Смерть и круассаны

Глава одиннадцатая

Утерев пот со лба, Ричард тяжело оперся на лопату. Земля поздней весной высохла и теперь плохо поддавалась, но он был решительно настроен оказать Аве Гарднер те же почести, что и прочим, обеспечить могилу и достойное прощание. Здесь, у стены дровяного сарая, уже упокоились не меньше восьми куриц, и могила каждой была отмечена камнем, чтобы избежать невольной эксгумации в случае очередной потери. Он работал со всей возможной скоростью, чтобы мадам Таблье не успела прибрать к рукам вкусную тушку Авы Гарднер. Он уже заметил, как она поглядывает на мертвую птичку, и, пусть больше не чувствовал себя хозяином в собственном доме — надеясь, что это временно, — не собирался позволить мадам Таблье съесть его дорогую Аву Гарднер.

— Ты хоронишь всех своих куриц? — с легким удивлением тут же спросила Валери, держащая на руках неизбежного Паспарту.

— Да, — резко ответил Ричард.

И на этом все закончилось, поскольку даже Валери сумела проявить чуточку такта и вернулась в дом. Ричард продолжил копать яму, а затем, сочтя ее достаточно глубокой, уложил на дно пучок соломы, бережно пристроил на него окоченевшую птичью тушку и снова закопал яму.

— Это личное, — сказал он себе, сидя на ближайшей садовой скамье. — Личное, — повторил он. — Все дело в том, — принялся рассуждать он, — что я даже не знаю, что «это». — Он уставился на холмик свежевскопанной земли, ставший могилой Авы Гарднер. — Не понимаю, старушка. Какой-то тип исчезает, возможно, не по своей воле и, возможно, не один раз, но под удар попала твоя шея. Это неправильно, так ведь? — Он замолчал. — Не стоит трогать чужих куриц, даже если вы из мафии. «Мафия, — подумал он, — очевидно, именно поэтому Валери убеждена, что тут замешана чета Риззоли; доказательств нет, но многие легко опираются вместо них на распространенные стереотипы. Однако странно, что она решила отправиться к Томпсонам в одиночку». Он гневно стиснул кулак; она тут бегает повсюду и наводит суету, а расплачиваться приходится его курицам.

— Думаю, Ава, пришло время мне вернуть контроль, — заявил он, скованно поднимаясь. — Не нужно больше позволять вертеть собой. Не могу позволить, чтобы то, что с тобой случилось, осталось безнаказанным. Нет. — Он поднял лопату как ружье. — Мужчина должен делать то, что следует.

— С кем ты разговариваешь, Ричард?

Это снова оказалась Валери, на этот раз без Паспарту, которая, к счастью, бодро двинулась в обход куриного кладбища.

Он с вызовом посмотрел на нее.

— Я разговариваю сам с собой, мадам. Это единственный способ поговорить с кем-то разумным. Смотри под ноги, пожалуйста, ты только что чуть не наступила на Кэтрин Хепбёрн.

— Ты же разговаривал с курицей, правда? — Ее, казалось, слегка встревожила подобная перспектива.

— Да. И?

— О.

— У тебя с этим проблемы?

— Нет, думаю, это довольно мило.

— О, что ж. — Он явно не знал, что сказать. — Спасибо.

— И?

— И что?

— Что сказала твоя курица?

Ричард повернулся к Валери, чтобы посмотреть, не подшучивает ли она над ним. С виду было непохоже, а он подозревал, что она не смогла бы спрятать эмоции, даже если это сарказм.

— Забавно, но она была не особо разговорчива. Трудно говорить, когда тебе ломают шею. И это я про курицу, само собой.

— Так что ты решил? — Она опустилась на скамью, и он присел рядом.

— Я решил, что мне не нравится, когда мной вертят.

— А кто тобой вертит?

— Ты.

— Неправда.

— Правда. — Она выглядела уязвленной. — Послушай, это не твоя вина, честно. Мною очень легко вертеть, вот только заплатить за это пришлось Аве Гарднер.

— Сомневаюсь, что я вообще тобой вертела.

— О, еще как, так делают все мои знакомые. — Он утомленно вздохнул. — Я всего лишь хочу жить спокойно, но так получается, что все время плетусь в хвосте чьих-то желаний. Я не виню тебя по большому счету, но за весьма короткое время я лишился постояльца, вероятно убитого, по твоему мнению — не один раз, если сказанное Томпсонами — правда. И парочка убийц-итальянцев, по твоему мнению, теперь отправляет мне типично мафиозные угрозы в виде мертвых куриц!

— Но…

— Пожалуйста, не перебивай. Дело в том, что я не припомню, чтобы когда-то подписывался на все это, и все же внезапно оказываюсь в самом, черт возьми, эпицентре. Я даже не знаю тебя; ты вполне могла бы сама убить Граншо! И бедную Аву. Или вступить в сговор с этими Риззоли.

