Сказка в отпуске

Глава 2. Чудеса и не только болотные

Желание утопить меня не отпускало ещё долго. Мы со Степанычем уже давно сидели на срубленной берёзе, отряхиваясь от грязи: я от прилипшей земли, листиков и каких-то явно непростых веточек, липнущих к моим многострадальным, теперь уже слегка порванным джинсам, а он от той гадости, в которой измазюкался, пока ловил не то скунса, не то вонючего енота. Ни на одного из конкретно этих животных данное существо особо не походило, а другие в моей памяти и близко не стояли с тушкой, зажатой в клыках Степаныча.

Нет, кто бы что ни говорил, а сказочный мир здесь какой-то не сказочный. Только что мимо пробежал заяц. Я готова была поклясться, что это именно он, пока тот не повернулся спиной. Крылья! У лопоухого оказались настоящие кожистые крылья! Будто он украл их у большой летучей мыши и принарядился для бала-маскарада. А может, так оно и есть? Я на самом деле не в сказке, а во сне? Или меня не по-детски лихорадит, и такие вот галлюцинации посещают несчастную, не до конца отошедшую от алкоголя голову? Сейчас зазвучит классическая музыка, и как подобает на балу ко мне выйдет прекрасный принц. Но не тот, которого я якобы должна спасти – другой, и мы закружимся под шёлковым шатром неба в танце нежности и гармонии с природой.

Но нет, похоже, никто ко мне не спешит. Музыка отсутствует, значит, маскарад или отменяется, или вовсе не ожидается.

Чмок, ням-ням.

Как бы там ни было, а скажу вам одно: больше никакого вина. Сладкое, сухое – любое под запретом. Где бы я сейчас ни находилась, а сознание моё явно не в порядке.

Ням-чмок.

Потому как иначе объяснить, что за зверь Степаныч, и что он ест, причмокивая от удовольствия, я не могу. И почему дерево под моей пятой точкой вибрирует тоже.

А болото? С ним-то что? Я прямо сейчас на него смотрю и искренне недоумеваю: почему прозрачную голубую водицу назвали болотом? Вы помните, как они выглядят, эти болота? Вот и я помню.

Это места с тёмно-зелёной блестящей или почти чёрной водой. Одним своим видом они заманивают людей и животных. На их поверхности обильно растут камыши. Если болота расположены на полянах, то вокруг высокая трава. В самой воде должны быть кувшинки и кубышки.

Вот такими предстают пугающие и вызывающие любопытство топкие места каждому из нас ещё со школьной скамьи. Здесь же ничего хоть отдалённо похожего. Мало того, что вода прозрачная, и сквозь неё я вижу дно, усыпанное ракушками, между прочим, что уже само по себе странно: не море ведь тут, ну да ладно, если сказка, то, наверно, можно. Так никаких кувшинок или их подобия! На ближайшем берегу, где, собственно, я и сижу, цветут высоченные розы цвета… неприятного такого цвета. Чтобы вам было понятнее, предлагаю вспомнить обкаканный подгузник и смешать цвет его содержимого с соплями. Мерзость, верно?

Вот и я морщусь. Цветами такое великолепие язык назвать не поворачивается. Видимо, поэтому прямо на одном из них висит ленточка с текстом: Цветы. Розы ведьмавяжские. Цвет: неопределённо-противный.

А то без объяснения не догадаться, мама из Инстаграма… Я-то, естественно, решила, что это розы сорта флорибунда. Что же ещё?

Но, похоже, что я не одна, кто не способен сразу определить вид этого распрекрасного цветка. Даже удивительно…

Но ладно, поёрничали и хватит.

Ням-ням.

Да подавись ты уже, Степаныч! Нет, не давись. Пошутила. Зло пошутила, согласна. Мёртвый ты, Степаныч, мне точно домой не поможешь вернуться, а так… я тут подумала… есть надежда, хотя и мизерная, что Яга поглядит, как я хорошо с тобой обращаюсь и согласится ну, например… исполнить моё желание. А там уж я выкручусь и обхитрю её да так, что она и сама будет рада сплавить меня в родной мир.

