Вишневский Владимир

                …И поезд мне был с ночевóй.
              

                Вагон возлежащего класса.
              

                И снилось мне все, от чего 
              

                В России нельзя зарекаться.
              

ПРОСНУЛСЯ Я, НО НАЧАЛ НЕ С ТОГО:

ДАЛ НА СЕБЯ ПРОБЛЕМАМ НАВАЛИТЬСЯ,

А НАДО БЫЛО — ПРОСТО ПОМОЛИТЬСЯ

И МАМЕ С ПАПОЙ ПОДТВЕРДИТЬ РОДСТВО.

И БОЛЬШЕ, БОЖЕ… БОЛЬШЕ НИЧЕГО.

Законам тепловых систем

подвергся,

будучи поэтом:

зимой я охладел ко всем,

кого так знойно жаждал летом.

Ты вышел в город — не в последний путь,

И день весь из себя

и при погоде…

Погода такова, чтоб подчеркнуть

Всю прелесть пребыванья на свободе.

Ты сам поправил

на челе печать.

Спасибо, сами мы пока решаем.

Как лучше для Поэта совмещать

Мятежный дух

с законопослушаньем.

Когда гуляешь в городе пешком.

Бывает — вскинешься,

как будто стойку сделаешь.

Повергнутый в восторг: «Какая девушка!»

А приглядишься — ты и с ней знаком.

…Мне и впрямь оставалось счастливо,

И соврать не дадут — ни полстолька! —

Кореянка из Владивостока

И хохлушка

с-под Тель-Авива.

…………………………………………

…Смысл жизни — желанный, искомый —

это всплеск, это проблеск во мраке…

Помню, с девушкой малознакомой

в незнакомом гулял лесопарке!..

Есть известная прелесть в процессах,

есть предел в превышении страсти:

от полученных легких телесных

поцелуев

отдался я Насте.

То, что было между нами,

оказалось между ними,

между этими и теми,

между теми и иными,

оказалось между всеми

то, что было между нами,

оказалось — вышло вон…

…ДА, Я СТАЛ РАЗЛИЧАТЬ, ГДЕ ОСИНА, ГДЕ ЛИПА.

Я МЕЛЬКАЛ И СКОЛЬЗИЛ В ЗЕРКАЛАХ —

ОТРАЗИЛСЯ В НЕДОЛГИХ СТИХАХ

НЕ ПУГАЙТЕ МЕНЯ ОСЛОЖНЕНЬЯМИ ГРИППА!..

Я ТАКУЮ ЛЮБОВЬ ПЕРЕНЕС НА НОГАХ.

В моих первых строках —

Твой стоический бюст.

Ты несешь его как

Стратегический груз.

Не страшись прямоты —

Понимаешь, в чем дело:

Я хочу, чтобы ты

От меня залетела.

Набери высоту.

Позабудь о расчете.

Воплощая мечту

Всех живых о полете.

Нет, не птица одна

Для большого полета, —

Ведь и ты рождена

Для большого поэта.

Я — Вишневский, поэт.

Весь, как видишь, не вымер.

Я не Всеволод, нет.

Я — конкретней, Владимир.

Не моя это мазь.

Не моя это пьеса.

Но моя это масть

И моя это бездна!..

Не хочу нищеты

Комиссарского тела.

Я пришел, чтобы ты

Высоко залетела.

Что нам время цедить.

Что себя сторониться…

Создадим прецедент,

То есть впишем страницу!..

Отдаленны уста.

Мы их сблизим едва лишь…

…Как падуча звезда,

Так и ты залетаешь!..

Похищенье огня,

Где не ведают брода.

Продолженье меня.

Продолжение рода.

С таким достоинством плывёт —

Ей волны рукоплещут.

Есть в этой барже что-то от

кустодиевских женщин.

И даже ежели в «барже»,

тем женственнее, тем торже —

ственней плывёт наверняка,

плывёт-слывёт молодкой.

И угощает берега

волной ответной «Маяка» —

музыкой этой лёгкой…

как дивно проводили мы время

на берегу летней реки

боюсь это было счастье

я так люблю тебя

мне ты необходима

как жаль что ты не в моём вкусе

Поэт американский Роберт Фрост

Он был. как выясняется, непрост.

