Странник поневоле

Глава 19

Богдан проверил коридор, который вёл из глубины замка в бани – там было пока тихо. Затем вернулся к посаженному в угол вояке и потребовал рассказа о случившемся.

Перепуганный перспективой отрезания конечностей вояка рассказал Богдану следующее: на замок напал передовой отряд сил герцога Карла, прекрасно осведомлённого, когда король Хруодланд будет находиться в резиденции вдали от столицы, с небольшой охраной. Задача стояла взять короля в плен и заставить его подписать вердикт об объединении Астерии и Новофранкии.

– А затем с Хруодландом, разумеется, произошёл бы «несчастный случай», – процедил Богдан сквозь зубы.

– Чего? – не понял рыжий.

– Ничего! Давай, дальше говори.

В общем-то, вояка, которого, как и герцога, величали Карл, знал не так уж много. Сам он являлся каким-то захудалым рыцарем, едва добывшим средств на доспехи и оружие, и очень сокрушался, что Богдан лишил его меча. По существу он не мог сказать что-то ещё. Единственное, что выяснил Богдан, то, что с севера подходили куда более серьёзные силы, которые должны были взять столицу. Рыцарь Карл думал, что с пленением короля Хруодланда захват города не будет сложным делом: армия Астерии в отсутствии главного лица государства вряд ли окажет серьёзное сопротивление.

Однако рыцарь Карл не мог сказать точно, сумели ли нападавшие выполнить свой главный план – захватить ли короля и его ближайших сторонников. Во всяком случае, рыцарь сам не видел Хруодланда или Тассилона среди уже пленённых или убитых.

– Ну и почему же ты считаешь, что столицу будет взять легко? – насмешливо спросил Богдан, одновременно прислушиваясь к звукам, которые могли донес-тись из коридора.

Ответить Карл не успел, так как дама, валявшаяся без чувств, вдруг вскочила и с криком: «О, мой спаситель!» кинулась на шею молодому человеку. Богдан еле оторвал от себя экзальтированную придворную, одновременно думая, что не будь Карл подавлен действием чудесного оружия, он имел бы прекрасную возможность напасть.

В конце концов, Богдан сумел оторвать обхватившие его руки и усадить даму на скамейку. Он узнал её – эта женщина находилась среди придворных на той же террасе, где ему пришлось вступить в поединок с Вайком.

– Успокойтесь, сударыня! Сейчас так кричать здесь не надо – нас услышат враги, вон его дружки. Вам этих кавалеров не хватило, что ли?

Неожиданно дама ударилась в слёзы, причитая по поводу пережитого. Богдан прекрасно понимал её, но уже понял, что, скорее всего, ему на голову (точнее – на шею) свалилась дополнительная обуза: и не бросишь здесь, и с собой не возьмёшь. Дама была вполне ничего, но не более того, да и не нужна была Богдану сейчас никакая «подруга». От попутчика типа Тассилона он бы не отказался, но жив ли барон, узнать пока не представлялось возможным.

Впрочем, Богдан испытывал двойственное чувство: с одной стороны он хотел бы помочь Тассилону и в его лице королю, если тот пока жив. Но найди он сейчас барона – превратился бы в своего рода «телохранителя» с лучемётом. Ведь и не бросишь, а ввязываться в войну с герцогом Карлом и всем его войском тоже никак не с руки!

Богдан задумчиво посмотрел на рыжего Карла, на даму – и вздохнул: ну что с ними теперь делать? По-хорошему, требовалось уже выбраться по подземному ходу за стены замка и чесать быстрее к точке перехода на грань Африки, пока путь не перекрыли войска Новофранкии. Такое, кстати, вполне могло произойти, если рыцарь рассказал всё правильно. Вместо этого Богдан сидит тут и решает вопрос, что делать с пленным и с дамочкой.

– Вот дьявол! – выругался землянин.

Краем глаза он уловил движение у дверного проёма в подземный ход – это наконец-то высунул голову Давид.

