Тайна Ольги Чеховой

Оленька

Весь сорок первый год Оленька жила в странном мире, зависимом от ее удивительного душевного состояния. В первые часы нападения Германии на СССР она была вне себя от страха — за себя и близких родственников. Ведь она никогда не скрывала своей связи с Россией и то, что в начале звездной карьеры взяла из двух своих официальных фамилий именно Мишкину — Чехова, а не родительскую Книппер. И сделала это из хитрого расчета, очень хорошо сработавшего. Что ж, ей не помешало, что она в Германии считалась русской, но страшно было, что все ее родные в России числились немцами. До нее уже дошли слухи, что всех русских немцев сажают в тюрьмы или высылают в самые отдаленные уголки страны. Она не знала, как и где живут ее родные, и не забывала слова Лёвы о том, что их судьба зависит от нее.

И все же эта война, такая далекая, была ей не так важна, поскольку не подвергала опасности жизнь ее Джепа. Ее гораздо больше пугала другая, воздушная война с Великобританией, в которой каждый день участвовал любимый. А он, как мальчишка, слал ей письма, в которых описывал свои упоительные бои над Ла-Маншем. Оленька не могла понять, чему он радовался, рассказывая, как вражеские истребители пытались протаранить его «мессершмитт», — хотя до сих пор, слава Богу, им это не удавалось, но никто не мог предвидеть, чем это кончится завтра. Сердце Оленьки обливалось кровью при мысли об опасности ежедневных полетов Джепа.

Она рвалась получить разрешение на свидание. Нарастающая напряженность на всех фронтах привела к ужесточению правил передвижения на оккупированных территориях, и Оленьке пришлось приложить немало усилий, чтобы осенью получить пропуск в Нормандию. Она повезла свой последний фильм «Люди в бурю», чтобы показать его отважным летчикам из эскадрильи Джепа. У возлюбленного ее приезд вызвал двойственное чувство — с одной стороны, он гордился, что такая замечательная женщина, мечта миллионов, любит его, с другой — ему было обидно делить ее со своими боевыми товарищами. Она же думала только об одном, об их удивительной необыкновенной любви и тайком плакала, вспоминая услышанную где-то фразу, что средняя продолжительность жизни боевого пилота шесть недель.

Счастливое время пронеслось стремительно, срок пропуска во Францию истек, и Оленьке пришлось вернуться домой. Теперь она в основном жила в Глинеке, подальше от бомбежек, и пристрастилась к садоводству: работа над последним фильмом закончилась, а над новым еще не начиналась, нужно было чем-то себя занять.

В тот день она укутывала кусты роз на зиму, когда раздался телефонный звонок.

— Мам, — возбужденно задышала в трубку Адочка, — может, ты приедешь к нам?

К ним с Мариной, — значит, в квартиру на Кайзердам. Уже целый год девочки жили там вдвоем — Курт помог отделить вторую половину квартиры и довольно выгодно ее сдать. Так что Оленька смогла немного уменьшить количество картин, в которых была занята, не снимаясь параллельно в двух-трех фильмах. Неурочный звонок Адочки испугал ее.

— Что-то случилось? — спросила она дрожащим голосом. Она теперь жила в постоянном ожидании неприятностей.

— Сю-ю-р-приз! — пропела Адочка. — Приезжай, узнаешь! — И положила трубку.

«Значит, ничего страшного», — утешила себя Оленька и начала собираться. Только она вошла в дом, телефон зазвонил снова.

— Ты не очень тяни, — сказала дочка. — Чтобы успеть вернуться домой до бомбежки.

Хорошо, что напомнила, — бомбежки стали такой привычной частью жизни, что иногда можно было о них забыть. Но все же, что случилось? Почему они вызвали ее в город так срочно — ведь Оленька не могла похвастаться чрезмерным вниманием со стороны взбалмошных девчонок, которые только-только начали обустраивать свои судьбы.

Чтобы не беспокоить их лишний раз, она не стала звонить в дверь, а отперла ее своим ключом. Пройдя на цыпочках по коридору, раздвинула портьеру, ведущую в столовую, и увидела нарядно накрытый стол и своих девочек, завершающих парадную сервировку.

— Что за праздник? — поинтересовалась Оленька.

Вместо ответа Марина чиркнула спичкой, и над праздничным столом засверкали бенгальские огни.

— Новая война! Япония напала на Соединенные Штаты! — закричала Адочка.

И обе балованные девчонки пустились в пляс.

— Еще одна война? — недоверчиво спросила Оленька. — Что же тут хорошего?

— Неужели не понимаешь? — удивилась Мариночка. — Теперь Америка объявит войну нам, и эта безумная война закончится.

— Вот именно, — согласилась Адочка. — У нас никакой жизни нет, пока идет эта проклятая война. И пока нами правит этот безумец!

— Тише! Тише! — ужаснулась Оленька. — Здесь даже у стен есть уши!

— Да! А я хочу жить в доме со стенами без ушей!

Оленька наконец догадалась спросить:

— А кто сказал, что американцы после этого вступят в войну против нас?

— Ой, мамка, какая ты неграмотная! США уже объявили войну Японии, так что война с Германией будет объявлена автоматически.

— Опять ты все путаешь, — поправила сестру Марина, — согласно договору с Японией, это Германия должна автоматически объявить войну Соединенным Штатам.

— Какая разница кто кому? — отмахнулась Адочка. — Главное, что война будет объявлена!

Утром 7 декабря самолеты, взлетев с японских авианосцев, нанесли удары по американским аэродромам на острове Оаху и по кораблям, стоявшим на якоре в гавани Пёрл-Харбор. Было потоплено четыре линкора, два эсминца, один минный заградитель. Еще четыре линейных корабля, три легких крейсера и один эсминец получили серьезные повреждения. Потери американской авиации составили 188 уничтоженных самолетов, и 19 самолетов были сильно повреждены. Американцы потеряли 2403 человека убитыми (из них больше 1000 — на борту взорвавшегося линкора «Аризона») и 1178 ранеными. Японцы потеряли 29 самолетов — 1 пикировщиков, торпедоносцев и 9 истребителей.

Если говорить о немедленном эффекте, нападение на Пёрл-Харбор обернулось невероятным успехом для Японии, превзошедшим любые ожидания тех, кто планировал операцию. Нейтрализация тихоокеанского флота США на шесть месяцев позволила Японии с легкостью захватить большую часть Юго-Восточной Азии, включая Гонконг, Бирму, Голландскую Ост-Индию, Малайю, Сингапур и Филиппины. Однако отказ США в перемирии и невозможность получения помощи от союзников в конечном счете привели к поражению Японии. Из всех потопленных американских кораблей не удалось восстановить только четыре. Пытаясь максимально извлечь результат из фактора неожиданности, японцы наносили удар лишь двумя волнами, что в итоге, сохранив большее количество самолетов, существенно уменьшило и американские потери. Умышленно или случайно, но японский флот напал на американскую военную базу в момент отсутствия в ней авианосцев. Как следствие, ставшие основными военно-морскими силами в американском флоте авианосные силы не понесли в ходе операции никаких потерь. Через полгода четыре из шести тяжелых японских авианосцев («Акаги», «Кага», «Хирю», «Сорю»), участвовавших в нападении на Пёрл-Харбор, были уничтожены.

11 декабря Германия и Италия объявили войну Соединенным Штатам. И пошло-покатилось!