– Яга Виевна – не фея, – пробулькало откуда-то из воды. И со стороны противоположного берега, усыпанного клыкастыми ромашками и такими же лютиками, вылезло нечто.

Знаете, за три дня мне не довелось увидеть особых чудес. Ну, камушки у башни иногда сами дорогу мне преграждали, когда я присматривалась к окошку, соображая смогу ли в него пролезть, заранее понимая – не смогу, но помечтать хотелось. Я же ну никак не могла бы поместиться в ту щёлочку, что мне любезно предоставили в месте заточения. Безусловно, я девушка худая, даже стройная, по мнению коллег и детишек. Бабка, у которой я снимаю комнату мне каждое утро говорит, что на вешалке и то лучше смотрится одежда, чем на мне. Но поместиться в «окошке», названном так, явно издеваясь над пленницами, увы, не сумею, даже втянув и без того отсутствующий живот, а заодно, вжав щёки и попу. Так что камушки старались зря. Каким бы ни было сильным моё желание сбежать из башни, а обдумывать приходилось иной способ. И ничего путного в мысли пока не приходило.

А других чудес, не считая геморроя силой то ли мысли этой проклятой Яги, то ли её колдовства, увидеть мне так и не довелось. Но, похоже, сегодняшний день решил восполнить предыдущие, сбагрив всевозможные волшебные прибамбасы разом на мою несчастную голову. Видимо, удивляться мне ещё долго, ведь вылезшая из воды субстанция, иначе обозвать это что-то, обтекающее зелёной жижей и осыпающееся ракушками, я не могу, на моих широко распахнутых от удивления глазах вдруг начала преображаться, обрастая сначала травой и кувшинками, а затем и шляпой, очень напоминающей зелёную широкополую ковбойскую, но прозрачную. Сквозь неё виднелись сучки и тот самый камыш, который и был присущ болотистой местности.

Шляпа немного приподнялась – ровно настолько, чтобы открыть глаза, салатовые с жёлтыми зрачками-бусинами. Они изучающе смотрели на меня, в то время как тонкие пальцы-тростиночки уже тянулись к груди.

– Эй! Уберись отсюда! Нечего лапать!

Монстр рассмеялся. Приблизился. Создание из воды оказалось очень, ну очень миленьким на лицо. Если не брать в расчёт его глаза, то это нечто выглядело весьма и весьма умилительно. По-сказочному так. По-мультяшному. Я легко представила, как оно сейчас запоёт весёлую песенку о своём распрекрасном болоте или начнёт танцевать под аккомпанемент лягушек.

Я в его свите – уж больно те гордо пузырили щёки – насчитала двенадцать. Одна, самая жирная, прыгнула прямо на сосну.

– Забавная ты, наша будущая королева, – улыбнулась лягушка, и я с удивлением узнала голос того, кто сообщил мне, что Яга – не фея.

Не знаю, как эти земноводные улыбаются – никогда не видела и не думала, что они умеют это делать. Но заявляю со всей уверенностью, с той, что ещё сохранилась в моём воспалённом от чудес мозгу, лягушка улыбалась. Без сомнений.

Я икнула.

– Не бойся. Тебя никто не обидит. Ты же нам живая нужна и здоровая, – продолжала лягушка.

– Утешили, – хмыкнула я, переводя взгляд на водное чудо.

– А Тимофей Евграфович не разговаривает.

– К-кто?

– Тот, на кого ты смотришь. Что-то ты не слишком сообразительная.

– Что-то ты слишком болтливая.

– Дерзите, ваше будущее величество?

– Да, мама из Инстаграма. Всегда мечтала надерзить лягушке.

– Где ваша мама?

– Да нигде, – вздохнула я, – выражение такое. Ай, ладно… – махнула рукой.

– Ещё и выражаетесь. Королева так говорить не должна.

