Странник поневоле

Глава 7

Несмотря на общее волнение и настороженность, спал Богдан как убитый. Утром на песке, который он специально разровнял у входа в пещеру, не было иных следов, кроме следов каких-то мелких зверьков и птиц. Это означало, что никаких опасных хищников ночью не наведывалось.

Позавтракав несколькими кусками жаренного накануне мяса, подогретыми на костре, и последними оставшимися плодами дедае, Богдан запил всё это порцией эрзац-чая и подумал, что стоит поискать на заварку свежих трав – наверняка на острове это не проблема.

После трапезы он набросал примерный план действий. Главной задачей, естественно, была постройка подходящего судна, чтобы осуществить то, что не удалось горемычному профессору Витту – добраться до следующего острова, на котором могла быть точка перехода.

Конструкция Витта Богдану не нравилась – он решил создать практически новое судно. Естественно, у него не было никакого опыта, да и теоретические знания носили самый общий характер. Тем не менее, кое-что он читал, кое-что видел в кинофильмах, и поэтому мог хотя бы приблизительно представлять себе непростую задачу такого строительства.

Богдан сразу же решил, что станет строить тримаран – судно, имеющее при примитивной конструкции максимальную остойчивость. В качестве центрального корпуса мог сойти плот, уже сделанный профессором, только, по мнению юноши, его следовало расширить, добавив ещё хотя бы два-три бревна. В качестве боковых поплавков можно тоже приспособить по бревну, которые будут крепиться к основному корпусу при помощи стволов более тонких деревьев.

Скреплять брёвна между собой придётся лыком, подходящими лианами, либо кожаными верёвками, которым отдавал предпочтение немец. За годы, что плот пролежал под открытым небом, полоски кожи, которые делали из него единое целое, пришли в негодность, и значит, все крепления необходимо восстанавливать.

Кожаные верёвки придётся делать из шкур. Насколько понимал Богдан, шкуры следовало продубить, иначе кожа будет непрочной. Как человек изучавший химию, он знал, что существуют минеральные и органические дубильные вещества. Из первых Богдан помнил только алюмокалиевые квасцы, которые вряд ли смог бы найти, даже если таковые существовали на острове. Значит, оставались танниды, которые можно добыть из растений. Всех растений, богатых этими веществами, Богдан не знал, но очевидные источники данных соединений – ольха, дуб, облепиха – произрастали и здесь.

В принципе, насколько он помнил, шкуры можно и просто просолить – ему ведь не шубы из них шить, а всего лишь требуется изготовить прочные ремни. Непонятно, что со шкурой льва, а вот шкура кабана наверняка имеет достаточную прочность, чтобы не рваться, будучи для начала просто просоленной. Правда, есть ли на острове кабаны? Свиньи водятся – может, и свиная шкура вполне сгодится? Зря он вчера искромсал убитую свинью – одна шкура уже бы имелась в наличии! А из подходящих шкур можно сделать даже парус.

Что касалось устройства самого паруса, то у Богдана в голове крутилась масса каких-то терминов – такелаж, грот, кливер, лиселя, латинский парус, рангоут, брамсель и тому подобное, значения которых он давным-давно забыл, да и, попросту говоря, никогда не знал хорошо.

Вот что Богдан знал, так то, что паруса бывают косые и прямые. Про косые паруса в памяти всплывала притягательная фраза типа: «Суда под косыми парусами отличаются маневренностью и способностью ходить под углом и против направления ветра…».

Парень совершенно не обладал какими бы то ни было навыками управления парусными судами, но, чтобы быстрее плыть и меньше зависеть от направления ветра, всё-таки решил сделать именно косой парус. Ориентиром ему будут служить воспоминания о виде и форме парусов яхт – такого типа парусного вооружения, которое он наглядно помнил лучше всего, так как яхты были единственными парусниками, которые он видел близко «живьём».

Таким образом, из технологических задач перед Богданом стояла необходимость найти материал для верёвок, приготовиться к дублению или хотя бы к просолке шкур, а также выбрать подходящие деревья для доделки судна.

Но самой главной задачей на данный момент была, конечно же, заготовка пищи, чтобы иметь возможность заниматься судостроительством, а не бегать каждый день на охоту.

