Трофей мажора (СИ)

Глава 41

По сути, мяч должен был попасть в корзину, но прилетает четко в голову Ильи.

Бум!

И тут же звучит звук свистка.

Илья отпрыгивает на пару шагов, развернувшись вокруг своей оси, чуть не падает, склонившись касается ладонью пола, а затем — головы. Поднимается, оборачивается. Ошеломленно смотрит на Антона, медленно моргая.

Мы с Аринкой переглядываемся, будто по сговору удивленно раскрывая рты. У меня сердце екает.

В зале возникает громоздкая тишина. Как на трибунах, так и на площадке, народ стопорится, переглядывается и мешкается.

— Ой, промазал, — Антон неприязненно глядит на Илью, шумно дышит и невинно пожимает плечами.

— Да как так то?! — Степан Геннадьевич почесывает затылок. — Антон, ты же никогда…

Андрей Васильевич подходит к Илье.

— Ты в порядке? Живой хоть? Удар был что надо. Черт, да ты мог ему сотрясение выбить. Как ты вообще так умудрился?

— Голова не болит? — интересуется Паша, тоже подскочив к Илье. Сверкает недовольными глазами в сторону Антона.

Илья лишь отрицательно машет.

— Я в порядке.

— Это случайность, — Антон сводит брови на переносице. — Я же сказал — случайность…

— Хорошо, — Илья расплывается в улыбке, дружелюбно кивает Антону. — Без обид, все окей, — ладонь к голове прикладывает, потирает. — Это не просто игра — это поле битвы, здесь всякое может случиться, верно?

— Продолжаем? — гремит Андрей Васильевич.

— Нет, давайте перерыв, — возражает Степан. — Может, парню в медпункт надо?

— Нет — нет, перерыв только был, все нормально, честно, продолжаем, — успокаивает Илья. — Все в порядке, уже не болит. Я почти не заметил, серьёзно. У вас тут не мяч, а пуховая подушка, — отшучивается.

— Да не волнуйтесь вы так. У Ильюхи бошка, как бронепоезд, — выдает Пашка. — Мы в «молодые» годы собственным черепом бутылки колотили. Так еще после этого он умудрялся витать на первом месте учеников школы. Непробиваемый котяра.

— Ага, зато ты с тех пор отупел, — со смешком бормочет Илья. — Говорил тебе — малышня, не повторяй за избранным. Опасно для жизни. Теперь никогда не излечишься.

Звучит громкий смех. Возникшее напряжение в зале в мгновение сходит на нет. Только Антон не смеется. Топчется на месте, взгляд мрачнее тучи.

— Отлично, тогда расходимся по своим позициям, — Андрей Васильевич с улыбкой подносит свисток к губам.

— Стой, — снова вмешивается Степан. — Нет, Андрей Васильевич, давайте все же сделаем еще один перерыв. Пойдемте кофе выпьем, я с утра без кофеина мучаюсь. Помираю уже. У нас весь день впереди. И завтра еще. Как раз еще немного, и остальных ребят уже на уроки отпустим, и никто не будет отвлекать команду.

Девчонки на трибунах разочарованно вздыхают.

— Заметано, — соглашается тот. — Перерыв. Я бы тоже что-нибудь перекусил. Честно говоря, в автобусе умаялся. — обводит толпу смурным взглядом. — Ведем себя тихо. И чтобы без глупостей! Мы скоро вернемся.

Тренера уходят. Парни начинают переговариваться, смеяться. Подходят к Илье, поочередно ободряюще похлопывают его по плечу.

Я поглядываю на Антона. И как он так умудрился? Говорили, что он идеальный игрок. Если уж выхватит мяч — никогда не промажет.

Очень странно. Даже не извинился перед Ильей.

Он явно не в себе.

Будто почуяв мое внимание, переводит взгляд на меня. Щурится, и расходится в холодной усмешке. В этот момент он вызывает у меня отторжение.

Я розовею и отворачиваюсь к Аринке.

— Хочешь? — она достает жевательные фруктовые конфетки.

— Давай, — беру горсть, лишь бы отвлечься. В рот закидываю и кривлюсь. — Ммм, кисленькие… буээ…

— А мне? — Илья опять возле нас тусует. — Угостите?

Аринка смущенно улыбается. Кидает ему в руки несколько.

— Они кислющие, — предупреждаю его.

Он не обращает внимания, закидывает в рот, даже не морщится, улыбается и глаза с наслаждением прикрывает.

— Как ты? — участливо интересуюсь. — Точно не болит?

А вот тут он начинает морщиться, причем, очень сильно. Прикладывает руку к затылку.

— Болит, очень болит, — стонет. — Умираю, Покемон…

— Ооо… — я глаза распахиваю шире. — Может, все же пойдешь к медсестре? — говорю на выдохе.

— Ой, неее… терпеть не могу врачей, — он взгляд делает трогательным.

— Да. Я их тоже не переношу…

— У нас столько общего… А ты можешь помочь?

— Я? Как же я тебе помогу?

— Надо приласкать, — прихрамывая подходит впритык к ряду, на носочки поднимается, голову ко мне подставляет. — Сразу пройдет…

Мы с Аринкой снова как по заказу переглядываемся и начинаем хохотать, хватаясь за животы.

— А хромаешь чего? Тебе голову ударили, а не ногу, — улыбаюсь.

— Знаешь, у меня внезапно все заболело.

— Ой, симулянтищее… — рядом маячит Паша, в руках мяч вертит. Вздыхает и глаза закатывает.

— Так что? — Илья игнорирует друга, на меня смотрит с ухмылкой. — Спасешь раненого?

Я непонимающе, но по-прежнему улыбаясь, гляжу на него. Он явно в хорошем настроении, не смотря ни на что. Привстаю, тянусь к его волосам.

— Ты, вроде, говорил, что не больно. И чего стоят твои слова… — звучит грубый голос.

Останавливаюсь с вытянутой рукой, замираю. Голову поворачиваю, Антон рядом, недоброжелательно на Илью смотрит. Тот тоже на него взгляд медленно переводит.

— У тебя со мной какие-то проблемы? — голос не повышает. Реально озадачен.

— Да что ты, я просто за тебя переживаю, — парирует Антон. — Чувствую себя крайне виноватым.

Антон чувствует себя виноватым? Я от удивления теряюсь. На Аринку смотрю, она губу оттопыривает, плечом пожимает.

— Дружище, не волнуйся. Я готов тебя понять и простить, — не уступает в иронии Илья. — Свали с миром.

Снова ко мне поворачивается, решив, что на этом разговор закончен.

— Ну что, Покемон? Излечишь?

— Зато я себя понять и простить не готов, — не унимается Антон, останавливая меня ледяным взглядом, от которого по телу холодок бежит. — Провожу тебя до медпункта. Тебе явно надо к доктору, пусть осмотрит твою ногу.

— Ну что ты, не утруждайся, я если что, сам дойду, — в голосе Ильи появляются нотки раздражения. — Доковыляю.

— Ты дороги не знаешь, не дай Бог заблудишься, — не унимается Антон. — Я ж потом от чувства вины не очищусь.

— А, так ты верующий? Понял теперь, отчего так нервничаешь.

— Мля, дружище, еще какой, в храм каждый день наведываюсь.

Я отчего-то прыскаю. Эта их мальчишеская перепалка выглядит смешной. Терминаторы, блин.

— Извини, но у тебя точно нет проблем?

— Так и быть, извиняю. Никаких проблем, просто не хочется, чтобы ты мою девушку напрягал. Она еще сама не до конца выздоровела, у нее нет времени на сердобольность раненым и прокаженным.

Илья в прямую струну выпрямляется. Я вздрагиваю и плюхаюсь на сиденье. Аринка же меня ногой под сиденьем начинает активно пихать:

— Кхе, кхе, — выводит меня из транса.

— Я не его девушка! — подскакиваю со своего места. — Он так шутит, — оправдываюсь, взирая на толпу, пленившую меня своим вниманием. — Вы же прекрасно знаете, у Антона чувство юмора такое… эээ… интересное.

Антон на меня смотрит, не двигается. Не моргает. Жевалками играет. Эмоциями нагнетает.

— Я тебе уже сказала, я — не твоя.

Илья усмехается. Глаза на него скашивает.

— Все с тобой ясно, — бормочет ему сухо. Его настроение ощутимо портится. — Вот, значит, какие у тебя проблемы.

Парни продолжают сверлить друг друга взглядами.

В помещении снова витает напряжение. Команды собираются в кучку, начинают подходить ближе, покашливать, занимая позицию по разные стороны друг от друга. Каждый готов встать на защиту своего капитана.

— Пацаны, че за разборки на пустом месте? — вмешивается Пашка. — Давайте лучше девчонок к нам позовем. Нафиг нам этот долбанный перерыв, после перерыва? Че за бред вообще придумали? Поиграем? — глядит на кучку, где сидит Люба, ее подруга Машка и остальные подпевалы, кивает им. Зазывающее улыбается. Они радостно подскакивают со своих мест, спускаются в зал.

Пашка их с головы до ног осматривает. Брови удивленно поднимает. Игроки бурно присвистывают.

— Воу… мы вроде на физкультуре, а не в клубе, — скользит удивленными глазами по мини-платьям и каблукам.

Девчонки как один взволнованно хихикают.

— Покемон, пойдем научу играть, — шепчет мне Илья. — Ты все еще боишься мяча?

— Эмм, — начинаю говорить, но не успеваю. — Я…

— Я ее сам научу. Ничего она не боится.

Илья видимо решает игнорировать Антона. Брови приподнимает, подбородком в сторону двигает, намекает мне, мол, давай, спускайся.

— Арин, пойдем со мной, — руку ее сжимаю, в надежде на поддержку. — Пожалуйста.

— Даже не знаю, — шелестит еле слышно. Я на нее внимание перевожу, взгляд, ее напуганный отслеживаю. Там Люба на нас с ненавистью глядит. — Я лучше тут посижу, — опять горстью закидывает конфетки в рот.

Я бы лучше тоже тут посидела, кислятину пожевала, но нехотя спускаюсь. Мне почему-то неудобно перед Ильей. Причины, почему я чувствую себя перед ним виноватой, мне не понятны, но я хочу сгладить ситуацию, которую создал Антон.

Такое ощущение, что я за это ответственна.

Неприятное чувство, что это из-за меня.

Илья хороший парень, а наша вражда в прошлом, кажется теперь глупой.

Парни рассыпаются по площадке, мячи из коробки достают. С девчонками начинают играть, по парам. Я к Илье подхожу.

— Вставай в позицию, вот так. Ноги шире, — моих плеч касается. Осанку мне поправляет.

— Вообще неправильно, — враждебно насмехается Антон. Руки на груди сложил, рядом стоит, наблюдает за нами. — И чему ты ее можешь научить. Сам сначала научись играть.

Мы продолжаем его игнорировать. Между собой общаемся. Илья мне заговорщицки подмигивает. Я в ответ улыбаюсь.

— Давай Покемон, — отходит на приличное расстояние. — Я бросаю, ты ловишь. Потом — попробую у тебя его выбить.

— Эээ… бросай только аккуратно, ты же знаешь, — понижаю голос. — Он мне в голову полетит.

— Смотри, мяч уже на мне отыгрался, — с улыбкой руку на свой затылок кладет. — После такого не прилетит.

— Почему — Покемон? — задумчиво спрашивает Антон.

Продолжаем играть. Делаем вид, что не слышим.

— Лови, — я глаза зажмуриваю и отпрыгиваю. Мяч мимо укатывается.

Антон за ним идет. Поднимает и кидает прямо в руки Илье.

— Готова?

Я киваю.

— Антон, у меня нет пары, — рядом Люба появляется. Встает около него, глазами наивно хлопает, кудряшки поправляет.

Илья мне мяч бросает. Я опять отскакиваю и нервно смеюсь.

— Антон, у меня нет пары, — повторяется Люба.

— А я тут причем? — зло цедит он сквозь зубы, вышагивая за мячом.

Люба цокает, опять на меня смотрит и что-то явно нелицеприятное обо мне комментирует. Я не расслышав, не переспрашиваю. Пропускаю мимо себя.

— Так ты ее никогда не научишь, — Антон опять поднимает мяч, прежде чем бросить Илье, вопрос задает: — Так почему «Покемон»?

— Это у нас личное, — с достоинством отвечает Илья.

Мяч ловит, мы продолжаем попытки. Антон с Любой продолжают наблюдать, он мрачно и насуплено — исподлобья. А она — с гневом.

— Мне надо с тобой поговорить, — шепчет ему. — Наедине…

При одном только взгляде на нее, я напрягаюсь. Но прислушиваюсь.

— Не видишь, я занят, — грубо отшивает. — Потом поговорим.

— Когда, потом?

— Когда у меня время будет, — отвечает еле слышно. — Сейчас. Я. Занят.

Она багровеет, фыркает и психованно разворачивается, в раздевалку шагает. Маша — за ней вприпрыжку бежит.

— Заканчиваем! — в зал входят тренера. — На улице солнце, вы знаете — у нас такое редкость. Собираемся — выходим. Поиграем на свежем воздухе. Девчонки, и мальчишки — он кивает нескольким парням на трибуне, которые не состоят в команде и не вышли к нам, залипают в телефоне — свободны.

— Спасибо тебе, — к Илье подхожу. — И… извини… — глазами на Антона показываю. Он в это время уходит в мужскую раздевалку. — Извини за него.

Илья с улыбкой кивает, губу прикусывает и вздыхает.

— Не бери в голову.

Зал постепенно пустеет. Я единственная из девушек помогаю Илье и еще нескольким парням собрать мячи в коробки.

Потом захожу в раздевалку, девчонки переодеваются, Аринка торопливо форму натягивает.

— Ты кушать пойдешь?

— Пойду, — киваю ей.

— Я быстро забегу в библиотеку, забыла книгу сдать, на меня уже ругаются. Не хочу быть в черном списке у нашей Шуры. Встретимся в буфете? Вместе сядем? — тараторит она. — Расскажешь все поподробнее? — глаза как у кота из Шрэка делает. — Ты же расскажешь, да?

Улыбаюсь. Шура наша библиотекарша, очень строгая женщина. Наверное, единственная, кого боятся ученики здешней школы.

— Давай, — с легкостью соглашаюсь. — Почему бы и нет. Расскажу.

Когда она уходит, я к шкафчику подхожу. Неспеша начинаю костюм снимать.

Тут, вдруг…

Хлоп, хлоп, хлоп, хлоп…

Словно петарды взрываются, дверцы шкафчиков поочередно захлопываются.

Я голову удивленно поднимаю.

О, нет. Устало вздыхаю.

— Опять? Никак не уймешься?

Стая гиен с противными улыбочками на меня идут. Сбиваются в кучку. Я спиной к своему шкафчику прислоняюсь.

На Любе только лица нет. Она меня прожигает ненавистью.

— Если это из-за Антона…

— Ччч… — подходит ближе. Руку протягивает, за волосы хватает и тянет мою голову вниз. Ногтем своим длиннющем с красным глянцевым маникюром по щеке проводит, оставляя кровавый длинный след. Я вскрикиваю, глаза зажмуриваю от боли. Начинает шипеть: — Слушай внимательно и запоминай. Детские игры с сегодняшнего дня закончились. Я тебя слишком долго жалела.

— Де…дет…детские, — сиплю непонимающе, — иг-гры?

— По-хорошему ты понять не смогла. Теперь, будет — по-плохому. Склоняется к уху, начинает еще тише шептать, так что слышу только я. — Смотри, я веду счет. У тебя три попытки. Один, два, три, — пальцы загибает. — Если мы доберемся до третьего раза — ты уже не выберешься. Уяснила?

— Нет, — отвечаю честно, еле ворочая языком.

— Ничего, скоро дойдет, — подбадривает меня, похлопывая по щеке, на которой зияет рана. Поворачивается к девчонкам. — Приступаем.

Она меня отпускает, а они наоборот — хищно приближаются. В руках огромный черный пакет держат, от вида которого я панически содрогаюсь.

Они меня что, убить решили?

— Что вы сделаете? — голос дрожит. Честно признаться — я их боюсь.

Маша с меня костюм сдирает, остервенело рвет его на части. Собирается и мой топик снять, но вдруг, пробежавшись по мне глазами, со смешком останавливается. Оставляет. Оттолкнув к стене, отчего я ударяюсь головой, из шкафчика пакет с моим вещами достает, форму также разрывает на части, обувь с моих ног снимает — в свой мешок кидает. Мой рюкзак, телефон — туда же.

— Все собрали? — Люба возле двери стоит, на меня недовольный взгляд бросает. — А почему она еще одета? Я разве не понятно выразилась?

— А ты посмотри на ее бельишко, — смеется Машка. — В нем еще унизительнее, чем голой.

Люба осматривает, пока меня за локти придерживают, выставив перед ней напоказ.

— О, боже, — она хохотать начинает. Остальные ее поддерживают. — Какой отстой, и что Антон в тебе нашел? Не понимаю. Что они все в тебе нашли? Платье убогое, костюм убогий, нижнее белье — убогое. Ты вся — одно сплошное убожество.

И вдруг, со смачным звуком, харкает мне в лицо. Слюна противно стекает по коже. Я морщусь и дыхание задерживаю.

Фу, фу, фу.

Неприятно как. Меня мутить начинает.

А потом они разворачиваются и уходят. А я остаюсь стоять в одном белье. Ладонью лицо протираю. И что дальше?

К двери подхожу, дергаю — закрыто. Ожидаемо. На нервозе смеюсь. Как будто меня этим напугаешь. Клаустрофобией не страдаю.

Направляюсь к двери, которая ведет в зал — тоже закрыто.

Окна у нас здесь нет. Душевая, туалет, — заперто. Я не впадаю в панику, иду и проверяю все шкафчики. Каждый открываю, но они все забрали. Везде абсолютно пусто. Лишь огромное зеркало на стене, в котором мое поникшее бледное отражение. Волосы мочалкой висят. Глаза огромные испуганные, и красный след на щеке. И только милые покемоны на белье скрашивают грустную картинку.

— Ерунда, скоро все равно кто-то появится… — убеждаю сама себя.

Мне реально смешно над ними. И это они называют «недетские игры». Просто закрыли меня в женской раздевалке в нижнем белье. Вай, вай, вай.

Опять к входной двери подхожу, ручку сильнее дергаю. Ни в какую не поддается. Тарабаню по двери, но звук заглушается другим звуком. Более сильным.

Раздается громкий сигнал, на всю школу.

Пожарная сигнализация.

Я от двери ошарашенно отскакиваю, спиной об угол ряда шкафчиков ударяюсь. Вжимаюсь практически обнаженной кожей в холодное железо.

Запах гари, и дым из-под двери по полу ползет к моим босым ногам. Выше поднимается. Закашливаюсь, глаза слезятся.

Вот теперь мне становится действительно страшно.

Я голову вверх поднимаю.

Где вода? Почему пожарные датчики не сработали?

И тут начинается возгорание…