Стелларлун

Там был Кенрик, сидящий в захламленной библиотеке.

А в кресле напротив него сидел Прентис.

Глава 16

— Кенрик и Прентис были друзьями? — спросила Софи, почти уверенная, что уже знает ответ.

— Насколько я знала, нет, — сказала ей Оралье. Вероятно, именно поэтому Прентис казался немного нервным. Он продолжал скрещивать и разжимать ноги и постукивать пальцами по коленям.

Но все, о чем Софи могла думать, это то, что он выглядит таким… другим.

Большую часть времени, когда она видела Прентиса, он был либо без сознания, либо заключен в тюрьму, либо неуравновешен… и даже теперь, когда он был свободен из Изгнания, и она смогла исцелить его разбитый разум, он часто казался… угрюмым.

Она понимала почему.

Он потерял свою жену, годы своей жизни и все свои воспоминания.

Но ей хотелось, чтобы он мог снова стать суетливым эльфом в проекции перед ней, сияющим улыбкой, которая, казалось, заставляла его темную кожу светиться, когда он наблюдал, как Кенрик наливает какую-то прозрачную жидкость в два серебряных кубка.

— Ты определенно знаешь, как держать кого-то в напряжении, — сказал он Кенрику.

Кенрик рассмеялся.

— Это часть нашего обучения после того, как мы избираемся в Совет. Это, и как не дать этим противным венцам соскользнуть с наших голов.

— Я понимаю, что для этого может потребоваться некоторая практика, — поддразнил Прентис. Его темно-синие глаза изучали комнату. — Они также учат вас полагаться на таинственные локации? Я никогда не подозревал, что эта библиотека существует.

Кенрик протянул ему один из кубков.

— На самом деле, никто этого не делает. Я сам вырезал кристалл, который перенес нас сюда, и он единственный в своем роде. Люди покинули это здание много веков назад, и я обнаружил во время одного из моих заданий, что оно заплесневело и гниет, когда я еще был эмиссаром. Архитектура так удивительно отличается от нашего стиля — сплошное резное дерево и ограненный камень, без единого драгоценного камня или хрусталя в поле зрения. И мне нравилось, как природа медленно все восстанавливает. Мне казалось, что кто-то должен найти способ сохранить этот странный баланс и создать что-то действительно особенное. — Он указал на мох, покрывающий каменный пол, и виноградные лозы, обвивающие книжные полки, а затем на покрытые листвой ветви, пробивающиеся сквозь куполообразную крышу. — Потребовалось всего несколько трюков, которым я научился у гномов, чтобы заставить лес и строение сосуществовать. Затем мне просто нужно было принести свои книги и несколько удобных стульев… и добавить несколько иллюзий, чтобы гарантировать, что никто никогда не сможет найти это место, если я этого не захочу. Теперь это мой личный оазис. Я называю это Молчаливый Лес.

— Ты знала о Молчаливом Лесе? — спросила Софи у Оралье.

Оралье теребила один из своих распущенных локонов.

— Он несколько раз упоминал что-то об оазисе, но это всегда звучало как шутка. И он никогда не предлагал отвезти меня туда.

Но он привел с собой Прентиса, который казался не менее удивленным.

— Зачем ты мне это показываешь? — спросил он.

Кенрик поставил ноги на что-то похожее на отполированный пень.

— Я надеялся, что это может проиллюстрировать, насколько я тебе доверяю.

— И зачем мне это знать? — Прентис сделал глоток из кубка, затем поморщился и отставил его на другой пень.

Кенрик одним глотком осушил свой бокал.

— Потому что у меня есть своего рода предложение для самого талантливого Хранителя, которого я когда-либо встречал.

— Самого талантливого, — повторил Прентис, заправляя несколько своих дредов за уши. — Это какая-то тяжелая лесть. Похоже, это будет серьезное предложение.

— Так и есть, — согласился Кенрик.

— Тогда я должен предупредить тебя, что у меня нет такой доступности, как раньше. Я значительно сократил количество заданий с тех пор, как родился Уайли.

— Как и следовало бы. Семья всегда должна быть на первом месте. Как ты думаешь, почему Членам Совета не разрешается их иметь? — Кенрик улыбнулся, задавая вопрос, но это не соответствовало его страдальческому выражению лица. Он кашлянул. — Сколько сейчас лет Уайли?

— Три. И с каждым днем он все больше отбивается от рук, но мы с Сирой наслаждаемся каждой минутой этого. — Прентис полез в карман и показал Кенрику спроецированную фотографию их троих.

Уайли был размытым пятном размахивающих конечностей, а Сира и Прентис оба смеялись… и от их очевидной радости у Софи защипало глаза.

— Не могу решить, на кого он больше похож — на тебя или на свою мать, — отметил Кенрик.

— Трудно сказать, — согласился Прентис. — Но у него смех Сиры, а умение находить неприятности от меня.

Софи нахмурилась, пытаясь произвести в уме подсчеты.

— Подождите-ка, если Уайли было три года, разве Прентис уже не работал с Черным Лебедем во время этого воспоминания?

— Я не уверена, что мы точно знаем, когда он поклялся в верности, — сказала ей Оралье. — Но он мог, так как его арестовали несколько лет спустя.

Она произнесла эти слова так небрежно, как будто не говорила о моменте, который разрушил жизнь Прентиса.

Совет приказал восстановить память… и Прентису пришлось пожертвовать своим рассудком, чтобы сохранить существование Софи в секрете. И Оралье точно знала, что Прентис скрывал.

Она также знала, что Черный Лебедь не враг. Но она позволила Прентису взять вину на себя, заявив, что у нее не было выбора в этом вопросе. В конце концов, единственным способом пощадить Прентиса было раскрыть те самые секреты, которые он пытался защитить.

Но это не делало действия Оралье меньшим предательством. Тем более что она также пыталась сохранить свое положение в Совете.

И это напомнило Софи об одной из тайн, связанных с арестом Прентиса, о которой она совершенно забыла: почему Прентис назвал лебединую песню.

Все предположили, что он использовал код Черного Лебедя для обозначения неминуемой опасности, потому что он каким-то образом обнаружил символ Путеводной звезды и боялся, что Невидимки придут за ним. Но объяснение не имело полного смысла, поскольку Прентис мог рассказать кому-нибудь о том, что он узнал, — и чтобы помочь доказать свою невиновность, и чтобы убедиться, что информация не будет похоронена, если он окажется в Изгнании.

Вместо этого он держал все при себе.

Почти как если бы он не знал, кому он мог доверять.

И теперь Софи наблюдала, как Прентис сидит с Кенриком в секретной библиотеке, собираясь обсудить какое-то «важное предложение».

— Ты в порядке? — спросил Декс.

Софи моргнула, осознав, что он пристально смотрит на нее… и что она дышит очень, очень быстро.

— Да. Я просто… пытаюсь решить, стоит ли мне рассказывать Уайли и Прентису эту историю.

В воспоминаниях Прентис рассказывал Кенрику о том, как Уайли заблудился во время своей первой поездки в Заповедник, забрался на вершину гигантской кучи какашек тираннозавра рекса, а затем отказался спускаться. И когда Прентис левитировал туда, чтобы забрать его, Уайли прыгнул к нему в объятия, прежде чем он был готов, и заставил их обоих рухнуть в навоз.

Декс рассмеялся.

— Уверен, что они были бы рады это услышать.

Так и было бы. А Уайли и Прентису определенно не помешало бы еще одно счастливое воспоминание о них двоих.

Но тогда Софи пришлось бы объяснить, откуда она узнала… и сначала ей нужно было услышать больше о предложении Кенрика.

Прентис тоже хотел получить больше информации.

— Я ценю, что ты привел меня сюда, — сказал он Кенрику, — и комплименты. Но думаю, пришло время сказать мне, чего ты хочешь.

Кенрик налил себе вторую порцию и осушил ее, прежде чем встать и начать расхаживать по комнате. Его тяжелые ботинки издавали хлюпающий звук по замшелому полу, когда он сказал:

— Ты прав… и нет никакого тонкого способа сказать это, так что мне просто придется выложить. Я привел тебя сюда, потому что надеюсь, что ты согласишься служить мне Хранителем. — Он позволил осмыслить предложение, прежде чем добавил: — Не для протокола.

Прентис откинулся назад, проведя рукой по лицу.

— Это очень странный запрос, исходящий от кого-то, у кого есть тайник, спрятанный в пустоте.

— Ты имеешь в виду это? — Кенрик вытащил из кармана свой тайник и бросил его Прентису, тот удивленно распахнул глаза. — Разве не забавно, как много веры мы вкладываем в такое невпечатляющее на вид устройство? Мне сказали защищать это превыше всего остального… как будто наш мир может рухнуть из-за того, что скрыто внутри. И в течение многих лет я добросовестно записывал свои забытые секреты в этот крошечный хрустальный шарик и стирал все их следы из своего сознания. Но недавно я понял… я понятия не имею, что скрывается за этими разноцветными драгоценностями. Так какая же от этого польза мне… или кому-либо еще?

У Прентиса не было ответа.

Он просто поднял тайник и изучил отблески цвета.

На тот момент было всего шесть секретов. Синий кристалл отсутствовал… что имело смысл, поскольку это было воспоминание, которое они сейчас просматривали.

Но это означало, что Кенрик перестал записывать вещи в свой тайник вскоре после этого разговора… либо потому, что у него не было никаких секретов, которые нужно было сохранить, либо потому, что он сохранил их где-то в другом месте.

Прентис вернул тайник Кенрику.

— Когда ты говоришь «неофициально» — включает ли это твои обновления для остальных Членов Совета?

— Так и есть, — согласился Кенрик, засовывая тайник обратно в карман. — Я бы предпочел, чтобы никто не знал, над чем я работаю, пока я не докажу, что это успешно. Мои коллеги — Члены Совета могут быть… устойчивы к переменам.

Прентис фыркнул.

— Это еще мягко сказано.

— Это так… и я в какой-то степени понимаю их причины. Управлять этой планетой оказалось гораздо сложнее, чем я когда-либо себе представлял. Со стороны все, что мы построили — наши договоры, законы и системы — кажется таким же прочным, как замок в Люменарии. Но реальность гораздо больше похожа на эту библиотеку: десятки противоборствующих сил уговорили всех к осторожному миру. — Он протянул руку и вернул поникшую лозу на место, прежде чем она смогла зацепиться за какую-либо из его книг. — Малейший сдвиг может привести к тому, что все это рухнет, поэтому осторожность должна быть ключевой. Но… мы также не можем использовать наш страх перемен в качестве предлога, чтобы игнорировать наши проблемы.

— И тайники — это проблема, на которой ты хочешь сосредоточиться? — спросил Прентис, вставая к нему лицом. — Прости мою прямоту, но… есть гораздо более серьезные проблемы.

— А они есть? — возразил Кенрик. — Я не вижу какие. Нет, если учесть, что у каждого Члена Совета — как бывшего, так и нынешнего — есть тайник, полный секретов, и никто из нас не знает, что в них на самом деле записано. Там могут быть преступления. Войны. Бедствия. Всевозможные разрушения. И когда я предложил выяснить это, я был… в меньшинстве. Все были слишком напуганы тем, как это может отразиться на их рассудке, и предпочитали оставаться в неведении.

— Я помню это, — пробормотала Оралье. — Кенрик созвал специальное собрание… вероятно, незадолго до того, как привез Прентиса в Молчаливый Лес.

— Предполагаю, что было много споров? — сказал Декс.

— На самом деле, это был один из тех редких случаев, когда наше голосование было быстрым и единодушным. Ну… единогласным, за исключением Кенрика.

— Так это значит, что ты голосовала против него, — не удержалась Софи.

Оралье отвела взгляд.

— Да. В то время я не видела причин для того, чтобы мы слишком глубоко копались в нашем прошлом. Это казалось пустой тратой нашего времени и энергии. Очевидно, я была неправа… хотя я все еще верю, что тайники служат какой-то цели.

Кенрик явно был не согласен.

— Мы называем их забытыми секретами, — сказал он Прентису, — и мы говорим себе, что стирать их необходимо, чтобы сохранить наше здравомыслие и наш мир. Но есть истины, которые мы не можем позволить себе забыть. В конце концов, разве смысл сохранения прошлого не в том, чтобы извлекать из него уроки? В противном случае мы могли бы повторять одни и те же ошибки снова и снова.

— И как Хранитель может быть лучшим решением? — спросил Прентис.

— Ну, во-первых, это означает полагаться на кого-то с мозгами — и сердцем — вместо крошечного устройства, на которое никто из нас даже не смотрит, потому что мы слишком напуганы.

— Да, но эти мозг и сердце также делают Хранителя уязвимым, — напомнил ему Прентис. — Правило номер один нашего обучения — никогда не позволять обременять себя информацией, которая может разрушить наше здравомыслие…

— У меня есть план на этот счет, — прервал Кенрик. — Моя подготовка в качестве Чистильщика научила, как скрывать воспоминания очень специфическим способом, когда человек, хранящий их, остается в полном неведении… но воспоминания могут быть легко вызваны, если возникнет необходимость. И я, как твой партнер, знал бы триггеры. Это были бы тщательно подобранные слова или фразы, содержащие достаточно информации о секрете, чтобы я мог распознать любую необходимость взывать к нему, но в остальном оставаться в полном неведении. Таким образом, мы оба были бы тщательно защищены, но при этом информация была бы гораздо более доступной… и я понимаю, насколько упрощенно звучит это объяснение. Уверяю, я много думал о том, как заставить это работать. Но было бы гораздо проще показать, что я имею в виду… при условии, конечно, что ты согласишься попробовать.

— Даже если твой план сработает, — сказал Прентис, явно не соглашаясь, — Хранитель станет мишенью для любого, кто ищет конфиденциальную информацию.

— Еще одна причина, по которой я бы не стал раскрывать твою роль для протокола, — сказал ему Кенрик. — Совет в конечном счете будет проинформирован… но только они.

Прентис покачал головой.

— Мы все знаем, как легко может просочиться информация.

— Нет, если мы с тобой единственные, кто знает, что мы работаем вместе. Я скажу Совету, что у меня есть Хранитель, но не твою личность. И я скорее позволю своему рассудку пошатнуться, чем разоблачу тебя.

