Виртуальный муж

Глава 15

Юля опустила трубку и оглянулась. Ей показалось, что рядом кто-то есть. Но в комнате, кроме нее, никого не было. Она знала, что на кухне Наташа разговаривает с Мустафиным, плачет, пытаясь ему объяснить, что не сможет завтра принять участие в похоронах, что не в состоянии ехать на кладбище.

– Я не помешаю? – Юля заглянула в кухню.

Ренат, сидя за столом напротив заплаканной Наташи, подбирал куском хлеба соус с тарелки. Мустафин обращался к Наташе очень нежно, называл «Натой», и чувствовалось, что он очень близкий ей человек. Не любовник ли? Юля так и не поняла, откуда взялось это видение, но в какую-то долю секунды она вдруг увидела на месте мужа Наташи именно Рената Мустафина, красивого и очень спокойного мужчину, вот так же сидящего за этим столом, но уже на правах хозяина этого дома. Или она ошиблась? Уже через несколько месяцев он переберется в этот дом. Он ее не только утешит, но и постарается сделать так, чтобы в ее жизни не изменилось ничего, кроме мужчины. Уж не Мустафин ли убил их? Но нет, еще пару минут тому назад она думала совершенно иначе. Неужели та нежность, которая сквозит во взгляде молодого татарина, когда он смотрит на Наташу, заставила ее отказаться от своих прежних догадок и подозрений? Но она не могла ошибиться. Она мысленно постоянно возвращалась туда, в крымовский дом, где чуть не убили Лиду. Эти шаги в доме, тень бегущего человека за окном… Теперь всем известно, что в доме находился – помимо трех женщин – кто-то четвертый, предположительно мужчина, который проник в дом через оставленную незапертой дверь. Но поймут ли ее потом, когда ей придется объяснить свой поступок? Или же все сложится само собой, по независящим от нее обстоятельствам, и ей не придется ни перед кем отвечать?

В доме Британ пахло детьми, чистотой, теплым молоком и разогретым ужином. Юля подумала, что так будет до тех пор, пока сюда – уже через несколько часов! – не привезут гроб с телом Британа. Тихая и проворная няня Ирина, взявшая на свои плечи всю тяжесть забот, связанных с домом, в этот горестный для семьи момент, уже успела подготовить гостиную для траурной церемонии. Это под ее руководством оттуда была вынесена вся лишняя мебель и расчищено пространство для постамента, на который завтра утром поставят гроб с телом ее хозяина… Из детской доносились голоса детей и няни Ирины, в микроволновке шипело, разогреваясь, мясо – Ренат согласился на вторую порцию жаркого. Немного успокоившись при виде того, как Ренат Мустафин мирно и с аппетитом ужинает, Наташа тоже решила немного перекусить и сделала себе бутерброд, после чего, вспомнив о том, что няня еще не ужинала, позвала Ирину – поесть и выпить чаю.

– Как там Митя? Катюша? – Наташа достала платок и промокнула уголки глаз от слез. – Ира, садись, давайте поедим, выпьем, что ли…

Юля приехала к ней сразу после того, как навестила Лиду в больнице, поэтому Наташа была в курсе, что подруге стало лучше.

– Бедная Лида, она там одна… Ее муж арестован, а мы тут сидим, нам лучше, чем ей, ведь так? Леву все равно не вернуть, а ей еще только предстоит защищать своего мужа. Уж я-то знаю, что Андрей не способен на убийство, это просто недоразумение… Юля, я уверена, что ты поможешь нам выручить его… Не представляю, как вообще могло такое произойти, чтобы в убийстве Левы обвинили его лучшего друга. Это неправильно. И потом, когда все выяснится, тем, кто арестовал Андрея, будет очень стыдно за то, что они держали под стражей такого человека, как Андрей. Мало ли кто мог видеть его на заправке… Скорее всего, Андрея там и не было, просто его подставили, да, конечно, его подставили, и я даже знаю кто…

Юля замерла, подняла на нее глаза:

– И кто же?

Наташа вдруг как-то очень странно, почти счастливо распахнула свои огромные карие глаза и покачала головой:

– Ну же… Ты сама знаешь, кто: настоящий убийца! Андрей не мог оказаться на той самой заправке уже хотя бы потому, что это – невероятно! Но даже если и допустить, что его занесло на эту проклятую заправку, то он там просто заправлялся бензином, вот и все! Может, кто-то из наших знакомых увидел его машину и позже, узнав, что в том самом месте нашли труп Левы, взял и соединил эти два факта, решив, будто это Андрей привез его туда… Но это все ложь, это в скором времени выяснится. К тому же ты сама рассказала мне, что убита какая-то Зорькина…

– Зорина, – поправила ее Земцова. – Инна Зорина.

– Пусть Зорина. Убита какая-то Зорина, с которой мы даже не были знакомы. Зачем связывать все в один узел? Какой-то психопат убил Леву, затем застрелил эту женщину. Вы не подумайте, мне ее тоже жалко, но я ведь ее не знала… Она – просто посторонняя… Ее муж уже приехал? Он знает, что его жену убили?

