Телохранитель для мессии

Глава 14

Бесцельное блуждание продолжалось до полной темноты. Один за другим вспыхивали магическим светом уличные фонари. Тротуары оскудевали, прохожих становилось все меньше и меньше. Благодаря грамотно поставленному Зеркалу мое сердце ровно билось, не екая каждый раз, когда я слышала цоканье копыт. Но скоро я начну привлекать нездоровое внимание стражи, и никакое Зеркало мне здесь не помощник.

Наглость моя достигла таких высот, что я тихонько уселась на лавочку в парке, прилегающем к дворцовой площади. Стройные клены переговаривались у меня над головой, колючие декоративные елочки укрывали от нескромных взглядов, луна, выгрызенная на одну треть, серебрила деревья.

Одиночество и обида на несправедливость высших сил вели ожесточенную битву за преобладание в моем мрачном настроении. Победило одиночество — залезло в душу и по-хозяйски там развалилось, наводя свои порядки. В гости к новоселу тут же напросилась тоска, беспардонно приведя с собой хныкающую жалость.

Нахлынуло острое желание, чтобы находился рядом со мной сейчас хоть кто-нибудь! (Имперская стража не приветствуется.) Помог, защитил, образумил. Посоветовал, в конце концов! Зов соскользнул с губ тихой мелодией, без затруднений просачиваясь через Зеркало.

«А если погромче покричать? Авось кто и откликнется!» Ой, не сдержалась… Все равно уже пора уходить.

Время пребывания здесь ограничивалось получасом. Если доверять памяти Рисы, вскоре ночной патруль частым гребнем пройдется по центру города, выискивая маргинальные элементы. До этого следовало убраться в квартал, где не так блюдут закон и порядок. Посему, разогнав незваных гостей, я покинула притихший парк.

Заброшенные на плечо сумки мерно ударялись о спину при быстром шаге. В котелке, упрятанном в одну из них, тихонько позвякивала ложка. Обезлюдевшая мостовая легко ложилась под ноги. Улочки становились уже и извилистее. Фонари встречались все реже, пока не пропали совсем. Из окон, неплотно прикрытых ставнями, сочились свет и звуки человеческого присутствия. Я направилась в порт, делая внушительный круг, дабы обойти квартал магов. Знания, полученные от Рисы, на запрос о самом неблагоприятном районе выдали припортовый. Недобрая слава ходила в народе об этом квартале. Кладбище опять же недалеко.

Воздух постепенно напитывался влагой и кровососущими насекомыми. К треньканью в сумке добавились озлобленные хлопки, не спасавшие, к сожалению, от зудящих кнопок на коже. Слева от меня потянулись ряды темных складских помещений, справа выставка монументальных произведений искусства — надгробных изваяний.

Настало время выбора ночлега.

Либо направо, либо налево. Кладбище привлекало неохраняемостью и возможностью уединения, склады — отсутствием покойных соседей, сухостью и комфортабельностью. Пока я размышляла, склоняясь к складскому варианту, судьба резко опустила чашу выбора совсем в другую сторону.

По мостовой бодро зацокали копыта конного патруля Имперской стражи. Звук, не слышимый в этом квартале почти со дня основания, вызвал у местного населения шок. Обалдение вылилось в шуршание, пронесшееся чуть впереди отряда по всему кварталу. Я, недолго думая, сделала выбор в пользу погоста, поднырнув под не пожелавшую отвориться калитку. Парадные ворота находились с другой стороны кладбища, но бежать до них полквартала. Результатом этих действий стали ободранная щека и спасенная шкура. Мое тело оперативно укрылось за широкими крыльями скорбящего ангела.

Перестук копыт смолк перед заклинившей калиткой, заставив мое сердце забиться в два раза чаще. Тишина являла собой подробную иллюстрацию к определению «могильная». Обнаглевшие комары, коварно воспользовавшись преимуществом, начали жрать меня заживо. И сожрали бы, если бы топот не возобновился, удаляясь с каждой минутой.

Расправа моя была страшна! Восемь комариных трупов и не знаю еще сколько покалеченных. Довольная, я огляделась в поисках подходящего уютного склепа. Не для безвременно почивших комаров. Для себя.