Софи могла сказать по выражению лица Кенрика — и его тону — что он действительно верил, что сможет защитить Прентиса. Но его уверенность не могла заглушить ужасную мысль, которая начала шептаться в глубине ее сознания в тот момент, когда она увидела, как Кенрик упомянул о своем «предложении».

Что, если Кенрик был причиной ареста Прентиса?

Или, по крайней мере, частью этого?

Если бы Прентис служил Хранителем Кенрика — а другие Члены Совета понятия не имели — они могли бы увидеть или услышать что-то, что заставило бы их заподозрить его.

И даже если Прентис на самом деле никогда не работал с Кенриком, кто-то мог узнать, что Кенрик сделал ему предложение, и начать более внимательно наблюдать за Прентисом.

Конечно, она могла ошибаться.

Но она не могла отрицать такую возможность.

И в любом случае… Кенрик был еще одним человеком, который должен был встать на защиту Прентиса, но не встал. Что заставило Софи захотеть схватить тайник и разбить его на миллион кусочков… и не для того, чтобы защитить Кенрика.

Она не была уверена, что он этого заслуживал.

Но Софи не хотела подвергать Уайли или Прентиса еще более болезненным откровениям… тем более что не было никого, кто мог бы ответить на их вопросы.

Кенрик был мертв.

Воспоминания Прентиса исчезли.

И ничто и никогда этого не изменит.

— Серьезно, ты в порядке? — спросил Декс, указывая на побелевшие кулаки Софи.

Она ослабила хватку.

— Да. Я просто… хотелось бы знать, согласился ли Прентис с планом Кенрика. Но с учетом того, как развиваются эти воспоминания, у меня такое чувство, что они оборвутся прежде, чем мы получим ответ.

Конечно же, Кенрик сказал Прентису — почти по сигналу:

— На случай, если тебе интересно, я вычеркну этот разговор из своей памяти, как только ты уйдешь. Таким образом, все будет так, как будто этого никогда не было… если только ты не решишь принять мое предложение. Если ты это сделаешь, просто упомяни Молчаливый Лес в следующий раз, когда увидишь меня, и это вызовет воспоминание.

— И что потом? — спросил Прентис, поворачиваясь, чтобы провести пальцами по корешкам нескольких самых толстых книг.

— Затем мы протестируем мой план защиты твоего здравомыслия… используя абсолютно безобидную информацию, чтобы убедиться, что нет никакого риска, конечно. И если это сработает так, как я ожидаю, мы с тобой начнем процесс переноса того, что находится в моем тайнике, в твою голову. Предполагая, что все пройдет гладко, ты станешь местом, где я буду записывать любые новые секреты… и я бы порекомендовал остальным Членам Совета выбрать своих собственных Хранителей и начать делать то же самое.

Прентис повернулся к нему лицом.

— Ты говоришь это так, как будто есть из чего выбирать Хранителям. Я могу назвать только горстку телепатов, обладающих навыками для такого рода ответственности… и это далеко не двенадцать. И даже если бы мы нашли кого-то для каждого Члена Совета, было бы совершенно очевидно, кто был выбран, и мы все стали бы мишенями.

— Нет, если только Члены Совета знают о новой программе Хранителей, — возразил Кенрик. — Все остальные поверили бы, что мы все еще полагаемся на тайники. И я уверен, что есть и другие меры предосторожности, которые мы можем предпринять. Мы с тобой могли бы решить все это вместе, но давай не будем забегать вперед. Я прекрасно понимаю, что ты не сказал «да»… и я бы не хотел, чтобы ты делал это в данный момент.

Софи тяжело вздохнула.

— Это не то решение, которое следует принимать легкомысленно, — продолжил Кенрик. — Иди домой, обними свою жену, поиграй с сыном и хорошенько подумай… и если ты решишь, что тебе это неинтересно, это совершенно нормально. Я не окажу на тебя никакого давления. Как я уже сказал, я даже не вспомню, что обращался к тебе по этому поводу.

— Не будет ли это означать, что ты просто найдешь другое время, чтобы спросить меня? — задумался Прентис.

— Я полагаю, это могло бы быть хорошим способом измотать тебя. — Он рассмеялся, когда Прентис нахмурился. — Я шучу! У меня есть способ предотвратить это. Я бы никогда не хотел, чтобы ты подписывался, если ни был на сто процентов за эту идею. Единственный способ, которым это когда-либо сработает, — это если ты полностью доверяешь мне, а я тебе.

— Что ж, — медленно произнес Прентис, теребя свои дреды, — похоже, мне нужно о многом подумать.

Кенрик кивнул.

— Не торопись. Как я уже говорил в начале… ты самый талантливый Хранитель, которого я знаю. Ты стоишь того, чтобы подождать.

Прентис не улыбнулся в ответ на комплимент.

Вместо этого он подошел ближе и сказал Кенрику:

— Никакое количество талантов никогда не сделает меня непогрешимым.

— И я никогда бы не ожидал, что ты будешь таким, — пообещал Кенрик. — Эта роль не требует совершенства. Только готовность сделать все, что в твоих силах… если ты решишь, что хочешь попробовать.

— Это большое «если», — сказал Прентис, доставая следопыт из кармана плаща.

Он поднес кристалл к свету и, не сказав больше ни слова, исчез, сверкая.

Голограмма исчезла, как только он ушел.

Софи повернулась к Оралье.

— Члены Совета сейчас используют Хранителей? Не говори, что ты не можешь сказать мне…

— Мы не такие, — вмешалась Оралье. — Насколько я знаю, Кенрик никогда не делал такого предложения. Предполагаю, что это означает, что Прентис решил не принимать его предложение… или что их тесты на защиту его рассудка провалились.

Или что они все еще во всем разбирались, когда арестовали Прентиса…

Софи испытывала искушение спросить Оралье, получила ли она такое же откровение о возможной причастности Кенрика ко всему этому. Но… в чем был смысл?

Ничто не могло изменить того, что произошло.

Все, что это сделало бы, это вызвало бы еще большую боль.

Вот почему она сказала Дексу:

— Не думаю, что мы должны рассказывать об этом Уайли.

— Согласна, — сказала Оралье так быстро, что Софи задалась вопросом, уловила ли она связь.

Не то чтобы это имело значение.

— Должны ли мы перейти к следующему воспоминанию? — спросила Оралье.

— Я почти не вижу смысла, — проворчала Софи. — Не похоже, что мы на самом деле узнаем что-то полезное.

— Ну что ж… теперь мы знаем, что Кенрику не нравились тайники, — напомнил ей Декс, — и он пытался найти лучшее решение.

— И это только заставляет меня задуматься, почему он вообще потрудился отдать мне свой тайник, — возразила Софи.

— Правда? — сказал Декс. — Я думал, что это было довольно ясно, поскольку он, очевидно, верил, что секреты внутри были очень важными. Он, вероятно, рассчитывал, что ты узнаешь, что это такое, и используешь их, чтобы спасти мир или что-то в этом роде.

— Догадываюсь, — тихо сказала Софи. — Но это значило бы гораздо больше, если бы он был прав.

— Откуда ты знаешь, что это не так? — спросила Оралье.

— Потому что ничто из того, что мы видели, не поможет никому что-либо спасти! — огрызнулась Софи.

— Ты этого не знаешь, — настаивала Оралье. — Это вызов с забытыми секретами. У нас нет никакого контекста для моментов, свидетелями которых мы являемся, поэтому трудно измерить их ценность. Но помните: Кенрик записал каждое из этих воспоминаний по совершенно определенной причине. Нам просто нужно больше времени, чтобы понять почему.

— Да, но у нас нет времени, — возразила Софи. — Нам нужно узнать больше о Стелларлун и Элизиане сейчас.

— Тогда, я думаю, это хорошо, что у нас осталось еще два воспоминания, — сказала ей Оралье, нажимая на желтый кристалл тайника.

Когда появилась голограмма, они снова уставились на проекции Кенрика и Оралье, оба в своих украшенных драгоценными камнями тиарах.

— Лучше бы это не было очередной сценой из твоей несчастливой любовной истории, — пробормотала Софи себе под нос.

— Это не так, — заверила ее Оралье. — Это еще одно отсутствующее воспоминание, о котором я тебе рассказывала… когда в моем доме был кто-то, кого я не могу вспомнить, и Кенрик сказал мне, что я выпила слишком много шипучего вина.

— Но ты не у себя дома, — напомнила ей Софи. Она указала на задний план, который выглядел как какой-то луг… или, может быть, это было поле.

Софи никогда не могла вспомнить разницу.

Все, что она знала, это то, что Кенрик и Оралье стояли посреди широкой полосы продуваемой ветром травы. Вокруг них было разбросано несколько буйных деревьев с красными, оранжевыми и желтыми листьями, а вдалеке Софи могла разглядеть берег каменистой реки.

— Это не мой замок, — согласилась Оралье. — Но я помню куртку, которая была на Кенрике. Посмотри на эти полосы… вы когда-нибудь видели что-нибудь более отвратительное?

Софи было наплевать на гардероб Кенрика.

— Тогда где вы? — спросила она, нисколько не удивившись, когда Оралье сказала ей, что не знает.

Она была еще меньше удивлена, когда проекция Оралье задала Кенрику тот же вопрос, и Кенрик ответил ей:

— Я не могу тебе этого сказать.

— Абсурд, — вырвалось у проекции Оралье. — Если ты можешь привести меня сюда, тогда, конечно…

— Честно? — прервал Кенрик. — Я даже не должен был быть здесь. Никто не должен. Согласно каждой карте и записям, которые я проверил, этого места не существует. У него даже нет названия.

— Тогда как ты его нашел? — удивилась проекция Оралье.

— Следуя запутанному следу улик, которые я медленно собирал по кусочкам в течение последних месяцев. А потом очень долго шел пешком.

— Но мы переместились сюда, — напомнила она ему.

— Мы сделали это… потому что я решил вырезать кристалл, когда понял, что мне нужно другое мнение. Но мне придется уничтожить его, как только мы вернемся. Что ж… может быть, я могу подождать, пока не закончу это расследование. Это зависит от обстоятельств.

— Каких? — спросила проекция Оралье.

— Это ты мне скажи. Тебе что-нибудь в этом месте кажется… странным? И я не говорю ни о чем из того, что я только что рассказал тебе об этом. Я имею в виду, когда ты действительно занимаешь это место… тебе что-нибудь кажется неправильным?

Оралье медленно повернулась, щурясь на пейзаж.

— Ну что ж… я полагаю, здесь немного слишком тихо. — Она подошла ближе к реке и указала на воду, разбивающуюся о темные скалы. — Можно подумать, что такая река, как эта, будет рычать на нас из-за того, как быстро она течет. Но это больше похоже на журчащий ручей.

Софи напрягла слух, но все, что она смогла разобрать, было слабое бульканье… больше похожее на звук, который издает кран.

Кенрик кивнул.

— Это была одна из деталей, которая помогла мне найти это место. Где-то упоминались «шепчущие пороги», поэтому, когда я нашел эту реку, я последовал по ней сюда.

— И я предполагаю, что ты не скажешь мне, где ты обнаружил эту информацию, — сказала проекция Оралье.

— Это засекречено, — согласился Кенрик.

— Конечно, это так, — проворчала Софи.

Проекция Оралье вздохнула и направилась к одному из деревьев, которое вблизи выглядело еще более диким и заросшим. Толстые синие виноградные лозы обвивали сучковатый ствол, а все листья дерева были сморщенными, как скомканные кусочки бумаги.

Оралье протянула руку, чтобы пощупать один, и он хрустнул не так, как ожидала Софи.

— Была ли там подсказка о безмолвной листве? — спросила она.

— Нет. В деревьях нет ничего странного, хотя я никогда не видел ничего похожего на них. Но я действительно нашел упоминание об этом.

Он указал на что-то у своих ног, и Софи предположила, что Кенрик, должно быть, привлекал внимание Оралье к тому, как ярко-синие лозы были переплетены вокруг корней. Но затем Оралье наклонилась ближе, и Софи заметила сотни крошечных желтых мотыльков — или бабочек — отдыхающих на заостренных листьях виноградной лозы.

Кенрик хлопнул в ладоши, и насекомые взмыли в воздух, порхая вокруг их голов.

— Я никогда не обращала внимания на насекомых, — сказала Оралье, отмахиваясь от нескольких из них веером. — Это особенные бабочки?

— Понятия не имею, — признался Кенрик. — Но видишь, какие у них красные головки? Я также нашел упоминание об этом — «бабочки, поцелованные красным».

Декс усмехнулся.

— Кто бы ни написал эти описания, он слишком старался звучать глубоко и поэтично.

Софи кивнула, жалея, что не имеет ни малейшего представления, кто бы это мог быть.

— Ты собрал образец этих «поцелованных бабочек»? — спросила проекция Оралье Кенрика.

— Я пытался. — Он вытащил из кармана крошечный сачок и быстро взмахнул им… и все бабочки улетели. — До сих пор мне не очень везло.

Он размахивал снова и снова… во второй раз чуть не потеряв равновесие.

— Клянусь, эти твари смеются надо мной, — пробормотал он.

Проекция Оралье потерпела столь же эпическую неудачу, когда попыталась.

— Сомневаюсь, что это имеет значение, — сказал Кенрик, забирая сетку после того, как Оралье случайно ударила его по голове, пытаясь поймать одну из них, пролетевшую мимо его носа. — Все это не то, что я имел в виду, когда спрашивал тебя, не кажется ли тебе это место странным. Я имел в виду как эмпат. Что ты чувствуешь, когда читаешь эфир?

Она закрыла глаза, медленно размахивая руками взад-вперед.

— Я чувствую… ветер.

Кенрик покачал головой.

— Очевидно, ты не концентрируешься.

— Да, — согласилась она, — потому что я понятия не имею, что все это значит! Могло бы помочь, если бы ты дал мне хотя бы какое-то объяснение.

— Я не смог бы, даже если бы захотел. Как я уже сказал, я следовал длинной цепочке случайных подсказок, и каким-то образом они привели меня сюда. И… есть что-то странное в этом месте. Но я не могу понять, что именно. Вот почему я пошел на такой огромный риск и привел тебя сюда, чтобы узнать твое мнение. Пожалуйста, Ора, мне нужна твоя помощь.