– Господи! – простонал Богдан уже тихо. – Этот же ещё у меня!

Ситуация была действительно сложная. Богдан убил бы рыжего вояку, если бы тот попробовал на него напасть, но не мог хладнокровно ликвидировать безоружного. Впрочем, рыцаря, разумеется, можно было связать, засунуть в рот кляп и оставить в одной из «душевых кабинок».

Слугу Давида он без особых колебаний, выбравшись из замка, пошлёт на все четыре стороны, но как поступить с дамочкой? Данная задача для него представляла проблему. В принципе, с ней вполне можно было бы поступить так же, как с Давидом, но Богдан прекрасно понимал, что сделать это будет трудно: баронесса или даже, возможно, графиня какая-нибудь, начнёт причитать и просить не покидать её. Она будет бежать за ним, а он что – позорно убегать? Естественно, убежит, но даже в собственных глазах ему было неприятно моделировать такую ситуацию.

Но в любой момент в «душевые» могли нагрянуть захватчики, которые, без сомнения, уже рыщут по замку. Более того, по информации, полученной от рыжего Карла, скоро в окрестности замка подойдут большие силы его тёзки, герцога. В таком случае передвижение по всем близлежащей территории станет явно затруднённым.

Богдан, прищурившись, посмотрел на троицу, маячившую пред ним – на посаженного в позу «по-турецки» рыцаря, на всхлипывающую даму, придерживавшую порванное платье, еле прикрывавшее грудь, на переминавшегося с ноги на ногу Давида.

«Чёрт бы вас всех побрал! – в который раз подумал Богдан. – Я не благотворительная организация, чтобы всех спасать и вытаскивать, мне самому как-то нужно ноги унести… Представляю, что бы я делал у динозавров с этой дурой, например!»

– Эй, Давид, – обратился он к парнишке, – ступай, принеси мой мешок!

Слуга сбегал в подземный ход и вернулся с «сидором». Богдан отрезал два куска от лежавшего там мотка верёвки, сделанной из тонкого сыромятного ремешка, и, чертыхаясь, что негде было научиться вырубать человека одним ударом по шее, как показывают в разных боевиках и шпионских фильмах, приказал рыцарю лечь ничком, заведя руки за спину. Связав Карла, он затолкал ему в рот кусок мочала, найденный в одной из кабинок, и в ту же кабинку уложил вояку. Только затем он снова взглянул на даму.

Та сидела на удивление молча и вытаращенными глазами следила за Богданом.

«Ладно хоть реветь перестала и молчит!» – с удовлетворением подумал он.

– Ну, что, сударыня, что мне с вами делать? – поинтересовался он, закидывая «сидор» на плечо. – У меня лично дорога длинная, всё по лесу, вас взять не могу. Предлагаю отсидеться где-нибудь – не все же воины герцога Карла насильники, верно?

Глаза дамы заметались, губы затряслись.

– Нет-нет, – начала причитать она, – вы не можете меня бросить…

Богдан пожал плечами:

– Что значит, не могу?! Вы считаете, что я буду один драться с войском герцога за вашу честь? Простите, мадам, но я не сумасшедший. У меня своя дорога – у вас своя.

– Как вы можете так разговаривать с дамой?! – в глазах женщины вспыхнуло нечто, похожее на гнев. – Мой муж, барон Рожер, возможно, пал, защищая короля, а вы…

– Сударыня, – вздохнул Богдан, – я понимаю ваше расстройство и, поверьте, сочувствую! Ваш муж, без сомнения, благородный человек, но он присягал королю на верность. Я никому здесь ни на что не присягал, понимаете? Я путник из далёкой страны, и воевать сейчас не собираюсь!

«И чего это я оправдываюсь?» – сам себе удивился Богдан.

– В общем, вы как хотите, извините великодушно, но я пошёл. Мне негде вас спрятать, мне некуда вас вести. Могу, конечно, вывести в лес и оставить в кустах ждать счастливого случая. Я же пойду не в столицу, а за сотни миль отсюда, ясно? Одним словом – прощайте!