Но был он прав — процентов так на сто.

Сказав примерно так, примерно — вот:

Поэзия, она как раз есть то,

Что гробит самый точный перевод.

Желая быть поэтом во плоти.

Не от хорошей жизни я постиг:

Верлибр —

тем паче местный наш — почти

Свободно

конвертируемый

стих!..

После Всего,

Что было, чего не было

Между нами, —

Господи, как нелепо —

Так вот столкнуться в городе!..

положение прямо скажем

дальше ехать некуда

и плыть куда ж нам плыть

если вода подступила к горлу

тем более что не вода а дерьмо

ох не пересмеяться бы нам

смех-то плохой

не пугайся милая я просто

не на подселение иду

но и не сказать что это

меня тебе подложили

просто милая

дай проводить тебя до первого сновидения

дай напутствовать нежно

позволь проинструктировать нестрого

как вести себя за пределами

во снах с моим участием

дай же присниться тебе наконец

по-человечески

не все же самой сниться

а то прям как в передаче «Я сама»

а я еще при знакомстве тебе обещал

я тоже хочу сниться любимым людям

и по-человечески меня можно понять

и по-мужски

любимая

до первого сновидения сопроводить

разреши мне как есть

мне как таковому

без всего лишнего

внешнего

наносного

привозного

не в рубашке я родился

судя по всему

а в чем мать родила мама

сын я человеческий

в спецодежде Адама

дозволь отвести ко сну тебя

Еву

а в телогрейках мы еще находимся

Ненадолго

Из Красной книги

Вышел московский дворник

И расчистил от снега

Подходы к своей странице.

ОБСТАНОВКА НОРМАЛИЗУЕТСЯ

Жизнь постепенно входит

В нормальное русло

Леты.

…Домой вернулся — розы пожелтели…

…И от меня, понятно, им спасибо —

я перед ними тоже в неоплатном.

Хотя пока я с ними не прощаюсь.

Итак,

я не держу на женщин зла,

я им прощаю все (и даже)

я не держу на женщин сердца

за то, что женщины — о боже! —

за то, что женщины — о как же,

о как же часто забывают,

ну па-стоянно забывают

не в жизни, а — конкретно, в ванной

душ перевестъ, переключить

на кран, на нижний, сколько можно.

ну сколько можно говорить,

ну скока можно повторять!..

И —

в смысле «только после вас»

ты входишь вслед за Нею, после —

и вновь, и вновь, в который раз. врасплох

оказываешься под душем —

и хорошо, когда под ледяным…

А впрочем, стоит, стоит ли об этом…

На женщин зла и сердца — не держать!

Спасибо всем (хотя — не все свободны).

Промчались годы угорело —

и не покажется их мало, —

и вдруг он понял, что имела

она в виду, когда припала

тогда к нему, и целовала

в губу, и больно обнимала

его, и в ухо напевала

ему, и к ночи поминала…

Так вот оно какое дело

запутан-но-е…

…Разве мог я представить, блистая и тратя.

Впечатляя день ото дня.

Что найдётся мужчина, который изгладит

Впечатление

от меня?..

К тебе летел я, точно шарик в лузу.

Но мы в экстазе что-то не сплелись.

Да здравствует свобода от иллюзий!

Не трахнулись, так хоть разобрались.

Я в минусах открыл большие плюсы.

Спасибо за твои сигналы, Жизнь!..

Я — трижды за свободу от иллюзий.

Не… (см. строфу 1-ю, строка 4-я).

ВЕЛ УЖЕ ПЕЧАЛЬНУ ЭТУ ПОВЕСТЬ —

ОБСТАНОВКУ СНОВА ДОЛОЖУ:

У МОСТА ОСТАНОВИЛСЯ ПОЕЗД.

ПРОПУСКАЕТ, СТАЛО БЫТЬ, БАРЖУ.

…В связи с отменой жизни, и вообще,

Железней стала логика вещей.

Считает политолог: «Ни хрена!»

Щекотка нам уже и не страшна.

