Трофей мажора (СИ)

Глава 50

Перезвоните мне, срочно. Ваш отец в больнице.

Это сообщение у меня до сих пор из головы не выходит. Гром среди ясного неба. Разумеется, я перезвонила сразу же, и не задумываясь, что уже ночь.

Но в больнице нас с Антоном приняли только утром. И я узнала, что отец находится не в сознании. Ему сделали операцию на сердце, но он так и не очнулся.

Мне, вдруг, вспомнилось выражение: «Жизнь как кубик рубика, с одной стороны складывается, с другой стороны — нет.» Это про меня. Как только моя личная жизнь пошла на лад, как все остальное… начало рушиться.

Мечтаю, чтобы все стороны моей жизни сложились. Мечтаю почувствовать себя счастливой во всем.

Мечтаю собрать идеальный кубик.

— Поверить не могу, что папа мне ничего не рассказал, — бубню сквозь водопад слез, глядя на доктора, склонившегося над огромной толстой картой болезни. — Как он мог так!

— Он не хотел вас тревожить, Варвара. Сказал, что вам ни в коем случае нельзя нервничать, — деловито, но с толикой сочувствия, отвечает врач. — Я давно наблюдаю вашего отца. Он продолжал работать, несмотря на введенные ограничения, и попутно готовился к операции. На консилиуме было единогласно решено оперировать, но мы предполагали, что результат может быть неудачным. Так и вышло. Шансы были мизерные, но ваш папа был уверен, что все будет хорошо.

— Не…неудчным, — повторяю, шумно всхлипнув. — Что же делать? Как же… Что? Он… Он умрет?

— Мы сделали все, что смогли, и я, увы, больше помочь не смогу. Нужна еще одна операция. Но сделать ее сможет более квалифицированный доктор. Я изначально настаивал на ней, но ваш отец уперся рогом, кричал, что это под его ответственность.

— Хорошо, давайте сделаем еще одну операцию.

— К сожалению, она не бесплатна. Клиника готова сделать скидку, но все же сумма будет не маленькой. По этой причине ваш отец и отказался от нее, а мы не имели право настаивать. Не у всех есть средства, тем более такие, — он подает мне лист, на котором указана требуемая сумма, и я чуть не сваливаюсь со стула.

— О, боже, у нас нет таких денег!

Во рту собирается вкус горечи и слез.

И безнадеги.

Что же делать? Попросить денег у Антона? Это первая мысль, но я тут же ее отгоняю. Это слишком много. Я не могу.

Но… мой папа. Ради него я готова и умолять. Ради него я отдам все, что у меня есть. Как же быть…

— Варвара, — доктор снимает очки-половинки, и его взгляд смягчается. — Мы с вашим отцом уже очень много лет общаемся, я не просто его лечащий врач, я его друг еще со времен… то есть… я знал вашу маму. Они с моей женой были близкими подругами в школе, — он делает небольшую заминку, я поднимаю на него заплаканный глаз. — Я бы мог одолжить небольшую сумму, покрывающую часть затрат на операцию, я уже говорил ему много раз, но он отмахивался от меня. Я дал слово, что в случае неудачи… в случае, если его не получится спасти, вы не останетесь одна, я буду поддерживать вас в дальнейшем… моя семья поможет вам, всем, чем сможет… но все же, хоть он меня за это будет ненавидеть, все же я готов просить…

— Петр Александрович, спасибо вам за поддержку, но я не вполне понимаю, к чему вы ведете?

— Варя, вы в курсе, что отец собирал вам деньги, чтобы после университета вы могли пройти практику заграницей? Это его мечта. Он был одержим ею. Постоянно твердил, что у вас большое будущее.

— Извините, но я не думаю, что сумма, которую он успел накопить, настолько баснословная.

— Настолько, поверьте мне, знаю. А остальную часть добавлю я, — убеждает меня он. — Я обещал ему, что не заикнусь об этом вам, какой бы не был расклад. Но я не могу иначе. От этого зависит его жизнь. Вы уже совершеннолетняя, и можете снять всю сумму со счета. У меня на руках все документы, перед операцией он передал мне контакты вашего юриста. Я решился и уже пообщался с ним, проблем не возникнет. По договору, как только вам стукнуло восемнадцать, все деньги официально принадлежат вам, и вы имеете право распорядиться ими по вашему желанию. Однако, ваш папа был уверен, что ваши желания совпадут с его. Будто, вы и не подумаете тратить «свою мечту» на его здоровье.

Смотрю на него ошарашенно. Отец скопил так много денег для меня? Теперь понятно, почему он не вылезал с работы. Мой дурак… какой же дурак… неужели он думает, что он менее ценен, чем моя учеба? Как он мог даже предположить такое? Дурак…

— Конечно, о чем речь… конечно! — вскакиваю со стула, сердце громыхает в груди. — Что делать сейчас? Когда можно будет сделать эту операцию?

Не знаю, за что схватиться. Руки трясутся, состояние — горько-взбудораженное.

Но радость от полученной информации сильнее. Мой папочка будет жив, он будет здоров и невредим. С ним все будет хорошо!

— Сейчас нужно будет подписать ряд документов, остальное — на мне. Еще вам нужно будет связаться с юристом, поехать к нему, выполнить все его указания, затем, снять деньги. Либо, вы можете сразу перевести их на счет клиники, — он протягивает мне реквизиты. — С документами хорошо ознакомьтесь. И, Варь! — он останавливает меня голосом, прежде чем я вылетаю из кабинета, — мы по-прежнему не можем дать стопроцентной гарантии… только надеяться.

— Да, — киваю ему, снова заливаясь горькими слезами. — Мы используем любой шанс.

— И еще, Варь, если можно, на Ты? — он приподнимается. Я киваю. — Что с твоим глазом произошло?

— Оу, — я дергаюсь, доставая из кармана розовые очки — сердечки. — На физкультуре мяч попал. Несколько раз подряд…

Если он и правда близкий друг моего отца, настолько, что даже знает сумму на личном счету, то наверняка, наслышан о моих великих неудачах в спорте. И не будет удивлен.

Он согласно кивает, хотя выражение его лица остается крайне недоверчивым.

Прочитав все документы и поставив подпись, выхожу в холл больницы, там меня встречает Антон, протягивает стаканчик горячего кофе.

— Садись, — указывает на диванчик. — Тебе надо поесть. Я взял тебе капучино и круассан.

Я думала мне кусок в горло не полезет, но от бешеного прилива радости и надежды, съедаю моментально, ощущая себя наполненной силами.

— Я уже все знаю. Слышал про операцию, медсестры шептались, — указывает глазами на девушек в белой форме, которые щебечут между собой.

— Подслушивал? Ушки развесил?

— Да, — отрезает без зазрения совести. — Моя помощь нужна?

— Нет.

— Я так понял, что сумма на операцию довольно боль…

— У нас есть, — строго останавливаю его. — Спасибо, Антон. Спасибо тебе, — кидаюсь ему на шею. Обнимаю. Вдыхаю его вкусный запах. Наслаждаюсь. Он нежно гладит меня по спине. — Спасибо.

— За что? Я ничего не сделал, но я могу. Хочу помочь.

— Я же сказала, средства есть. Ты можешь отвезти меня к юристу? А потом в банк. Я все расскажу по дороге.

— Хорошо, — Антон внимательно вглядывается в мое лицо. — Сделаю все, что скажешь.

— Но это займет не мало времени. Мы больше часа добирались сюда, в самый центр. А юрист вообще ждет в городке, где мы с папой жили раньше. Ничего, что ты пропустишь школу? Вернемся только к вечеру, либо вообще ночью.

— Люблю прогуливать, — отшучивается он, но его голос серьёзен. — Обещай, что если нужна будет моя помощь в деньгах, ты мне скажешь.

Сглатываю. Не уверена.

— Антон…

— НеМалявка, обещай. Сейчас же, — грубо требует он. — Если тебе нужны будут деньги, ты сразу же идешь ко мне. Не корчишь из себя недотрогу и независимую женщину.

— Независимая женщина — звучит отлично.

— НеМалявка…

— Обещаю.

— Хорошо, — он все еще подозрительно вглядывается. — Поехали?

— Поехали.

Наше мини-путешествие проходит спокойно. В машине мы много болтаем о всякой ерунде, Антон всеми силами старается меня отвлечь, чтобы я не впадала в отчаяние. Я даже немного смеюсь над его дурацкими шутками. Любуюсь дождливым пейзажем за окном, а еще уверенным поведением Антона за рулем. К полудню приезжаем в городок, где я жила и училась ранее в классе с Ильей.

С юристом тоже все решаем быстро. После поставленной мною подписи, права на денежные средства на счету полностью принадлежат мне.

Перед тем, как отправиться обратно, мы заходим в кафе пообедать. Я съедаю тарелку супа, вылавливаю из блюда Антона несколько поджаренных хрустящих картофелин, и заедаю все это парочкой сахарных булочек.

И еще заливаю в себя две чашки кофе.

Бессонная ночь дает о себе знать.

На обратном пути все же засыпаю. Кофеин не всегда спасает ситуацию.

— Надеюсь, я не сильно храпела? — спрашиваю по приезду, открыв глаз и захлопнув рот.

Представляю свой вид со стороны. Слюнки хоть со рта не капали, и на том спасибо. Впрочем, я не уверена. Что-то у меня кофта под горлом влажноватая. Подозрительное пятнышко.

— Ты гудела, громче паровоза, — басит Антон. — Даже музыка не спасла.

— Но ты выключил музыку, когда я начала засыпать! — шикаю на него, разминая шею.

Он поворачивает ко мне до чертиков насмешливое лицо. Взглядом смущает.

В банке провожу больше времени. Мне сообщают, что деньги на счет поступят в течении трех дней. Я беру выписку и еще раз заезжаю в больницу, чтобы отдать ее Петру Александровичу. Он уверяет, что отца начнут оперировать без отлагательств. И что меня будут держать в курсе дела.

— Обещаю, что отдам долг в ближайшее время. Я найду подработку и…

— Нет, Варь, тебе надо учиться. По поводу долга — не волнуйся. Мы не торопим. Когда-нибудь отдадите, — он махает рукой, мол, не к спеху. — Когда нибуу-удь.

Но я такой вариант не принимаю. В любом случае, мне сообщили, что после операции отцу потребуется реабилитация, а также прием дорогих медикаментов.

К тому же нужно вносить часть оплаты за дом, хотя мне об этом еще не напоминали, но я прекрасно понимаю, что это делать придется, без жилья остаться не хотелось бы. Не знаю, как там отец договорился на работе, пока он на больничном, но мне нужно будет это выяснить.

А еще — покупать себе на что-то еду.

Я обращусь к Антону в крайнем случае, не хочу просто так что-то от него принимать. Он итак подарил мне телефон. Мы только начали встречаться, он не обязан давать мне деньги. Я взрослая и смогу позаботиться о себе и об отце. Он слишком долго заботился обо мне. Пришло мое время.

— Я могу и сегодня переночевать у тебя? — интересуется Антон. — В комнате твоего папы? — добавляет мягко. — Не буду приставать. Я просто хочу быть рядом, чтобы ты не нервничала. Поддержать тебя.

— Я буду очень благодарна, — согласно киваю ему. — Спасибо тебе.

Дьяволенок все больше удивляет своим хорошим поведением.

Мы не задерживаемся долго на этот раз, обнимаемся, коротко целуемся и я тут же иду к себе. День был трудный, мы оба очень устали, и к тому же…

Хочу посмотреть объявления о работе.

Принимаю душ, наслаждаясь струями горячей воды.

Потом отвечаю на сообщения Ильи, уделяя ему достаточно времени. Рассказываю, что случилось с папой. Обещаю ему, что мы непременно увидимся, но я не знаю, когда это произойдет. А затем, принимаюсь за дело.

Захожу в вакансии и штудирую варианты. Нахожу несколько подходящих, добавляю их в закладки.

Когда укладываюсь, выключив свет, приходит сообщение от Антона. Закатываю глаз. Зачем писать мне, если мы в одном доме? В соседних комнатах!

«Спокойной ночи, моя маленькая неМалявка.»

От чувства нежности и безграничного счастья сводит все тело. Особенно — низ живота.

Бабочки начинают смущенно порхать и петь дифирамбы.

Но следом приходит фото, на котором я в машине дрыхну с открытым ртом. На груди прифотошоплен ярко-розовый слюнявчик.

Бабочки затыкаются и плашмя падают наземь.

«Спокойной ночи, придурок.»

Откидываюсь на подушку. Завтра после школы пойду на собеседование, если повезет.

Да здравствует взрослая жизнь…