– А ты вообще лягушка и должна только квакать!

Та снова улыбнулась. Тимофей Евграфович вновь рассмеялся. Дерево подо мной вздыбилось и пошло крупной рябью. Я невольно спрыгнула не менее резво, чем лягушка-болтушка и оказалась у соседней сосны. Обхватив ствол руками, я смотрела как то, что секунду назад находилось под моей пятой точкой, начало приподниматься, словно вырастая прямо из-под земли, отряхиваться и превращаться в такого же Тимофея Евграфовича, только состоящего из веточек и коры. Вместо ковбойской шляпы новый персонаж этой донельзя странной сказки носил кепку. Вполне такую человеческую.

В общем и в целом, существо выглядело ещё более странно, чем водный монстр и его наглая земноводная с бородавками.

– Королева здесь, – улыбнулось нечто, подняв голову и открывая моему взору очень привлекательное деревянное лицо. Наверно, представь я родственника Буратино, нафантазировала именно таким.

– Недалёкая королева у нас будет, – фыркнула лягушка, прыгая на плечо к водному Тимофею.

– Недалёкая? – деревянный задумался, а потом просветлел и добавил: – Так она же из мира людей. Наш для неё в новинку. Она, может, и не понимает ничего. Не соображает пока. Но это временно. Пророчество не лжёт.

– Да какое такое пророчество? Меня спросили, хочу ли я быть в вашем мире? Оно мне надо?

– Не сердись. Зла вокруг и без того хватает. Ты, давай, Машенька, присядь, и мы поговорим.

– Ну уж нет. Спасибо. Я присяду, а потом опять кто-нибудь вылезет?

Засмеялись все трое.

– Ой, Машенька, ты и правда ничего не знаешь. Вот это дерево – это просто дерево. Садись, не бойся. Не оживёт. Оно давно мёртвое.

– На трупах сидеть?! Ещё чего не хватало!

– Отпусти сосну и садись вот на то. Оно тоже обычное.

– Мёртвое?

– Просто дерево.

– Да отпусти ты сосну, тьфу на тебя, а не королева…

– Отстань, лягушка, без тебя разберусь.

– Машенька, лягушек не обижай. Они очень нам помогают. А деревце отпусти. Душно ему. Присядь, успокойся.

Я ослабила хватку:

– Оно… тоже сейчас заговорит?

– Нет. Оно просто дерево, но я же дух. Я всё чувствую. Боль каждого деревца, листика, веточки, земельки, полянки, травинки, кусточка. Больших и маленьких, высоких и низких. Старых и молодых…

– Да поняла я, поняла, – перебила болтуна, присаживаясь на указанное место, – всех слышите, понимаете, сочувствуете.

Кивнул.

– Непутёвая, – вновь ляпнула лягушка и получила от меня пока что лишь угрозу в виде кулака, но вообще меня бородавчатая начинала раздражать, о чём я не преминула сообщить деревянному.

– Что она ко мне пристала? Бесит. Я её не трогаю. И сама здесь оказаться не рада… Вот вы все твердите: такая королева вас не устраивает, так меня это, между прочим, тоже не устраивает! Но и обижает немного – я ведь не хуже любой другой королевы, но и радует. Не хочу я здесь быть. Мне и дома жилось неплохо без всяких там чудес и пророчеств.

– Хочешь, не хочешь, а придётся, – вздохнула лягушка.

И посмотрела на меня так скорбно, что даже мне стало очень и очень грустно, хотя причины грустить я пока не видела. Сказочный мир процветал, пускай и вонючими страшными цветами, так что про себя я решила, что ведьма, околдовавшая принца, не так уж и опасна, и жители вполне могут обойтись без меня.

Хотелось бы верить.

Но когда загрустили оба очаровательных монстра, лёгкий стыд затронул сердце. А может, мне и правда стоит с этой ведьмой переговорить, попросить отпустить принца, и тогда все будут счастливы?

