УАЗДАО или ДАО, выраженное руками

Глядя на людей из ямы

Йози как-то незаметно влился в мой автосервис. Сначала просто сидел на чурбачке, пока я ковырялся, развлекал беседой. Потом стал подавать инструмент и всякое «подержи, будь другом тут, пока я не прихвачу…», потом сам взялся за ключи, и… В общем, в какой-то момент я, как честный человек, решил оформить наши отношения официально. Потому что если чиним мы вместе, то деньги за это получать одному некрасиво.

— Йози, — сказал я как-то вечером, получив тощую стопку купюр от довольного клиента, — я нифига не бухгалтер, так что давай тупо бабки пополам?

— Не вопрос, как скажешь! — улыбнулся в своей слегка отстранённой манере Йози.

И я скрепил наши отношения — как полагается, торжественно вручив Йози кольцо. С ключами от моего гаража. Ну, мало ли, припрётся клиент, а я за пивом ушёл. В ответ Йози добавил номер своего старого мобильника «Нокия» к моему на картонке «В ворота не стучать, звонить в мобило!». Вот так и расписались. Теперь у нас была официальная пара неофициальных автомехаников. Хотя осталось у меня ощущение, что пофиг было Йози на эти деньги — весьма небольшие, кстати. Чего-то другого он от меня хотел. И вовсе не того, чего вы, может быть, подумали — он уж точно не по этим делам. Какой-то непростой имелся интерес, не сиюминутный. Но я не будил лихо, не искал от добра добра, не лез поперёк батьки в пекло — в общем, оставил гипотетическую проблему на потом. Если она мне не мерещилась, конечно.

Йози оказался виртуозным, нечеловеческой прозорливости диагностом. Я и сам считаю себя неплохим специалистом, и не без оснований — но у него был настоящий дар. Человек-рентген. Сначала он его как-то стеснялся что ли — давал мне время определить сложную неисправность привычными методами. Ну, там, компрессию померить, провода со свечей поочерёдно посдёргивать, оценить искру и прикинуть фазу. Выкрутить свечи и посмотреть на нагар. Вытянуть щуп и понюхать масло. Сунуть ладошкой в выхлоп и растереть по руке копоть. Заглянуть в кастрюлю воздухофильтра и писнУть ускорительным насосом карбюратора. Сдёрнуть сапун и посмотреть на дымок… В общем, все те маленькие хитрости, которые использовали механики до появления диагностических разъёмов. Надо сказать, я практически всегда попадал в цель — ну, то есть, если неисправность имеет понятную симптоматику, то фиг я ошибусь. Знаний хватает, логика работает. Но если внешние проявления наводили меня на ложные выводы, то вот тут Йози начинал этак забавно мяться и ёрзать. Неловко ему, деликатному, было сказать, что я сейчас херню спорол. Начинал издалека наводящие вопросы задавать:

— А вот не может ли быть, коллега, что это не датчик холла дурит? Ведь аналогичный симптом может в некоторых, редких случаях, давать проворот шестерни распредвала?

Я поначалу ещё пытался с ним спорить:

— Но, коллега, тогда бы у нас угол опережения убегал бы!

Йози вежливо настаивал:

— Но, если, скажем, штифт срезало не до конца, а только с одной стороны, и угол убегает только на больших оборотах?

— Йози, ты теоретически прав, — горячился я, — действительно, симптомы были бы такими же, но датчик холла куда более вероятен! Опять же, датчик-то вот он, а до шестерни ещё разбирать и разбирать…

Однако я, как настоящий индеец, не наступаю на одни грабли больше двух-трёх раз. Поэтому, когда Йози в очередной раз начал мяться и стесняться, то я так и сказал ему, со всей пролетарской прямотой:

— Йози, какого хера? Чего ты жмёшься, как пионер в борделе? Видишь, в чём засада — говори прямо, меня это не напрягает вообще ни разу.