– Стойте! – завизжала дама так, что Богдан испугался, что сейчас их точно кто-нибудь услышит. – Погодите! Я готова идти с вами!

– Не орите как идиотка – сюда сбегутся все солдаты герцога! Чёрт с вами, пошли. Только имейте в виду: будете слушаться меня во всем! Если я сказал: молчать, значит молчать. Если я скажу: пригнуться или лечь на землю – ложитесь, понятно?

Дама вытаращила на него глаза.

– Вам понятно?! – Богдан повысил голос.

Женщина неуверенно кивнула.

– Прекрасно! – констатировал Богдан. – Я выведу вас из замка, а там видно будет. Пошли!

– Погодите, – неуверенно начала дама. – Не могу же я идти в разодранном платье! Мне нужно взять мои вещи…

– Вы о чём?! – удивился Богдан. – Может быть, мне сбегать за новым платьем в ваши покои? Вы думаете, что я из-за ваших тряпок побегу сражаться? Одним словом, вы либо идёте сейчас же, либо я свяжу вас как вон того героя и посажу здесь ждать милости от победителей. Короче, вы идёте или как?

– Иду! – немедленно заверила дама.

– Вот и славненько... – без энтузиазма пробормотал Богдан и нырнул в подземный ход.

Молчавший всё это время Давид немедленно последовал за ним, оглянувшись на даму, которая тоже поспешила следом, кое-как приладив оторванный рукав и передний клапан блузы.

Ход тянулся далеко. Метров через тридцать после изгиба он вдруг начал уходить вниз, да так круто, что в полу появились вырубленные ступени, а затем снова пошёл ровный пол. Везде потолок и стены подпирали толстые брёвна и деревянные щиты, но здесь внизу было гораздо сырее. Наверное, что ход шёл уже подо рвом – отсюда и повышенная сырость.

Метров через двадцать снова появились ступени, так же круто поднимающиеся вверх. Вверху ход стал почти горизонтальным, сильно уменьшился, и всем пришлось идти, согнувшись в три погибели.

Так они почти проползли ещё метров пятьдесят, не меньше. Наконец, перед Богданом, который шел впереди, подсвечивая фонарём, встала массивная дверца, заложенная изнутри толстой полосой кованого железа наподобие засова, двигающегося по таким же мощным железным направляющим и входящая в пазы на каменном косяке двери.

Богдан, стараясь не шуметь, осторожно сдвинул засов и медленно отворил дверь. Сразу же за ней почти в глаза упёрлись ветки раскидистого можжевельника. Правда, нижние ветви были основательно порезаны, открывая свободное пространство, особенно если пригнуться. За ветками с одной стороны слышалось тихое журчание – видимо, там и находился родник, откуда качали воду.

Снаружи уже почти стемнело. Судя по всему, они находились в лесу, но сейчас из-за кустов ничего не просматривалось. По крайней мере, вокруг было тихо, не считая журчания воды и отдалённого шума всё ещё продолжавшихся в замке беспорядков.

Когда дама и слуга выбрались из тоннеля, Богдан вытащил одну «горошину» и, сжав нужным образом между пальцами, бросил в проход тоннеля. Гравитационная граната срабатывала бесшумно, но затем из подземного хода раздался треск крепей, шум осыпающейся земли, и, словно выдох великана, пришла волна воздуха. Богдан посветил фонариком и убедился, что вряд ли кто-то теперь пройдёт тем же путём.

Его нежеланные попутчики так и стояли неподалёку. Богдан с некоторым раздражением посмотрел на них, опустился на траву и приказал всем тоже сесть. Давид тут же выполнил приказание, но дама воспротивилась.

– Здесь уже выпала роса! – громко возразила она. – Разве что вы расстелете какое-то покрывало…

Богдан заскрипел зубами: в тишине вечернего леса эти слова могли услышать на большом расстоянии. Сдерживаясь, он поинтересовался:

– Прошу прощения, сударыня, скажите, как вас зовут?