– Машенька… – вклинился в мои мысли деревянный, – я понимаю, тебе нелегко сейчас. Вырвали из привычного мира и требуют действий, но без тебя мы погибнем. Пророчество уже начало сбываться, и если ты откажешься от своей судьбы, то ничего хорошего нам ждать не придётся. Ох, нелегка, Машенька, твоя доля, незавидна, но ведь в конце пути ждёт свадьба с принцем и престол. Ты станешь королевой. Об этом многие девушки мечтают. Богатство, признание, обожание.

– Красивые платья… – мечтательно вздохнула лягушка.

– Ты не сердись на нас. Мы и вправду представляли тебя несколько другой, – продолжал дух. – Думали, ты быстрее освоишься и сразу возьмёшься за спасение, а ты… – вздохнул, –ноешь в башне и мечтаешь о побеге, не понимая, какая честь тебе выпала. Умереть на руках любимого принца, к тому моменту ставшего уже королём – это же чудесная концовка любой сказки!

– Поучительная, – снова встряла лягушка.

– Вы проживёте три года и три дня счастливые, влюблённые. Ты родишь ему наследника, ну а потом закроешь глаза и уснёшь навеки. Молодой король будет тебя оплакивать, грустить, печалиться, но таково пророчество. Потом он займётся воспитанием сына, и все будут счастливы. А тебя он станет вспоминать каждое полнолуние, потому как именно в это время луна станет приносить твой прекрасный облик…

Бородавчатая кашлянула, бросив на меня оценивающий взгляд, ярче любых эмоций показывающий: прекрасной королевы перед собой не видит. Отвернулась, скрестив лапки, и надула щёки.

Деревянный не успокаивался:

– Облик светлый, окружённый россыпью звёзд, он станет светить усталым путникам и всем нам, жителям, скорбящим о твоей утрате, напоминая, какую цену заплатила замечательная королева, спасая свою единственную любовь и нашу сказку.

Все молчали, словно уже меня похоронили. Ещё и стояли со скорбными лицами. Видимо, заранее.

Лягушка искоса поглядывала, не скрывая грусти, и во взгляде читалось сейчас нечто совсем другое. Не обожание, не обожествление, но что-то, близкое к любви, сопровождаемой глубокой печалью. Деревянный вздыхал, даже не глядя на меня – только в землю. Водный, или как его там, шмыгал носом, уставившись в одну точку. А лицо… Я говорила скорбное? Нет, ошиблась. Лицо было не скорбным, а самым разнесчастным, какое мне только доводилось видеть.

Никакие Хатико, Ромео с Джульеттами и всякие там влюблённые старички не смогли бы сейчас переплюнуть эмоции, царящие вокруг. Вода и та издавала не то бульканье, не то всхлипы. Мне померещилось, будто и земля стала мокрой. Так или нет, точно не знаю, но она однозначно стала скользкой. Тоже меня заранее оплакивает? А нет. Это червяки. И похоже, материализовались прямо из воздуха, потому как раньше их на поверхности не было. Гадость. Ненавижу червяков. К моей несказанной радости, они быстро так, резво поползли прочь и вскоре скрылись из поля зрения. Видимо, пошли готовиться к поминкам.

Кошмар!

Тишина продолжалась, придавливая своим дурацким пророчеством, как могильной плитой. Заранее.

Наконец, ко мне вернулся дар речи. Я вскочила с дерева и завопила так, что перепугалась даже лягушка-болтушка, ловко юркнувшая за массивные ноги водного:

– Да вы что все, обалдели совсем?! Какая к чёрту храбрая гибель? Какой облик? Какое, мама из Инстаграма, пророчество?! Плевать я хотела на вашу ведьму и предсказание! Я живая и собираюсь жить до старости в родном мире! Ни о каком принце я не мечтала, никого спасать не собираюсь, ценой своей жизни уж точно, и находиться здесь дольше завтрашнего дня тоже! Всё уяснили? Похоронить они меня решили… А спросить, чего я хочу? Зачем мне трон, к чему становиться королевой, если через какие-то три года я умру?