Проекция Оралье издала гораздо более тяжелый вздох.

Она также крепче зажмурила глаза, отчего на ее лбу появились морщинки, когда она пробормотала:

— Я правда чувствую… что-то. Но я не знаю, как это описать. Как будто у этого луга есть… настроение.

— Настроение, — повторил Кенрик, медленно кивая. — Это звучит примерно так. Я тоже это чувствую, но единственное слово, которое я смог придумать для этого ощущения, было «осознанность».

— Что это значит? — спросила Софи.

— И почему это звучит так жутко? — добавил Декс.

— Я не знаю, — сказала им Оралье. — Но это действительно так.

Прошлая Оралье казалась гораздо менее потрясенной.

— Я слышала истории, — сказала она Кенрику, поворачиваясь, чтобы осмотреть луг, — что существуют определенные редкие формы энергии, которые могут воздействовать на наши чувства. Возможно, одна из них здесь, и это то, что мы оба улавливаем.

— Возможно, — согласился Кенрик. — Но… какая энергия? Я не могу найти никакого источника… а ты?

— Может быть, это из-за воды? — Оралье сделала несколько шагов ближе к реке. — Сила течения может быть необычайно сильной. Она может быть даже причиной того, что пороги такие тихие. Возможно, энергия заглушает звук.

— Возможно. — Кенрик не казался убежденным.

Софи тоже.

Но ни у кого не было никаких других объяснений.

— Что-нибудь из этого вызывает у тебя какие-нибудь чувства? — спросила Софи настоящую Оралье.

— Я бы хотела, — призналась она.

И, к сожалению, от этого воспоминания мало что осталось.

Кенрик и Оралье оба бродили по лугу в поисках чего-то еще, что могло бы объяснить то, что они чувствовали. Но там не было ничего, кроме деревьев, виноградных лоз, реки и бабочек. И когда солнце скрылось за далекими горами, Кенрик решил, что пришло время уходить.

Сцена изменилась, когда они вернулись в сверкающий замок Оралье, и Кенрик подвел ее к одному из кресел, протягивая бокал шипучего ягодного вина, пока Оралье задавала кучу вопросов, которые он игнорировал.

— Это, должно быть, тот посетитель, которого я не могу вспомнить, — сказала настоящая Оралье, когда кто-то постучал в ее дверь несколько минут спустя.

Софи затаила дыхание, когда Кенрик пошел открывать, молча умоляя, чтобы это был кто-то важный.

Но когда фигура вошла в комнату, лицо было размытым.

Софи моргнула и потерла глаза, но ничего не сфокусировалось.

— Почему мы не можем увидеть, кто это?

— Я думаю, они носят аддлер, — сказал ей Декс.

Настоящая Оралье застонала.

— Наверное, ты прав. А это значит, что это, должно быть, Чистильщик, которого Кенрик вызвал, чтобы убедиться, что я ничего этого не запомню. Они часто носят аддлеры, чтобы защитить свою личность.

Секунду спустя голограмма мигнула и исчезла.

— И это все? — огрызнулась Софи. — Это и было большой тайной? Зашел Чистильщик и стер твою память… и все, что ты сделала, это сходила на какой-то странный, не нанесенный на карту луг с рекой?

— Я понимаю твое разочарование, — сказала ей Оралье.

— Почти уверена, что нет, — вмешалась Софи. — Иначе ты бы швырнула этот тайник в стену так сильно, как только могла.

— Нет, — спокойно сказала Оралье, — причина, по которой я не пытаюсь уничтожить тайник, заключается в том, что там все еще осталось одно воспоминание.

— Я уверена, что оно будет так же бесполезно, как и другие, — пробормотала Софи.

— Неприятно говорить, но я согласен, — добавил Декс.

— Ну, мы все равно проверим. — Оралье нажала на последний, фиолетовый кристалл и запустила еще одну голограмму… ту, которая сильно отличалась от других.

На этот раз никаких цифр не было.

Фона тоже не было… потому что это была не сцена.

Это было единственное неподвижное изображение.

Пять волнистых, нарисованных от руки линий, идущих с пяти разных направлений, все переплетающиеся и пересекающиеся вокруг чего-то, что было либо звездой, либо цветком, с нацарапанной внизу руной.

Декс застонал.

— О, хорошо! Еще один таинственный символ… потому что у нас их недостаточно!

Он повернулся к Софи, ожидая, что она повторит его разочарование.

Но Софи могла только смотреть.

И чем больше она изучала символ, тем больше ее мозг, казалось, покалывало от странной знакомости.

Каким-то образом она знала, что видела это раньше, хотя также была уверена, что не видела. Что могло означать только одно.

Давным-давно, еще до того, как она узнала об эльфах, тайниках или гигантских заговорах, в которые она была втянута, Черный Лебедь вложил этот же образ в ее мозг вместе со всеми их другими секретами.

Глава 17

— ТЕБЕ ЛУЧШЕ НЕ ИГНОРИРОВАТЬ МЕНЯ! — крикнула Софи, колотя в круглую позолоченную дверь, вделанную в склон холма — место, которое навсегда напоминало ей о хоббитской норе. — НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ!

Дверь оставалась раздражающе закрытой.

Она стучала сильнее.

— Тааааааак… как бы сильно я ни наслаждалась нынешним кризисом Блондиночки, — сказала Ро Дексу, — было бы неплохо, если бы у меня было какое-то представление о том, что происходит… итак, э-э, где мы? Почему Блондиночка ворвалась в нашу сверкающую комнату ожидания, вытащила нас наружу и телепортировала к этой очень блестящей двери? И кто, по ее мнению, прячется за ней?

— Я полагаю, что могу ответить на этот вопрос, — сказал Сандор тоном, который звучал намного спокойнее, чем Софи могла ожидать после того, как она привела его неизвестно куда поздно ночью, не спросив разрешения и не дав ему времени принять надлежащие меры безопасности. Он отправил Ловиз патрулировать залитый лунным светом луг, прежде чем сказал Ро: — Это личный кабинет мистера Форкла… во всяком случае, тот, о котором мы знаем. Так что я предполагаю, что она нашла что-то в тайнике, что она хочет обсудить с ним.

— Означает ли это, что один из секретов эльфов действительно был полезен для разнообразия? — спросила Ро.

— Понятия не имею, — сказал ей Декс. — Все, что я знаю, это какой-то символ, и он должен быть связан с Черным Лебедем.

— Он не связан с ними, — поправила Софи. — Я просто знаю, что они знают о нем… иначе я бы не знала.

— Уххххх… я в шоке, — сказала Ро.

— Я тоже, — признался Декс.

Софи была не в настроении объяснять.

Вместо этого она достала свой импартер и сказала ему:

— Покажи мне мистера Форкла! Покажи мне магната Лето! Покажите мне сэра Остина!

Ни один из его псевдонимов не ответил.

Она ожидала этого, так как пробовала то же самое, когда все еще была в комнате с мысленной картой Оралье — и ее импартер оставался таким же молчаливым. Вот почему она потащила всех в единственное место, о котором могла подумать, где могла бы выследить его: Сторожевая пустошь. Но, конечно, его там не было… если только он не прятался в своем странном яйцевидном кабинете, ожидая, когда она уйдет…

Она спрятала импартер и снова постучала в дверь, добавив пару пинков для пущей убедительности.

— НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ СДЕЛАЛ МОЙ СПОСОБ ПРИЧИНЕНИЯ БОЛИ СИЛЬНЕЕ… И У МЕНЯ НЕТ ПРОБЛЕМ С ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ!

— Неприятно это говорить, — пробормотал Декс, — но не думаю, что он здесь.

— Я была бы рада выломать дверь, если хочешь перепроверить, — предложила Ро. — Тогда мы могли бы пошарить вокруг и выкопать все секреты Форкленатора.

— Это того не стоит. — Софи упала на землю и обхватила руками колени. — Единственная вещь, которая там есть, — это странная трехмерная карта планеты.

— Оооо, мы должны разбить ее полностью! — Ро похлопала Софи по плечу и легонько встряхнула ее. — Давай, Блондиночка, ты выглядишь так, будто тебе нужно дать волю своей сдерживаемой тоске!

Она определенно это чувствовала.

Софи забыла, как это тревожно, когда ее мозг запоминает то, что на самом деле не было одним из ее воспоминаний.

Прошли годы с тех пор, как она раскрывала какой-либо из секретов, которые мистер Форкл вложил в ее мозг. На самом деле, она часто забывала, что информация все еще была спрятана. И иногда она беспокоилась, что причина, по которой воспоминания никогда не всплывали, заключалась в том, что Черный Лебедь должным образом не подготовил ее к проблемам, с которыми они столкнулись.

Но это было еще хуже.

Это было просто так… бессмысленно.

Если Черный Лебедь знал, что символ важен, зачем прятать его в ее сознании и никогда не утруждать себя тем, чтобы рассказать ей что-нибудь об этом?

Что хорошего это принесло кому-либо?

— Мы могли бы вернуться в дом Тиергана, — предложил Декс. — Уверен, что он знает, как связаться с мистером Форклом.

Он должен был.

Но он, вероятно, хотел бы знать, почему ей нужно было поговорить с ним.

И если бы она рассказала ему, он также захотел бы узнать обо всех других воспоминаниях в тайнике Кенрика… и тогда у него было бы десять миллионов вопросов, и Софи в конечном итоге зарылась бы лицом в подушку и кричала до хрипоты.

— Хорошо, — сказал Сандор, убирая меч в ножны и подходя к Софи. — Уже поздно. Здесь никого нет. И мы слишком беззащитны. Итак, пришло время идти домой… и нет, это не обсуждается. До сих пор я был очень терпелив с тобой, но я достиг своего предела.

— О-о-о. Он произнес «достиг предела», — отметила Ро. — Почти уверена, это означает, что в твоем будущем будет потная гоблинская хватка, если ты не будешь сотрудничать.

— Хуже, — предупредил Сандор.

— Мне, наверное, также стоит отправиться домой, — тихо сказал Декс. — Уверен, родители начинают беспокоиться о том, как долго меня не было, и я даже не хочу думать о том, какую катастрофу я обнаружу, когда доберусь туда. Не удивлюсь, если Бекс придумает, как проникнуть в мою комнату. Я настроил электрическое поле, чтобы заблокировать ее, если она попытается, но потребуется что-то гораздо более сильное, чтобы действительно устранить ее.

— Оооо, у меня есть несколько амеб, которые сделают свое дело! — Ро засунула руку за корсет и вытащила маленький черный пакетик. — Размажь этих маленьких засранцев по всем стенам, и если она хоть как-то соприкоснется, то в конечном итоге покроется гноящимися фурункулами.

Декс выглядел соблазненным на секунду, но затем покачал головой.

— Я бы, наверное, забыл и прислонился к стене или что-то в этом роде. Плюс, Бекс просто бегала бы вокруг, брызгая гноем на всех подряд.

— Похоже, нам с твоей сестрой нужно потусоваться, — сказала Ро, убирая пакет с амебами.

— Ты бы пожалела об этом, — сказала ей Софи. — Тройняшки — это совершенно другой уровень хаоса, особенно теперь, когда двое из них проявились.

Она взглянула на Декса, как только слова слетели с ее губ, надеясь, что напоминание не было слишком болезненным для него.

Но он кивнул и сказал Ро:

— Ты бы видела, что они сделали с бедняжкой Ловиз сегодня утром. Я нашел ее прикованной к стене ледяными оковами, и Бекс собиралась насильно накормить ее эликсиром, который мой отец держал взаперти, пока отрабатывал перегибы. Я не уверен, что тот должен делать, но прямо сейчас у тебя из носа потекли бы странные тягучие козявки.

— Звучит забавно! — настаивала Ро.

— Просто чтобы нам было ясно, — проворчала Ловиз, возвращаясь к Дексу, — они поймали меня в ловушку только потому, что мне не разрешено использовать мое оружие.

— Это так, — согласился Сандор. — Но дай мне знать, если тебе понадобится подкрепление.

Ловиз хрустнула костяшками пальцев.

— Я справлюсь с этим.

— Есть идея получше! — влезла Ро. — Как насчет того, чтобы мы все отправились в дом Дексинатора и расширили нашу маленькую вечеринку с ночевкой? Возьмем этих тройняшек в бой!

Декс взглянул на Софи.

— Э-э…

— Софи возвращается в Хейвенфилд, — вмешался Сандор, — где я полностью контролирую безопасность. И, кстати говоря, пора уходить.

— С тобой все будет в порядке? — спросил Декс, когда Софи, спотыкаясь, поднялась на ноги.

— Конечно, да! — Ро обняла Софи за плечи. — Мы говорим о Блондиночке! Она собирается вернуться в свою сверкающую спальню и выяснить все, что ей нужно знать о новом раздражающем символе, самостоятельно… и даже если она этого не сделает, нам будет все равно, потому что там будет еда! Я уже упоминала, что умираю с голоду? Серьезно, как ты можешь так долго обходиться без еды?

Софи хотела возразить, что она ела так же часто, как и все остальные, но теперь, когда Ро упомянула об этом, она действительно не могла вспомнить, когда ела в последний раз.

Произошло так много событий, что еда была последним, о чем она думала.

Ее желудок издал громкое, хлюпающее урчание, чтобы наказать ее.

— Похоже, мы все согласны с тем, что пришло время перекусить в полночь! — сказала ей Ро. — И будем надеяться, что там будет больше этих закрученных кондитерских изделий.

Софи сжала колени, когда Ро попыталась оттащить ее от круглой двери.

— Подождите, мне нужно убедиться, что мистер Форкл знает, что я его ищу. У кого-нибудь есть что-нибудь, что можно использовать, чтобы оставить записку?

У Декса не было.

У Сандора тоже.

— Уф, подожди, — сказала Ро, когда Софи попыталась посмотреть, сможет ли она нацарапать сообщение на грязи носком ботинка. — Попробуй это.

Она вытащила маленький красный тюбик из своего корсета и протянула его.

— Очень надеюсь, что это блеск для губ, — сказала Софи, — а не более страшные микробы.