Симпатичных склепов оказалось в достатке. Места на кладбище предоставлялись только для особо важных персон. Обычных граждан хоронили за стенами города, экономя на земельных участках, непомерно дорогих, как и во всех столицах. На каждом надгробии возрыдала чья-нибудь фигура. Предпочтение отдавалось ангелоподобным созданиям, застывшим в различных позах, далеких от Камасутры. Повсеместно росла аккуратная газонная травка, не травмированная безалаберным бурьяном. В самом конце кладбища находилась сторожка смотрителя, в которой тот запирался ночью на все запоры. Такая предосторожность возникла вследствие того, что первое время здесь частенько недосчитывались сторожей, опрометчиво пренебрегших простыми правилами безопасности. В компании столь «жизнерадостных» воспоминаний Рисы я пробиралась в глубь кладбища.

Мягкая земля не внушала доверия. Как-то сразу вспоминались все виденные мной фильмы ужасов, где из благодатной кладбищенской почвы лезли скрюченные конечности и хватали заблудшего в такое неподходящее время путника за ноги. Поэтому я передвигалась по территории как по минному полю, придерживаясь выложенных плиткой дорожек, хотя занятия с алной Ордена дали мне реальное представление о Некромантии, которое развенчивало большинство мифов, эксплуатируемых современным кинематографом. Но менее страшно от этого не становилось…

— Ну и какой склеп выбрать? — Заданный вслух вопрос меня несколько приободрил.

— Берите моего хозяина, — великодушно разрешил чей-то хрипящий голос. — Он все одно пустует. Будьте как дома.

Леденящий, пронзающий ночную тишину, как нож опытного убийцы сердце «клиента», вопль не сорвался с моих губ исключительно потому, что у меня отнялся голос. Для ошалелого воя имелся замечательный повод — стоящий в десяти метрах от меня самый настоящий зомби.

Перепутать мертвяка с живым человеком может только дилетант, даже если труп такой качественный, как этот, — за гнойно-зеленую дымку некромагии, окутывающую тело, безошибочно цеплялся вооруженный волшбой взгляд. Лунный свет позволял неплохо рассмотреть этот продукт Некромантии. Ввалившиеся глаза на обтянутом кожей черепе, не мигая, в ответ уставились на меня. Нестарый еще мужчина за тридцать. Был. До того как его осчастливили второй «жизнью». Следов насильственной смерти не видно — при беглом осмотре. Возможно, под застегнутым на все пуговицы камзолом красовалось аккуратное отверстие от клинка. Не аристократ: фактура не та, но приближенный.

«Свеженький, от смерти пара неделек», — определил мой натасканный на подробных иллюстрациях в фолианте «Лики Смерти» взгляд.

Теорию Некромантии я худо-бедно осилила. Исключительно основы, на остальное просто не хватило времени. Тем более что разновидностей нежити как грязи. Приблизительно их можно подразделить на три большие группы: безмозглые, со средним интеллектом и высокоинтеллектуальные. Причины восставания нежити также разнились: массовый мор, суицид, неподобающее погребение (или вовсе его отсутствие), проклятие. При благоприятных условиях (повлиять могли и положение Луны, и противостояние планет — обстоятельства каждого случая строго специфичны) нежить вылезала из земли как грибы после дождя. По-хорошему для самостоятельного поднятия-упокоения требовался не год и не два занятий с опытным наставником. Чуть зазевался на ритуале и уже сам пополнил ряды противника.

Рука инстинктивно схватилась за рукоять Неотразимой, с тихим шорохом вытаскивая ее из ножен. Сразу полегчало: спокойствие вливалось через прикосновение к невозмутимому металлу.

— Ты чей будешь? — Заданный мной шепотом (чтобы не сорваться на визг) вопрос был весьма обоснованным.

Насколько я помнила из уроков, в благополучных срединных землях Империи мертвяки редко получались самостоятельно. Не восставали из могил самопроизвольно и сами туда не укладывались. Их поднимали, а когда в них отпадала необходимость, упокаивали. Здесь требовалась осознанная отдача Силы, а не просто ее, простите, недержание. И проводить ритуал должен некромант — человек, имеющий к данному виду волшбы талант и врожденную небрезгливость. Способности к Некромантии теоретически в моем арсенале имелись, а вот опыта не хватало, так как практикум по этому виду нежити аалона Ренита обещала только на будущий год. Что тоже не очень обнадеживало, так как, по слухам, практические занятия сводились к изрублению мертвяка на шевелящийся фарш с последующим его упокоением какой-нибудь не обделенной этим талантом алоной.