– Три года и три дня, – спокойно поправил дух.

– Да хоть четыре! Я жить собираюсь, а не умирать!

– На руках любимого прекрасного принца, – напомнила лягушка, высовываясь из-за ноги водного.

– Да хоть трижды распрекрасного! Пускай самого прекрасного, самого всеми любимого и обожаемого! Мне всё равно! Я его не люблю, любить не буду и рожать ему сына не хочу! Придумали они тут… Я, мама из Инстаграма, завтра же уберусь прочь из вашей сказки и радуйтесь, если чего плохого не сотворю! А то ваши разговорчики взбесили настолько, что в порыве любви могу цветочки вонючие повыдирать, деревья посрубать и… и… я ещё что-нибудь придумаю, не волнуйтесь.

– В порыве любви? – переспросила бородавчатая.

– Это сарказм, непутёвая! – продолжала орать я. – Кто тут ещё недалёкий? Не понимаешь, когда издеваются. Глупая!

– Неужели на деревья рука поднимется? – тихо переспросил дух. – Они же живые.

– Так и быть их трогать не стану. Мёртвые срублю. Но не ради вас, – я аж брызгала слюной, – а только потому, что сама природу люблю! Я в родном мире даже ёлочку на новый год искусственную ставлю!

– Искусственную – это волшебную? – не поняла лягушка.

– В её мире нет волшебства, – пояснил деревянный. – Она говорит о покупной ели из разных материалов.

– А-а-а.

– Вы что, меня не слышите? Говорю, умирать я не собираюсь! И на пророчество ваше чихать хотела!

– Чихать не надо. Запачкаешь, Машенька, книгу, а это многовековая реликвия. Потом самой же стыдно будет.

– Не будет! И это я в переносном смысле! А-а-а! Достали! Всё, ухожу прямо сейчас!

– И куда пойдёшь? – спокойно поинтересовался дух.

– Куда глаза глядят! – гаркнула я.

– А куда они глядят, Машенька?

– Туда, где нет вас!

И я, правда, пошла. Даже побежала. И Степаныч за мной увязался. Догрыз то, что грыз и припустил следом, поскуливая, похныкивая, короче, издавая непонятные жалостливые звуки.

Я бежала, набирая скорость, перепрыгивая ямы – больше падать не хотелось. Да и джинсы уже порвала. А они у меня любимые. Но, ничего, зашью. Будут модными с заплаткой чуть ниже колена. Лето, тепло. В самый раз. Хотя нет, лучше так оставлю! Пусть кожа дышит! А дырка останется мне воспоминанием об этой дурацкой сказке и моём воинственном побеге, вот! Я, мама из Инстаграма, сейчас доберусь до короля и скажу ему, что если он хочет, чтобы я его дорогого сыночка спасла, то он должен мне позволить позвонить в мой мир. Должны же у них тут быть какие-то способы связи? Как они своих жертв выбирают? А как телефон, или что там мне король предоставит, в руки возьму, так сразу в полицию позвоню! У меня там, между прочим, родственник работает! Дальний, конечно, даже очень. Мы и виделись только раз – на похоронах родителей, но разве он сможет отказать мне в помощи? Я же в беду попала – самую настоящую! Вернее, сказочную, но это неважно. В полиции же все умные, сообразительные. Наверняка, он придумает, как меня вернуть или прямо сюда наряд вышлет. Как я здесь очутилась? Сев в электричку. Значит, надо найти эту электричку и отправиться на ней сюда. Ну а дальше… дальше посмотрим, какая ведьма и как сам сказочный мир устоит перед хранителями закона. У нас все люди боятся полиции! А если и не боятся, то попадаться на глаза лишний раз не стараются, а тут… Произвол! Похищение! Удержание в неволе! Угроза жизни! Да, мама из Инстаграма, целый букет статей. Все сядут! Все пожалеют!

Чмок.