Вот тут-то у нас дело и пошло. Ну, то есть, не сразу, конечно, мне пришлось на него ещё пару раз рявкнуть — отчего-то он ужасно стеснялся своего таланта к диагностике. И уж точно никогда не делал этого при клиентах. До смешного доходило — пока я всё обслушивал, обстукивал, да выхлоп с умным видом на палец пробовал, Йози мне уже из-за спины клиента семафорил. Мол, знает он, в чём тут дело. Но я доводил весь спектакль до конца — отчасти из упрямства, а отчасти из интереса — смогу сам угадать? Ну и, конечно, чтобы клиенту не казалось, что всё это так легко. Если он будет думать, что диагностика — это просто, то фиг он за неё заплатит. Приходится на публику лоб морщить.

Через некоторое время у нас появилась даже некая репутация — к нам стали отправлять «сложные случаи»: когда такие же щупальщики-нюхальщики, как я, не сумели понять, в чём беда, а «диагностическое вскрытие» делать неохота или сцыкотно. Вскрыть-то ты его вскроешь, а ну как обратно не соберёшь? Так что к нам пошла потоком всякая экзотика, вплоть до гнилой, как прошлогодняя картошка, спортивной альфы-ромео с оппозитным, наглухо ушатанным мотором и спаренными, как зенитный пулемёт, замысловатыми вертикальными карбюраторами. Единственное, что могли предложить её владельцу гаражные механики, — это помочь оттолкать до помойки. Ну, или до нашего бокса. В последнем случае результат не гарантирован.

Мы, кстати, альфу ту оживили, хотя процесс напоминал скорее какое-то механическое вуду, чем автомобильный ремонт. Но всё же этот зомбокар уехал от нас своим ходом.

А в тот первый раз Йози, долго о чём-то размышлял, после чего спросил у меня, кто такой «пионер» и почему он в борделе жмётся. Что такое «бордель», не спросил, что характерно.

Я объяснил ему про пионеров, как объяснял бы иностранцу, отродясь не слышавшему про «Всесоюзную пионерскую организацию имени В. И. Ленина». Да и про самого Ленина тоже. Хотя нет, иностранцу я б просто сказал: «Итс рашен скаутс». Но в случае Йози я и насчёт скаутов был отчего-то не уверен, так что пришлось заходить издалека, от российской истории нового времени. Была у меня мысль сказать потом что-то вроде: «Йози, мне пофиг на твои секреты, но ты такими вопросами конкретно палишься». Но не стал всё же. Сделал вид, что это вообще нормально, — не знать, кто такие пионеры. Подумаешь.

Так что клиент к нам неожиданно попёр. Мне пришлось даже арендовать за символические деньги у соседа-пенсионера смежный бокс, чтобы загнать туда временно несамоходный УАЗик. Выкатывать-закатывать его, безмоторного, чтобы освободить место под клиентские машины, было той ещё зарядкой. Мотор надо было капиталить, но не было ни денег, ни времени, завалило работой. Какое-то время у нас буквально очередь была, сдавали одну машину и сразу загоняли следующую, даже выпить толком некогда было. Поэтому главным развлечением у нас была игра «расскажи про клиента». Ну вот представьте себе — есть человек, которого вы видели максимум полчаса-час, пока он с надеждой смотрит на вас, колдующего над открытым капотом. Беседа ваша при этом утилитарна дальше некуда:

— Да, на холодную. Да, заправлял. Да, менял. Да, заливал. Нет, не так уж много ест, как обычно.

Что можно сказать об этом человеке? А мы (ну, в основном я, конечно, Йози не рассказчик, Йози слушатель) сочиняли ему биографию и характер, придумывали родственников и отношения, обстоятельства жизни и даже интерьер квартиры. Не знаю, насколько хорошо я угадывал, не в том была радость. Но моё дальнейшее книгосочинительство, которое проклюнулось во мне намного позже этих событий, во многом происходит из этих монологов о выдуманных людях, при азартном эмоциональном участии Йози. Я и сейчас, когда придумываю характеры и биографии героям, каждый раз вспоминаю Йози, который живо возражал против моих развёрнутых характеристик клиентам или соглашался с ними.

А ещё мы тогда вывели классификации наиболее ярких клиентских типажей.