— Это помада, — поправила Ро. — Я не занимаюсь блестками. И учитывая тот факт, что несколько минут назад ты угрожала впасть в ярость, я подумала, что тебя ждет небольшое бактериальное наказание, но не сейчас. И не говори, что я никогда ничего для тебя не делала, потому что это мой любимый цвет помады. Должно быть, довольно трудно не заметить, если ты напишешь свое маленькое сообщение поперек уродливой двери.

Это был определенно лучший план, чем пинать землю ногами.

Теперь Софи просто нужно было придумать, что сказать.

Она подумала обо всех записках, которые Черный Лебедь обычно оставлял для нее — и о тех немногих, которые она оставляла для них — и каким-то образом ее последнее сообщение оказалось очень похожим на письмо Кифа:

Нам нужно поговорить

СЕЙЧАС!

Тебе предстоит многое объяснить.

И если ты попытаешься игнорировать меня,

я заполню твой кабинет какашками снежного человека.

Ро зааплодировала.

— Мииииииииииило! Определенно стоит пожертвовать губной помадой… но не могли бы мы, пожалуйста, пойти перекусить прямо сейчас?

— Мне просто нужно сделать еще одну вещь, — сказала Софи, понимая, что ее записка нуждается в подписи.

Она использовала остатки помады, чтобы нарисовать под ними свой символ Мунларка, надеясь, что это не напугает Декса.

— Выглядит супер круто, — сказал он ей.

— Правда? — спросила Софи. — Ты не просто так это говоришь?

— Нет. Мне нравится, как ты нарисовала, в полете. Выглядит еще более устрашающе, например, не связывайся с Мунларком!

Софи улыбнулась.

И у нее возникло искушение закончить разговор на этом.

Но… после большой конфронтации тем утром ей пришлось спросить:

— Значит ли это, что тебя не беспокоит, что я сделала свой собственный символ?

Декс теребил плащ.

— Меня это никогда не беспокоило. Это просто чувствовалось… как большая, пугающая перемена… но теперь я это понимаю. На самом деле, я полностью согласен с тем, что Ро сказала Оралье ранее. Мне нравится это новое отношение Софи.

— Да?

Софи все еще не была уверена, что у нее появилось новое отношение.

Декс сверкнул улыбкой с ямочками на щеках.

— Да. Ты действительно берешь на себя ответственность.

Разве?

Она и не пыталась.

— Я просто хочу на самом деле все решить, понимаешь? — пробормотала она. — Мне надоело ждать ответов и ничего не получать.

— Мне тоже. — Улыбка Декса исчезла. — Мне жаль, что я немного испугался из-за пожара на складе этим утром. Я не должен был…

— Все в порядке, — перебила Софи. — Я знаю, это было большое дело.

— Так и было, — согласился он. — Но… я рад, что у тебя хватило смелости сделать это. И надеюсь, что если я когда-нибудь окажусь в подобной ситуации, то тоже буду достаточно храбрым.

— Я уверена, что так и будет, — пообещала Софи. — Ты один из самых храбрых людей, которых я знаю.

— ОООООууууууууууууууууу, вы двое такие милые! — влезла Ро. — Ты почти заставляешь меня хотеть болеть за Декси, но я все еще команда Фостер-Киф до конца. Плюс, я думаю, что корабль Дексфи уже потерпел крушение и сгорел, не так ли?

Софи застонала, надеясь, что темнота скроет ее горящие щеки.

Она никогда не пожалеет, что использовала свой первый поцелуй, чтобы доказать Дексу, что они гораздо лучше работают как друзья, но это не сделало переживание неловкости менее унизительным.

Декс кашлянул и нащупал свой домашний кристалл.

— Ну что ж… ух… я должен идти. Дашь мне знать, что удастся выяснить у мистера Форкла?

— Конечно.

Ро хлопнула в ладоши, когда Декс и Ловиз, сверкая, ушли.

— Ладно, Блондиночка, пойдем, раздобудем пирожных!

Софи оглянулась на дверь, в последний раз проверяя сообщение, и часть ее гадала, не стоит ли ей остаться там, чтобы убедиться, что мистер Форкл не сможет ее проигнорировать.

Но у Сандора был бы сердечный приступ.

Плюс, были вещи, за которыми ей нужно было следить.

Итак, она отправила всех обратно в Хейвенфилд, и Софи была рада найти аликорнов, уютно устроившихся под деревом Панакес. Она крепко обняла Винн и Луну, прежде чем повернулась к Силвени, чтобы посмотреть, удалось ли ей установить контакт с Кифом.

Голос Силвени звучал в равной степени раздраженно и обеспокоенно, когда она призналась:

ПОКА НЕТ! ПОКА НЕТ! ПОКА НЕТ!

Софи погладила бархатно-мягкий нос Силвени и попыталась не представлять себе ни одного из различных способов, которыми Киф мог попасть в беду. Гораздо более вероятным объяснением было то, что он просто не хотел, чтобы его нашли, и Софи в основном была согласна с этим.

Или, может быть, он все-таки не мог слышать передачи аликорнов.

Но она все равно сказала Силвени:

«Пока не сдавайся».

НИКОГДА! Пообещала Силвени. НИКОГДА! НЕ! СДАМСЯ!

Свежее пение КИФ! КИФ! КИФ! заполнило разум Софи, когда она направилась внутрь, чтобы проверить Грэйди и Эделайн, которые, к сожалению, добились столь же незначительного прогресса.

Грэйди ничего не узнал о пропавших островах, а у Эделайн не было никаких новых теорий о том, как Гизела использовала свое Фокусничество. Но они оба пообещали, что продолжат работать над этим.

— А как насчет тебя, малышка? — спросил Грэйди. — Тебя не было довольно долго. Что-нибудь, что нам нужно знать?

— Я еще не уверена, — призналась Софи. — Но, надеюсь, скоро я получу больше ответов.

— Мы также умираем с голоду, — добавила Ро, поворачиваясь к Эделайн с большими умоляющими глазами. — Есть ли шанс, что ты сможешь сделать свою эльфийскую вкуснятину и сделать выпечку более маслянистой? Желательно побольше этих ягодных завитушек?

Эделайн рассмеялась и щелкнула пальцами.

— Я сделаю тебе кое-что получше. Все это ждет вас в комнате Софи… и я добавила в смесь новый пикантный рецепт. Я называю их «поджаренные турноверы».

— БЕРЕГИСЬ! — Ро перекинула Софи через плечо и за считанные секунды взбежала по лестнице в комнату Софи. — ААААА… ЭТО ДАЖЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ Я СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА!

Софи держалась изо всех сил, пока Ро бежала к ее кровати.

Когда ей, наконец, удалось повернуться, она увидела три огромных блюда, выстроившихся в ряд у края — на одном лежали завитки из сладкой ягоды, на другом — маленькие пирожки в форме луны, которые должны были быть подрумяненными, а на третьем — смесь меллоумелт и сдобных блинчиков.

Ро поставила Софи на ноги.

— Лучше возьми что-нибудь по-быстрому, Блондиночка. Мне все равно, сколько времени прошло с тех пор, как ты ела в последний раз… каждый сам за себя.

Софи схватила два поджаренных пирожка, которые оказались начинены липким плавленым сыром и по вкусу напоминали лучшие кармашки для пиццы на свете, а затем убедилась, что взяла сладкую ягоду, прежде чем Ро смогла съесть их все. Одного укуса было достаточно, чтобы понять одержимость принцессы-огра. Это было все равно что съесть мягкую, маслянистую сердцевину теплой булочки с корицей, но начиненную сочными ягодами и покрытую тройной глазурью.

Когда она доела последний кусочек, ее желудок официально был на пределе возможностей, и она, спотыкаясь, подошла к своему столу, чтобы отойти от выпечки, пока ее не стошнило.

— Снова звонишь сестре? — спросила Ро, запихивая в рот два кусочка масляного взрыва.

— Нет! — Софи нечего было сказать Эм… и именно поэтому она не позвонила никому из своих друзей.

Они согласились подождать, пока действительно что-нибудь не узнают.

Вместо этого она достала свой журнал воспоминаний и опустилась на пол рядом с кроватью, уставившись на серебряного мунларка, выбитого на бирюзовой обложке.

— О, смотри, это твой разочаровывающий дневник! — сказала Ро, осыпая Софи крошками меллоумелт. — Я нашла его, когда обыскивала твою комнату этим утром… и не смотри так хмуро. Не похоже, чтобы там было что-то хорошее. Я думала, что он будет наполнен слащавым бредом о капитане Идеальных Штанишках. Но нет! Просто скучные символы и изображения… хотя что там было со всеми этими пожарами и кричащими людьми?

— Это были проекции моих кошмаров, — пробормотала Софи, пролистывая их так быстро, как только могла. — Это журнал памяти, а не дневник. Олден отдал его мне, когда впервые понял, что у Черного Лебедя были скрытые секреты в моем сознании, надеясь, что это поможет мне отслеживать то, что я запомнила, и, возможно, спровоцирует больше.

Это сработало не так хорошо, как они надеялись.

Но у Софи наконец-то появилось еще одно воспоминание, которое она могла бы добавить.

Она открыла новую страницу и сосредоточилась на символе, который они нашли в тайнике Кенрика.

— Ладно, это один из твоих самых причудливых умственных трюков, — сказала Ро, когда черные волнистые линии медленно расползлись по верхней части страницы, как будто их рисовала невидимая рука.

Софи заполнила нижнюю часть символом, который уже был у нее в голове, и теперь, когда они были рядом, она могла видеть, что они не были на сто процентов идентичны.

Тот, что был из тайника Кенрика, был более явно нарисован от руки, и волнистые линии простирались намного дальше тех точек, где они пересекались.

Воспоминание, подаренное ей Черным Лебедем, также окружал грубый темный ореол, как будто она действительно смотрела на обгоревший клочок бумаги с напечатанным на нем символом.

Но они определенно по-прежнему были визуализациями одного и того же.

— Я не могу сказать, звезда это или цветок в центре, — сказала она, изучая страницу под разными углами.

Ро наклонилась ближе.

— Э-э, ты понимаешь, что это не символ, верно?

— Что ты имеешь в виду?

Ро провела когтем по волнистым линиям.

— Ты что, никогда раньше не видела карту? Они выглядят точь-в-точь как реки.

Софи наклонила голову, пытаясь разглядеть то, что описывала Ро.

— На этом легче судить, — сказал Ро, постукивая по нижнему изображению, — поскольку похоже, что на самом деле это фрагмент сгоревшей карты. Но тот, что вверху, выглядит так, будто тот, кто его сделал, либо смотрел на ту же карту, что и нарисовал, либо проследил ее часть.

— Тогда что это? — спросила Софи, указывая на цветок-звезду в центре.

— Вероятно, маркер для того, что все хотели найти. Разве это не одна из твоих причудливых рун внизу?

Софи кивнула, жалея, что ей не пришло в голову спросить об этом Декса или Оралье. Она была слишком сосредоточена на том факте, что образ уже был у нее в голове.

— Я не могу это прочитать, — призналась она. — Черный Лебедь научил мой разум читать их зашифрованные руны, поэтому я не могу распознавать обычные.

Но Грэйди и Эделайн могли… и Софи, не теряя времени, помчалась вниз по лестнице и показала им свои проекции.

Грэйди указал на изгибы на концах руны и напомнил ей, что только у самых древних рун были все эти завитушки… возможно, именно поэтому Декс и Оралье тоже не перевели руну.

К счастью, Эделайн знала, как это прочесть.

— Это буква «Э», — сказала она Софи.

— Я полагаю, это важно? — спросил Грэйди, когда Софи сделала глубокий вдох.

Софи кивнула, проводя пальцем по каждой из пяти волнистых линий.

Пять рек, поправила она, которые пересекались в разных точках, создавая уникальный остров суши, отмеченный на карте буквой Э.

Софи гадала, был ли Элизиан местом с того момента, как она впервые услышала, как Кенрик произнес это слово в тайнике Оралье. Она выросла, читая мифы о Елисейских полях, а человеческие легенды, как правило, имеют оттенки правды.

Так что, если она правильно понимала знаки — а она была почти уверена, что это так, — все, что ей нужно было сделать, это найти, где соединяются эти пять рек, и она найдет Элизиана.

Глава 18

— Тьфу, свитки действительно хуже всего, — проворчала Софи, борясь с особенно упрямым листом бумаги, который продолжал сворачиваться, как только она пыталась разгладить его на кухонном столе. — Почему мы все еще используем их? Даже люди ушли от них несколько столетий назад. Теперь у них есть такая удобная штука, как Google Карты — вам действительно стоит проверить.

Грэйди рассмеялся и поставил свою бутылку с ягодным соком на свиток, чтобы утяжелить один конец.

— Свитки облегчают контроль над тем, кто может просматривать информацию. Помни: наш мир создан для того, чтобы его могли найти только те, кому разрешен доступ.

— Да, ну, должен же быть способ быть таинственным и эффективным, — возразила Софи.

— Я с Блондиночкой, — вмешалась Ро, размахивая одним из свитков, как будто это был меч, и она вызывала Сандора на дуэль свитков. — В Арморгейте у нас есть такие решетки, которые… На самом деле, я не уверена, что мне позволено рассказывать вам о них… особенно в присутствии гоблина. — Она ткнула Сандора в бок своим мечом-свитком… и он не выглядел удивленным. — Но они намного круче, чем эти пыльные штуковины.

— Почти все так и есть, — пробормотала Софи.

Ро застонала, когда Эделайн вошла на кухню с очередной охапкой бумаги… и Софи морально была с Ро. У нее возникло искушение побежать обратно наверх, схватить Игги и позволить маленькому разрушительному импу серьезно покрошить ее.

Когда она спросила Грэйди и Эделайн, может ли она проверить все их карты, она понятия не имела, во что ввязывается.

Весь кухонный стол теперь был завален свитками.

Как и пустые стулья.

И большая часть пола.

Теперь она поняла, почему Грэйди и Эделайн настояли, чтобы она немного поспала, прежде чем отправиться на поиски таинственных рек.

— Это не должно быть так сложно, — сказала она, пытаясь охватить сразу все карты, чтобы можно заметить линии рек, не отвлекаясь. До сих пор не нашли ни одного совпадения.