— И зачем же мне тогда здесь оставаться, если все это — я?

— Не знаю, — едко ответил он. — У меня остались еще две курицы, может, твоя работа не окончена.

Она поднялась.

— Ты просто смешон.

— Да, знаю. Я знаю, что смешон. Все вокруг — чертов театр абсурда. У нас есть старикашка, настолько не выносящий своего брата, что хочет найти его просто для того, чтобы продолжать бесить: полицейского, который, похоже, не считает пропавших людей своей работой; загадочную итальянскую пару, попавшую в лапы двух британских извращенцев; тебя, понукающую мной, будто мы женаты; и мертвую курицу! У меня есть все основания быть смешным. Я зол, как черт, и не собираюсь больше это терпеть[44].

Он посмотрел на нее, чтобы понять, заметила ли она отсылку к фильму, но было непохоже. «Господи Боже, — подумал он, — неужели эта женщина за всю жизнь не посмотрела ни одного фильма?»

— В общем, я больше не собираюсь позволять вертеть собой. Теперь я буду делать все так, как мне нужно, ясно?

Он повернулся к ней; если он готовился к возражениям, то его ждало разочарование. Вместо этого ее лицо выражало полнейшую невинность, словно до нее не дошло ни слова из той нелепой речи, что он произнес.

— Конечно, — согласилась она, похлопав его по руке. — И что, как ты полагаешь, нам теперь делать?

«Проклятие», — подумал Ричард. Здорово объявить, что ты теперь у руля, но затем следует предложить какой-нибудь план.

— Что ж, я тут подумал, — начал он без особой убежденности.

— Ты и курица?

— Курица и я. Думаю, может, нам пора подключать того парня из полиции? — Он услышал, как Валери фыркнула себе под нос, что вполне отчетливо выражало ее несогласие. — Мы рассказали ему только о том, что Граншо пропал; и не говорили о крови и разбитых очках. Он определенно проявил бы больше энтузиазма, если бы ему были известны все обстоятельства, и не стал бы скидывать все на нас.

— Но у нас нет доказательств, что они вообще существовали. Так что мы не расскажем ему ничего нового; а еще он может спросить, почему мы не рассказали ему все это сразу.

— Но я собирался!

— Однако доказательства, Ричард, доказательства исчезли вместе с Риззоли.

— А как насчет судьи? Он наверняка по-настоящему переживает за брата, и мы могли бы рассказать ему о пропавших уликах.

— Или, — тут она чуть замешкалась, — мы ищем улики самостоятельно, а затем идем в полицию.

Мгновение он молчал, обдумывая ее слова.

— Но ты уверена, что улики у этих Риззоли?

— Да, уверена.

— Значит, нам придется обыскать комнату Риззоли у Мартина и Дженни?

— Ричард! — воскликнула Валери, вскакивая со скамьи. — Это гениальная идея! Мы устроим обыск у Риззоли!

— Нет, постой, я и на секунду не…

— Ты и правда очень хорош в этом. Ты абсолютно прав; теперь мы все будем делать по-твоему.

— А? Послушай, подожди минутку. — Он замолчал; возникло ощущение, что губы шевелятся, а слова не выходят. Он чувствовал себя новичком, севшим сыграть партию в шахматы с гроссмейстером. Вот тебе и контроль.

— Эй, босс! — Появилась мадам Таблье, с самокруткой в зубах, и обвела окрестности цепким взглядом, проверяя, успевает ли ухватить куриную тушку. — Босс!

— Вы это мне? — скорбно вопросил Ричард.

— Прибыли гости, просят номер на несколько дней. Я сказала, что в последнее время наши постояльцы не задерживаются дольше чем на ночь, но они все равно хотят поселиться. Мне отправить их в комнату немцев? Те уже смылись.

Мейеры съехали сразу же после того, как увидели мертвую курицу. Две травмированные девочки, их грозная мамаша и отец, понимающий, что ни в чем не виноват, но все равно терзаемый раскаянием, — они так и не дождались своего кофе и, вероятно, навсегда завязали с яйцами.

— Да, — согласился Ричард, — если она готова.

— Они пробыли не настолько долго, чтобы успеть устроить бардак. Много времени не займет.

— Как их зовут?

— Мари Гавине, мсье. Меня зовут Мари Гавине. — Хрупкая девичья фигурка выступила из-за спины мадам Таблье. — Мы встречались. И, мсье, мадам, — она кивнула Валери, — мне правда нужна ваша помощь. — Она чуть подвинулась, показав молодого человека позади. — Точнее, нам правда нужна ваша помощь.

— Ха! — буркнула обиженная мадам Таблье, топая прочь. — А я тут, похоже, так, сбоку припека.