Если вы думаете, что блондинки ездят исключительно на дэуматизах, киапикантах и шевролеспарках, то фиг вы угадали. Гламурное кисо вполне может подъехать на «девятке», джипе «широкий» или двадцатилетнем БМВ, держащемся исключительно на немецкой обязательности. Тем не менее, несмотря на разнообразие марок, все эти автомобили страдают одной и той же неисправностью: «Ой, у неё там что-то бумкнуло…».

На механиков гламурное кисо смотрит с подозрительной брезгливостью — какие-то они, знаете ли, не такие… Не с обложки дамского журнала, короче. Блондинки ожидают увидеть в автосервисе непременно прекрасного мачо, который, поигрывая мускулами, приобнимет её за талию и развлечёт несложной эмоциональной беседой (О! Я! Я! Даст из фантастиш!), пока машина сама как-нибудь починится. В общем, о работе механика они судят, похоже, по немецкой порнографии. Разочарование от этакого небритого мурла со следами масла на физиономии и облачённого в замасленный комбез бывает очень велико. Особенный облом происходит от того, что внимание этой рожи привлекает вовсе не её макияж, а подвеска её машины. И потому на вопросы: «Что именно бумкнуло? Где? Когда? На какой скорости?» — блондинко только надувает губки, предоставляя механикам разбираться самостоятельно.

Машины гламурных кис чисты, благоуханны, полны кавайных няшечек, и осквернить их грязными лапами механика сродни кощунству. Однако под капотом обычно страх господень — масла осталось на кончике щупа (ой, а его надо менять?), шарниры клацают, резинки потрескались, шланги текут, провода искрят, колодки скребут железом по железу… Если даже до кисы доходит, что с машиной что-то не так, то это, как правило, уже предсмертные судороги умученного механизма. Поэтому, когда механики, загибая пальцы на всех имеющихся руках, своих и соседских, составляют блондинке смету по замене всего, то она, попискивая в ужасе, бежит писать в дамский форум о жутких немытых жадных хамах, которые посмели требовать с неё каких-то пошлых денег.

Как правило, ситуация разрешается визитом в сервис кисодержателя — мужа или иного какого бойфренда, — которому механики, облегчённо вздохнув, демонстрируют, до чего довела автомобиль его блондинка. Если кисодержатель вменяем, то ситуация разрешается ко всеобщему удовольствию. Если нет — процесс повторяется в другом сервисе.

Знаток виден сразу — он решителен и умудрён. Он открывает дверь с пинка, осматривается неодобрительно, кривится, посмотрев на марку инструмента, скептически оценивает глубину ямы… Потом взгляд его падает на механиков и губы собираются куриной гузкой — опять криворукие алкаши, несомненно! Знаток как-то раз в детстве подавал ключи, когда его папа менял шаровую опору в своей копейке, и поэтому считает себя специалистом по авторемонту. Он, безусловно, сделал бы всё сам — в три раз быстрее и лучше, чем эти дауны, — но он слишком занятой человек. Денег на фирменный сервис ему жалко, поэтому приходится снисходить до этих уродов. По какой-то необъяснимой причине, такие персонажи очень любят обращение «командир».

— Так, командир! У меня тут опора постукивает (все стуки в подвеске он относит к «опорам», не зная названия иных деталей), что будет стоить поменять? Только в темпе, у меня времени мало!

Что бы механик ни сказал ему в ответ, Знаток уверен — его пытаются развести. Его почему-то все и всегда пытаются развести, но он не задумывается о причинах — и так все ясно. Ведь вокруг косорукие некомпетентные уроды, и только он д’Артаньян.

— Как не опора? При чём тут стойка? Сколько-сколько? И комплект стоек? И до вечера? Слышь, командир, ты меня тут не разводи — я знаю, что к чему и что почём!

Если это первый сервис, в который обратился Знаток, то он гордо хлопнет дверью и удалится. Возможно, потом он вернётся — когда в других сервисах ему скажут то же самое, но дороже. Если этот сервис далеко не первый, то он начнёт торговаться, и, возможно, снисходительно согласится.

