Убить бессмертного, или Электрическая церковь

Глава 23. КРАСАВЧИКОМ ТЕБЕ НЕ БЫТЬ

По дороге назад Оурел молчал. Я тоже. Щеку жгло — как бы не пришлось зашивать. Интересно, додумался ли кто-то взять аптечку.

Пройдя футов десять, Оурел остановился и повернулся ко мне лицом.

— Это был пробный заход. Я кивнул.

— Теперь он знает, что я здесь, как защищено здание и с кем ему придется иметь дело. — Я вздохнул. — Он вернется.

Оурел кивнул с непроницаемым видом.

— Но не сюда. Он понял, что сюда нельзя пробраться незаметно. Да и мы задали ему жару. — Старик помолчал. — Знаешь, Кейтс, впервые за тридцать лет мне показалось, что меня могут убить.

Я моргнул.

— Тридцать лет? Я каждый день об этом думаю. Он вперил в меня свои серые стальные глаза.

— А ты один из этих фанатов, да, Кейтс?

— Каких еще фанатов? Он пожал плечами.

— Революционеров. Которые хотят изменить мир. Покончить с Системой.

Я уставился в пол. Мне было неловко и в то же время обидно.

— А тебе все это дерьмо не надоело? Тем более после «Дунвару».

Я снова посмотрел ему в глаза.

— Ну да. — Он приставил себе к виску палец, имитируя пистолет. — Если бы я мог всадить пулю в мозги Системы, я бы это сделал. Но я реалист. Человеку надо что-то есть.

Мы вернулись к остальным молча. Сначала я увидел только вечно бодрствующего брата Уэста, однако потом заметил Гатца. Он сидел, зажав голову между коленей, а на полу рядом с ним лежала Мэрилин Харпер и смотрела на меня расширенными и побелевшими от ужаса глазами.

— Ты в норме, Кев?

Он не поднял головы, просто отмахнулся. Долго психодавил. Из люка ховера выглянула лысая голова Кита.

Мы втиснулись в кабину с остальной четверкой. Мильтон подмигнула нам и приложила палец к губам. Я нашел телевид и уставился на свое собственное лицо.

— …без комментариев. Повторяем горячую новость: пропала наша коллега Мэрилин Харпер, уважаемая и популярная телеведущая. Представительница ССБ Дениз Проктор десять минут назад объявила имя подозреваемого в похищении Харпер: Эйвери Кейтс, уроженец Нью-Йорка. На фотографии его лицо. Кейтса также подозревают в пятнадцати нераскрытых убийствах начиная с…

Я жестом выключил звук.

— Черт!

— Как занимательно, — сказала Таннер. Ее ехидца хорошо сочеталась с молчанием сестры. — А вдруг ты сам посылаешь журналистам и ССБ пресс-релизы? Может, ты втайне жаждешь популярности?

Обычно я пропускал шуточки сестер мимо ушей: пусть себе повеселятся, — но это мне начало надоедать. Нельзя расслабляться ни на секунду, нельзя быть человеком. Нужно быть стеной. Я быстро досчитал в уме до трех и бросился на Таннер. Она вскрикнула и попыталась увернуться, однако в тесной кабине ей было некуда деваться. Я схватил ее за нос. Она крутанулась, выхватила нож и приставила мне к горлу. Остальные с криками принялись меня оттаскивать.

— Продолжай в том же духе, — спокойным тоном посоветовал я ей. Я смотрел ей в глаза, игнорируя нож. Если бы она хотела перерезать мне глотку, я бы уже истекал кровью. — Продолжай.

Я отпустил ее. Таннер расслабилась и осторожно потерла нос. Я повернулся и заметил, что на меня смотрит Оурел.

— Это так ты решаешь проблемы, Кейтс? Со мной так шутить не советую.

Я покачал головой.

— Ну что вы, мистер Оурел! Вас я поведу в город, поставлю вам выпивку, а потом пристрелю во сне.

В ответ он только приподнял изящную выщипанную бровь.

— А ты послушал бы, — вмешалась Мильтон. Она встала передо мной, яростно уперев руки в боки. — Она права! Про тебя слишком много говорят по телевиду.

Ее сестра, которая еще потирала нос, кивнула.

— Твоя рожа не сходит с экранов. Это плохо.

— Да сам знаю, черт подери! Мое дело. Хотите свалить — валите. Но выходного пособия не будет! Или вы со мной до конца и боретесь за свою долю, или нет. Все просто. А если вам стало жарковато, скатертью дорога. Только не оглядывайтесь. И даже не пытайтесь со мной снова связаться. — Я перевел взгляд на Оурела. — К тебе это тоже относится, Кенни. Хочешь получить свои деньги — оставайся здесь.

Его глаза заискрились.

— А если я предпочту отомстить мистеру Киту? Деньги — не самое важное на свете.

Я пожал плечами.

Он кивнул и положил мне на плечо тяжелую наманикюренную руку с толстыми венами. Ладонь была сильная и жесткая.

— Пошли погуляем, Кейтс.

Мы выбрались из ховера. Оурел молчал. Я ждал, засунув руки в карманы. Он заглянул за мое плечо, а потом наклонился так, чтобы мы оба смотрели друг другу через плечо — старая поза уличных жуликов. Мне пришло в голову, что так раскрываться перед Оурелом опасно. С другой стороны, вряд ли в его стиле наносить предательские удары тому, кого он явно считает ниже себя.

— Бабу, конечно, надо замочить, — весело сказал он. Я поиграл желваками.

— Нет.