— Магистра Некромантии Самота, лицензия номер семь четыре пять шесть девять восемь дробь три восемь, — сдал хозяина с потрохами мертвяк.

Все правильно — врать зомби тоже не могут.

— Сертификат? — Сип, вырывавшийся из моего горла, был под стать звукам, издаваемым мертвяком.

Это где-нибудь в Ивиле, поближе к Разлому, и не разобрать, где чей мертвяк, а тут, в столице, им ведется строжайший учет. Наверняка зомби уже оприходовали в Гильдии.

— Два пять шесть, пожалован — день шестой, месяц Исцеляющих, год четыреста второй от пришествия по новому летоисчислению, — заученно отбарабанил он.

Тысчонку лет назад, когда маги и церковники еще жили одной дружной семьей, месяцы назвали красиво и вычурно — в честь того вида магии, который обретал наибольшую силу в соответственный период. Но годиков через пятьсот Гильдия и Церковь пошли разными дорожками, далекими друг от друга, и со стороны Храма предпринимались неоднократные попытки поменять названия на более благозвучные (с их точки зрения) в честь святых, которых за эти полтыщи лет набралось предостаточно. Но все давно привыкли к устоявшимся названиям, и от настойчивых предложений Имперская канцелярия просто отмахивалась. Простому люду на эти разборки в верхах было поплевать и растереть, так как в народе давно ходил близкий и понятный ему календарь. Вышеупомянутый август там по-простому звался «справник».

Надо же, почти не ошиблась с возрастом!

— Задание? — спросила я уже окрепшим голосом.

Он сделал один шаг вперед, заставив меня нервно вздрогнуть и настороженно приготовиться к нападению.

— Зов, — проскрипело в ответ.

В моей голове заклубилась смутная догадка.

— Чей? — Такие вещи требуют немедленного уточнения.

— Госпожа позвала. Госпоже нужна помощь — я пришел. — Его мертвые глаза, не моргая, продолжали смотреть на меня.

— Госпожа — это не я случайно? — поспешила я внести ясность.

— Да, — скрип в подтверждение.

«Кому там было одиноко? О Повелительница, призывающая мертвых!» Тьфу. Да не зазывала я никого!

— А другой призванной нежити, кроме тебя, здесь нет? — Меня очень волновало, не зацепило ли моим Зовом еще парочку таких очаровашек.

— Нет, — успокоил зомби.

Я вздохнула с облегчением и на всякий случай переспросила:

— Точно никакой?

— Только вампир, — невыразительно уточнил мертвяк. — Охота.

— Г-гд-де-е-е?!

— За скульптурой плачущей девы.

Взгляд, брошенный искоса на обозначенное надгробие, ничего не дал. Мраморная дева, обратившая свой заплаканный лик к равнодушным небесам, не вызывала подозрений. А вот стоящий напротив меня зомби — очень даже.

Но следом произошли два события, поменявшие мои приоритеты опасности: браслет предупреждающе обжег левое плечо раскаленной болью, которая развернула меня к метнувшейся черной тени. Отрубленная рука со скрюченными пальцами сигнальной ракетой взмыла вверх и шмякнулась у дальней ограды. Вампир обиженно заскулил и кинулся вслед за потерянной конечностью. Если бы у меня имелась секунда на размышление, я, громко вереща, шарахнулась бы от нечисти, благодаря чему приобрела бы постоянную прописку на этом элитном кладбище. Но происходящее вокруг было настолько неправдоподобным, что внутренний предохранитель осторожности, сгорев, лишил меня способности пугаться.

— Ну показывай свой склеп, — приказала я зомби, так и не двинувшемуся с места. — Хватит уже привлекать нездоровое внимание.

Помещение оказалось чистеньким, уютным и незатхлым. А главное — пустым. Мелкий магический светляк, паривший впереди меня, осветил каменный постамент, оказавшийся неожиданно свободным от гроба. Я взобралась на него и уселась по-турецки, поудобнее взявшись за рукоять Неотразимой.

— Заходи.

