Вишневский Владимир

…Момент истекающий, сложный.

Зарницы-раскаты. Колышет!..

И сводки мои все тревожней.

И — бабы ложатся все ближе.

…Вынужден прерваться, извини,

У меня тут что-то со страной…

Мне чудится в прохожем бое-/сило- вик:

«…Мужик, ты за кого такой пятнистый?..»

Все там будем, на пьедестале.

Мы-то точно, вот документ.

Вы нас просто не там застали

В этот ненастоящий

момент.

Прямо в жизнь претворю я планы.

Приступлю к раздаче долгов.

Одарю города и страны!..

(И начальник моей охраны

Арестует моих врагов.)

…Мне б со всеми расплатиться

В безУ. словных Е. диницах!..

И — как птица

О, как обрыдло мне ползти с заданья.

Как все обрыдло во главе с собою!..

Устал решать посильные задачи.

Изношен имидж, хоть и недоношен.

Сбривай усы, пока не отвалились.

Увы, уже суворовцем не стать.

Уж поздно, поздно брать уроки пенья.

Но выход —

Выход есть не только в город!..

Есть выход — не на площадь трех вокзалов!..

Есть в жизни место подвигу Ухода.

Уйти скорей — откуда только можно!..

Со всех постов, из членов всех правлений,

из всех структур, —

в декрет, если угодно!..

Уйти туда, куда еще не поздно,

куда нам путь, считается, заказан,

где самому себя представить странно

и где другим тебя представить жутко,

но где — а вдруг?! — счастливо оставаться,

где нас — с картины Репина «Не ждали»,

где загорают лучшие из равных.

Не визу ждать, а взять и бросить вызов!

Назло всему, что стало недоступно,

и вопреки всему, что разрешили.

Уйти — о, уходить необъяснимо!..

Бодрей, чем Буш взбирается по трапу.

Нахальней, чем садишься ты в машину

(чужую)!..

Я помню, мне проходу не давали!

«Вы далеко направились, мужчина?..»

А я одной ногой уже в Астрале.

Я оскорблен — и пусть не в лучших чувствах.

Не транспортом наземным, и не еду.

Есть вещи потрагичней пересадки.

Я ухожу — как минимум в легенду.

Без всяких «чтоб вернуться», без оглядки.

Уже бывал я в этой жизни слабым.

Чтоб место в жизни не было причинным

Я вправе сильным стать и непассивным.

Я ухожу, любимая, к мужчинам!

Я ухожу, Аленушка, к хасидам!..

Понятно, тут не Ясная Поляна.

Мы не Толстой, хоть Лев по Зодиаку.

Вы правы, мэм, тут не изба-читальня.

Не богадельня тут. а мыловарня.

Но, слава богу, есть уйти откуда!..

Уйти сию же, и всерьез, и сразу!..

Я праздную симфонию Ухода,

сравнимую с Поэмою Экстаза,

с поэмой «Хорошо», если угодно,

и с «Одиссеей», если кто-то помнит.

Мы даже не присядем перед дальней!..

Не по-английски — лучше по-советски:

уйти живым —

сейчас уже красиво!..

Исход семитов не всегда летальный!..

Кто обнажился, тот уже навязчив.

Желаю видеть полуобнаженных.

Давно ль и я, вот так, в Колонном зале…

Теперь второе: расфасовка женщин…

Любовь, любовь…

О, это ль не занятье!..

Я мог бы рассказать Вам о вершинах.

Ну ладно, хватит, мне пора в объятья.

Ну, все, меня увозят на машинах…

НУ, ВСЁ, МЕНЯ НА МУЗЫКУ КЛАДУТ…

…Домой придя, реальностью подранен,

все ж не забыл включить я телевизор.

И — обмер вдруг, и ожил вмиг, о боже,

воистину воскрес (а был в отключке),

процесс реанимации пошел,

едва я понял, кто же на экране:

Доминго, Паваротти и Каррерас!..

Три голоса высоких, три колосса,

в том эпохальном джеме, прямо в Риме,

под вечным небом, в термах Каракаллы,

поют, парят, сменяясь, соревнуясь!..

Три лучших представителя Вокала —

хотя сошлись под знаменем Футбола! —

играя силой в самых мирных целях…

Какие люди, то есть олимпийцы, —

дон Пласидо, в натуре, дон Хосе…

А белый плат великого Лучано?!.

И это были именины сердца.

И даже где-то именины легких.

И — органов иных, жизненно важных,

короче, пир — Михал Сергеич! — духа…

Но… песня расстается с человеком

скорее, чем последнему хотелось бы

концерт имеет свойство ля финита…

И я остался с пультом управленья.

И я нажал на кнопку рефлекторно.

И вот увидел все, что заслужил

всей трудной жизнью, годами исканий…

То есть узрел совсем иное трио:

три силовых министра в камуфляже

предстали, откровенно брифингуя,

в посудной лавке бывшего Союза…

Я здесь фамилий их не изменяю

(а где министр спорта без ракетки?) —

да, потрясенье — штука посильнее,

чем «Девушка и Смерть»…

Мой телевизор

сработал хорошо на пораженье

всех сил моих душевных, прогрессивных.

О, был бы кто поблизости из граждан,

то все бы закричали мне: «Товарищ,

зачем так сразу оседать по стенке?!»

Что я хотел бы передать живым,

где ноу-хау в смысле выживанья?..

О, современник мой. дистанционный

опасен пульт для вашего здоровья!..

А в целом, всех, конечно, с Новым годом.

И — как не вспомнить

горе-одностишье —

«УДАЧИ ВАМ! И — ЧТОБ НЕ ОБСТРЕЛЯЛИ».