— Плохо уже то, — продолжал Оурел отрывисто и четко, словно с детства учил эту речь наизусть, — что тебя показывают по телевиду. Впрочем, они вечно кого-то показывают: парад нехороших дядек, по которым тюрьма плачет. Никто не станет задумываться об очередном бессердечном убийце; людям на улицах наплевать. Но журналистка — другое дело. Ее узнают. Если увидят вас вместе — тем более. А если она ухитрится сбежать? Подать сигнал? И, наконец, просто напакостит? Бросит нам в механизм, так сказать, гаечный ключ? — Он отодвинулся настолько, чтобы заглянуть мне в глаза. — Нет, Кейтс. С ней нужно кончать. Выведи ее на улицу и замочи. Она слишком опасна.

Я с усилием сглотнул. Дело было не в том, что он предложил мне убить человека. Я убил по заказу почти три десятка человек, да еще столько же подставилось. Я наемный убийца. Но я не зверь. Я готов встать перед Богом, Космосом или кто там над нами есть. Я играю по правилам. Я по ним живу.

Я подался вперед, приблизив губы почти к самому его уху.

— Я не убиваю тех, кто случайно перешел мне дорогу, Оурел или как тебя там. Она не виновата, что к нам попала. Нельзя ее за это наказывать.

— Ты совершаешь ошибку. Я выпрямился.

— Моя ошибка. Твой выбор.

Он выпрямился и внимательно посмотрел на меня. Я — на него. Может, он не привык, чтобы его мнение игнорировали. Впрочем, я не из тех, кто любит опускать крутых. Я просто должен поддерживать репутацию.

Наконец Оурел улыбнулся.

— Да, Кейтс. Я знаю, какой у меня выбор.

Он ушел в глубину фабрики. За ним потащился один из дроидов, которых Кит запрограммировал ходить за нами на случай, если мы потеряемся. Я сел рядом с Гатцем и громко вздохнул.

— Плохой денек выдался? — сказал он, не поднимая головы.

— Я никому не говорил про Харпер. Черт, ты же был со мной! Мы вроде не спалились. Как они узнали, что это я? В полумиле от нас вся лондонская шушера, а они вытаскивают меня из шляпы, как кролика! Все наш друг Моудже, мать его! Полковник Моудже. Наверное, просто выяснил, что я в Лондоне, и навесил похищение, чтобы меня быстрее нашли.

— Откуда ты знаешь?

Я скривился. Усталость и чувство пустоты вдруг превратились в беспокойство. Хотелось кого-нибудь побить.

— Я знаю, чего хотят мои враги.

Несколько секунд я сидел молча. Гатц — единственный, кто, как я думал, не желает мне зла. Может, ему и все равно, жив я или нет, но он не пытается приблизить мою смерть. Увы, большего ожидать нельзя. Мы сидели с ним бок о бок, грязные, взъерошенные и уставшие. Мы с ним похожи. Мне с ним спокойно.

Я покосился направо и встретился взглядом со слезящимися глазами Мэрилин Харпер. Из-под грубо вставленного кляпа вытекала слюна. Я отвел глаза. Как все усложнилось! А прошло всего-то пара дней. Что самое интересное, еще пара дней — и все закончится. Только не знаю чем.

За мной раздались шаги. Мильтон и Таннер — чистые, в отличие от нас, но не менее потрепанные.

— Ну, пошли! — бросила Мильтон.

— Операционная открыта. Не обижайся, брат. Таннер усмехнулась.

— Нам ведь не нужен сепсис? Я заморгал.

— Чего?

Они переглянулись. У меня даже голова заболела от их телепатии.

— Твоя щека, болван! — сказала Мильтон. — Будем тебя штопать.

Я сидел на ящиках, которые мы использовали вместо кухонного стола. Вокруг меня суетились Мильтон и Таннер. Стоявший между ними дроид безропотно держал наши скромные медицинские запасы. Когда Таннер взяла толстую иглу с суровой ниткой, я схватил ее за запястье.

— Ты в меня этот канат продеть хочешь?! Она приподняла бровь.

— Сынок, ты уже взрослый. Ты видишь искусственную кожу? Лазерные скальпели? Медицинского дроида? У нас есть… — она поднесла к моему носу иголку с ниткой, — …старая добрая игла.

Мильтон хихикнула.

— Красавчиком тебе не быть, Кейтс!.. Ничего, заживет. Когда твоя мамаша только думала об аборте, мы уже работали на улицах. Не сосчитать, сколько я зашила ран и вправила переломов.

Я внимательно посмотрел на нее. Вокруг глаз и рта — тонкие морщинки. Сухощавая и энергичная.

— Скажи, как тебе удалось отойти от дел? Она засмеялась.

— В смысле, отойти от дел и остаться живой? Я пожал плечами.

— Ну, в этом долбаном мире только везением и спасешься.

Я скорчил гримасу — ее сестра наклонилась и вдела иглу в край раны. Было так больно, что я даже ничего сказать не мог, только скрежетал зубами. Сестры — Таннер еще с красным носом — уставились на меня.

— Что? — прокряхтел я.

Мильтон стояла, скрестив руки на груди, Таннер накладывала швы. Я неожиданно заметил, что, когда одна сестра наклонялась надо мной, другая в такт подавалась вперед.

— Кейтс, мы на месте. Начались драчки и перестрелки. А я еще не знаю, как ты планируешь пробраться в здание.

Я перевел взгляд на свои руки — грязные, все в засохших струпьях, из-под которых сочится кровь.

— Есть идея. Таннер фыркнула.

— Слава всем святым!

— Плохая новость: Кит не справится. Тут мало длинного носа, пары батареек и всей его технарской соображалки.

Таннер снова фыркнула.

— Значит, есть…

— …и хорошая? — закончила Мильтон. Я немного помолчал.

— Не то чтобы.

Таннер замерла. Игла осталась у меня в щеке.

— Да неужели, мистер босс!.. Я вздохнул:

— Ну, для начала надо кое-что прикупить.