На некоторых картах не было никаких рек, а на большинстве из тех, что были, показана лишь небольшая часть. Жаль, что нельзя нажать кнопку «уменьшить масштаб»…

Она взяла у Грэйди ягодный сок и переместила очередной свиток в стопку «не это», которая выглядела удручающе маленькой по сравнению с горой свитков, которые ей все еще нужно просмотреть… и это только карты, которые были у Грэйди и Эделайн в их офисах. В пыльных библиотеках Затерянных городов находились тысячи других, и ей пришлось бы просмотреть все, если она не сможет найти то, что ей нужно.

— Я была бы рада помочь, — предложила Эделайн, целуя Софи в макушку, когда она выкладывала новую партию карт на стол. — Через минуту или две к нам прибудет спинозавр, и мне нужно будет устроить его на пастбище, но я освобожусь через несколько часов.

— Спасибо, — сказала Софи, стараясь не думать о том, насколько онемеет ее задница к этому моменту. Кухонные стулья были не такими удобными, как ей бы хотелось.

— Я готов помочь в любое время, — сказал Грэйди, помогая Софи просмотреть следующий свиток. — Но я буду гораздо полезнее, если ты расскажешь мне, в чем дело.

Софи очень заинтересовалась изучением новейших рек.

Она не была уверена, можно ли рассказать об Элизиане, поэтому Софи уклонилась от ответа. Они знали, что она искала реки, которые соответствовали схеме ее проекций, и что это имело какое-то отношение к букве Э — но не более того.

— Ты можешь доверять мне, — пообещал Грэйди. — Я не буду…

Софи была спасена сотрясающим землю РЕВОМ!

— Это намек для меня, — сказала Эделайн, взъерошив волосы Софи, прежде чем закатать рукава и отправиться на пастбище.

— Кричи, если я тебе понадоблюсь! — крикнул ей вслед Грэйди.

— Э, это один спинозавр, — крикнула в ответ Эделайн. — Это будет легко.

Следующий РЫЫЫЫЫЫЫК, казалось, предполагал обратное.

— Не волнуйся, — сказал Грэйди Софи. — Эделайн — уговаривающая динозавров.

Софи наблюдала через окна… и спинозавр, казалось, действительно успокоился, когда Эделайн приблизилась медленными, осторожными шагами и протянула руки.

Эта сцена немного напомнила ей о том, как она впервые сидела на кухне Хейвенфилда, глядя через широкие окна на пастбища, полные животных, — тогда приручение пернатых динозавров казалось таким же невозможным, как чувствовать себя как дома в этом сверкающем доме с этими прекрасными незнакомцами.

Так много изменилось с тех пор.

Теперь это была ее семья… ее мир.

И она должна была убедиться, что Невидимки не смогут уничтожить его, даже если это означало проверку каждой существующей карты.

Она потянулась за следующим свитком и закашлялась, поднялся гигантский столб пыли.

— Может быть, мне следует позвать Декса и посмотреть, не придумает ли он каких-нибудь приспособлений, которые могли бы ускорить этот процесс.

— А как насчет той штуки с трехмерной картой, которая, как ты сказала, есть у Форкленатора в его кабинете? — спросила Ро. — Это было бы полезно?

— Зависит от того, что вы ищете, — произнес знакомый хриплый голос позади них.

Свитки разлетелись в стороны, когда Софи обернулась и увидела мистера Форкла, стоящего в дверях кухни, выглядящего таким же морщинистым и одутловатым, как всегда после того, как он съел несколько ягод ракклберри, но под его глазами пролегли глубокие тени, которых обычно не было.

— Надеюсь, это нормально, что я позволил себе войти, — сказал он, взглянув на Грэйди, прежде чем переключить свое внимание на Софи. — Очевидно, мне нужно многое объяснить.

Софи пришлось сдержаться, чтобы не извиниться.

У нее было полное право требовать ответов, особенно теперь, когда она знала, насколько важно сработавшее воспоминание.

— Где ты был прошлой ночью? — спросила она.

Он вздохнул.

— Это очень длинная история… и я предполагаю, что ты позвала меня сюда, чтобы обсудить что-то еще. Но я должен предупредить: если ты планируешь попросить меня использовать камеры Стража, чтобы выследить, где прячется молодой мистер Сенсен, я уже пытался.

— Да? — спросила Софи.

На самом деле она совсем забыла о его способности сортировать эти записи, ориентируясь на конкретное лицо.

Мистер Форкл кивнул.

— Конечно. Хотя я уважаю стремление мистера Сенсена к уединению в данный момент, мне показалось разумным, по крайней мере, проверить и убедиться, что он не вызывает никаких межвидовых инцидентов. Поэтому я поискал его сходство и нашел три разрозненных изображения, которые, должно быть, были сняты вскоре после его ухода. Одно показало его в пустыне, у основания одной из пирамид, которые мы помогли людям построить давным-давно. В следующем он был на лодке, плывущей рядом с огромным изогнутым водопадом, и, казалось, очень ревновал к синим покрывалам, которые носили все люди, чтобы не промокнуть насквозь. И в последнем он был посреди довольно измученной на вид толпы перед невпечатляющим замком в том, что, по-моему, люди называют «тематическим парком»… и он смотрел прямо в камеру, как будто точно знал, где та находится. Я верю, что он действительно научился распознавать наше наблюдение, потому что с тех пор его лицо не появлялось, так что очевидно, что он идет на все, чтобы его не нашли.

— Ха, — сказала Софи, борясь с желанием наброситься на него с последующими вопросами. Ей нужно было оставаться сосредоточенной. — Ну… приятно знать, я думаю. Но это не то, почему мне нужно было поговорить с тобой.

— Да, теперь я предполагаю, что причина, должно быть, связана с тем, что вдохновило тебя на этот проект. — Он махнул рукой на обилие свитков. — Что ты надеешься найти?

Софи порылась под грудами бумаги и достала свой журнал памяти, указывая на карты, которые она спроектировала.

— Это.

У мистера Форкла отвисла челюсть.

— Где ты это нашла?

— Нет! Ты здесь, чтобы отвечать на мои вопросы… и я хочу знать, почему ты спрятал карту в моем мозгу и никогда не потрудился рассказать мне об этом.

— Ты говоришь это с таким обвинением, — пробормотал он, придвигаясь ближе и щурясь на волнистые черные линии из тайника Кенрика. — Уверяю тебя, не было никакого скрытого мотива. Я просто понятия не имел, станет ли это когда-нибудь актуальным.

— Э-э, у тебя, должно быть, была какая-то подсказка, если ты нашел время, чтобы вложить воспоминание в мою голову!

— Это не обязательно так. Я не думаю, что ты понимаешь, как должны работать эти воспоминания.

— Откуда? Не похоже, что ты дал мне инструкцию по эксплуатации! Воспоминания просто начали всплывать из ниоткуда в один прекрасный день… из-за чего меня чуть не изгнали, если ты помнишь.

— О, я помню. И я знал, что было рискованно предоставлять тебе такую изменчивую информацию, но я боялся, что ты окажешься в слишком невыгодном положении, если тебя привезут в Затерянные города, не зная о проблемах, с которыми ты столкнешься. И поскольку я также не мог перегружать твое сознание фактами и деталями, которые не имели бы практически никакого смысла, пока ты все еще жила среди людей, лучшим решением, которое я мог найти, было взять все, что я узнал — неважно, насколько расплывчато — и похоронить каждый фрагмент как отдельное воспоминание, которое будет срабатывает, если это окажется релевантным, и останется скрытым, если нет. Таким образом, ты получишь то, что тебе нужно, именно тогда, когда нужно, и не будешь отвлекаться ни на что несущественное. Главным недостатком было то, что я не мог предсказать, когда что-то сработает… и сработает ли вообще. В конце концов, если бы я знал всю важность информации, которой делился, или точно, как это вписывается в планы врага, я мог бы покончить с этим беспорядком давным-давно.

— Но ты должен был знать, что некоторые вещи важнее других, — настаивала Софи.

— В нескольких случаях, да. Я подозревал, что один из наших врагов пирокинетик, поэтому у меня было предчувствие, что когда-нибудь тебе понадобится формула фриссина, а также названия и местоположения ненанесенных на карту звезд. Но почти все остальное было действительно игрой в угадайку. Тогда наше представление о врагах было очень размытым.

Ро кашлянула.

— Все еще кажется довольно размытым и сейчас.

— Возможно, — согласился мистер Форкл. Глубокая, смутная печаль отразилась в его чертах, и он сморгнул ее, прежде чем добавить: — Но мы все прошли долгий путь.

— Уверена, мы продвинулись бы намного дальше, если бы ты поделился со мной всей информацией, которая никогда не срабатывала, — пробормотала Софи. — Ты должен был рассказать мне о каждом воспоминании, когда я была в Затерянных городах… или, по крайней мере, после того, как я поклялась в верности Черному Лебедю!

— С какой целью? — возразил мистер Форкл. — Значит, ты могла отвлекаться на вещи, которые явно не были важными?

— Э-э, Элизиан — это супер важно!

Она прикрыла рот рукой, желая вырвать слова обратно, но было слишком поздно.

— Что такое Элизиан? — спросил Грэйди.

— И кто тебе об этом рассказал? — добавил мистер Форкл.

Софи взглянула на Ро и Сандора, задаваясь вопросом, насколько плохо было бы сказать еще что-нибудь при них.

Ро закатила глаза.

— О, пожалуйста, как будто мы с Гигантором сами не можем понять, что эта за штука Элизиан — это то место, которое ты ищешь на этих картах, и ты узнала об этом в тайнике того чувака — Члена Совета.

— Тайник Кенрика? — уточнил мистер Форкл. — Ты получила доступ к его забытым секретам?

Софи кивнула.

— Декс и я вчера встретились с Членом Совета Оралье и просмотрели все семь воспоминаний, большинство из которых были слишком расплывчатыми, чтобы действительно что-то сказать нам.

Ро фрюкнула:

— Какой шок.

— Поверь мне, я так же устала от этого, как и ты, — сказала ей Софи, прежде чем снова повернуться к мистеру Форклу. Она указала на верхнюю проекцию в своем журнале памяти. — Это было единственное, что казалось действительно важным. И как только я это увидела, проявилась версия, которую ты внедрил в мою память.

— И теперь ты убеждена, что я каким-то образом отказал тебе в ответе на все вопросы, потому что не показал карту раньше, — предположил мистер Форкл.

— Я не думаю, что это ответ на все вопросы, — поправила Софи. — Но Элизиан имеет решающее значение.

— Почему ты так уверена? — спросил он.

— Потому что это связано со Стелларлун!

— Стелларлун, — повторил мистер Форкл, растягивая каждый слог. — Прошу прощения… иногда обилие странных терминов берет надо мной верх. Стелларлун — это один из проектов леди Гизелы, не так ли? Относящийся к «Наследию» мистера Сенсена?

Софи кивнула.

— Она сказала мне в Лоамноре, до того, как у нее были Там и Мерцание, которые взорвали Кифа тенями и светом, что Стелларлун — это использование природных сил нашего мира, чтобы раскрыть чей-то полный потенциал. Но это, должно быть, нечто большее, чем это, потому что Кенрик действительно изучал это в какой-то момент. В его тайнике было воспоминание о том, как он привел Оралье в дом Финтана, чтобы спросить его, знает ли он что-нибудь о Стелларлун.

— Что сказал Финтан? — спросил мистер Форкл.

— Он сказал, что никогда не слышал об этом… и Оралье ему поверила. Кенрик также ничего не смог найти, когда попытался прочитать мысли Финтана… хотя это выглядело так, будто он был одурачен ментальной защитой Финтана. На самом деле, мне, вероятно, следует посмотреть, сможет ли Марелла снова спросить об этом Финтана.

Она добавила в свой мысленный список дел, чтобы Марелла спросила Финтана о Стелларлун.

— Финтан сказал что-нибудь еще? — спросил Грэйди.

— Ну, он много говорил об этих странных цветах, называемых Ночные Вспышки… вы когда-нибудь слышали о них?

Грэйди и мистер Форкл оба покачали головами.

— А должны? — спросил Грэйди.

— Я не уверена. Оралье собирается спросить о них Лузию Васкер, поскольку Финтан также упоминал о ней.

Мистер Форкл нахмурился.

— Как все это связано с Элизианом?

— Я как раз собиралась перейти к этой части, — сказала ему Софи. — После того, как Кенрик и Оралье покинули дом Финтана, Кенрик случайно упомянул Элизиана… и то, как это прозвучало, дало понять, что это как-то связано со Стелларлун. Он также сказал Оралье, что важно сохранить все, что касается Элизиана, фрагментированным, поэтому я предполагаю, что именно поэтому он записал карту без какого-либо контекста. Точно так же, как это сделал ты.

— Да, но в моем случае этот клочок бумаги был полным объемом моих знаний, — возразил мистер Форкл. — Я нашел это в квартире в Атлантиде, которую, как я подозревал, использовали повстанцы. К тому времени, как я пробрался внутрь, все следы были убраны, но я нашел этот обгоревший кусочек карты в куче пепла.

— Ты думаешь, это Финтан сжег? — спросила Софи.

Он пожал плечами.

— Это с таким же успехом мог быть Брант.

— Или кто-либо другой, — напомнил им Грэйди. — Пирокинетики — не единственные, кто способен поджигать, чтобы уничтожить улики.

— Верно. — Но Софи все равно добавила еще один пункт в свой список дел:

Пусть Марелла спросит Финтана, видел ли он когда-нибудь карту с пятью реками.

Мистер Форкл потянулся к ее записной книжке и провел морщинистыми пальцами по строчкам.

— Ты не представляешь, как я был полон решимости выяснить, к чему это вело. На самом деле, один из моих офисов был завален подобными свитками в течение многих лет. Это одна из причин, по которой я попросил Тинкер создать трехмерную карту, которую ты видела в моем другом офисе, что определенно ускорило поиски. Я побывал на каждой реке, каждом ручье и в каждом ручейке на этой планете… так что я могу с абсолютной уверенностью сказать, что такого места не существует.