Для начала Богдан решил обследовать местность, чтобы самому ориентироваться в окрестностях пещеры, возможно, подобрать искомый строительный и крепёжный материал и, конечно, поохотиться для создания запаса продовольствия. В случае обнаружения деревьев дедае он намеревался запасти как можно больше плодов, которые прекрасно хранились. Вчерашний непродолжительный охотничий поход в счёт не шёл: знаний о местности он не сильно прибавил.

Перед самым выходом Богдан задумался, не попробовать ли почистить карабин и револьвер и привести их в рабочее состояние, однако решил отложить эту работу. Сильной необходимости в данном оружии у него пока не было, да и особое желание именно сейчас заниматься кропотливым делом тоже отсутствовало.

Отставив «маузер» к стене, где стояли копья Петера Витта, Богдан прихватил рюкзак, доставшийся ему в наследство, и вышел из пещеры, затворив за собой дверь. Он поднялся к лесу в том же месте, что и вчера, и двинулся по-над берегом вдоль опушки, держа в руке лучемёт.

Примерно через километр обнаружились заросли апельсиновых и лимонных деревьев, где Богдан набрал столько спелых плодов, сколько нашлось. Попадались также кокосовые пальмы, но юноша не стал тратить время на попытки сбить орехи камнями. Можно было использовать лучемёт, но тогда орехи получились бы слишком дорогими.

Богдану также встретились лозы дикого винограда, ягоды которого не уступали по величине плодам знакомых ему культурных сортов, и он прикинул, что немного позже грозди стоит засушить впрок. Прямо сейчас рвать виноград не имело смысла, поскольку кисти раздавились бы в рюкзаке, а вот несколько плодов встреченной папайи он срезал.

Среди кустов Богдан заметил старую знакомую – малину, поел ягод, вспоминая растворившиеся в неимоверных далях пространств уральские края, и нарвал листьев для свежей заварки чая. Кроме того, здесь же обнаружились ещё зверобой, мята, мелисса и разные пахучие травы, которые также годились для приготовления душистых взваров, добавления в похлёбки и просто к жареному мясу для улучшения вкуса. В довершение всего, на одной из открытых солнечному свету полян Богдан с ликованием узрел соцветия, напоминавшие картофель, и вскоре держал в руках несколько вполне приличных клубней. Кроме того, вскоре он нашёл даже стрелки лука и выкопал несколько луковиц, очень похожих на привычные.

Вчерашние свиньи куда-то подевались. В лесу Богдан вспугнул зверька наподобие зайца и пару куропаток, но стрелять не стал, так как рюкзак и без того был уже почти полон, особенно после сбора дедае.

Пока он шёл назад, чтобы опорожнить рюкзак, ему встретилось мало дичи, но и хищников тоже не попалось. Вообще, как и на первом острове, живность, как ни странно, пока не встречалась в количестве, которое можно было ожидать в столь благодатном месте.

Неподалёку от спуска к пляжу Богдан осмотрел росшие деревья и обнаружил достаточное количество судостроительного материала. Срубленные и очищенные от веток стволы здесь вполне можно подкатывать к обрыву и сбрасывать прямо на берег, что упрощало задачу транспортировки. Судя по имевшимся пням, профессор Витт именно здесь и добывал материал для своего плота. Тут же росло много молодых и гибких деревьев самой разной толщины, которые тоже требовались при постройке задуманного тримарана.

Освободив рюкзак в пещере, Богдан вновь отправился на разведку местности. Ему в голову пришла мысль, что непозволительно пускаться в плавание без средств индивидуального спасения. Поэтому, с учётом того, что среди растений многие были тропического и субтропического типа, он решил поискать какую-нибудь разновидность пробкового дуба. Кроме того, ему вообще требовалась дубовая кора как средство для дубления кож.

Можно было также попробовать надрать лыко с деревьев, которые он уже видел, и поскольку тут росли и липы, и осины, проблем с этим материалом возникать не должно. Странно, почему немец не пользовался таким прекрасным материалом? Богдан усмехнулся: сказывалось, видимо то, что в Германии даже в 1935 году мало кто драл лыко.

Довольно скоро он нашёл разновидность крупных деревьев, которые, очень походили на дубы, и имели толстую суховатую пористую кору толщиной сантиметров десять-двенадцать. Лёгкая кора, судя по всему, должна была прекрасно плавать и держать порядочный груз.

Лыко Богдан решил драть поближе к основному месту работ, поскольку и там деревьев нужных пород хватало. С вырезанным образцом коры он вернулся к берегу и удостоверился, что материал, безусловно, обладает хорошей плавучестью. Тогда Богдан вырезал из коры большого дерева два куска размером примерно метр на метр и принёс их к пещере, чтобы как следует просушить. Оставалось подумать, как технологичнее сделать из такого материала нечто вроде спасательного жилета или пояса.