Дама захлопала ресницами, таращась на Богдана:

– Вы на редкость неучтивы, сударь! Выглядите как рыцарь, но по вашему поведению этого не скажешь. Меня вы должны знать, а вот сами давно могли бы представиться.

Богдан вздохнул и покачал головой – конечно, бесполезно пытаться изменить её привычки и образ мыслей.

– Вы правы, – кивнул он, чтобы не вступать в бесполезные пререкания, – мне следовало представиться. Я – барон Богдан из далёкой страны. Путешествую, и в замке короля оказался случайно… хм, можно сказать по приглашению барона Тассилона. Буквально завтра я собирался продолжить свой путь. Сейчас же, так как поблизости могут быть враги, пожалуйста, говорите тише.

– Это хорошо, что вы знакомы с Тассилоном, – милостиво согласилась дама. – Я видела вас на террасе на завтраке короля – вы ещё подрались с рыцарем Вайком и так не по правилам его уложили…

– Ага, – вполголоса заметил Богдан, – я должен был дождаться, пока он меня зарубит!

– Если на то пошло, вам следовало драться с ним по всем правилам, на мечах. У вас же был меч! – снова громко возразила дама.

– Да не орите вы, сударыня! Давайте сейчас оставим дискуссию о том, что было, да прошло. Сейчас нужно думать, как нам действовать сейчас. Так вы мне скажете, как ваше имя? Мужа своего вы уже назвали, и я могу догадываться, что вы – тоже баронесса, но как вас зовут? Не могу же всё время обращаться к вам, как к сударыне! Это не вполне удобно в данной обстановке, вы согласны?

Дама как-то странно восприняла последние слова – похоже, она посчитала их намёком на попытку флирта.

– Баронесса Диана Рожер! – глаза её блеснули почти игриво.

– Очень приятно, только ещё раз говорю: потише, баронесса! Сядьте, не стойте как столб, если не хотите получить из-за деревьев стрелу или что-нибудь в этом роде.

Предупреждение о стреле возымело действие, и баронесса присела, подогнув колени чуть в стороне от молчавшего Давида. Слуга молча и с надеждой смотрел на нового «господина», за которого он, судя по всему, безоговорочно признал землянина, сумевшего легко справиться с двумя рыцарями.

– Посидите тихо, – приказал Богдан. – Дайте мне немного подумать.

Судя по расположению замка, дорога, по которой он сюда прибыл и по которой же должен был двигаться далее, располагалась чуть левее впереди, наверное, в паре километров через лес. Ему оставалось пройти километров сорок почти точно на север, чтобы оказаться у точки перехода на грань Африки, а там он будет буквально в двух шагах от точки, ведущей прямо во дворец.

Совсем рукой подать отсюда было уже и до точки, которая вела на грань Азии. Богдан уже начал подумывать, что при захвате королевства Астерия пресловутым герцогом Карлом ему, возможно, лучше не шляться по этой территории, а быстрее убраться на другую грань. Но в Азии оказаться не хотелось, потом там тоже предстояла дорога к нужным точкам перехода, а кто знает, лучше ли ситуация на грани Азии? Могло статься, что только хуже.

К тому же, вряд ли войска герцога уже настолько заняли территорию, что он нигде не проскочит, пробираясь по лесам. От езды на лошади Богдан решил отказаться – только-только седалище зажило, и не стоит снова натирать его. Кроме того, на лошади он более заметен и более уязвим из-за неумения ловко ездить верхом.