– Он – ее бывший муж. Завтра Игорь обязательно встретится с ним. Может, для этого ему понадобится даже побывать сразу на двух похоронах.

– Ну и работа у вас, – покачала головой Наташа. – Знаешь, спасибо, что ты ко мне приехала. Чем больше народу в доме – тем лучше для меня. Мне сейчас важно, чтобы вокруг были люди, чтобы я слышала их голоса, разговаривала, вот как я сейчас разговариваю. Только я не знаю, как переживу завтрашний день… Ренат привез мне какие-то сильные препараты, которые на время должны сделать меня дурочкой…

– Не дурочкой, просто тебе станет легче, – подал голос молчавший до этого Ренат. Он уже поел и теперь курил, пуская дым в сторону шумно работающей электрической вытяжки. – Но ты должна понимать, что завтра сюда привезут гроб, приедут люди, много людей, и все они захотят выразить тебе соболезнование. Ты обязательно должна быть дома, вместе с детьми.

– Люди захотят… захотят… – ее рот скривился в гримасе. – Да какое мне дело до того, что они чего-то хотят? Выразить соболезнование? Можно подумать… Да, безусловно, все, кто придет, будут скорбеть о Леве, но придут они главным образом для того, чтобы увидеть наш дом, посмотреть на меня, в каком я буду платье, в какой шляпе или косынке… А потом эти похороны будут долго обсуждаться среди Левиных друзей, знакомых и просто посторонних людей. Те, кто нас знает, обязательно вспомнят Лиду, заметят, что ее нет, будут задавать дурацкие вопросы, поинтересуются, где Андрей, его лучший друг… А Лиды, моей подружки, не будет… – и она снова залилась слезами.

– Ну, успокойся, – Ренат поднял ее со стула, прижал к себе, совершенно не смущаясь тем обстоятельством, что рядом сидит Юля, которая, казалось бы, не должна видеть его в момент проявления им нежности по отношению к Наташе, и погладил ее по голове. – Все выяснится, утрясется, это я тебе обещаю. Подружку твою подлечат, ее мужа – выпустят, пройдет время, и все забудется… Сейчас тебе надо лечь спать, завтра предстоит тяжелый день. Ты хочешь, чтобы Юля осталась? Тогда я скажу Ирине, чтобы она постелила ей…

– Нет-нет, – вдруг опомнилась Юля, – я сейчас поеду домой.

– Домой? Это куда же, в тот страшный дом? – Наташа замотала головой. Глаза ее, опухшие от слез, смотрели как-то затравленно, испуганно, словно это ей только что предложили переночевать в том доме, где чуть не застрелили ее подругу. – Нет, ты останешься здесь, у меня, ты же обещала… Мне очень хочется, чтобы ты была рядом со мной… вместо Лиды… Да и как тебе такое в голову могло прийти – возвращаться туда, где нас едва не убили?! Ты обещала, обещала! – в ее голосе послышались истеричные ноты.

И хотя Юля ей ничего подобного не обещала, но и спорить не стала, правда, когда она сказала, что поедет домой, то имела в виду, конечно, не крымовский загородный дом, а свою городскую квартиру.

– Хорошо, я останусь. Тем более что утром тебе придется нелегко… Но ты примешь те препараты, которые тебе дал Ренат, – да? – и все выдержишь… Тебе надо все выдержать, ради детей.

Она поймала себя на том, что разговаривает с ней, как с ребенком. Наташа все еще стояла, прижавшись к Ренату, а потом, словно опомнившись или смутившись, отпрянула от него, запахнула плотнее халат и вернулась за стол. Вздохнула. И Юля подумала тогда, что, не будь сейчас здесь посторонних, Ренат не дал бы ей лечь в постель одной. Он весь вечер промолчал, но это ничего не значило – от него исходили такие мощные волны любви и нежности к молодой вдове, что не заметить этого было просто невозможно. Любовники они или нет, этого никто не знал, кроме, быть может, Ирины, няни, но и она не станет рисковать своим местом, раскрывая интимные тайны своей так рано овдовевшей хозяйки.

И вдруг Земцова словно проснулась и даже замотала головой: какие еще любовники? Это Ренат, Ренат во всем виноват, это он не может сдержать своих чувств, а у Наташи нет сил сопротивляться такому натиску. Она любила и боготворила только мужа, это известно всем, да и Лева буквально на руках носил жену и жизни себе не представлял без нее и детей. А то, что испытывал к жене своего шефа этот неразговорчивый, себе на уме, татарин, – его личное дело. Это он любит ее, а не она – его. Но если он и дальше будет так же настойчив, то она, конечно же, выйдет за него замуж, станет его женой. Так будет удобно всем, всему их окружению, всем тем, кто вложил деньги в их бизнес. Зачем что-то менять? Ведь Ренат всегда был правой рукой Британа, его тенью. Он все знает, все умеет, и со смертью Левы при умелом раскладе ничего не изменится. И снова эта мысль: разве что в постели Наташи появится другой мужчина. Но тоже не чужой…

Если бы у Мустафина не было алиби, его первого заподозрили бы в убийстве Британа…

Ирина стала мыть посуду, а Юля с Наташей отправились в детскую – укладывать детей. Ренат ушел в кабинет Левы и крикнул оттуда, что будет спать на диване, чтобы Ира принесла ему туда подушку и одеяло.