За этими хождениями взад-вперёд подошло время обеда. Богдан нарезал несколько кусков свежего свиного мяса, покрошил в котелок картофель вперемешку с разными травами и сварил душистую густую похлёбку, которую с аппетитом съел, заедая «хлебным» плодом дедае.

Натрескавшись до отвала, он растянулся в тени высокого берега и даже закурил одну из драгоценных сигарок, держа, однако, под рукой лучемёт. Не хватало только кружечки холодного пива и, безусловно, не хватало симпатичной подруги, как минимум одной. Правда, Богдан тут же подумал, что лучше бы эта подруга жила бы где-то в стороне и только иногда приходила в гости. Постоянное наличие подруги, а тем паче подруг под боком доставляло бы массу удовольствий, но создало бы и кучу проблем, в чём Богдан успел убедиться, проживая в отдельной квартире.

Извечный конфликт женщины и мужчины, а точнее – проблема женщин и беда мужчин состоит в том, что девяносто девять процентов человеческих самок, как только они начинают осознавать данное место и данного мужчину своей собственностью, тут же берутся за его переделку «по своему проекту». Поэтому Богдан очень рано убедился, что в раздельном проживании есть свои огромные плюсы, если ситуация позволяет.

Впрочем, сейчас будучи нормальным здоровым и, самое главное, молодым мужчиной, Богдан совсем не отказался бы от присутствия такой же юной леди рядом на песочке в комплекте с приятной выпивкой. Томление между бёдер подсказывало, что даже одной девушке он мог бы наговорить много недальновидных слов о «вечной любви» и тому подобной ерунде. Если бы эта пара компонентов счастья присутствовала на данном острове, то он вполне мог даже отложить постройку корабля на некоторое время.

Впрочем, Богдан прекрасно отдавал себе отчёт в том, что если он и готов был не возвращаться насовсем на Землю из дворца, напичканного техническими достижениями неизвестной цивилизации, дверями в иные миры и разнообразными загадками, которые интересно было бы разгадать, то первобытное существование, пусть даже и в таком раю, его никак не устроит. Даже при наличии красоток и пивка. Не собирался он прожить в этом чудном уголке всю жизнь, которая у него теперь была очень и очень длинной, если её только не прервёт несчастный случай или дикий зверь.

– Столько я не выдержу! Даже если бы тут и девочки скакали вместо зайцев. – Сказал Богдан вслух, потянулся и погрозил пальцев в пространство. – Нет-нет, я не согласен оставаться тут навсегда – и даже не уговаривайте, неизвестный Творец и Хозяин!

Тем не менее, особой спешки у Богдана даже сейчас не было: время в данном случае, скорее всего, не работало ни против, ни на него. Немного отдохнув после приёма пищи, он решил сегодня уже не начинать работу по рубке деревьев, а заняться всё-таки чисткой оружия. Разложив у входа в пещеру на старой, но ещё достаточно прочной шкуре, которая нашлась среди пожитков Петера Витта, револьвер, карабин и требуемые принадлежности, Богдан занялся скрупулёзным трудом.

Это было не так просто, поскольку некоторые части, особенно те, на которые попала кровь то ли самого профессора, то ли убитого им в роковом поединке зверя, заржавели и с большим трудом отделялись друг от друга. Вдобавок, профессор не мог вычистить оружие после последних выстрелов, и пороховой нагар в стволах почти окаменел. Однако, отмачивая ржавые рубцы каплями масла и используя старые ножи в качестве скребков, Богдан смог разобрать и «маузер», и «наган» и более или менее сносно очистить все детали. Качество немецкой стали оказалось на высоте.

Старые боеприпасы, которые оставались в магазине карабина и барабане револьвера, вряд ли могли ещё стрелять. Богдан решил это проверить, и, естественно, получил осечки при попытке выстрелить позеленевшими патронами. Хотя, в общем-то, пять патронов, конечно же, не спасали положения, он не без сожаления выбросил их и зарядил оружие теми, которые сохранились лучше. Впрочем, кто знает, не откажут ли и они, пролежавшие ни много, ни мало пятьдесят лет? Было ясно, что в критический момент полагаться на эти раритеты нельзя. Чтобы знать, на что он может рассчитывать, Богдан решил проверить «наган» на ближайшей же охоте.