Богдан посмотрел на своё одеяние – кольчуга и кожаные штаны, натянутые поверх любимого комбинезона, грудь и спину защищала пара пластин металлической брони, а руки – металлические накладки. Не слишком удобно топать в таком наряде, но, возможно, он предохранит от случайной стрелы, особенно выпущенной издалека. Вот штаны совершенно не нужны – они без карманов и мешают быстро доставать вещи из клапанов комбинезона, расположенных ниже пояса. В такой многослойной одежде было просто жарковато, несмотря на свойства ткани комбинезона регулировать тепловлагообмен тела с окружающей средой – ведь конструкторы явно не предполагали, что поверх комбинезона будет другая одежда.

Богдан надел кожаные штаны Бафомета исключительно ради маскировки, чтобы не привлекать внимания к необычному виду одежды, которой обзавёлся во дворце. Вряд ли сейчас такая маскировка была нужна, и потому Богдан начал решительно стягивать штаны.

Баронесса Диана вскрикнула, увидев, как барон Богдан снимает штаны. Землянин лишь бросил на неё испепеляющим взглядом, призывая молчать. Увидев, что под штанами у её спасителя надеты другие, баронесса успокоилась, хотя и с удивлением, как и слуга Давид уставилась на необычный для здешних мест наряд.

Теперь Богдан почувствовал себя более свободно и уверенно, и хотел было просто бросить портки Бафомета, но, подумав, свернул в плотный комок и затолкал в «сидор» – авось, пригодятся когда-нибудь ещё. В принципе, он понял направление движения, и теперь оставалось лишь отделаться от баронессы и слуги.

– Вот что, Давид, – сказал Богдан, обращаясь к пареньку, – ты переходишь в распоряжение баронессы Дианы Рожер – слушайся её во всём. Ты должен довести её до места, где она сможет получить защиту и пристанище, то есть, найти кого-то из слуг короля или её мужа, барона Рожера…

Хотя по наблюдениям Богдана баронесса не блистала большим умом, она тотчас же догадалась, что рыцарь собирается оставить её. Баронесса уже привычно вытаращила глаза и завопила:

– Как, барон?! Когда в замке короля хозяйничают враги, вы меня бросаете на произвол судьбы с этим мальчишкой, с этим слугой, да ещё на ночь глядя? Я баронесса, одна из фрейлин королевы, вы не можете…

Богдан застонал: ну сколько можно объяснять идиотке, чтобы не орала в лесу? Это, конечно, лишний раз доказывает, что оставь он её с собой, далеко не уйдёт. Пацанёнок-то хоть помалкивает, а эта курица кудахчет так, что просто удивительно, как их пока никто не услышал. Либо вокруг замка нет врагов, либо просто везёт.

Ладно, что же делать, придётся действовать обманом – иначе он вляпается в ещё большие неприятности.

– Тише, баронесса, тише! Как вы могли так подумать? Я обследую местность и быстро вернусь. Я собирался просить вас побыть здесь с этим юношей, а сам хотел произвести разведку вокруг, чтобы понять, куда идти. Возможно, мне удастся добыть лошадей, и тогда вы могли бы двигаться быстрее и с большим удобством, чем тащиться пешком. Да, понимаю, уже темнеет, но если мы ещё просидим тут час, то наступит полная ночь, и придётся уже сидеть до рассвета. Костёр не разведёшь, нас могут заметить, так что лучше потерпите пока.

К счастью, слова Богдана возымели действие, и Диана немного успокоилась.

– Вы только недолго, барон, – сказала она, надувая губы и поправляя кое-как держащийся лоскут платья. – Не в лесу же мне ночевать…

«Кажется, поверила!» – обрадовался Богдан, боявшийся, что придётся потратить массу времени на уговоры.

– Разумеется, сударыня! – от радости он даже поклонился. – Я буду так проворен, как только возможно. Вот, на всякий случай, кинжал юноше!

Он достал из-за пояса прихваченный из замка кинжал в ножнах и подал его Давиду. Давид несмело взял оружие – видно было, что он им пользуется не лучше Богдана.

Перевесив на пояс вместо кинжала свой полевой нож, Богдан проверил, не слишком ли брякает амуниция, подмотал где надо верёвочками и, ободряюще кивнув баронессе, двинулся через кустарник в направлении дороги, по которой приехал в эти края.