Степаныч, отвяжись! Ты до сих пор жуёшь? А не подавишься? Иди к Яге своей Виевне и скажи, что настанет ей скоро трындец.

Чмо-р-р-р-а-а-а!

Вдруг услышала испуганный голос и увидела, как Степаныча схватил огромный коршун. Да что ж такое-то? А ну брось его! Хотя… ладно, мне всё равно. Ничего с ним не случится. Это ж Степаныч. Монстрообразный недокот.

Утешая себя этой мыслью, я, продолжала бежать, но чуть медленнее, пересекла какую-то поляну с маленькими домиками и, поняв, что запыхалась и не на шутку устала, остановилась.

Оглядевшись по сторонам, осознала: заблудилась. Я так стремилась убраться подальше от весёлой компашки, что, похоже, оказалась очень далеко от намеченной цели в виде королевства. Точнее сказать, очутилась в той части леса, где до этого не бывала.

За три дня я излазила лес вдоль и поперёк, выгуливая питомца Яги. Это поначалу я отнекивалась, зарабатывая геморрой, а потом начала слушаться старую. Скорее автоматически или даже ошеломлённо, чем из искреннего желания, но так или иначе, а выгуливала я Степаныча исправно, обалдевая от окружающей меня действительности. В состоянии шока, в общем.

Изучить местность не изучила, потому как смотрела поверхностно и неверяще: шутка ли попасть в сказочный мир! Но всё-таки некоторые места запомнила. Так вот тёмно-фиолетовых сосен в моих воспоминаниях не наблюдалось, впрочем, как и поляны с домиками, а ведь там, наверно, Степанычу бы понравилось. Он, вообще-то, зверь игривый, любит по крышам карабкаться, на двери висеть, а тут сразу и крыш несколько, и дверей много. Если я не ошибаюсь, то у каждого домика было по две. Странно, конечно, ну да что здесь не странное, скажите?

Да, Степанычу бы понравилось. Я вздохнула, представив коршуна и монстра, зажатого в его когтях, и стало мне не по себе. Жалко зверя, что ни говори, а он мне уже успел стать не совсем чужим. Не любимец, мама из Инстаграма, но и не враг. Да и участи такой я врагу не пожелаю. А вдруг, этот коршун, взявшийся невесть откуда, поцарапает его? Ранит? Съест вряд ли. Сомневаюсь, что челюсти птицы сумеют переварить «внучка» Яги, но покалечить могут. А я вроде как несу за него ответственность. Сама на болота позвала, хотя старуха запрещала. Выходит, и в его похищении я виновата…

Огляделась по сторонам, загрустила. Совесть грызла. Я прямо чувствовала осуждающие взгляды деревьев и живых, и простых. Слышала, как хмуро перешёптывается поднявшийся ветер.

Ай, ладно! Решила я в конце концов. Сбегу отсюда попозже. А сначала выручу Степаныча. Коснулась ствола мощного дуба, оценила взглядом его ветки и полезла наверх. Да, мама из Инстаграма, когда живёшь в маленьком городке, больше похожим на деревню и воруешь яблоки, потому что твоя бабушка очень их любит, но яблоки дорогие, свой урожай погиб, а тебе хочется её порадовать – научишься не только по деревьям лазать, но и акробатические трюки выполнять. Что я, собственно говоря, в эту минуту и делала. Перелезла с толстой ветки на тонкую и осторожно, балансируя на пружинящей ветке на высоте в пять метров, перепрыгнула на ровную, хотя и узкую площадку, будто предназначенную для ноги человека. Одной, потому что две могли бы поместиться только у ребёнка, а у меня хоть нога и маленькая, но всё же среднестатистическая тридцать седьмого размера. Поэтому пришлось вновь использовать ловкость, стоя на одной ноге и вытянув в стороны руки, ведь держаться за ствол оказалось невозможным. Уж не знаю, что за кора у этих сказочных деревьев, но дубовая скользила. Такое ощущение, будто её смазали подсолнечным маслом, причём именно ту часть, за которую я хотела бы схватиться. Но рук не пачкает – уже хорошо.