— Тогда зачем Кенрику хранить карту в своем тайнике? — поспорила Софи.

— Вероятно, по той же причине, по которой я подарил это воспоминание тебе. — Мистер Форкл отвернулся, уставившись в окно, где Эделайн теперь каталась на спинозавре по одному из пастбищ. — После того, как я исключил все реки, я начал задаваться вопросом, была ли карта на самом деле вовсе не картой, а скорее планом места, которое кто-то хотел построить.

— Как новое убежище? — задумался Грэйди.

— Возможно, — сказал ему мистер Форкл. — Хотя перенаправление рек кажется ужасно хлопотным для чего-то подобного. Так что некоторое время я задавался вопросом, действительно ли то, на что мы смотрим, — он поднял ее журнал памяти, чтобы показать всем, — это план человеческого убежища.

Грэйди пробормотал что-то себе под нос, и Софи была почти уверена, что у нее будут неприятности за то, что она сказала, у нее возникло искушение пробормотать то же самое.

— Я знаю, — сказал им мистер Форкл. — Я бы хотел ошибиться. Но в этом есть смысл, не так ли? Мы выдолбили горный хребет, чтобы построить первое святилище, поэтому кажется вполне вероятным, что кто-то захочет перенаправить реки, чтобы построить другое. Возможно, они считают, что реки послужат естественным барьером между людьми и остальной планетой.

— Подожди, — вмешалась Ро. — Вы собираетесь переселить людей?

— Во-первых, мы не имеем ко всему этому никакого отношения, — сказал ей мистер Форкл. — И нет, никто не будет переселять людей. Строительство человеческого святилища было просто идеей, предложенной небольшой группой…

— Не такой уж маленькой, — вмешался Грэйди.

— Нет… я полагаю, что группа намного больше, чем должна была быть, — признал мистер Форкл. — Это часть нашей знати вместе со своими сторонниками, которые считали, что человеческое оружие и загрязнение окружающей среды стали слишком серьезной проблемой, чтобы продолжать без вмешательства, и что в результате люди больше не заслуживают того, чтобы иметь полную свободу действий на планете. Они чувствовали, что единственным решением было ограничить людей определенным убежищем, где за ними можно было бы наблюдать и контролировать для безопасности каждого, включая их собственную.

Ро моргнула.

— Э-э, не ненавидь меня за то, что я это говорю, Блондиночка, но… это звучит как довольно солидный план.

— Это так, — согласился Сандор.

Софи, пошатываясь, направилась к ним.

— Серьезно? Как вы можете…

— Потому что люди угрожают стабильности всего сущего, — сказал ей Сандор.

— И у них слишком много земли! — добавила Ро. — Мои люди ограничены нашей территорией.

— Как и мои, — согласился Сандор. — Как и гномы. И тролли. Даже вы, эльфы, остаетесь в пределах своих городов и владений. И все же люди не придерживаются тех же ограничений. Им позволено жить там, где они пожелают.

— И они даже не придерживаются договора! — добавила Ро. — Серьезно, о чем думали ваши древние Члены Совета?

— Я не могу сказать наверняка, — тихо произнес мистер Форкл, — но сомневаюсь, даже наши древние лидеры не ожидали, что люди распространятся по всей планете таким образом, как они это сделали. И не то, что они разработают так много химикатов, загрязняющих веществ и оружия. Это определенно проблема, которую необходимо решить, но таким образом, чтобы объяснить тот факт, что люди могут быть умными, любящими и обладать многими другими замечательными свойствами. Переселение их в святилище было бы слишком разрушительным.

— Было бы, — согласилась Софи, хмуро глядя на Сандора и Ро. — Ты говоришь о том, чтобы вырвать с корнем жизни каждого, свести вместе и заставить жить как заключенных…

— Именно поэтому Совет отклонил эту идею, — напомнил ей мистер Форкл. — Когда-нибудь мы найдем решение человеческой головоломки, — пообещал он Сандору и Ро. — Но убежище — это не выход, и большинство сторонников плана в конечном итоге согласились с решением Совета. Но… вполне возможно, что кто-то из Невидимок все еще надеется продвинуться вперед с этой идеей, и это, — он указал на символы в журнале памяти Софи, — их план того, как это построить.

— Действительно звучит правдоподобно, — признал Грэйди.

Софи не могла отрицать, что это так. Но…

— Если бы Кенрик нашел доказательство того, что кто-то планировал построить человеческое убежище, он действительно хранил бы такие вещи в своем тайнике? — спросила она.

— Что может быть лучше места для хранения такого уродливого секрета? — возразил мистер Форкл.

— Может быть, где-нибудь он действительно смог бы вспомнить это, чтобы убедиться, что этого никогда не было, — огрызнулась Софи.

Если только это не было одной из причин, по которой Кенрик попросил Прентиса стать его Хранителем…

— Не забывай, — сказал Грэйди, потянувшись к руке Софи, чтобы остановить от дергания за ресницы, — также возможно, что Кенрик тоже не понимал, что означала карта, и просто хранил ее в своем тайнике на случай, если это когда-нибудь станет важным.

— Что также имело бы гораздо больше смысла, если бы Члены Совета действительно знали, что находится в их тайниках, — проворчала Софи. — Но они не знают. И Кенрик не только знал это… он пытался найти лучшее решение для этого. В его тайнике даже было воспоминание, где он разговаривал с…

Она остановила себя, прежде чем произнести имя Прентиса. Если бы она этого не сделала, у мистера Форкла возникли бы те же вопросы, что и у нее, о том, причастен ли Кенрик к аресту Прентиса, и это полностью сорвало бы разговор.

— Ты собираешься закончить предложение? — спросил мистер Форкл, подняв брови.

Софи покачала головой.

— Я знаю, ты захочешь увидеть все воспоминания Кенрика… и я покажу тебе, в конце концов. Но я позвала тебя сюда, потому что пытаюсь найти Элизиан.

— Я думал, ты позвала меня сюда, потому что считала, что я что-то скрываю от тебя, — поправил он. — И теперь ты планируешь что-то скрывать от меня.

Улыбка Софи была больше похожа на ухмылку, когда она сказала ему:

— Забавно, как это происходит, не так ли?

Если бы его брови поднялись еще выше, они бы слетели с головы. И его губы дрогнули в собственной улыбке.

— Отлично. Мы можем сосредоточиться на Элизиане… пока.

— Хорошо, — сказала ему Софи. — Потому что я все еще думаю, что это карта, ведущая к этому. Иначе зачем бы на нем была такая надпись? — Она указала на древнюю руну.

— Буква «Э» может означать многое, — напомнил ей мистер Форкл. — Тот факт, что «Элизиан» начинается с этой буквы, может быть просто совпадением.

— Может быть, — Софи не хотелось признавать.

Но это не было похоже на совпадение.

Это просто… имело слишком много смысла.

Карта. Руна. Человеческие мифы о Елисейских полях.

Все это так идеально сочеталось друг с другом.

Единственное, что не подходило, так это то, что мистер Форкл не смог найти реки… и он, возможно, не мог посетить каждый квадратный дюйм планеты.

Он бы отправился только в те места, которые можно проверить по его картам.

— Трехмерная карта, которую Тинкер создала для тебя, — сказала Софи, — по сути, это похоже на большое объединение всех карт, к которым у нее был доступ?

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал мистер Форкл вместо ответа. — И могу заверить, что Тинкер получила обширную коллекцию карт для работы.

— Это не значит, что она охватывала абсолютно все, — возразила Софи. — Особенно с тех пор, как Кенрик говорил об Элизиане так, как будто это было сверхсекретно. Я уверена, что любая карта, на которой это есть, доступна только Совету… и, возможно, только некоторым из них. На самом деле, вероятно, именно поэтому карта Кенрика выглядит так, как будто он должен был нарисовать ее сам. Может быть, ему пришлось скопировать ее! Или…

— Ты в порядке, малышка? — спросил Грэйди, когда ее голос затих.

— Да… Я просто… Мне нужно подумать минутку.

Кусочки мозаики складывались в ее голове так быстро, что она не успевала за ними.

Она выхватила свой журнал памяти, открыла чистую страницу и закрыла глаза, прокручивая все в голове, чтобы убедиться, что все соответствует ее представлениям, а затем прокрутила это снова, просто на всякий случай.

— Хорошо, — медленно сказала она, — выслушайте меня секунду. В одном из других воспоминаний в его тайнике Кенрик отвез Оралье куда-то с рекой. И он сказал Оралье, что этого места нет ни на каких картах. На самом деле, он сказал, что нашел это только благодаря «запутанному следу улик», на сбор которых он потратил месяцы, а затем шел очень долго. Он сказал, что ему пришлось вырезать свой собственный кристалл, чтобы он мог привести Оралье туда, не подвергая ее всему этому, и что ему придется уничтожить кристалл позже. Но, возможно, он также сделал свою собственную карту… и это карта в его тайнике!

— Если бы это было так, зачем бы я нашел более официальную версию той же карты в одном из убежищ Невидимок? — спросил мистер Форкл.

— Ну… может быть, Совет сделал версию для записи, а Невидимки скопировали ее или украли, — предположила Софи.

— Это большое «может быть», мисс Фостер, и я не вижу, как мы могли бы проверить какую-либо из этих теорий.

— Ну что ж… как насчет этого? — Она крепче зажмурилась, позволяя темным скалам и белым туманным порогам разрисовывать страницу вместе с травянистым полем и красно-оранжевыми деревьями. Когда она зафиксировала каждую деталь, она протянула журнал памяти мистеру Форклу. — Ты когда-нибудь бывал здесь?

Он нахмурился.

— Честно? Понятия не имею. Она похожа на многие другие реки, которые я посещал.

— Но это не так, — заверила его Софи. — В одной из подсказок, которым следовал Кенрик, упоминалась река с «шепчущими порогами».

— Я не уверен, что понимаю, что это значит, — признался мистер Форкл.

— Ты бы понял, если бы услышал. Оралье сразу заметила разницу… и я тоже. Течение было таким быстрым, что грохот воды должен был звучать так же громко, как водопад. Но все, что можно услышать, это приглушенный ручеек… так что, если ты никогда не слышал о такой реке, ты никогда не был на той реке.

Мистер Форкл протянул руку, чтобы потереть виски.

— Хорошо, так что, возможно, я пропустил реку во время своих поисков, но прежде чем ты слишком разволнуешься, помни: мы ищем не одну реку. Нам нужно пять… и я не вижу там еще четыре, не так ли?

— Но мы не знаем масштаба карты! — поспорила Софи. — Реки могут быть достаточно далеко друг от друга, чтобы было не видно больше одной за раз, когда находишься на уровне земли.

— Полагаю… — Мистер Форкл прищурился на темную воду. — Кенрик сказал Оралье, зачем он привел ее туда?

— Он сказал, что хочет посмотреть, чувствует ли она то же, что и он… и Оралье почувствовала. Она назвала это настроением, а Кенрик — осознанием, но они согласились, что чувствуют одно и то же. И когда Оралье попыталась выяснить, что было причиной этого, то сказала…

Ро толкнул ее локтем, когда Софи не закончила.

— Давай, Блондиночка, не оставляй нас в подвешенном состоянии!

— Прости. — Руки Софи дрожали, когда она заправляла волосы за уши. — Я… думаю, только что поняла.

— Поняла что? — спросили в унисон Сандор, Ро, мистер Форкл и Грэйди.

— Все, — прошептала Софи. — Ну… не все, но все, что касается этого.

Ро кашлянула.

— Ты теряешь нас.

Вероятно, так оно и было. Но ее мысли мчались, как бегуны у финишной черты, и она изо всех сил старалась не отставать.

Софи глубоко вздохнула, прежде чем сказать:

— В воспоминаниях Оралье сказала Кенрику, что слышала истории о редких источниках энергии, которые могут влиять на чьи-то чувства, и ей стало интересно, происходит ли это с ними. Они не смогли найти источник энергии, подтверждающий ее теорию, но и искали не очень долго. И если она была права, то именно так связаны Стелларлун и Элизиан!

— Не уверен, что понимаю, — признался Грэйди.

— Я тоже, — сказал мистер Форкл.

— Да, нам понадобится, чтобы ты объяснила побольше, — сказала ей Ро. — Расскажи нам об этом, Блондиночка. Мы хотим быть с тобой… ты просто должна привести нас туда.

— Прекрасно, — сказала Софи, пытаясь придумать лучшую отправную точку. — В Лоамноре леди Гизела сказала, что Стелларлун — это использование природных сил. И лорд Кассиус недавно восстановил воспоминание, где она произнесла ему целую речь о том, как Совет якобы забрал огромный источник силы, а затем попытался похоронить любые доказательства его существования. Она сказала, что собирается вернуть эту силу обратно, а затем спросила его, что он знает об Элизиане. Так что, возможно, это означает, что она пытается найти Элизиан, потому что именно там спрятан источник энергии, и она хочет украсть его и использовать для последнего шага Стелларлун!

— Уууууууууууу, — выдохнула Ро. — Это действительно имеет смысл. Но погоди… ты только что сказала, что есть еще один шаг в этой штуке со Стелларлун?

— Возможно, — сказала Софи, слишком взволнованная, чтобы беспокоиться о том, что она упустила эту деталь. Она повернулась к мистеру Форклу и Грэйди. — Да ладно… вы должны признать, что то, что я говорю, соединяет все части.

— Это так… — осторожно сказал мистер Форкл. — Но только потому, что что-то имеет смысл, это не значит, что это правда. Прими это от того, кто совершал эту ошибку слишком много раз. У этой головоломки нет конечных краев. Кусочки можно поворачивать по-разному… и может показаться, что они подходят друг другу, но…

— Эти подходят.

Она не позволила ему заставить ее усомниться в себе.

Правда ощущалась по-другому.

Это было по-другому.

Она должна была быть права.

И если бы она была…

— Нам нужно найти Элизиан, — сказала она ему, — и захватить этот источник энергии — чем бы он ни был — прежде, чем леди Гизела найдет его и попытается использовать на Кифе.

Мистер Форкл провел рукой по лицу.

— Даже если ты права, мисс Фостер…

— Так и есть, — заверила она его.