Мертвяк, мявшийся по моему приказу в трех метрах от двери, прошел внутрь.

— Закрой дверь и сядь возле нее. — Идея провести ночь в склепе наедине с зомби меня не вдохновляла, но лучше иметь его на глазах, чем отпустить к хозяину.

Он выполнил веленое. В воздухе разнесся легкоузнаваемый запах бальзамирующего масла, от которого приторно запершило в горле. Вспомнились занятия с аалоной Ренитой и щедро политые этим составом образцы, сберегаемые для того, чтобы наши неопытные ручки смогли поглумиться над ними в свое удовольствие.

Вот халявщик! Самот этот. Экономит Силу на заклятии Сохранности, заменяя его дешевым маслом! Скопидом.

«Не боишься, что зомби тебя того… съест?» Вряд ли. Он находится под действием Зова, поэтому весьма ко мне благосклонен. К тому же по всем внешним признакам мертвяка кормили совсем недавно — бодренький уж слишком.

В дверь вежливо поскребли.

— Госпожа, разрешите войти, — смиренно попросил низкий, вкрадчивый голос.

Я искренне рассмеялась:

— Размечтался! Может, тебе еще моей кровушки нацедить?

— Буду премного благодарен, — оживился за дверью вампир.

— Брысь! — Хватит с меня на сегодня учтивости.

На улице обиженно замолчали.

— Как тебя зовут?

— Валериус, — тут же подал голос кровосос.

— Кыш, я сказала! Не с тобой разговаривают!

Зомби после повторного вопроса сообразил, что обращаются к нему.

— Не знаю.

«Какое редкое имя». Это не повод для сарказма. Как же я могла забыть! Восставшие первой и второй, по общей классификации, групп не помнят ни имен, ни прошлого.

— Нехорошо без имени. А как тебя хозяин зовет?

Мертвяк ненадолго задумался, после чего выдал:

— «Эй, Ты».

«Потрясающего воображения человек!» Придется дать бедняге имя.

Я окинула восставшего мертвеца взглядом, прикидывая, как бы его наречь. Интимный сумрак не делал ходячий труп привлекательнее. Редкие каштановые волосы торчали клоками. Нос еще не ввалился, но через пару неделек, если некромант будет и дальше жадничать Силу на заклятие Сохранности, зомби станет похож на жертву сифилиса. Сухопарый при жизни мужчина, сейчас он смахивал на обтянутый кожей скелет. Я внезапно поняла, кого он мне так сильно напоминает. Владимира Ивановича Шкляра — хорошего знакомого шефа. Весь офис единодушно присвоил ему подпольное прозвище Черепок С Ушками, отвергнув даже не менее заманчивое Суповой Набор.

— Будешь отзываться на Вовчика, — постановила я, прикинув, что обращаться к нему по имени-отчеству долго, а кличка Черепок звучит несколько двусмысленно в данном случае.

— Хорошо, — безропотно согласился новонареченный Вовчик.

Теперь можно продолжить опрос.

— Что ты хочешь?

— Крови, — опять заныл несносный вампир.

Я мужественно смолчала и через минуту снова обратилась к мертвяку с тем же вопросом.

— Покоя.

Дать ему упокоение не в моих силах. Нет, теоретически это возможно. Но на такой всплеск Силы, вбуханной в ритуал по упокоению чужого прикормленного зомби, сбежится весь цвет Гильдии в сопровождении половины Имперской стражи.

— Чей это склеп? — Я предпочла поменять тему.

Неосведомленный вампир смолчал.

— Моего хозяина.

Этой ценной информацией я уже обладала.

— Самота?

— Да.

— А зачем ему, живому, склеп?

— Надо.

«Очень оживленный разговор!» Да уж.

— Госпожа… — вновь занудели за дверью.

— Да что ты ко мне привязался! — вышла я из себя. — Столько в округе доноров ходит, а ты ломишься в чужой склеп!

Наконец-то воцарилась тишина. Но ненадолго.

— Куда я пойду с отрубленной рукой? — горестно вопросил обнаглевший тип. — Крови-то на сращение нет.

— Постучи к смотрителю, может, он тебя облагодетельствует? — внесла я рацпредложение.

— Постучишься туда, как же! На стенах ни толина без заговорных рун нет. Госпожа, пожалейте калеку, лишенного руки.

