маша.

Я улыбнулась. У меня в классе был мальчик с фамилией Воючкин, с ударением на «О», а дразнили его Вонючкиным. Так что да, я понимаю.

Змеёша продолжил:

– Но мы же без злости, в шутку. А как ведьма стала наш мир переделывать, так столько злобы в семье появилось. Братьев будто подменили. Несчастные мама с папой, наверно, бы не пережили того, что сейчас творится.

Я с радостью заметила: речь Змея стала приходить в норму и осторожно спросила про его родителей.

– Папа умер от аллергии.

Я вспомнила того самого Змея с трусливой с царевной обманщицей, но не успела уточнить.

– Он умер от аллергии, но не как мой пра-прадедушка, – будто прочитав мысли, заметил Змеёша. – Тому совсем не повезло: в войну играли, а заклинание пыли прочитали по-настоящему. Никто, конечно, не знал, что у пра-прадедушки такая страшная аллергия, но разве этим пра-прадедушку вернёшь? – Вздохнул. – А мой папа тоже очень страдал от аллергии. Мы все страдаем, но некоторые особенно сильно. А ведьма эта ненормальная эксперименты ставила: белок ты же видела?

Я кивнула.

– И на моём папе она тоже практиковалась. Пыталась сделать его непобедимым. А гены разве победишь? В общем, убила его тем же пыльным заклинанием. Кстати, когда ты нас спасёшь, Яга Виевна попробует создать настойку от аллергии. Не хочется умирать в расцвете сил, зачихавшись. А у меня… – снова вздохнул, – это тоже наследственное.

– А сейчас Яга не может?

– Ведьма не даёт. Все растения губит, – полетели дальше в грустной тишине.

А я приметила за Змеёшей не только нормальную речь, но и здравые мысли. Похоже, когда ведьма спала, её влияние на других уменьшалось.

Зеркальный лес до сих пор наблюдал за нами, и у меня возник вопрос:

– Летим мы очень удобно, но… Мне кажется, или даже с такой скоростью путь как-то подозрительно удлинился?

– Не кажется. Мы давно должны были прилететь к избушке. Но ведьма растянула лес, не иначе. – Усмехнулся. – Мы её разозлили.

Мы. Приятно, когда тебя считают своей командой. Особенно, если «мы» звучит в обезумевшем мире. Из уст огнедышащего Змея.

С улыбкой напомнила:

– Но ведьма уже спит, значит, когда-нибудь лес закончится.

Не успела сказать, как показалась избушка. Змеёша выдохнул с облегчением и аккуратно начал приземляться.

Меня никто не съел и ни что не поглотило, видимо, глупая злючка крепко спала. Мы попрощались со Змеёшей, как старые друзья, и я даже осторожно погладила его нос. И тут меня осенило.

– Слушай, а если ведьма так слабеет ночью, почему бы её не победить в это самое время? Зачем ждать утра? Зачем вообще чего-то ждать?

– Ты триста тринадцатая спасительница, Маша. Думаешь, первой об этом подумала?

Да, мама из Инстаграма, точно не первая.

– Ночью дворец колдовством окутан, – всё же добавил Змеёша. – И про Риту вспомни. Она пошла не в положенное время. Что случилось?

– Прости. Я не подумала.

– Ладно… Тебе отдохнуть надо. Завтра вторая битва, – Змеёша прильнул ко мне мордой, улыбнулся, пятясь назад и… взлетел.

Я провожала его взглядом до тех пор, пока он не превратился в точку, скрывшуюся в звёздном небе. В красивом небе без ведьминых проделок. Но у меня не было времени любоваться. Надо выспаться, ведь неизвестно что ведьма подготовила, и как меня чудовище встретит, а ещё у меня есть пара неотложных дел.

Стараясь не шуметь, вошла в избушку: дверь оказалась не заперта. Прямо у порога ждал Степаныч. Он разлёгся почти как пёс и, чутко уловив моё возвращение, открыл сначала левый глаз, потом правый. Поднялся, намекая, и я погладила его спину, хвост, или что там у него с отростками?

Теперь мы старались не шуметь вдвоём. Я принялась за уборку, Степаныч следовал по пятам, наблюдал и временами как будто подбадривал. Готова поклясться, его поддержку я читала во взгляде. Возможно? Почему бы и нет. В этой сказке всё возможно.

Убрала со стола, протёрла везде пыль, постирала скатерть. Воду сама не нашла – Степаныч помог, мордой кивнул на неё же, скатерть. Я попросила самой обыкновенной, но побольше. Скатёрочка посчитала, что пятнадцать вёдер должно хватить. Так что, постирав её, очень бережно и присматриваясь к возникающим складкам – они то хмурились горкой, то исчезали, довольные, – ещё помыла пол, стол и котёл. Тот самый. Жутко грязный. Теперь он пугал блеском и чистотой. Пугал не меня – проснувшуюся Виевну. Она пришла попить водички. Поругать меня поругала, но её злости надолго не хватило. Оказалось, принятое мной за жир и грязь было специальным заклинанием от того же жира и грязи. Но я же не знала!

– Помоешь после завтрака, – зевнув, решила Виевна и отправилась спать дальше.

Вскоре, помыв разрешённую посуду, в кровать легла и я. Новое спальное место возникло само по себе, даже идти никуда не пришлось. Я рухнула на кровать, и засыпая, пробормотала:

– Спасибо, Яга Виевна. Сладких вам снов.