Из автомобильных форумов он твёрдо уяснил, что стойки плаза — дубовое дерьмо, боге — мягкое дерьмо, бильштайн — пафосное дорогое дерьмо, делфи — польское дерьмо, а настоящие пацаны ставят только японскую каябу (всякое сходство с реальными торговыми марками случайно). И он, конечно, знает единственную в городе точку, где эти стойки не поддельные и по правильной цене. Знаток уезжает, и возвращается через час с левыми китайскими амортизаторами от другой модели. Убедить его в том, что это именно так, стоит больших нервов.

Знаток обожает присутствовать при ремонте, заглядывая в яму и давая идиотские советы. Это позволяет ему с чистой совестью рассказывать о криворуких уродах, которые без его указаний и колесо бы не сняли.

Деловой ни черта не понимает в технике и не скрывает этого. Он ни за что не будет терять время в сервисе — ему некогда. Он кинет с порога ключи и визитку с номером мобильника: «Так, пацаны! (У него все «пацаны», даже люди вдвое его старше) Чёт хреново разгоняться стала! Выясните — позвоните чего купить, я привезу». И исчезает по своим деловым делам. Для Делового страшнее всего — оказаться вдруг Лохом. Поэтому у него должно быть всё самое крутое, в фирменной упаковке с логотипом бренда, даже если то же самое без логотипа вдвое дешевле. Деловой требует подробного описания неисправности, но никогда его не выслушивает, перебивая вопросом: «Чё стоит? — Делаем!» Если неисправность серьёзная, требующая времени и большого объёма работ, Деловой обычно говорит: «Подшаманьте, чтоб ехала, я её завтра продам…».

В целом, Деловой — хороший клиент, хотя бы потому, что не жадничает и не мотает нервы. Однако, если ему покажется, что его «разводят как лоха» — ждите неприятностей. Любая поломка, произошедшая в течение месяца после ремонта, неважно, связана ли она с вашей работой, — будет отнесена на ваш счёт, и Деловой приедет «разбираться», причём не один.

Среднестатистический Тюнингатор — прыщавый молодой человек лет 18, которому папа отдал старую «шестёрку». Ему очень хочется любви на разложенных сидениях, но девицы почему-то не спешат запрыгивать в его рыдван. Тюнингатор одержим мыслью, что врождённое несовершенство автомобиля можно замаскировать так, что девушки спутают его «шаху» с «бугатти» последней модели. Жёлтые брызговики, блестящие китайские зеркала, чехлы из меха чебурашки, руль диаметром с глушитель и глушитель калибром с руль он обычно устанавливает сам. Однако пацаны с района объясняют ему, что это уже некруто и вообще «колхоз». От них он узнаёт слова «наддув», «закись» и «нулевик»…

Обычно Тюнингатор сваливается на сервис чисто случайно: как правило, у него гараж где-то рядом. Вломившись в разгар работы — этак запросто, по-соседски, — он начинает сверлить мозг.

— Слышь, сосед. А можно на шаху наддув вкорячить?

— Всё можно, — честно отвечаю я, продолжая крутить гайки, — были бы деньги.

— Слышь, сосед, мне тут пацаны обещали по дешману турбу от бэхи подогнать… Встанет, как думаешь?

— Как ставить… — туманно отвечаю занятый я.

— Слышь, сосед, а ты можешь такое сделать?

— Да, в принципе, возможно…

— А что стоить будет?

Я на секунду останавливаюсь, произвожу мысленный подсчёт и называю сумму. Тюнингатор, осознав, что это дороже, чем его шаха со всеми чехлами и синими лампочками, отваливает потрясённый. Денег у него нет, не было и не будет никогда.

Ждите его визита примерно через неделю, с вопросами про закись. Зато менять сцепление и крестовины, убив их в любительских дрэг-заездах, он придёт именно к вам, да ещё и приведёт за собой десяток таких же юных «гонщегов».

Тюнингатор безвреден, безденежен, служит основой для анекдотов и его можно иногда сгонять за пивом.