Жалобное хныканье вызвало у меня новую вспышку раздражения.

— Сейчас вот выйду и головы для полного комплекта лишу, — пригрозила я. — Чтобы зря не жаловался.

После высказанной мной угрозы за стенами склепа разом все стихло. В непоколебимом молчании прошло больше часа. В мирной тишине глаза начали устало закрываться, несмотря на неблагоприятные внешние факторы в виде зомби у двери и вампира за оной. Пришлось срочно изобразить руну Бодрости, презрев досадные последствия в виде мигрени. Сила восстановилась практически полностью, и требуемая загогулина далась мне почти без усилий.

По-моему, наклон у руны был на градус больше, чем необходимо. Эйфория затопила сознание. Я резво вскочила на ноги, решив воспользоваться возможностью размяться парочкой боевых приемчиков.

— Выметайся! — дала я команду зомби.

Он в недоумении остался на месте. Приказ потребовал некоторой доработки.

— На улицу. — И торопливо добавила: — Быстро!

Свежий воздух хлынул в помещение, выветривая вонь бальзамирующего масла и ударяя в опьяненную голову. В нетерпении я шагнула за порог.

— Валериус! — Мой зовущий голос был столь же приторен, как и запах, которым провонял мертвяк.

Тот поторопился прийти на зов. Он не спешил нападать, давая мне возможность увидеть его во всей красе.

Не вампир — сплошное разочарование! Худенький, казавшийся просто тощим в черном камзоле, болтавшемся на узких плечах. Ножки в сапогах с широкими голенищами — как карандаши в стакане. Не выше метра шестидесяти. Зачесанные назад русые волосы открывали оттопыренные уши, клыки надежно прятались за плотно сжатыми, тонкими губами, выцветшие глаза навыкате пытались изобразить гипнотизирующий взгляд. Безуспешно. Он осторожно положил отрубленную руку на землю перед собой, не спуская с меня глаз. Правый обрубок беспомощно дергался в направлении недостающей части.

— Вовчик, забери у Валериуса руку. Нам сгодится, если уж ему она недорога.

Зомби отправился выполнять отданный насмешливым голосом приказ. Его не удалось привести в исполнение по объективным причинам: Вовчик, перелетев через два надгробия, впечатался в третье, рядом с которым и свалился мешком с костями. Вампир нахально улыбнулся, продемонстрировав внушающие уважение клыки. Я покрепче перехватила рукоять Неотразимой обеими руками. Но кровопийца остался на месте, не делая никаких угрожающих движений.

Я тоже не спешила с нападением, выжидая. Давать противнику преимущество необдуманной атакой — это не то, чему меня учила аалона Валента. Избыток бодрости горячил кровь, но не настолько, чтобы безрассудно кинуться в бой.

— Позвольте предложить сделку, госпожа, — нарушил настороженное молчание вампир, неудачно попытавшись изобразить одной рукой умиротворяющий жест.

— Мне будет не хватать моей крови в венах, знаешь ли. — Я усмехнулась. — Вряд ли ты способен предложить что-то, способное заменить ее потерю.

— Вечная жизнь?

Я расхохоталась ему в лицо:

— Поищи другую идиотку на такую вечность!

Взбодрившийся было вампир погрустнел. Но у него, как оказалось, действительно имелось то, что меня заинтересовало.

— А госпожа не любопытствует, как можно выбраться из города?

Пальцы сжали рукоять меча до боли в суставах. Выбраться из города! Это было практически единственное, что меня интересовало в данный момент.

— С чего ты взял, что меня это занимает? — Я деревянно пожала плечами. — Может, я решила здесь поселиться — такое дивное, тихое кладбище!

Преувеличенно бодрый голос даже мне резал фальшью слух, что уж говорить о чутком вампире. Клыкастая улыбка стала просто неприлично широкой.

— Не в том ли чудесном склепе? — ехидно поинтересовался он.

Я открыла рот, чтобы подтвердить собственное желание, и тут же захлопнула, сообразив, в каком качестве хочет меня туда поселить этот надоедливый тип.

Его глаза поймали мой угрюмый взгляд. И мир вокруг преобразился — из депрессивно черного трансформируясь в уютно желтый.

