Сказки народов мира о зиме

Старый Мороз и Юный Морозец Литовская сказка

Жили в далёком северном лесу отец и сын — старый Мороз и юный Морозец. Круглый год хватало им работы: девять месяцев в году стояли в тех краях трескучие морозы, а и три летних месяца тоже жаркими не были. Только чуть подтает снежок по весне, а уж новый, осенний, выпал.

Был молодой Морозец до работы жаден и старателен, да уж больно хвастлив и самоуверен. Послушать его, так умнее, сильнее, крепче его во всём свете не сыскать. Целыми днями расхваливал себя, белкам да лисицам хвастался своей молодецкой удалью.

И вот начал думать Морозец-удалец, что батюшка-то его с годами староват да слабоват стал. Что плохо морозит он окрестные леса да деревни. Перестали люди и звери бояться старого Мороза, осмелели. Вот он, Морозец, навёл бы в округе порядок, уж заморозил так заморозил бы, запугал так запугал!

— А и наведу порядок! Вот прямо сейчас и начну! — сказал себе хвастун и отправился в лес, искать, кому бы показать свою силушку богатырскую, кого бы как следуют заморозить.

Выбрался на дорогу, глядь — сани едут. Чудо как хороши сани — крепкие, богато украшенные, колокольчиками звенят. И в санях явно непростой человек сидит — пан богатый, тучный, в дорогие меха да одеяла закутанный.

— Ай хорош пан! Ай смел! Вон как далеко на своей повозке в лес забрался. Не боится старого Мороза, думает, одеяла да шубы защитят его. А вот мы посмотрим, как молодой да сильный Морозец тебя проучит!

С этими словами накинулся Морозец на толстого пана. Под тёплые меха и одеяла пробрался, в рукавицы пролез, за нос щиплет, щёки леденит. Так заморозил бедного богатея, что закричал тот на возницу что есть мочи, чтоб скорее гнал коня домой, в тепло. А Морозец всё не унимается. Вот уж и дыхание спёрло у пана, уж и кричать он перестал. Чуть живой домой добрался.

Доволен Морозец, надулся от гордости, побежал к отцу хвастать своей работой.

— Смотри, батюшка-Мороз, какого важного человека я заморозил! Ни меха, ни одеяла меня не остановили, ни рукавицы, ни валенки. До полусмерти замучил. Ты бы так ни за что не смог, больно мягкий ты.

Усмехнулся в белоснежные усы старший Мороз, головой покачал:

— Ох, не хвастал бы ты, сынок, прежде времени. В том, чтобы заморозить изнеженного барина, нет большого труда. А ты заморозь-ка вооон того мужичонку, что на хлипких санях по лесу едет.

Глянул Морозец, куда показал ему отец. И правда, едут по лесу сани крестьянские, запряжённые тощей лошадёнкой, в санях мужик в дырявом полушубке с топором на поясе. Видать, за дровами в лес…

Рассмеялся юный Морозец:

— Полно тебе, отец. Да много ли надо этому бедняге? Я раз дуну, он и замёрзнет насмерть вместе с кобылой своей.

Тут же и полетел хвастун сани догонять. А как догнал, начал и так, и эдак крестьянина донимать. И за ворот, и в рукава, и под полу залез. Мужику хоть бы что. Едет себе, песенку насвистывает. Мороз его и за нос, и за ноги в худых лаптях хватает, уж так старается, что из сил выбился.

Слез мужичок с саней, побежал с ними рядом. Раскраснелся, даже полушубок расстегнул.

Приехал на место, снял топор с пояса, начал рубить берёзки да сосенки. Трудится, пот со лба вытирает.

— Ну и жарко же мне, — рубит и приговаривает.

А юный Морозец вокруг вьётся, всё норовит ужалить побольнее лютой стужей. Только не мёрзнет крестьянин: чем сильнее мороз лютует, тем сильнее мужик топором размахивает. Утомился Морозец, злится, а сделать ничего не может.

— Ну уж погоди у меня! На обратной дороге худо тебе придётся!

Смотрит, лежат в санях рукавицы, которые мужик скинул, когда разогрелся от работы. Залез хитрец внутрь и ну морозить варежки. Заледенели рукавицы, колом стоят, не гнутся.

Закончил крестьянин дрова рубить, погрузил их в сани, рукавицы взял… а на руки надеть не может — твёрдые от холода, как железные. Что делать бедняге?

Взял он топор да и начал обухом рукавицы бить, чтоб помягче стали. Ох и досталось притаившемуся внутри Морозцу! Так ему мужик бока намял, что еле ноги унёс наш герой. Пришёл к отцу, стонет, жалуется. Мало того, что уморился совсем, так ещё и битым был.

— Впредь тебе наука, — ответил ему мудрый Мороз. — Пана богатого заморозить — дело нехитрое, а вот рабочего человека никому не одолеть. Ни тебе, молодому, ни мне, опытному.