– Знаешь, – сказала Наташа, когда они остались с Юлей в детской. Девочка уже посапывала в своей кроватке, а маленький Митя лежал в своей постели на боку с широко раскрытыми глазами и, казалось, думал о чем-то своем. – Знаешь, я ведь до сих пор жду, что вот сейчас послышатся звуки – звон ключей или звонок, – и придет Лева. У него была такая милая улыбка, что когда я смотрела на него, то ему все хотелось простить…

– Простить?

– Ну да, – глаза ее забегали, а на лице появился чуть заметный румянец, – он же с головой ушел в бизнес, а я тут дома, одна с детьми… Няни – нянями, но мне, как и любой женщине, вынужденной целыми днями сидеть дома в окружении детей, хотелось бы видеть мужа почаще. В последнее время мы практически нигде не бывали. Я вот, к примеру, люблю театр. Наш театр. Раньше я просматривала весь репертуар. Моя мама работала там какое-то время… администратором. Сама понимаешь – с билетами проблем не было. Думала, вырасту – стану артисткой. Об этом мечтают почти все девчонки. Вот и я мечтала. Но… увы… Хотя я не жалею, у меня же была… вернее, есть… такая замечательная семья, дети… А театр? Куда он денется?..

– Наташа, – начала очень осторожно Юля, словно ступив одной ногой на минное поле, – Наташа, это не мое, конечно, дело…

– Ты про Рената? Я поняла, о чем ты хочешь меня спросить, потому что он не в силах скрывать уже свои чувства…

Говоря это, она старалась не смотреть на Юлю.

– Да, здесь и слепому видно, что он добивается меня. И если раньше его сдерживал Лева, даже не то что сдерживал, просто Ренат старался быть от меня подальше, чтобы Лева не догадался о его чувствах ко мне, то сейчас, когда Левы не стало, он совсем с ума сошел, говорит мне такие вещи…

Она повернулась к Юле и посмотрела ей в глаза:

– Но самое ужасное заключается в том, что он мне не противен… Это ведь плохо, да? Это отвратительно?

– Не мне судить вас…

– Нет-нет, пока рано судить именно нас. Сейчас речь идет только о нем, потому что я еще не решила для себя, как мне с ним себя вести. Пойми, ведь я осталась совсем одна, у меня дети… Откуда мне знать, как сложится наш бизнес, если я отвергну Рената. Это животный страх, Юля, мне страшно остаться без денег и одной. Вот был бы жив Лева, он бы посоветовал, как мне жить дальше. Если бы я была одна, то не боялась бы так сильно. Подумаешь, деньги… Они у меня есть. К тому же я – наследница, я кое-что понимаю. Но, с другой стороны, в «Калине» крутятся деньги таких людей, с которыми шутки плохи. И если они захотят увидеть на месте Левы Рената – а это так, я в этом уверена! – то что останется делать мне, как не подчиниться?

– Ты говоришь так, потому что он тоже нравится тебе, – почти шепотом сказала Юля, рискуя оказаться выставленной за дверь за свою дерзость.

Наташа снова отвернулась. Погладила по головке, склонившись над кроваткой, сначала дочку, потом поцеловала заснувшего под их тихий разговор Митю. Села на диван и пригласила Юлю сесть рядом.

– Он так смотрит на меня, что у меня ноги подкашиваются. У него такие глаза, что, когда я смотрю в них, мне кажется, что я лечу в пропасть.

– Ты испытывала к нему эти чувства и прежде, до того, как Левы не стало? – Земцовой нелегко дался этот вопрос.

– Не знаю… Леву я любила, у нас с ним было все хорошо. Не забывай, что он был моим первым мужчиной… Но между нами с самого начала сложились отношения учитель – ученица, понимаешь?

– Это из-за возраста?

– Из-за всего. Он вообще учил меня жить. И любить. Он делал все нежно, никогда меня не торопил, и я очень благодарна ему за это.

Говоря это, она имела в виду физическую любовь, подумала Юля. Тогда понятно, почему она «терпит» рядом с собой темпераментного и молодого Рената. Это разные отношения, разные типы мужчин, и, видимо, она предполагает совершенно другой секс. Но если раньше ей и в голову не приходило испытать влюбленного в нее Рената, переспав с ним, потому что у нее был Лева, которого она любила другой любовью, то теперь, овдовев и чувствуя, как Ренат стремительно приближается к ней, она, быть может, хочет этого. И даже похороны, которые должны состояться через несколько часов, не отвлекают ее от этой мысли, от этого желания.

Юля улыбнулась своим мыслям и предположениям.

– Пойдем спать… Хочешь, я дам тебе пижаму? У меня есть новая, в розочках…