…Солнечный свет красит деревянную поверхность кухонных шкафчиков в цвет теплого липового меда. Бабуля, сидя за столом, целеустремленно разделывает селедку для моего любимого салата. Спина по-королевски выпрямлена, пальцы работают ножом, как скальпелем, с хирургической точностью отделяя мясо от костей. Голова, не склоняющаяся под тяжелым узлом седых волос, поворачивается ко мне.

— Аурелия, — строгий Бабулин голос всегда теплеет, когда произносит мое имя, — закатай мне рукава, солнышко. Как бы не запачкать.

Не успела я положить нож, которым чистила картошку, как на кухню вваливается разудалый зомби-сантехник.

— Госпоже потребна моя помощь? — Звук, оставляемый проводимым по стеклу пенопластом, приятнее его скрипящего голоса.

Обнаглели в ЖЭКе! Уже мертвяков в сантехники не гнушаются брать. А чем прикажете с ним расплачиваться?! Вряд ли он возьмет традиционную пол-литру…

Окружающее стремительно выцветало, устало возвращая себе привычный окрас. Нет кухни — она осталась в моем мире, нет Бабули — она уже давно на кладбище, далеко не таком роскошном. И только мертвяк остался прежним.

Глаза вампира перестали быть блеклыми — предвкушение крови залило их красным. Язык голодно мелькал между ощеренными зубами.

«Проголодался, бедненький!» Сейчас накормлю. Надеюсь, ему нравится острое.

— Иди же ко мне, девочка, — еще раз позвал он.

Иду, мальчик.

В шаге от нежити Неотразимая взвилась в воздух. Скупое, почти без замаха, рассчитанное до миллиметра движение отозвалось резкой болью в кисти. Я выполнила обещанное. Лопоухая голова скатилась как созревший кочан капусты. Туловище сырым тестом упало следом. Останки стремительно мумифицировались — время забирало отпущенное им в кредит. Обезглавленное тело не вызывало у меня никаких чувств — их просто не осталось после ночи, проведенной в такой странной компании.

— Да ты, дружок, у нас совсем молоденький! — Острие Неотразимой гадливо поддело ссохшуюся мумию, переворачивая ее на спину.

Десяточек едва стукнул. Согласно все тому же справочнику о посмертии, вампиры постарше рассыпаются на косточки, а после пары-тройки сотен лет нежизни — вообще прахом. А у этого еще и кожа сохранилась!

Зомби не подходил ко мне ближе чем на три шага, словно чувствуя неприятие. Я задумчиво посмотрела сначала на него, затем на труп перед собой и попросила:

— Вовчик, убери здесь, пожалуйста.

Он трудолюбиво скатил в кучу разобранного на запчасти Валериуса, сгреб это в охапку и беспомощно уставился на меня.

— В склеп неси. — Я злорадно улыбнулась, представив «радость» Самота при его следующем посещении последнего пристанища.

«Зачем пустовать такому замечательному постаменту». Угу.

Мертвяк споро вернулся. В нетерпении переминаясь на месте, он обеспокоенно посматривал на восток, где темно-синий край небосвода собирался вылинять в светло-серый.

— Пора?

Вовчик кивнул, клацнув челюстью.

— Иди уж, — свеликодушничала я. — Все равно больше ничем не поможешь. Буду теперь сама соображать, как выбраться из города…

Я не знала, что еще сказать. Благодарить его бесполезно — не оценит, просить молчать о нашей встрече бессмысленно — мертвые не могут врать (радовало одно — для того чтобы узнать от них правду, нужно задавать правильные вопросы).

— Прощай, — неслышно слетело с моих губ.

— Порт, — скрипнул зомби в ответ и, не мудрствуя, потопал прямо к парадным воротам.

Неотразимая упряталась в ножны: руки устали держать тяжелый меч. Мой взгляд проследил неторопливый путь Вовчика к выходу с кладбища, прежде чем подняться вверх. Небо светлело на полутон с каждой минутой. Я посмотрела на запястье — руна выцветала синхронно с небосводом. Позаимствованная бодрость подходила к своему логическому завершению, привычно сменяясь усталостью и сдавливающей виски головной болью. Вскоре район, просыпающийся всегда прежде спальных, оживет. Закопошатся рабочие на складах, нагружая паромы к утреннему отбытию.

Порт.