Тайна Ольги Чеховой

Оленька

Съемки в тот день были тяжелыми, но не для всех, а для Оленьки — ей пришлось много раз бегать вверх и вниз по лестнице, и она уже начала опасаться, что, если спина не выдержит этих взлетов и спусков по лестницам, дело плохо: вряд ли ей удастся опять слетать в Швецию к волшебнику Феликсу Керстену.

В дверь гримерной постучали. Кто бы это мог быть? Свои врывались без стука. Оленька глянула в зеркало — она выглядела вполне прилично! — и крикнула:

— Войдите!

Вошел Мартин Шульц — вот так радость! А ведь она о нем забыла.

— Мартин! Как хорошо, что ты здесь!

— Но увы! Ненадолго! Завтра опять возвращаюсь на Восточный фронт! Поедешь ко мне сейчас?

Оленька вспомнила горничную с тележкой для уборки и содрогнулась:

— Поеду, но не к тебе. Лучше ко мне в Глинеке — это совсем близко.

Вечер в Глинеке прошел не хуже, чем в прошлый раз в Берлине. Но в сладость их близости прокралась горечь прощания, прощания без обещания встречи.

— Ты ведь русская, правда?

— Ну конечно, ведь я Чехова!

— Значит, ты знаешь русский язык. Что обозначает слово — кюрьськ?

— Кюрьськ? Нет, не знаю. А зачем тебе?

— Ну, подумай — кюрьськ! Город такой, что ли?

— Ах, Курск! Да, есть такой город.

— Так вот, послезавтра там начнется страшная битва. Самая страшная в этой войне. Нам надо отыграться после Сталинграда. Туда будут брошены главные силы, сотни тысяч танков. Если мы опять проиграем, мы проиграем войну. Я бы хотел после войны вернуться к тебе, я бы попросил тебя ждать меня, но не решаюсь. Что-то говорит мне, что я оттуда не вернусь.

Суеверная Оленька закрыла ему рот поцелуем:

— Замолчи! Не смей каркать, а то накликаешь!

— Да, давай спать — ведь мне завтра утром нужно лететь в этот треклятый Кюрьськ. Если бы ты знала, как я не хочу туда ехать! Как я не хочу участвовать в этой битве: если мы победим, война никогда не кончится, а если русские победят, Германии конец.

Утром после отъезда Мартина Оленьке предстояло решить неожиданно возникшую проблему — как дать знать Курту, что на следующий день назначена роковая битва под Курском. И придумала. Пришлось задействовать Адочку, что было вообще-то против принципов Оленьки, но ситуация того требовала. Слава Богу, у нее не было утренней съемки, и она поспешила в Берлин. Пришлось открыть Адочке часть правды, ссылаясь на то, что это приблизит конец войны, о чем дочка давно мечтала. Та все поняла и поехала к Курту. Она сказала ему, что мама опять заболела и умоляет его приехать ее проведать.

Курт знал, что Оленька без причины не будет назначать встречу, и через час был у нее в Глинеке. Она опередила его всего на двадцать минут, но успела переодеться в домашнюю одежду и лечь в постель, впервые в жизни подумав с облегчением, что мамы нет рядом.

А за дальнейшее развитие сюжета уже отвечает история — победа Красной армии в Курской битве действительно приблизила конец войны. Дальше все покатилось под откос — Кавказ, Днепр, Северная Африка, и, наконец, Италия пала под ударами американской армии и через неделю объявила войну Германии. Смолкли победные литавры, и все громче зазвучали разрывы бомб союзных армий. В ноябре 1943 года в Тегеране состоялась встреча великой тройки: Рузвельта, Черчилля и Сталина, на которой было решено открыть Второй фронт.

Германии следовало бы смириться с поражением и остановить эту кровавую бойню, но нацистские лидеры не могли это сделать — они понимали, что им не будет прощения, слишком много зла принесли они человечеству.