20 июня (4 Синего), раннее утро Храм Ланселота.

Эвуон и Гораста, десятница урукхаев, вошли в храм Ланселота. Круг света, падавший из окошка в куполе, окружил статую. Не имело значения день на улице или ночь, пасмурная погода или яркое солнце. Когда кто-нибудь заходил в храм, в куполе открывалось окошко, и казалось, Саера стояла точно над храмом.

Эвуон и Гораста собрались провести обряд в предрассветной тишине, когда их отряд и поселок хоббитов еще спали. В небе только начинали таять звезды. Ночная прохлада еще не развеялась, и эльфийский плащ оказался уместен на пути в храм. Но у ног Ланселота, Саера грела, как обычно. После утренней сырости очень приятно.

Гораста опустилась на пол у каменных ног Ланселота, скрестив ноги. Копье положила за спиной, волосы распустила. Даже с мужем уважающая себя урукхайка должна оставлять одну косу не расплетенной, но встреча с Хозяином – особый случай. А спрятанное за спину оружие обозначало, что она полностью доверяет и полагается на защиту того, к кому пришла.

Эвуон наоборот, лук держал наготове сбоку от себя. Стрела на тетиве. Лесные эльфы выражали уважение к хозяину дома, вооружаясь до зубов. Они показывали этим: я так тебя уважаю, что уверен – ты справишься со мной, сколько бы ни было у меня оружия.

Между собой они положили найденные цилиндры. Они пришли исполнить обряд, что могут сделать только мужчина и женщина.

Гораста накрыла гладкие, белые кисти Эвуона узловатыми темно-зелеными пальцами и провозгласила. Голос ее, грубый и резкий, взлетел к куполу храма:

– Пусть Саера освещает твой путь, Ланселот, милостивый Отчим, – воззвала она. – Ты, один раз спасший мир и наблюдающий за ним по сей день. К тебе обращается потомок странников, что впустил ты в свой дом однажды.

– Доброй Саеры Ланселот, любящий Отец, – громко продолжил Эвуон. – Ты наблюдаешь за миром, потому что обещал вернуться, если беда случится снова. К тебе обращается потомок тех, кого ты создал. Они и дальше произносили по очереди:

– Мы обращаемся к тебе. Подскажи ответ сыну твоему.

– И падчерице твоей.

– Найденное мы положили перед тобой.

– И хотим, чтобы неизвестное стало известным.

– Что это?

– Откуда это?

– Чье это? Они воздели руки над собой и произнесли хором:

– Объясни нам.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем луч солнца отразился от острия меча и упал на металлические цилиндры, что они принесли в храм. От цилиндров полился нежный свет, который постепенно усиливался. Словно светящаяся дымка кругами поднималась от странной находки и вскоре окружила урукхайку и эльфа. В белоснежном тумане медленно проявилась величественная стена с огромной квадратной башней. Где-то вдали присутствовали несколько других, но их очертания различались смутно. Под башней широкие ворота, к которым вел такой же широкий мост – повозки три могут проехать в ряд.

– Это замок Ормана! – узнал Эвуон. Гораста наклонила голову, всматриваясь в картинку.

– Что нам делать дальше? Подскажи, Ланселот.

Туман заклубился, принял форму всадников на вольфах. У одних ярко выраженные длинные уши, другие всадники зеленые. Вольфы перебирали лапами. Всадники наклонились вперед и подгоняли их. Вся процессия приближалась к замку.

– Мы должны ехать к сэру Желне Орману? Отвезти ему эту находку?

Свет вспыхнул и на этот раз погас. Исчезла и картинка. Урукхайка и эльф поднялись. Гораста сразу начала заплетать волосы. Нельзя показываться перед соплеменниками простоволосой. Эвуон ожидал ее у выхода. Когда она заплела все десять косичек, свет неожиданно вспыхнул снова. На этот раз на шлеме Ланселота. Казалось, в темноте начинают разгораться глаза статуи. Свет замигал, чередуя красный и оранжевый. Увидев блики света, Эвуон побледнел.

– Это знак опасности! – вскрикнул эльф. Гораста выхватила тесак.

– Ланселот, подскажи, откуда идет беда! – закричала она.



Загрузка...