Отмыв руки от ржавчины и смазки у кромки легкого прибоя, Богдан сел на камень и набросал примерную схему строительства своего судна. Плот, почти законченный профессором, имел длину около шести метров и ширину примерно два с половиной: Богдан измерил его срезанным и размеченным как эталон прутом. Он решил увеличить ширину плота ещё на пару брёвен с каждой стороны и сделать два боковых поплавка на выносных жердях. Мачту с парусом тоже нужно обязательно установить, только придётся сместить её ближе к носовой части, чтобы можно было не только грести, но и, стоя у руля, удобно управлять парусом, а чтобы нос не зарывался в волны, придётся утяжелить корму.

Таким образом, порядок намеченных действий выглядел так:

1. Заготовка подходящих брёвен – самый простой этап, требующий только физической работы.

2. Заготовка лыка и верёвок из сыромятной кожи.

3. Расширение плота, установка мачты и укрепление всех старых соединений (фактически, крепить все брёвна требовалось по-новому).

4. Изготовление паруса из тонких шкур.

5. Изготовление новых вёсел и руля.

6. Такие «мелочи», как заготовка запасов провианта и пресной воды в дорогу.

Лучше всего было бы сделать вёсла и руль из досок, но где их взять? Можно, конечно, действовать по методу того же Робинзона Крузо: в детстве Богдан очень любил эту книжку. Герой Даниэля Дефо фактически вырубил доску топором из цельного древесного ствола, стёсывая его равномерно с двух сторон. Однако подобная работа заняла, по описанию автора, несколько десятков дней, да и топоры у Робинзона, наверное, были лучше, чем тот, которым сейчас располагал Богдан.

У него был, конечно, полевой нож, но строгать ствол дерева, толщина которого должна была бы для руля не менее пятидесяти-шестидесяти сантиметров, лезвием на две трети короче, хотя и режущим древесину, как масло, было неудобно. Да и не хотелось Богдану посадить аккумулятор ножа, после чего тот превратился бы в самый заурядный кинжал.

Вот выстругать вёсла из пары осинок придётся, поскольку они будут куда эффективнее плетёных, а руль можно сделать плетёным или же из куска шкуры, натянутой на деревянную рамку.

За рассуждениями и набросками планов подошло время ужина. Богдан поел, напился вдоволь ароматного травяного чая и лег спать, запершись в пещере.

Весь следующий день он посвятил заготовке провизии. К его радости, револьвер действовал: с первого же выстрела Богдан, имевший отличные оценки по стрельбе на военной подготовке, застрелил приличного кабанчика. Разделав тушку и максимально сохранив шкуру, он повесил мясо вялиться на прутиках, а рядом нанизал грозди винограда. Затем, найдя поблизости от пещеры ещё новые дедае, Богдан насобирал много плодов.

Решив, что питанием он обеспечен на несколько дней, Богдан восстановил старые чаны профессора Витта, вырытые в песке пляжа, промазав все образовавшиеся трещины глиной и разведя в чанах костры. После того как глина спеклась, получились вновь хорошие ёмкости для дубления шкур. За этим занятием Богдана и застал вечер.

Следующий день по плану был днём заготовки брёвен. Богдан споро взялся за работу, но уже к полудню понял, как быстро усталость скручивает городского жителя, даже с нарощенными мускулами – вечером, кое-как срубив и сбросив с обрыва на берег пять приличных брёвен, он, почти не ужиная, повалился спать.

На следующий день тело болело, и Богдан решил сделать перерыв. Он купался, отлёживался в тени, попивая холодный чай, и совершенно ничего не делал.

Так прошло два дня. На третий работа была возобновлена, хотя и мускулы ещё побаливали. Однако постепенно Богдан втягивался в тяжёлый труд и ещё через неделю заготовил весь материал и вплотную занялся соединением частей тримарана. Если после выхода из медблока дворца он выглядел атлетом, то сейчас начал и ощущать себя таковым.

Осмотрев своё загоревшее тело, Богдан с удовольствием отметил, что такой комплексный результат, наверное, могли бы дать только долгие усиленные занятия бодибилдингом, о котором он слышал по телевизору в зарубежном разделе типа «их нравы». Положительное влияние, безусловно, оказала не только некоторая перестройка организма, которую провёл ему Компьютер, но и просто тяжёлый труд на свежем воздухе в сочетании с качественным экологически чистым питанием.