Крестьянин — патриот отечественного автопрома, причём почитает подозрительным новшеством даже «восьмёрку». Типичнейший автомобиль Крестьянина — ржавая, пропахшая навозом «двойка» с фаркопом и багажником во всю крышу. Продвинутый, или живущий далеко от асфальта Крестьянин ездит на такой же «Ниве». Шаровые Крестьянин меняет сам, крестовины ему меняет Вася с МТС за пузырь, а масло он не меняет никогда, доливая тракторное по мере угара. В сервис Крестьянин обращается, когда автомобиль встал окончательно. Как правило, его притаскивает на буксире другой Крестьянин. Представленный к диагностике механизм представляет собой кусок спёкшегося чернозёма с вкраплениями ржавчины и для осмотра требует лопаты. Подвеска скрыта наслоениями глины, мотор — маслогрязевой шубой, салон — отходами сельского хозяйства. Назвать техническое состояние автомобиля ужасающим — сильно ему польстить. Рациональным решением было бы указать Крестьянину путь к ближайшей свалке, но его это категорически не устраивает. Он на этой машине двадцать лет картошку в район возил, и уверен, что может проделывать это ещё двадцать лет: «Вы, ребята, её чуть-чуть подшаманьте, а я уж в долгу не останусь!». К машине Крестьянин относится, как к любимой лошади, — кормит скудно, работать заставляет до упаду, но бросить не может. Денег у Крестьянина, как ни странно, хватило бы и на новую, но природная прижимистость заставляет экономить даже на ремонте старой. Замену колодок, шлангов, резинок и прочего он почитает городской блажью — пока машина способна передвигаться без привлечения гужевой тяги, она считается исправной. Крестьянин очень любит выпрашивать детали б/у (мол, городские выбросили, а нам, небось, сойдёт) и норовит расплатиться салом и самогонкой.

Горячий южный парень чинит машину в одном случае — перед продажей. Машина Гостя — старая «семёрка» или «десятка», но на шикарных литых дисках, стоящих в два раза дороже всего остального, наглухо тонирована и вусмерть убита. Начинает Гость с Кавказа с того, что пытается впарить эту машину тебе:

— Э, дарагой, слюшай, хороший машина, да! Дэд мандарын возил, атэц мандарын возил, я мандарын возил — купы, ты возить будэшь! Недорого, слюшай, да! — и называет цену, относящуюся к реальности, как горы Кавказа к побережью Сочи.

Поняв, что я не повёлся, нимало не огорчается, и просит:

— Продать хачу, слюшай. Дарагой, сделай так, чтобы выглядел хорошо, да? Матор дымит? А, ты же знаешь — масло-шмасло, присатка всякий есть — налей, чтобы неделя не дымил! Какой дырка в кузов? Зачем сварка, зачем крыло замена? Залепи-закрась, харашо будет!

Торгуется Гость с Кавказа зверски, и даже договорённую сумму норовит не заплатить полностью, придираясь, что: «Машина совсем нэ как новый! Как я такой машина прадават буду?».

7. Хитрый Мужичок

Хитрый Мужичок — автолюбитель старой закалки. Свою машину он чинит, преимущественно, сам. И если уж его занесло в сервис — жди подвоха. Как правило, такой визит означает, что он сорвал резьбу на самой недоступной шпильке, или наткнулся на намертво приржавевший болт, или обнаружил в процессе ремонта что-то столь же замороченно-трудоемкое, с чем сам не может справиться. И вы думаете, он так и скажет механику? Ну, тогда он не был бы Хитрым Мужичком, правда? Он прекрасно понимает, что эту фигню не одолеть без сварки-болгарки-дрели, плюс полной разборки всего вокруг, и решает свалить этот геморрой на кого-то ещё.

Хитрый Мужичок умело прикидывается чайником. Он приезжает в сервис с элементарной, вроде бы, и вполне стандартной операцией, навроде замены сайлентблоков, и отнюдь не спешит ставить в известность, что закладная гайка провернулась в кузове — это превращает банальный ремонт в головоломную задачу. Он эту гайку ещё и грязью прибросает, чтобы не было следов откручивания. Главный его приём — договориться о цене ремонта ДО осмотра машины.

— Ну, мужики, чего у вас стоит резиночки поменять?