Пройдя шагов сорок, Богдан приблизился к широкой прогалине, начинавшейся среди деревьев. Здесь он присел и снова осмотрелся и прислушался. Сумерки все основательнее спускались на лес. Заросли совершенно скрыли замок, и даже шума оттуда на таком расстоянии не доносилось. Вполне возможно, что сопротивление там уже полностью подавили.

Вокруг тоже всё было спокойно, и Богдан снова двинулся вперёд. Он пересёк прогалину и спустился в распадок, усыпанный старой опавшей листвой, громко зашуршавшей под ногами. Вообще, тихо двигаться по этому лесу из-за большого количества сухой листвы было сложно. Мало того, что листья сами по себе создавали шум – они прикрывали упавшие ветки, норовившие в любой момент выдать пробирающегося треском.

Богдана никто не учил специально ходить по лесу бесшумно. Однако он много читал об охотниках и следопытах – например, те же книги Фенимора Купера. Поэтому у него имелось некоторое теоретическое представление о том, как «не вспугнуть врага раньше времени». Живя значительную часть жизни на Урале, он с отцом часто бывал в лесу и там, ещё в детстве, бродя в поисках грибов, невольно начинал примерять свои теоретические навыки «следопыта», стараясь двигаться так, чтобы не треснул сучок под ногой, и не выдала качанием и звуком ломаемая на ходу ветка.

Надо отдать должное, некоторые навыки далёкого детства, которые сохраняются в памяти лучше всего, сейчас были как нельзя кстати. Сильно мешал мешок за спиной, но Богдан не собирался возвращаться к покинутой баронессе Диане и слуге Давиду, и поэтому не оставил своё снаряжение там. Теперь постоянный контроль за тем, как и куда поставить ногу и как бы не выдать себя, зацепив «сидором» за ветки, замедлял движение, но шёл Богдан довольно тихо.

В лесу посвистывали вечерние птицы, и ещё только ветерок создавал некие фоновые звуки. Именно это позволило ему услышать негромкие голоса впереди. Голоса раздавались из-за продолговатого холмика, образовавшегося на месте давным-давно упавшего толстого дерева, которое уже давно забросало опавшей листвой, занесло землёй, в результате чего поверх вырос дёрн и даже молодые деревца. Только остатки могучей корневой системы ещё выступали с одного конца этого вала.

Богдан затаился – голоса продолжали доноситься, несколько раз что-то негромко звякнуло.

Решив проверить, кто скрывается за холмиком, он сбросил мешок и пристроил самые громоздкие части своей поклажи в кустах, и почти ползком двинулся вперёд.

Голоса стали слышны отчётливее. Осторожно раздвинув ветки шиповника, Богдан чуть не издал возглас, в котором одновременно бы отразилась радость и некоторая досада. Радость заключалась в том, что среди группы спешившихся всадников, стоявших среди лошадей, он увидел графа Конрада, то есть человека, который являлся в данной ситуации скорее другом, чем врагом. Досада была связана с этим же обстоятельством: друга не совсем удобно просто так бросить.

Некоторое время Богдан наблюдал из кустов за маленьким отрядом. Среди всадников имелись две женщины, сидевшие явно не в дамских сёдлах. Мужчины – их было пятеро, включая графа, – что-то обсуждали. Разговоры велись о том, как лучше всего ускользнуть от отрядов герцога Карла.

Прикинув, Богдан решил, что ему всё-таки повезло. Во-первых, это были не враги. Во-вторых, для него в данной ситуации было бы хуже, если бы он натолкнулся на того же Тассилона и короля, вкупе с баронессой Феофаной: этих людей он уже точно не смог бы оставить. Перед графом Конрадом Богдан не имел каких-либо обязательств, следовательно, мог расстаться ним в любой момент. Поэтому он решительно позвал из-за кустов.

В маленьком отряде встрепенулись, оборачиваясь в сторону голоса, прозвучавшего из леса. Мужчины схватились за мечи, а женщины испуганно начали озираться.

Увидев, что это не кто иной, как «барон Богдан», граф вложил оружие в ножны и сделал успокаивающий знак свои людям. Богдан спустился с холмика и подошёл к графу.

Выяснилось, что граф и его отряд пробились через вторые ворота. О судьбе короля Конрад знал лишь то, что Хруодланд был в самом начале нападения легко ранен стрелой и Тассилон тайно сумел вывести его за пределы замка, пока все силы защитников сдерживали нападавших, которым предатели открыли главные ворота. Насколько можно было судить, нападавшие не поняли, что Хруодланда увезли, и, как рассчитывал граф, вряд ли пока начали погоню. Как сказал граф, с королём уехало несколько дам, в том числе сама королева, принцесса и баронесса Феофана.

На замок напал сравнительно небольшой отряд новофранков, и если бы не вероломная неожиданная атака, они вряд ли сумели бы овладеть резиденцией короля, несмотря на то, что у Хруодланда здесь имелся лишь крохотный отряд рыцарей-вассалов. Однако и время для атаки было выбрано удачное: рыцари, участники турнира, находились без доспехов и почти без оружия.

У Богдана немного отлегло от сердца, когда он услышал, что король и главные придворные покинули замок – значит, можно ещё ожидать серьёзного сопротивления войскам Карла, вторгнувшимся в Астерию. Богдан очень подивился неведению Тассилона, считавшего, что пока ждать прямого нападения со стороны герцогства Новофранкия не стоит. Впрочем, подобные вещи имели место и в родной стране Богдана, где при куда более развитой системе оповещения нападение Германии в 1941 году явилось катастрофической неожиданностью.

– Я очень рад, что вы с нами, барон! – сообщил граф Конрад.

Богдан задумчиво покивал и, отведя графа в сторону, сказал:

– Вынужден вас огорчить, граф – к глубокому сожалению, мне придётся продолжить свой путь одному. Увы, если я сейчас начну сражаться здесь, то могу никогда не добраться до своей родины. А меня ждут важные дела, поверьте. Возможно, я вернусь к вам позже.

– Ценю вашу скромность, барон, – возразил Конрад, – но если вы думаете, что вас кто-то осудит за то, что вы в этом столпотворении потеряли меч, знайте, что из моих людей никто не посмеет не то что так сказать, но и просто подумать. У нас есть оружие, и я с большим удовольствием предложу вам отличный клинок…

Очевидно, граф, не видя у Богдана привычного оружия, посчитал, что свой меч тот потерял. Принять за серьёзное оружие нож и какую-то штуку, заткнутую за пояс, Конрад, разумеется, не мог.

Землянин слабо улыбнулся:

– Дело не в этом, граф. Поверьте, мне хочется помочь Астерии, королю, вам и барону Тассилону, к которому я питаю самые тёплые чувства, но… Увы, увы! Я должен идти своим путём. Желаю всем удачи и победы над вероломным Карлом. Моё почтение баронессе Феофане, мне жаль, что не увижу её в ближайшее время, но я рад, что она спаслась.

Граф задумчиво пожевал губами:

– Жаль, ей богу жаль, барон, что вы хотите нас покинуть. Славная будет битва, уверяю! Что касается баронессы Феофаны – мне показалось, что она вас заинтересовала. Со своей стороны могу уверить, что вы заинтересовали её неимоверно…

Богдан криво улыбнулся, вспоминая остаток последней ночи, проведённый с Феофаной, – казалось, это случилось уже целую вечность тому назад.

– Поверьте, для вас это могла бы быть отличная партия! Её родители – знатные люди, а ходатайство рыцаря Тассилона и самого короля, безусловно, убедило бы их благословить этот брак.