— Возможно, а возможно, и нет. В любом случае, ты, кажется, забываешь «как» в этом уравнении. Мы понятия не имеем, где на самом деле находится Элизиан, не так ли?

— Нет, — сказала Софи, чувствуя, как все опускается внутри.

— Оооо, у меня вопрос! — сказала Ро, поднимая руку. — Есть ли причина, по которой ты не можешь телепортировать нас туда?

— Софи может телепортироваться только в те места, где она была, — объяснил Грэйди. — Верно?

— Нет, я могу телепортироваться только в места, которые видела, — поправила Софи, не уверенная, хотела ли она обнять Ро или шлепнуть себя за то, что не подумала об этом в ту секунду, когда вспомнила воспоминание с рекой.

Вместо этого она вскочила на ноги, уронив свой журнал памяти, схватила Сандора и мистера Форкла за руки и вытащила их из комнаты.

— Не без меня! — сказала Ро, хватая другую руку мистера Форкла, когда Софи побежала к входной двери.

— И меня! — добавил Грэйди, цепляясь за Сандора.

— Мы не должны этого делать, — предупредил Сандор. — Мы понятия не имеем, какие угрозы могут поджидать нас.

— Уверена, мы справимся с этим, — сказала ему Софи, набирая скорость и выбегая на пастбище.

Она бежала все быстрее и быстрее, пока ее ноги едва не касались земли, и все вокруг не стали невесомыми. Затем прогремел гром, и темная, неровная трещина расколола пейзаж впереди.

— Вперед, — выдохнула она, устремляясь в пустоту. — Следующая остановка: Элизиан!

Глава 19

— Тааак, э-э, разве здесь не должна быть река? — спросила Ро, медленно поворачиваясь, чтобы изучить замшелые деревья, окружающие небольшую поляну, в то время как Сандор вытащил меч и присел на корточки. — Я имею в виду, я пропустила некоторые из ваших маленьких дебатов, потому что, вау, вы все можете все переосмыслить, но я определенно помню, что вопрос с реками часто поднимался.

— Так и было, — сказала Софи, опираясь на Грэйди и потирая пульсирующие виски. — Мне… пришлось изменить планы.

Независимо от того, как сильно она концентрировалась, пустота отказывалась раскрываться, когда она представляла Элизиан, хотя ее разум мог видеть каждую деталь идеально.

Темные скалы.

Вода с белыми шапками.

Длинная, продуваемая ветром трава.

Деревья осеннего цвета с голубыми лозами, запутавшимися в корнях.

Даже крошечные желтые бабочки с красными мордочками.

Все было так ясно.

Так реально.

Как будто все, что ей нужно было сделать, это протянуть руку и коснуться его.

Но каждый раз, когда она пыталась, темнота оставалась густой, удушающей и бесконечной.

Софи была поймана в ловушку в пустоте только один раз, когда на собственном горьком опыте узнала, что не может телепортироваться сквозь твердые каменные стены Святилища. Но Элизиан был широким открытым полем рядом с рекой — у нее не должно было возникнуть никаких проблем.

И все же в глубине души она знала, что если не изменит курс, они никогда больше не увидят дневной свет и, борясь с головной болью, паникой и клаустрофобией, она могла придумать только одно возможное объяснение.

Может быть, она не могла телепортироваться куда-то, что видела только в тайнике.

Забытые секреты могли упустить какую-то важную информацию, которая была нужна ее разуму, чтобы сосредоточиться на местоположении.

Хорошая новость в том, что у нее был довольно простой способ проверить свою теорию.

Ей просто нужно было представить одно из других мест, которые она видела в тайнике Кенрика, и посмотреть, откроется ли, наконец, пустота.

И поскольку мысль о том, чтобы отправиться в сад Финтана, или в лес, где Бронте похоронил мертвого гнома, заставляла ее чувствовать, что внутри у нее ползают мурашки, она сделала Молчаливый Лес своим новым пунктом назначения.

Софи не ожидала, что это сработает, тем более что она видела только внутреннюю часть секретной библиотеки Кенрика. Но каким-то образом в ту секунду, когда она представила увитые виноградом книжные полки и ветви, пробивающиеся сквозь куполообразный потолок, пустота широко раскрылась, и она смогла вытащить всех на свет и, скользя, остановиться на туманной поляне.

Ноги чуть не подкосились от облегчения и изнеможения, но Грэйди сумел удержать ее, пока Софи, задыхаясь, изучала здание перед ними.

Каменные стены были увиты виноградными лозами, а длинные ветви исчезали в куполообразной крыше, из-за чего было трудно сказать, где кончался лес, и начиналось строение — точно так, как она себе представляла.

Но ей это не показалось.

Молчаливый лес действительно был там.

Так почему же она не могла телепортироваться в Элизиан?

— Должно быть, какая-то защита, — сказала она в основном самой себе, расправляя плечи и пытаясь встать самостоятельно. — Может быть, силовое поле.

— Здесь? — спросил мистер Форкл, подходя к одному из узких окон и заглядывая внутрь. — Я не чувствую никаких следов одного из них, хотя я не псионипат, поэтому мои чувства не так настроены на них. Кстати, где мы находимся? Похоже на какую-то библиотеку.

— Да. Это еще одно место, которое я видела в тайнике Кенрика. Он назвал это Молчаливым лесом. — Она направилась к входной двери, отмечая, как папоротники медленно закрывали тропинку, будто природа снова пыталась взять верх, теперь, когда Кенрика больше не было рядом, чтобы укротить ее.

— Мы в Запретных городах? — спросил Грэйди, не отставая от нее. — Это похоже на их архитектурный стиль.

— Думаю, может быть, — сказала ему Софи. — В воспоминаниях Кенрик сказал, что нашел это место во время одного из своих заданий до того, как стал Членом Совета, и ему это так понравилось, что он решил превратить заброшенное здание в свою собственную секретную библиотеку. Даже Оралье не знала об этом.

Но Прентис знал.

Ей пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить остальную часть истории.

— Думаю, это объясняет иллюзии, окружающие это место, — сказал Грэйди, указывая на край поляны, и Софи потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду.

Деревья слегка колыхались, будто она смотрела на них сквозь волну жары. И все тени были разбросаны в разных направлениях.

— Иллюзии или нет, — сказал Сандор, — мне здесь не нравится. Деревья закрывают мне обзор от любого приближающегося.

— А я-то думала, что чувства гоблинов должны быть такими причудливыми и мощными, — сказала Ро, тряхнув своими косичками. Она понюхала воздух и пожала плечами. — Мои чувства говорят, что у нас все в порядке.

— Мои тоже, — возразил Сандор. — Но мой мозг также прекрасно осознает, что наша безопасность может измениться в одно мгновение. Ты забыла, что Невидимки могут прыгать по свету?

— Нет. Я просто не беспокоюсь об этом. В этом разница между тобой и мной. Ты предпочел бы спрятаться, а я предпочла бы сражаться. — Ро обнажила два своих кинжала и крикнула: — Ты это слышишь? Если ты там… давай!

Никто не появился.

— Видишь? — Ро повертела в руках свои кинжалы. — Как я уже сказала… у нас все хорошо. И если это изменится, у нас по-прежнему все хорошо. — Она хлестнула по папоротникам, разбрасывая повсюду крошечные листочки.

— У меня нет проблем с боем, — прорычал Сандор, аккуратно разрубая один из папоротников пополам своим мечом. — Но мы сталкиваемся с врагами, которые прячутся за силовыми полями и безжалостно нападают на детей… и я сделаю все, что в моих силах, чтобы держать моею подопечную подальше от них. Возможно, именно поэтому твой чувствовал себя в большей безопасности, убегая без тебя.

Ро подошла ближе.

— Если ты думаешь, что ты лучший боец, чем я, я всегда готова к спаррингу.

— НЕТ! — Софи бросилась между ними. Ей уже приходилось наблюдать за спаррингом Кифа с королем Димитаром, она не собиралась вновь переживать кровопролитие. — Нам не нужны никакие доказательства того, что вы оба очень большие, очень страшные телохранители.

— Но если бы ты могла заполучить только одного из нас, — настаивала Ро, — кого бы ты выбрала? И все в порядке, Блондиночка. Никто не будет винить тебя, когда ты выберешь меня.

Софи закатила глаза и взглянула на Сандора, ожидая, что он будет выглядеть таким же раздраженным. Но выражение его лица было… напряженным.

Как будто он действительно хотел услышать ее ответ.

Она повернулась и направилась вверх по замшелым ступенькам к входной двери Молчаливого леса, крикнув через плечо:

— Если бы мне пришлось выбирать между моими телохранителями прямо сейчас, я бы выбрала Флори!

Грэйди рассмеялся.

— Зачем ты привела нас сюда? — спросил мистер Форкл, дергая запертую дверь. — Внутри есть что-то важное?

— Понятия не имею. — Софи заглянула в одно из окон. — Я просто пыталась выяснить, почему не могла телепортироваться в Элизиан. Я думала, это может быть потому, что Забытые секреты упускают детали, которые блокируют мои способности, но если я смогла доставить нас сюда, это не может быть причиной. Единственное другое объяснение, которое я могу придумать, — это то, что Элизиан каким-то образом защищен. Вероятно, с помощью какого-то силового поля, что, по крайней мере, доказало бы, что я права насчет того, насколько это важно.

— Правда? — спросил мистер Форкл, поворачиваясь, чтобы осмотреть поляну. — Я не уверен, что мы можем поспешить с таким выводом.

— Как еще ты это объяснишь? У меня не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы привести нас к той реке, точно так же, как у меня не было проблем с тем, чтобы привести нас сюда. Но каждый раз, когда я пыталась, мне казалось, что натыкаюсь на бесконечную черную стену. Так что должно было быть что-то, блокирующее меня, и если это так, то кто-то, должно быть, установил этот барьер. Зачем им это делать? Если только они не пытаются защитить что-то спрятанное там?

— Я могу назвать несколько причин, — сказал мистер Форкл, считая их на пальцах. — Простое уединение. Элементарная безопасность. Или, возможно, барьер — это пережиток другого времени.

— Ну, я думаю, единственный способ узнать наверняка — это найти другой способ добраться туда, — возразила Софи. — Я могу попросить Оралье предоставить мне доступ к любым засекреченным картам, которые Члены Совета хранят в архиве. Надеюсь, одна из них покажет Элизиан… и если это не сработает, я могу обыскать их тайники и…

— Чьи тайники? — перебил мистер Форкл.

— Я не знаю. Я думаю, что, вероятно, имело бы смысл начать с Бронте, поскольку он служил дольше всех… и если в его тайнике ничего нет, я бы просто перебрала Члена Совета одного за другим. Вероятно, нам также нужно будет разыскать тайник Фэллона… и любых других бывших Членов Совета. Я уверена, что это будет утомительно, но это то, что нам все равно нужно сделать. Не могу поверить, что никто не знает, что находится в Забытых секретах.

— Давай не будем забегать вперед, — сказал мистер Форкл, рукавом вытирая выступивший на лбу пот.

На поляне было не тепло, но очень, очень влажно.

Софи чувствовала, как туника прилипает к коже, как бы сильно она ни ерзала.

— Ты сама сказала, что большинство воспоминаний в тайнике Кенрика были слишком расплывчатыми, чтобы действительно рассказать нам что-либо, — напомнил ей мистер Форкл.

— Да, но это было до того, как я поняла, что видела. Оралье сказала, что проблема с Забытыми секретами заключается в том, что у нас нет никакого контекста для воспоминаний… и она была права. Я не знала, что Кенрик и Оралье были в Элизиане, когда впервые посмотрела это воспоминание, потому что я еще не видела карту. Так что, кто знает, может быть, я обнаружу, что другие воспоминания тоже были очень важны, как только найду, с чем они связаны? И лучшее место для поиска этих соединений — в других тайниках.

— Возможно, ты права, — сказал ей мистер Форкл. — Но я надеюсь, ты понимаешь, что Совет не собирается одобрять разрешение тебе просматривать их Забытые секреты. Это может не только нанести вред твоему рассудку, но и ты не Член Совета.

— Но я регент. И лидер команды «Доблесть». И я уже знаю Забытые секреты Кенрика и Оралье. Так что это тоже не похоже на то, что я просто какой-то нормальный ребенок. И если им от этого станет легче, они могли бы присвоить мне какой-нибудь официальный титул. Я могла бы быть их личным Хранителем.

Мистер Форкл наклонил голову, изучая ее.

— Это то, чего ты хочешь? Быть официальным Хранителем всех секретов Затерянных городов?

Софи покачала головой.

— Не совсем.

Грэйди придвинулся ближе, взяв ее за руки.

— Хорошо. Это было бы слишком большой ответственностью.

— Знаю, — сказала она, сосредоточившись на окне Молчаливого леса, глядя на кресла, в которых сидели Кенрик и Прентис, когда Кенрик попросил Прентиса сыграть аналогичную роль.

Прентис выглядел таким же потрясенным, как и она сама.

И все же Софи поймала себя на том, что шепчет:

— Но… в этом есть какой-то смысл, не так ли? Черный Лебедь сделал мой разум практически непроницаемым, так что я смогла бы защитить секреты. И если я собираюсь стать Мунларком… Мне нужно знать, что скрывает Совет. Особенно с тех пор, как Невидимки, похоже, это делают. Они знали о дракостомах. И эксперименты Весперы с Наступлением Ночи. И теперь они ищут Элизиан. Я не удивлюсь, если множество других их планов связаны с древними секретами. Так как же мы можем победить, если не знаем столько, сколько они?

— И как ты должна оставаться в здравом уме с головой, полной травмирующих воспоминаний? — спросил Грэйди. — Забытые секреты были стерты по какой-то причине.

— Знаю. — Софи потерла руки, пытаясь унять покалывание. — Но прятаться от них так же опасно. Система хранения нарушена…

— Это так, — вмешался мистер Форкл. — И я планирую подчеркнуть это в следующий раз, когда встречусь с Советом. Но это не решение проблемы.

— Тогда что же это? — потребовала Софи.

— Я не знаю, — признался он. — Но я точно знаю, что мы с этим разберемся.

— До или после того, как Невидимки уничтожат все? — спросила Софи.

— Предпочтительно раньше. — Он слабо улыбнулся ей, прежде чем двинулся изучать датчик вдоль дверного косяка. — Нам нужно будет найти способ получить доступ к этой библиотеке. Вполне возможно, что некоторые ответы кроются в этих томах. Кенрик, возможно, вел дневник или делал пометки на полях книг, которые он изучал.

Ро издала протяжный стон.

— Тьфу, я называю эту работу «Не то!».

— Я тоже! — добавила Софи.

Мистер Форкл вздохнул.

— Вы, детишки, так мало цените исследования.

— Может быть, это потому, что я провела большую часть своего детства, читая человеческие энциклопедии, — напомнила ему Софи. — А потом я обнаружила, что все это было пустой тратой времени, и все, что я знала о мире, было неправильным.

— Не все, — сказал Грэйди, обнимая ее за плечи. — У людей определенно странный взгляд на мир, но они все еще постигают некоторые основы. А их мифы и легенды могут быть весьма занимательными.

— Ты также используешь эти знания гораздо больше, чем думаешь, — добавил мистер Форкл. — Ты понимаешь людей и относишься к ним так, как остальные из нас никогда не поймут, что делает тебя мощным ресурсом и столь необходимым союзником.

— Может быть, — сказала Софи, опускаясь на замшелые ступени. — Но ничто из этого не помогает нам прямо сейчас. Если мы собираемся победить Невидимок, мы должны опередить их, а это значит, что нам нужно найти Элизиан раньше, чем это сделают они.

Мистер Форкл сел рядом с ней.

— Ты продолжаешь говорить об Элизиане так, будто твои теории — доказанный факт. Это не так… и я удивлен, что ты не видишь опасности в подобных предположениях. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, как легко быть введенным в заблуждение. Невидимки — искусные манипуляторы.

— Но Элизиан не имеет ничего общего с Невидимками, — напомнила ему Софи. — Ну… за исключением того факта, что леди Гизела пытается его найти. Все тайны вокруг этого связаны с Советом.

— И наши Члены Совета одинаково искусны в манипулировании, — утверждал мистер Форкл. — Как часто они сталкиваются с кризисами и вынуждены заниматься своим делом, как будто ничего не происходит? Как часто они дико расходятся в принятии решения и все же представляют себя единым фронтом?

— Да, видишь ли, в этом и проблема с эльфами, — вмешалась Ро. — Ты больше беспокоишься о внешности, чем о реальности. Весь твой мир может вот-вот рухнуть, а ты будешь вести себя так, будто это нормально, потому что это блестяще!

— И я пытаюсь это изменить, — сказала Софи, снова вставая. — Я не делаю предположений. Я пытаюсь раскрыть правду об Элизиане, используя все улики, которые у меня сейчас есть. Если Совет что-то там спрятал, нам нужно знать, что это, где это находится, и почему они это спрятали — до того, как Невидимки найдут это.

— Я не говорю, что ты неправа, — тихо сказал мистер Форкл. — Я просто беспокоюсь, что ты упускаешь из виду общую картину. Элизиан — это…

— Лучшая зацепка, которая у нас есть на данный момент, — закончила за него Софи. — Если бы ты видел выражение лица Кенрика, когда он упомянул об этом, ты бы согласился со мной.

— И я был бы счастлив просмотреть это воспоминание, мисс Фостер, — сказал он ей, — а также другие воспоминания, которые ты скрыла от меня.

— Скрыла? — повторила Софи гораздо громче, чем хотела.

Пара птиц взлетела с одного из ближайших деревьев, испуганная вскриком.

— Ты говоришь со мной о сокрытии информации, — сказала она, понизив голос, — когда ты вложил в мою голову тонны секретов и никогда не рассказывал мне ни об одном из них?

— Я уже объяснил, почему это сделал.

— Да, но это не меняет того факта, что ты оставил меня сидеть с одним из самых больших секретов в Затерянных городах… долгие годы. И теперь, когда я, наконец, знаю об этом и пытаюсь разобраться, все, что ты хочешь сделать, это преуменьшить… вероятно, чтобы скрыть свою ошибку!

— Я упоминала в последнее время, что мне нравится новое отношение Блондиночки? — спросила Ро. — Потому что оно просто становится все лучше и лучше.

— Тем временем я боюсь, что ее новая уверенность превращается в безрассудство, — тихо сказал мистер Форкл.

— Безрассудство? — закричала Софи… отчего еще больше птиц разлетелось в разные стороны.

Она смотрела, как они исчезают в облаках, жалея, что у нее нет крыльев, или желая, чтобы Силвени была там, и она могла бы запрыгнуть ей на спину и лететь все выше, и выше, и выше, пока все не стало казаться крошечными незначительными точками.

Грэйди притянул ее ближе, но Софи вырвалась.

Она не нуждалась в утешении.

Ей нужно было понять.

— Как я могу быть безрассудной? — спросила она, нависая над мистером Форклом. — Если речь идет о пожаре на складе, то я уже прослушала твою лекцию и ответила на все твои вопросы… в течение нескольких часов. К тому же, ты назвал это победой!

— Это была победа, — заверил ее мистер Форкл. — Я все еще утверждаю, что ты могла бы проявлять немного больше осторожности в отношении определенных вещей. Но я имел в виду другие ошибки в твоем недавнем суждении.

— Например, какие? — потребовала Софи.

Мистер Форкл провел рукой по лицу и встал.

— Во-первых, есть встреча, с которой ваши друзья обратились в Совет.

— Подожди… какая встреча? — спросил Грэйди.

— Ты скажешь ему? — обратился мистер Форкл к Софи. — Или я?

Софи закатила глаза.

— Не то чтобы это было секретом. Я просто подумала, что подожду, пока не узнаю, одобрил ли это Совет… что, кстати, настолько безупречно, насколько это вообще возможно. Если бы я была безрассудна, я бы просто сказала Мерцанию, чтобы она все устроила, и никому не рассказывала, что мы задумали.

Грэйди слегка побледнел.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не пытаешься организовать встречу с Невидимками.

— Я — нет, — поправила Софи. — Мерцание — да.

— Но ты планируешь быть там, когда это произойдет, — настаивал Грэйди.

— Таков план, — признала Софи, — но он может измениться. И встреча только с Трикс. Мерцание, кажется, думает, что он мог бы захотеть помочь нам найти леди Гизелу, потому что Трикс никогда не был особенно предан Невидимкам. Я думаю, он был там только ради Умбры, а Умбра сейчас мертва, так что у него нет никаких причин оставаться.

— Но он остался, — возразил Грэйди. — Умбра умерла несколько месяцев назад. И разве не она напала на тебя с помощью теневого потока и оставила разбитой и полной эха?

Софи не смогла сдержать дрожь, когда кивнула.

— Поверь мне, у меня определенно есть много оговорок по поводу этого плана, но я решила, что его, по крайней мере, стоит рассмотреть. И если ты собираешься разразиться громкой речью о том, что доверять нашим врагам никогда не бывает хорошо, не беспокойся. Мои друзья уже очень хорошо рассказали об этом.

— О, да, — согласилась Ро. — Ты понятия не имеешь, через сколько ожесточенных споров мне пришлось пройти… и никто даже не нанес ни одного удара, чтобы хотя бы сделать это интересным.

— Сандор также предусмотрел все риски для безопасности, — добавила Софи. — И я уверена, что услышу об этом гораздо больше, если Совет одобрит встречу.

— Ты справишься, — заверил ее Сандор, вытаскивая меч и отправляясь патрулировать границу поляны.

— А если Совет не согласится с этим планом? — спросил мистер Форкл. — Ты все равно продолжишь встречу с Трикс?

— Я не знаю, — призналась Софи. — Если это наша единственная зацепка, тогда да, нам придется. Но как ты думаешь, почему я так усердно работаю, чтобы найти Элизиан? Ты думаешь, я хочу встать ни свет ни заря и начинать рыться в горе карт, пытаясь найти нужные реки? Или почему я готова забивать свой мозг Забытыми секретами?

— Ты говоришь это так, будто это должно меня успокоить, — сказал мистер Форкл, поворачиваясь обратно к Хашвуду и проводя рукой по замшелым камням. — Все, что это делает, доказывает, что ты упустила из виду общую картину.

— Как? — потребовала Софи.

— Несколькими способами. Но самое главное, скажи мне вот что.… Почему ты так сосредоточена на Элизиане? И не пытайся утверждать, что это из-за выражения, которое ты видела на лице Кенрика, когда он произнес это слово, мы оба знаем, что это не так. Точно так же, как мы оба знаем, что дело также не в предполагаемом источнике энергии, который, по твоему мнению, там есть, или в том факте, что что-то помешало тебе телепортировать нас к той реке.

— Эм, нет, это так, — настаивала Софи.

Он покачал головой.

— Нет, это не так. Это потому, что ты веришь, что Элизиан связан со Стелларлун. И Стелларлун повлияет на молодого мистера Сенсена.

Софи отступила на шаг, ее мозг наполнился опровержениями — аргументами — объяснениями.

Ей потребовалась секунда, чтобы придумать лучшую реакцию:

— А что в этом плохого?

— «Плохое» — неподходящее слово, — поправил мистер Форкл. — Я не говорю, что Киф не важен…

— Э-э, похоже, что так оно и есть, — заметила Ро.

Мистер Форкл вытер еще больше пота.

— Нет, я говорю, что он один человек, чья жизнь на самом деле в данный момент не в опасности. Несмотря на все ее угрозы и бахвальство, леди Гизела совершенно ясно дала понять, что ее сын нужен ей живым…

— Чтобы она могла проводить над ним эксперименты, которые могут его убить! — возразила Софи, испытывая искушение схватить свой домашний кристалл и тут же убежать, потому что, серьезно, что еще ей нужно было сказать? Но она пошла дальше и добавила: — Даже если Киф переживет все это, кто знает, какими жуткими новыми способностями он будет обладать, или как его мама попытается его использовать? Она могла бы превратить его в оружие…

— Этого никогда не случится, — перебил мистер Форкл. — Киф слишком упрям.

— Возможно, у него не будет выбора, — огрызнулась Софи. — У Тама не было. Она надела этертиновые путы на его запястья и использовала их, чтобы контролировать его. Так кто знает, что леди Гизела планирует для Кифа? Она шла к этому всю свою жизнь… как думаете, она не разработала каких-нибудь резервных планов на случай, если он откажется сотрудничать? Вот почему я не пытаюсь найти его прямо сейчас! Я бы хотела, так как он не совсем в безопасности в Запретных городах. Но… для всех будет лучше, если он останется скрытым, пока мы либо не найдем источник энергии, который ищет его мама, либо еще лучше, если мы найдем его маму и убедимся, что она не сможет сделать ничего, что могло бы причинить ему вред. Вот почему я хочу найти Элизиан. Мы знаем, что она ищет его… так что, если мы доберемся туда первыми…

— Если ты собираешься предложить устроить ловушку, — перебил мистер Форкл, — скажи мне вот что: сработала ли какая-нибудь из наших ловушек на самом деле?

— Не с таким отношением, — проворчала Ро.

Мистер Форкл взглянул на Грэйди.

— Ты понимаешь мою точку зрения, не так ли?

Грэйди отступил назад, протягивая руки, как знаки «стоп».

— Это касается только тебя и Софи. Я не собираюсь вмешиваться в это.

— Мудрый выбор, — сказал ему Сандор, подходя к Грэйди. — Я тоже остаюсь в стороне от этого.

— Прекрасно, — сказал мистер Форкл, разворачиваясь, чтобы начать расхаживать. — Давай попробуем это по-другому. Мне нужно знать, мисс Фостер, ты понимаешь, что мы достигли стадии в этом конфликте, когда придется сделать трудный выбор. Как и жертвы. И компромиссы. Мы все будем ненавидеть каждую минуту этого. Но мы не можем позволить этому гневу и разочарованию помешать нам принимать наилучшие из возможных решений. Или позволять нашим чувствам затуманить наше суждение. Я не говорю, что мы бросим молодого мистера Сенсена. Я также не говорю, что мы не будем расследовать Элизиан. Я просто говорю, что мы не можем упускать из виду более серьезные проблемы… например, тот факт, что Невидимки продолжают делать значительные шаги в направлении дестабилизации других разумных видов. Ты, конечно, помнишь, что это значит, или тебе нужно, чтобы я повторил наш разговор в моем кабинете?

— Нет, я помню, — пробормотала Софи, скрестив руки на груди. — Ты думаешь, что Невидимкам нужно, чтобы все разумные виды были либо ослаблены, либо отвлечены внутренними конфликтами, либо встали на сторону Совета, прежде чем они смогут сделать свой ход, чтобы захватить власть. В противном случае слишком велик риск того, что один из других видов может воспользоваться беспорядками в Затерянных городах и предпринять свой собственный шаг, чтобы свергнуть нас.

— Ха, — сказала Ро, изучая один из своих кинжалов. — Я никогда не думала об этом в таком ключе.

— Это легко не заметить, — сказал мистер Форкл, многозначительно взглянув на Софи. — На что и рассчитывают Невидимки. Пока мы говорим, они готовятся нанести еще один решительный удар… и надеются, что мы этого не заметим. Но мы замечаем.

— Ты имеешь в виду троллей, — догадалась Софи, вспомнив, что лорд Кассиус сказал ей о зашедших в тупик переговорах по договору.

— Нет, наши отношения с троллями могут балансировать на острие клинка, — тихо сказал мистер Форкл, — но мы были в тупике достаточно долго, чтобы это утратило свою актуальность. Императрица Пернилл стала безразлична ко всей ситуации, что обычно происходит прямо перед тем, как мы, наконец, сможем достичь компромисса.

— Тогда за кем охотятся Невидимки? — спросила Софи. — Гоблины?

Писклявый смех Сандора эхом отразился от деревьев.

— Моя королева никогда бы не вступила с ними в союз.

— Я согласен, — сказал мистер Форкл. — Хотя, технически, Невидимки не нуждаются в ней как в союзнике, чтобы нанести удар. Все, что им нужно сделать, это заставить ее отказать в поддержке Совету… и хотя ты, вероятно, собираешься заверить меня, что она никогда бы этого не сделала, также…

— Так оно и было, — согласился Сандор.