Если вы не распознали Хитрого Мужичка сразу и называете стандартную цену — вы попали. То, что вы потратите на работу полный день, сражаясь с этой чёртовой гайкой, его совершенно не волнует — цена была названа. А гайку вы, небось, сами и свернули, уроды криворукие! Он ещё и поторгуется постфактум по этому поводу.

Очень, очень неприятный клиент, этот Хитрый Мужичок. К счастью, одноразовый — в следующий раз он поедет с сорванным болтом в другой сервис.

Браток сам под капот не заглянет — растопыренные пальцы мешают. Объяснить, что случилось, для него тоже проблема — словарный запас ограничен:

— Слышь, брателло, там у меня чего-то тово, ну, этово… Херня, короче, какая-то. Я её тудыть, а оно хрен там. Типа глянь, как там чо…

Браток, как ни странно, клиент уважительный — слова «дифференциал», «коммутатор» и «лямбда-зонд» вызывают у него почтительный ступор. Разговаривать с ним надо вежливо, и, набравшись терпения, объяснить суть поломки в доступных терминах:

— Видишь, братан, вот эту круглую железную фигню? Она должна вот эту раскоряку этак вот проворачивать. А она — погляди, — вот тут не доходит, а вот тут погнулась. Нужно, короче, эту ерундовину поменять на другую фиговину, ну и, заодно, ещё эту штучку подкупить, чтобы два раза не лазить…

В этом случае Браток пальцы не гнёт, не быдлит, а, проникшись, спрашивает только, сколько эта фигня стоит и никогда не торгуется. Если ремонт не занимает много времени, Браток скромно садится на корточки и курит, не заглядывая в яму, и не мешая разговорами. Это поразительное умение часами сидеть на корточках, молчать и ровно ничего не делать, с полным отсутствием мыслей на челе — удивительный братковский талант, недоступный иным категориям населения. После расчёта, браток непременно предложит тебе по дешёвке пару-тройку краденых машин. Ну, чисто, в благодарность. Отказываться надо очень аккуратно, чтобы не дай бог не обидеть щедрого человека.

Государев Человек — это милиционер, гаишник, работник налоговой, сотрудник прокураторы — в общем, деятель госорганов в невысоких чинах. (Высокие чины ездят на новых иномарках, и гаражный сервис им не нужен). Он проникнут чувством собственной значимости и приезжает с ощущением, что все ему должны.

Государев Человек привык добиваться всего угрозами и шантажом, и изменить этому поведению ему так же трудно, как свинье полететь. Поэтому в сервисе он раздираем внутренними противоречиями — с одной стороны ему очень хочется скомандовать: «Встать, лицом к стене, карманы вывернуть!», а с другой, он понимает, что придётся тогда ездить на неисправной машине дальше. Соблазн припугнуть очень велик — мало у какого мелкого сервиса в порядке бумаги и разрешения, — но ремонт из-под палки может выйти сильно боком… Этот когнитивный диссонанс вызывает иногда причудливые девиации поведения — с неожиданными переходами от преувеличенно ласковых, просительных интонаций, к начальственному рыку с топаньем ногами. Результат непредсказуем. Иногда удаётся пробудить в нём остатки человеческого, и Государев Человек остаётся благодарным и постоянным клиентом, исключая твой сервис из привычной картины мира, где все ему должны. А иногда… В общем, самые настырные и твердолобые рискуют получит щепотку притирочного корундового порошка в моторное масло — поверьте, механик найдёт способ тонко и с юмором выразить своё неудовольствие.

Если бы Стальная Мадам была мужиком, то у неё были бы стальные яйца, хоть в подшипник их вставляй. Но, поскольку она, по какой-то ошибке природы, не мужик, то стальные у неё только нервы и голос. При взгляде на неё сразу понимаешь, что дома у неё дети оправляются по команде, муж ходит строем сам с собой в ногу, а на работе есть специальный человек, подтирающий лужи за подчинёнными в её кабинете. Нет, то есть в душе она, может быть, белая и пушистая, но с виду — чистый бронепоезд «Страх и Ужас». В сервисе Стальная Мадам ведёт себя соответственно:

— Та-а-ак, молодые люди… — от её голоса ворота ангара на глазах покрываются инеем, — вы меня за кого принимаете? Вы мне что тут пишете? (В интонации слышен лязг ножниц по металлу). За блондинку меня держите?