«Ну да, – с сарказмом подумал Богдан, – мечтал жениться на баронессе и прожить остаток жизни в замке. Хотя, чёрт побери, если бы иметь возможность легко выбираться в тот же дворец, когда приспичит – то чем не приключение? Барон, блин, Богдан – муж баронессы Феофаны».

– Дорогой граф! – ответил он. – Я был бы счастлив подобному повороту событий, но не считайте меня трусом. В ваших боях я плохой помощник – скажу откровенно, что в краях, откуда я родом, не умеют сражаться на мечах, плохо ездят верхом, и так далее…

– Но вы же как-то сражаетесь! – прервал его граф. – Используйте то, что можете!

Богдан внимательно посмотрел на Конрада – неужели ему что-то рассказал Тассилон? Нет, надо скорее уходить!

– Вы считаете, что один воин, почти безоружный, что-то решит? Так, увы, не бывает. В общем, граф, я вынужден вас покинуть. Если сумею вернуться домой, то постараюсь вернуться на помощь к вам. Пока же, честное благородное слово, мне не стоит вмешиваться в местные интриги. У нас с его светлостью Хруодландом и бароном Тассилоном был некий план, и я искренне желал помочь, но всё сорвалось из-за вероломного нападения герцога Карла, и теперь моё вмешательство здесь, увы, может лишь навредить.

Граф Конрад оглянулся на своих людей, взял Богдана под локоть и отвёл в сторону.

– Послушайте, в известной мере я вас понимаю, и я вам, поверьте, не судья… Но не кажется ли вам, что страх за свою жизнь не слишком красит рыцаря…

– Мой дорогой граф! – почти вскричал Богдан, которому изрядно надоели упражнения в светскости и в попытках окончательно сказать «до свидания». – Если вам угодно думать, что я боюсь, что ж, извольте! Но я уже сказал вам, что у меня есть свои… э-э… обязательства у себя на родине.

– Помилуйте, барон!.. – начал Конрад.

– Ох, не надо, дорогой граф! Одним словом – мне пора. Если будет возможность, я приду на помощь Астерии, но не раньше, чем доберусь до своего дома.

«Впрочем, до своего ли? – тотчас подумал Богдан, произнеся эти слова. – И что ещё меня там ждёт? Но надо действовать решительно, А то простою тут, сочиняя оправдания, ещё чёрт знает сколько. Потому их и перерезали в замке – слишком много болтали!»

– Прощайте, граф! Спасибо за всё, и не поминайте лихом!

С этими словами Богдан поклонился, решительно повернулся и двинулся в сторону, в которой, согласно карте, лежала интересовавшая его точка перехода. Однако уже через секунду он, чертыхнувшись про себя, вернулся ведь забыл, что оставил в кустах свой «сидор».

Спустя ещё секунду он сообразил, что чуть подальше он оставил баронессу Диану и слуга Давида. Он вернулся и сказал графу:

– Да, прошу меня простить, я тут вывел из замка одну даму и слугу. Не соблаговолите ли разрешить им присоединиться к вашему отряду?

Услышав, что спасённая дама – баронесса Рожер, граф Конрад с радостью согласился и отправил одного из своих людей вместе с Богданом туда, где прятались Диана и Давид.

Баронесса была очень рада присоединиться к отряду графа, но бросала в сторону Богдана очень красноречивые взгляды, давая понять, что желала бы, чтобы смелый барон сопровождал её и далее.

Граф многозначительно посмотрел на Богдана:

– Вы совершенно уверены, что не хотите присоединиться к нам?

– Увы, граф, увы! – подтвердил Богдан, сдерживая уже накопившееся раздражение.

– Но у вас же нет коня! – настаивал Конрад. – Я бы дал вам одного, но у нас уже нет свободных. В принципе, можно посадить на одного коня двух дам, однако…

«Так какого же хрена ты мне говоришь про лошадей?» – чуть не сказал вслух Богдан.

– Спасибо, граф, я всё понимаю, – заверил он. – Доброй вам дороги!

С этими словами Богдан помахал всем рукой и нырнул в кусты.