За всё время строительства тримарана ему так и не встретились крупные хищники. Или лев, который убил Витта, был последним, или за пятьдесят лет передохли все остальные. Естественно, Богдан нисколько не огорчался этим – ведь ничто не мешало заниматься делом, хотя он на всякий случай носил при себе лучемёт.

Работалось теперь куда легче, чем в первые дни. Не всегда, правда, хватало навыков судостроительного искусства, поэтому изготовление весёл и установка мачты потребовали переделок, но ещё через неделю тримаран был готов. Больше всего времени заняло дубление шкур и сшивание кусков вместе для получения паруса нужного размера. Попутно Богдан приобрёл навыки делать тонкие верёвки из полосок кожи, чем и связал вместе плоские куски коры, соорудив себе приличный спасательный жилет. Таким же способом он соединял куски шкур.

Кроме того, научившись делать кожаные верёвки, он решил проблему изготовления руля: сделал его из множества связанных между собой тонких стволов деревьев – так же, как делал и плот.

Наконец, почти через четыре недели его корабль был готов. Богдан в который раз отошёл в сторонку и полюбовался на уже завершённое творение своих рук. Тримаран смотрелся совсем не плохо: пропорциональный центральный корпус-плот с приподнятой палубой, два боковых поплавка-бревна на крепких перекладинах, почти таких же толстых, как и сами поплавки (Богдан решил сделать их прочнее, чтобы при сильном волнении перекладины не переломило). Венчала судно мачта с косым парусом. Богдан бы очень удивился, если бы узнал, что у него получился классический кливер. Более того, он почти правильно, хотя и примитивно, выполнил весь стоячий и бегучий такелаж, а также снасти для управления парусом – фалы и шкоты. Однако подобные термины, хотя он и слышал их, лежали вне сферы активных знаний юноши.

Ещё несколько дней на заготовку провианта и воды – и можно было отправляться в путь.

Что касается направления предстоящего плавания, то, вспоминая, рассуждая и прикидывая, Богдан был почти уверен, что находится на острове в юго-восточной части океана, если применять привычную ориентацию по местным сторонам света. Если он определил своё положение правильно, то немного в стороне на восток находился остров, где он оказался вначале, а остров с точкой перехода лежал южнее. С высокого берега в дни, когда океан не парил, его можно было смутно разглядеть. Богдан боялся ошибиться, определяя расстояние по плоской воде на глаз, но составляло оно, похоже, не менее шестидесяти километров. Чуть к западу от этого острова лежал ещё один.

В принципе, если бы горы, окружавшие торцевую грань, можно было перейти, разумнее всего было бы доплыть до края океана и перебраться на одну из граней, где совершенно точно имелись точки перехода, ведущие прямо во дворец. Однако Богдан уже знал: горы, ограничивающие торцы и грани, вздымаются выше атмосферы, и даже имей он альпинистское снаряжение и соответствующие навыки скалолаза, ему через горы не пройти.

За строительными работами он не забыл постараться проследить закономерность направления местных ветров, соорудив простенький флюгер. Делая отметки в тетради, Богдан определил, что ветер здесь дул хотя и с разной силой, но стабильно по направлениям: один день с севера на юг, затем с востока на запад, и так далее по часовой стрелке в последовательности, в которой меняло свой восход солнце. Подобная «карта ветров» облегчала путешествие, ведь Богдан не обольщался по поводу своего косого паруса: возможно, под некоторым углом к ветру его судно двигаться сможет, но против, как хорошие земные парусники, вряд ли.

Дождавшись дня с наиболее благоприятным направлением ветра, Богдан собрал все припасы на палубе тримарана, который качался на волнах у берега. И только в эту последнюю минуту, собравшись в путь, он по-настоящему почувствовал, как беззащитен перед водной стихией неведомого мира. В этом океане водились опасные существа, порой дули сильные ветры, а судно его, несмотря на тщательность постройки, всё-таки было творением дилетанта. Правда, единственной альтернативой путешествию по воде была жизнь отшельника на этом острове. Долгая жизнь.

– Я согласен провести здесь остаток дней? – спросил Богдан вслух.

Было тихо – только слабая волна толкала брёвна плота, да что-то крикнули сверху чайки.

– Вот-вот, – кивнул Богдан. – Страшно, но выбор не богатый. А я во дворец хочу!

Он перекрестился и, орудуя на мелководье шестом, направил тримаран в открытое море.