С удивлением проглядываю счёт на замену масла, фильтров, свечей и прочую лёгкую профилактику, не понимая, что вызвало истерику.

— Почему в счёте четыре литра масла? Я что, по-вашему, не знаю, что у моего Спарка объём двигателя один литр? Где остальные три литра?

Занавес…

Стальная Мадам для маленького сервиса нетипичный клиент. Она предпочитает официальные конторы, где можно вызвать менеджера по работе с клиентами и всласть на него наорать. На гаражных механиков же орать бесполезно: в малых сервисах работает специфический контингент. Это крепкие, рукастые, стрессоустойчивые мужики, на дух не переносящие любого начальства, иначе они бы не выбрали тернистый путь гаражного мастера. Сам факт их существования вызывает жуткое раздражение у Стальных Мадам, поэтому конфликт практически неизбежен. Наличие людей, которых нельзя уволить, разрушает их картину мира. Запаситесь терпением — прооравшись, Стальная Мадам заплатит по счёту и уедет в свой привычный мир начальников и подчинённых, карьеры, зарплаты и служебных интриг. Помашите ей вслед ветошью, и радуйтесь, что вы не там.

Сам Попробовал (СП) — бывший оптимист. Он был уверен, что машину чинить — плевейшее дело. Ведь достаточно посмотреть в книжку — и крути себе гайки, дурное дело нехитрое. Правда, к вам он попадает в тот момент, когда избыточное доверие к печатному слову довело его до цугундера, и оптимизм несколько поиссяк. Сам Попробовал — это человек, приносящий вам коробку передач в мешке, в виде некомплектного набора шестерёнок. Это его автомобиль притащат с заклинившим мотором, после самостийной замены вкладышей. Это полный комплект сорванных болтов, срезанных гаек, провернувшихся шпилек и полуснятых агрегатов. Впрочем, в отличие от Хитрого Мужичка, СП отнюдь не скрывает, что облажался — только вздыхает тяжко и смотрит жалобно:

— Я тут, ребята, попробовал сам, но…

(Самый колоритный СП приехал к нам за 40 км с РАЗОБРАННЫМИ рулевыми шарнирами — хотел поменять вкладыши, но не смог вставить распорные шайбы обратно, и, кое-как закрепив гайками, потихоньку потрюхал так… Недостающие детали он скромно высыпал на верстак из кармана, вперемешку с мелочью и шелухой от семечек. Мы смотрели на этого камикадзе раскрывши рты, но бог бережёт дураков…)

Сам Попробовал скромен и вежлив, но несколько навязчив. Он очень любит заглядывать через плечо и мучить вопросами: «А что? А как? А почему?». По мере того, как он наблюдает за работой, его оптимизм быстро растёт — ведь у меня всё выходит так легко, быстро и ловко! Поэтому, в следующий раз он снова попробует сам — и обязательно к нам вернётся!

К счастью или к сожалению, впрочем, большинство клиентов представляют собой не столь яркие типажи, а просто обычных скучных людей, которые не вызывают столь сильных эмоций. Это хорошо, а то никаких нервов бы не хватило. У меня, по крайне мере, — Йози в этом отношении мне был не очень понятен. Иногда мне даже казалось, что он только изображает эмоции, но потом это проходило. Уж больно искренне он смеялся над моей очередной байкой. Это, поверьте, кратчайший путь к сердцу автора.

Но вообще, вдвоём работать было куда веселее. Мы всегда ходим по краю, который внутри нас же самих. Оступился раз, другой — и покатился с обрыва внутрь себя же. Особенно если опереться не на кого. Несоциализированным одиночкам всегда тяжело жилось — когда в пещере племя волосатых засранцев с дубинами, то там, конечно, изрядно воняет, шумно и с эстетикой напряг, но зато никакой зверь не страшен. А если ты один, то тебя рано или поздно попытается сожрать не внешний, так внутренний тигр.

Ибо сказано: