Трофей мажора (СИ)

Глава 43

На четыре часа, — закатывает глаза. — Я просто рядом буду.

И вытащив из открытого шкафчика одноразовые тапочки, садится на корточки и заботливо надевает их мне на ноги. А я даже и не заметила, что все это время ходила босиком.

И после, он действительно не отходит от меня ни на шаг.

Когда в отделении просят паспорт, чтобы оформить договор на мое имя, я вспоминаю, что рюкзак с документами и телефон у Любы. Надеюсь, она их не уничтожила. Но в ее подвешенном состоянии безграничной ненависти, она могла закинуть их в огонь и сжечь. И это станет для меня огромной проблемой. Денег на новый телефон на данный момент у меня нет. Да и в целом, документы восстанавливать не один день. Повозиться придется.

Антон общается несколько минут с женщиной в регистратуре, и они принимают меня без проблем. Что он им там пообещал, я не знаю. Оплата уже внесена секретарем школы, а остальное — мелочи, — сообщают важно.

— А с моим отцом вы могли бы связаться? Нужно позвонить ему на работу, потому что на свой телефон он не отвечает.

На самом деле, мне бы не хотелось, чтобы отец знал о произошедшем несчастном случае и нервничал по поводу меня. Но директор сказала, что они пытаются дозвониться ему. К тому же, это возможность поговорить с ним, и я хватаюсь, так сказать, за ниточку.

— Напишите организацию, в которой он работает, — медсестра, больше напоминающая стюардессу, с высокой аккуратной прической, в маленькой белой шапочке, и милом костюмчике, протягивает мне листок и ручку. — И проходите в вашу палату. Я… советую вам остаться на полное обследование. Нам передали вашу карту болезни, доктор изучил ее и сообщил, что это не первый ваш обморок. Вообще, у нас есть бесплатное отделение, но к большому сожалению, все места на данный момент заняты. Мы могли бы оформить рассрочку, или перевести вас в другую больницу, правда она далековато… И здесь вам окажут больше внимания, уж поверьте… Мы частная клиника, у нас лучшие врачи в городе…

— Нет, не стоит. Ммм, — прикусываю губу, зависнув над пустым листиком, и вспоминаю полное название организации. — Вроде бы правильное название помню, но я не уверена.

— Дай, лучше я напишу, — Антон забирает у меня ручку и быстро чиркает название и телефон. — Возьмите, — отдает ей.

— Ты знаешь где работает мой отец?

Он молча кивает.

Потом мы идем в палату. Точнее, палатой это место трудно назвать, скорее, номер ВИП-гостиницы. Огромная плазма, большая мягкая кровать, широкие окна на полстены, впускающие большой поток дневного света, также диван, кресло, и винтажный столик. Все выполнено в стиле а-ля «Пафос»

— Гламурненько, — шепчу, обводя комнату ошеломленным взглядом. — А это что за двери?

Оказалось, одна дверь ведет в такой же гламурный туалет, а вторая — в просторную ванную комнату.

— А почему не джакузи? — возмущенно воскликнула я, стоя в проходе и глядя на огромную глянцевую ванную с кучей краников, и флакончиков, расставленных по краю. — И в конце концов, где сауна? Совершенно никакого комфорта.

Повернулась и зло фыркнув, уставилась на Антона. Тот в свою очередь растеряно произнес:

— Эээ… сейчас, — и решительно направился к двери. По-видимому, разбираться.

— Дурак! — закричала я со смехом, догнав его и преградив путь. — Я же пошутила!

Он уставился на меня, сомкнув брови на переносице.

— Пошутила? — удивленно перепросил.

— Конечно! Неужели, ты подумал, что мне всерьёз нужно джакузи? Или, тем более, сауна…

Он неуверенно пожимает плечами.

— Такие запросы для тебя норма, да? — улыбаюсь, глядя в его озадаченное лицо.

— Ну да.

Антон смотрит на меня какое-то время не моргая, потом его глаза медленно опускаются ниже, по шее, к груди, к ногам.

Я перестаю улыбаться. Он явно нарушает приличия.

Рвано и шумно вздыхает, а потом, вдруг…

По его лицу словно пробегает какая-то тень.

Подходит ко мне впритык, спивается пальцами в плечи, и начинает снимать с меня футболку. Мои попытки отбиться терпят сокрушительный провал. Визжу и брыкаюсь, но всем плевать. Никто не заходит, проверить, что тут у нас происходит.

А происходит самая настоящая борьба. Не на жизнь, а на смерть.

В которой есть только один победитель.

Все же, сняв ее, брезгливо отшвыривает подальше на пол.

— Что ты делаешь?! — оставшись в одном белье, как могу прикрываюсь руками, отпрыгивая от него к стене. Дышу, словно загнанный в ловушку зверь. — Что на тебя нашло?!

Еще раз внимательно скользит по мне взглядом. Нарочито медленно, прищурившись. Чувствую себя абсолютно раздетой. Каждой клеточкой на него остро реагирую. Краснею, как никогда в жизни.

— А ты как думаешь? — с опасными нотками в голосе спрашивает меня.

После чего он тоже начинает раздеваться. Снимает свою футболку, обнажив передо мной чертовы кубики. На мое испуганное выражение лица расплывается в насмешливой широкой улыбке.

Это нечестно.

В его глазах играют шаловливые чертики. Клянусь, приплясывают прямо там, в черствых упрямых ледышках.

Слабо улавливаю, как он приближается, ладонь рядом от меня на стену кладет, и голову набок наклоняет, чтобы было удобнее меня сканировать. Я становлюсь одним сплошным нервом. Комком оголенных проводов.

Мы слишком раздеты, и мы слишком близко. Кровь закипает в жилах, на меня накатывает ужас. И желание.

Но больше ужас.

Я на грани истерики.

— С ума сошел?! Не трогай меня! Я буду кричать! Ты не посмеешь! Извращенец! — и в доказательство начинаю орать, как никогда в жизни. — Ааааа!!! Ааааа!!!! ААААА!!!

… Аааа!!!

Таким ором совершенно точно можно разбивать окна и зеркала. Знаете, говорят, Сирены так делают. Страшная сказка из детства. Мифические русалки. Их крик может убить. Прямо сейчас я — Сирена.

— Вот так и надо было истошно орать, когда тебе шизанутая угрожала, — спокойно говорит он, и грубо впихивает мне в руки свою футболку. — Я твой парень и носить ты будешь только мои вещи, поняла? — его губы чуть дергаются. — Чего удумала себе? Что я тебя… прям тут? В больнице? Так ты сама извращенка.

Отходит, преспокойно садится на диван и начинает щелкать пультом. Как будто ничего не случилось. Свободно и расслабленно, как у себя дома.

— Ааа… — на десять тонов тише произнесла я, сминая в руках мягкую ткань. — Не поняла.

Это как он так все в свою сторону повернул?

— Что случилось?! — в палату вбегает испуганная медсестра. Шапочка с ее высоченной прически — статуи переваливается набекрень, глаза навыкат. Смотрит на меня со страхом в глазах. — Кто кричал?

— Кричал? — очень медленно хлопаю ресницами. Делаю вид, что не понимаю. И что мне совершенно не стыдно того, о чем я подумала. А подумала я, что Антон хочет… ну… не то, чтобы я тоже не хотела… точнее… конечно, я не хотела! Не важно. Будем считать, что я уже сама забыла. Обвожу палату невидящим взглядом. Боже, как же тут жарко. — Нет, никто не кричал, — пожимаю плечами. — Мы ничего не слышали.

Антон растягивается в ленивой улыбке и громко хмыкает. Ему забавно. А то я не знала. Ему же так нравятся мои реакции. Уверена, он все это специально затеял.

— Странно, — вздыхает она, поправляя шапку. — Ладно. Я уже заработалась. Ваши документы принесли. Все хорошо. И телефон, — она достает и протягивает мне.

— Что? Кто принес?

— Охрана вашего парня, — кивает на Антона, голосом выдает, как само собой разумевшееся, при этом смотрит на меня, как на дурочку и выходит из палаты.

Да, я тоже чувствую себя слегка дурой.

Руки дрожат.

Телефон выключен, и это странно, заряд был полный, я им почти не пользовалась. Кладу на тумбочку.

— Ты… — подхожу к Антону. — Как? Ты…

— Не оденешься? — поднимает на меня голову и снова небрежно осматривает с ног до головы. — Смотри, а то в этот раз реально кричать придется.

— А я и кричала реально! — кидаю ему в лицо футболку, он со смехом уворачивается. — Как ты узнал? Она тебе сказала?

Он встает с дивана, наклоняется, обжигая дыханием, и с наглой улыбкой щелкает пальцем мне по носу.

— Много знать такой малявке — вредно, — идет к двери. — Я не понял, нам же обещали обед! Я голодный, как слон.

— Я не малявка! Расскажи мне все! Ты обязан… я… ты!! Ты…

— Но я не твой герой, неМалявка, — глядит он на меня, развернувшись в пол-оборота. — Поэтому… Я. Ничего. Не обязан. Я не шучу, о том, что очень голоден, и если ты не умолкнешь и не оденешься прямо сейчас, — брови насмешливо вздергивает, — съем тебя, моя извращенка.

В его голосе звучат странные, до одури смущающие меня нотки, и голос хрипотцой, от которого я покрываюсь мурашками, багровею и тут же кидаюсь исполнять его прихоть. Напяливаю на себя его футболку, которая по размеру еще больше, чем у Ильи. Она повисает на мне, словно длинное платье клеш.

— Разве тут не должны дать халатик? Или сорочку? Ну… в больницах же обычно дают, — начинаю тараторить я, пытаясь скрыть нехилое стеснение. — Футболка — то не особо чистая, знаешь ли… — принюхиваюсь, ощущая лишь аромат кондиционера и знакомой сладости, но мне хочется, чтобы он тоже смутился, потому я морщу носик. — Ты же в ней играл, вспотел. Я видела, как с тебя стекали… капельки…

Так, это лишнее. Он может решить, что я на него пялилась.

Но ведь я и правда это делала.

И опять я хулиганка.

Ловлю на себе его изучающий взгляд и мгновенно затыкаюсь. Сажусь, словно пай-девочка на диван, и утыкаюсь в телевизор. Антон выходит выяснить насчет обеда. А я ладошки к щекам прижимаю, чтобы остудить пыл.

Почему с ним всегда так? Смущение по максимуму…