В общем, чувствуя себя человеком, вообразившим, что он обезьянка, я сделала глубокий вдох, надеясь не навернуться вниз, и начала усиленно всматриваться в темнеющие верхушки.

Коршуна заметила сразу. Тот, к моему счастливому удивлению, летел медленно, неторопливо. Я бы даже сказала, он совершал прогулку, уверенный в том, что ни его, ни его добыче ничто не угрожает. Но я-то прям сердцем почувствовала страх Степаныча и ощутила бестолковые метания птицы. За несколько минут наблюдения до меня дошло: коршун не выгуливал своё крылатое тело. Он просто-напросто заплутал в небе! Да-да, это дико, невероятно. Нелепо! Но птица летала по квадрату: от одного тёмного дерева к другому, от того к третьему и к четвёртому, возвращаясь в центр с трясущимся Степанычем в когтях. Коршун очень так по-человечески вздыхал.

Мне и его-то стало жаль. ЧуднАя сказка, совсем чуднАя. Ну, да ладно, каким бы ни был странным этот мир, а я хоть знаю, как спасти питомца Яги и, пожалуй… помочь птице.

Знаете, у меня в кармане всегда лежит конфетка. Не то, чтобы я была жуткой сладкоежкой, но иметь при себе что-то сладкое считаю правильным. Во-первых, глюкоза хорошо помогает справиться со стрессом и волнением. Во-вторых, заесть горечь и обиду. В-третьих… а в-третьих, никогда не знаешь, в какой ситуации тебе пригодится блестящая обёртка.

Нет, коршун, безусловно, не сорока и вряд ли его привлечёт какая-то там конфета, но если и не привлечёт, как добыча, то, вполне возможно, а в сказке этого тем более нельзя отрицать, отвлечёт на пару мгновений, пока я буду спасать Степаныча.

С таким вот вяленьким планом действий я вынула из кармана конфету, оказавшуюся очень маленькой. Н-да, мама из Инстаграма, в прошлый раз у меня была сладость побольше, а эта… Да эта даже меньше барбариски! Как птица её увидит? Вздохнула, мечтая о том, как из воздуха появляется конфета в разы побольше, и тут она действительно появилась. Не из воздуха – из дупла. С соседнего дерева вылезла белка… слон? И потащила в мою сторону громадную сладость.

Ни я, ни пушистая, большеухая дотащить её куда надо не смогли бы, потому, словно почувствовав наши трудности, с других деревьев повыскакивали разные зверомонстры и принялись перетаскивать конфету на мою ветку, которая, внимание! Неожиданно прямо на глазах окрепла, превратившись в массивную широкую, с лёгкостью способную при надобности уместить не только меня, но и весь мой первый класс, а заодно и родительский комитет.

В общем, не успевая поражаться происходящему, я с помощью разного зверья, подняла конфету повыше, правда руки чуть не отвалились: тяжёлая, мама из Инстаграма, даже слишком, и начала махать ею из стороны в сторону, привлекая внимание коршуна.

Тому, хоть бы что, тогда я принялась кричать – звала птицу, рассказывая о том, какая у меня тут вкуснятина из золотой рыбки. Ну да, обёртка золотая, значит, и врать буду про золотую рыбку.

Наконец, попытки так с шестой дозваться коршуна и моего двадцатого проклятия в адрес тупой птицы, крылатое тело пустилось мне навстречу. Белко-монстры и прочие с решительными мордами окружили меня, явно не собираясь бросать в битве, и я впервые за все три дня подумала, что, возможно, этот мир не так уж и плох. В конце концов, добрые существа и здесь нашлись, а это, согласитесь, приятно.

Коршун летел, Степаныч дрожал и вроде плакал, я сама тряслась от страха, потому как дальнейшего плана по спасению питомца у меня не было.

– Всё хорошо, – вдруг пропищал сидящий рядом недобарсук-недолев, и я… поверила.