…Страна, где в огороде бузина.

Все более отдельная страна,

Где может академик стать героем.

Когда он человек, похожий НА…

..Любовники, беззвучно матерясь,

вступили все же в следственную связь.

В этих буднях великой жути

Всё смешалось — и штампы отказывают.

Всё страшнее физики шутят.

Всё смешней чекисты рассказывают.

Как печалился: «Боже, боже…»

Заходился в тоске: «Доколь?!»

Думал — что это и за что же? —

Нагулял головную боль.

В поезд сел и отбыл на отдых.

Проезжал Мелитополь, Джанкой…

И — прозрел, взлетая на воздух:

Это юмор у нас такой!..

Нет, не то чтоб закон что дышло.

То есть писан левой ногой.

Так что снова «ошибочка вышла» —

Это юмор у нас такой.

Если нету в июне пуха

Здесь, в столице, в черте городской.

Не разруха, не всё так глухо —

Это юмор у нас такой.

Ты в уме своём, да не в праве —

Шире шаг со своей киркой!

Не обидно за нас державе.

Ибо юмор у нас — такой.

Это мы. как есть, юмористы,

Населенье как группа риска,

И поэтому все, как один.

Это нас, как паспорт с пропиской.

Достают из широких штанин.

Мы живём не на жизнь, а наспех.

Мы усердствуем век-деньской.

Нас уже не поднимешь на смех.

Ибо юмор у нас такой.

Юмор наш не в коротких штанишках,

А за гранью последних штанов.

Юмор наш конкретный, без лишних

Слов, понятий, свобод, основ.

Можно вечные ставить вопросы,

Можно снять их твёрдой рукой,

Но смеяться — только сквозь слезы.

Ибо юмор у нас такой.

На родимой, на почве нервной

Наш убийственней, да не серый —

Не «улыбки разных широт», —

Юмор наш, как бескрайний Север,

Узнаваемый, как наш сервис,

Так что юмора полон рот.

На пороге людей навалом.

Кумачова смерть на миру.

И часы стоят. Над вокзалом!..

Дальше некуда ехать, тпру.

Tы не спрашивай, что заело, —

Проходи, проживи, дорогой.

От бинома до физики тела

Здесь любое мыслимо дело.

Потому что юмор такой.

Это юмор смертельной пробы

и ошибки, наш беспредел.

Беспилотный «МИГ» над Европой

Птицей-Тройкою просвистел.

(Насмотрелся — и точно спятил,

Пошутилось ему тяжело.

Жаль, что Бельгии от объятий

Увернуться не повезло.)

Крылья Родины, юмор отчизны…

Накопитель, камера жизни.

На одну шестую Земли

Счастья трудного завезли.

…И сказала Пропасть Стране:

«Ты полнеба закрыла мне».

МЕЧТА СБЫЛАСЬ — ЕЁ УПОТРЕБИЛИ!..

…О, как в советской школе

Пугали нас глистами!..

А все ж не запугали —

Мы только крепче стали,

(и закаленнее)

Мы закалились, мы не сгинули,

с трудом сводя концы

с вагинами.

…Плохая им досталась доля —

контроль финансовых потоков.

Немногие вернулись с поля.

(Да, из швейцарского далека

в Россию, для отбытья срока.)

НА ТОМ СТОИМ!.. (НА ТО ЖЕ И ЖИВЕМ)

Уставший от напора темных сил.

имперьализмом тронут за живое,

я часто Тейтельбойму говорил:

«Володя, нас таких, быть может, двое…»

…И вновь напомнит мастер дел заплечных,

что «только раз бывает в жизни Встреча»…

(Он доказал, какой он большевик,

чем впечатлил оставшихся в живых.)

…Работал навзрыд Всенародный вокзал

в соседстве с писательским домом.

Там жили поэты, и каждый встречал

решения съезда с подъемом.

…И если снова где-нибудь взорвется.

То это — слово наше отзовется…

…Нет, все-таки судьбу гневить не будем,

нет, все ж таки и в жизни нам везло:

какие выдающиеся люди

нам говорили запросто:

«Алло».

Не разверзлись небесные хляби —

То звонок разразился под вечер.

Трубку бросили как-то по-бабьи.

А когда-то бросали по-девичьи.

Когда-то я пел на бегу,

А ныне устал говорить.

Я нескольких женщин могу

Одним поцелуем покрыть.

Завиднелось и заиндевелось.

Замережились вьюжные дали.

Это зрелость на Родине, зрелость.

Чу! Машина орет не моя ли?..

…От этих щек, от этих рук,

от этих ног в цвету

уж ничего, как ты, мой друг,

хорошего не жду.

От этих персей и ланит

сама судьба меня хранит.

Погода была недетская

(Впрочем, вполне по стране).

Лежачая полицейская?..

Лежачая Полицейская

вдруг повстречалась мне!

Я чудом сдержал движение —

понятно,

по тормозам.

Я в жизни бывал в положении —

но не в таком,

не сам.

Лежачая Полицейская…

Что это — служба? судьба?..

Кого ты тут подменяешь —

какого копа-жлоба?..

Лежачая Полицейская,

чья-то сестра ли, мать…

А справка есть медицинская,

что можно тебе лежать?!

Я вышел, включив «аварийку».

Вгляделся, раздвинув ночь…

Пусть лично подвергся риску —

кому ж, как не мне, помочь?

Лежала она

знаково

(Кустодиев — будь здоров!)

Но на лице заплаканном —

следы от протекторов.

Есть же какие-то вещи…

И пусть я не все постиг —

лежачих не бью я

женщин,

не переезжаю их.

С тех пор как служу искусствам,

впервые услышав «агу»,

я спутать Служенье с дежурством

практически

не могу.

Я вспомнил это и понял,

как некий судьбинный призыв.

Возможно,

Её

я поднял!

Рубенса разгрузив.

Возможно, Её увез я —

избавив от униформ,

умыв — а это серьезно —

и Ею наполнив дом.

Возможно, я стал Ей мужем —

а это уже не слова.

Мы с Нею живем — не тужим,

ибо живем однова.

Мужик — пусть даже художник —

бабу ль, свою Страну —

по жизни

вызволить

должен

женщину хоть одну.

…О, я растроган был суворовцем,

что шагом строевым приблизился

и попросил вдруг 3 рубля!

(Да, что-то, видимо, не так

в недатском нашем королевстве).

…Вернулся, опуская и круша,

напомнив, кто главней погоды в доме.

Пришел — и кочумают все, кто кроме, —

наш, кровный русский доллар США.

…Век Слову не видать свободы?

Хотя — какие наши годы!..

Нам простоять бы, добрести…

А там — хоть Доллар не расти.

От всей души, не по работе.

Не свой воссоздавая облик,

я расскажу о Паваротти —

и все, кто прав, меня одобрят.

А он, царь-тенор дон Лучано,

не просто исполнитель опер,

а просто всех начал начало,

король, короче, лидер, супер…

Как погостил я у гиганта —

и это было элегантно.

О том, как весело поели

один певец с одним поэтом.

О том, как плотно мы попели—

а что, попели с ним дуэтом.

И оценили все, кто честен.

мой вклад посильный в Дело Вкуса.

Дарить себя, помимо песен, —

для нас важнейшее искусство.

Нашлись и те, кто спит и видит,

нашлись и те. кому неймётся,

кого советские завидки,

берут рукою немигающей,

они предприняли попытки,

ага, отдельные товарищи, —

мол, это мы, а не Вишневский,

мы кайфовали с Паваротти!..

Ну да простит их дон Лучано.

Простите все, что я поехал

без визы силовых министров,

без наблюдателей, без рифмы,

без депутатов поп-культуры…

Но хорошо, что мы сидели

Так хорошо, приняв на веру,

и что не только с ним попели

но и — «А как у вас, к примеру?..»

И это было так нормально,

наш пир горой, а не «пирдуха»,

экстаз взаимопониманья,

взаимопения и слуха.

Он «соле», я. понятно, «мио»,

и дальше — выше, к нотам новым.

Он обещал меня с Доминго,

я обещал его с Буйновым.

Он жадно спрашивал и строго,

за весть любую благодарен,

он теребил: «Как там Серега

Крылов?.. Махмуд?.. Лолита?.. Бари?..»

Нет, нас уже не запугают…

И — чтоб вы все так пели дружно!..

Ведь если звезды зажигают —

нам. звездам, это тоже нужно?..

…Во дни тревог, в обломах смуты

и в трудных думах о народе

спокоен я

уже наутро:

я верю, с нами Паваротти.

И если снова свора грянет

над нами, что пока быть может,

то заграница нам не станет,

а Паваротти нам поможет!..

Лишь мы, работники Всемирной,

владеем публикой всемерно.

И наше пение всесильно,

поскольку верно.

Я был с собой в ладу.

А стал с собой в аду.

С собой не стать бы в ДУ.

Все знанье о себе же

Носить невмоготу.

На то не голос был — была Рука мне:

Я разбросал мной собранные камни.

Чтоб жить была, была б охота.

Подъёма хочется, полета.

Прорыва и прилива сил.

Но это нужно, чтобы кто-то

Тебя специально полюбил.

Когда померкло бытие,

Я не нашел ногой земли, —

Спасибо, жизнь взяла свое:

Меня девчонки довезли.

В открытый космос вышел я

И не узнал родной Земли.

И сам не понял ничего, —

Благодарю, судьба моя:

Меня девчонки довезли.

И пусть — разгул и торжество,

Ночной мазут, и скоро Суд, —

Шепчу и верю: «Ничего!..

Меня девчонки довезут».

Когда иссякну меж комет

В дали межзвездной и в пыли.

Мне вслед поймут: «Он был поэт.

Его девчонки довезли».

…Как затекает шея в Интернете!..

Но есть свобода впасть в иные сети.

Я вышел в город (сильное решенье).

Кто ж знал, что так Москва похорошеет…

Люблю твои, столица, префектуры!

И супрефектов властные натуры.

Все СВАО я ношу с собою с детства.

Дорогу к Храму?.. ТЬлько не у местных!..

Случайных нет прохожих, вывод верный.

Товарищ встречный, вы у нас не первый!

Не знаю что, но это где-то рядом.

И лето отвечает моим взглядам.

Разрез у платья — это ль не открытье?!

И тост мой за развитие событий.

Как полюбил я разливное пиво!

(Уж вы меня простите, примитива.)

Но — чу! — звонок входящий, чист и ясен.

Какой оргазм сокрыт в мобильной связи.

Не пропадай, любимая, с радаров.

Довольно техногенных с нас пиаров.

Кайфоциент высок. Я — бесподобен.

Но не готов пройти контроль на допинг.

Вот я и дома — это ль не блаженство?!

А мог попасть и в сводку происшествий.

Успеть так много можно на свободе!

«…И — это все о спорте на сегодня».

…Мне летом кажется, что я

разгуливаю на свободе!..

Со мною то и происходит:

сиюминутность бытия

преле… нет, стоп, спасибо, перезапись!.

Сегодня не об этом — об ином.

Не знаю, как у вас, у нас —

тальгия,

да, совершенно летняя такая,

да, песенка нестарая о славном:

то детство навернулось на глаза,

так и стоит, рисуясь всё счастливей…

О лагерь пионерский невозвратный?

И — первая порхающая смена,

и вот — вторая с вечною надеждой:

родители приедут — заберут

досрочно и умчат на юг, на юг!..

И вот уж третьей смены безнадёга…

И — странноощущенье пересменка:

вернулся в город — и открыл, что вырос!.

…ну а пока еще июль репейный,

река, купанье красных пионеров,

и, в частности, такая ситуА,

стандартное — на вырост — положенье,

ага, на выживание задачка,

а в ней дано: успеть, не осрамиться,

переодеть подмоченные плавки,

когда ни полотенца, ни кабинки,

и нет в кустах рояля, чтоб прикрыться,

и ты рискуешь — как же ты рискуешь! —

сверкнувши непорочно голой попой,

гол, как король, на миг — но ведь король! —

о, эта лихорадочная радость —

успел, успел — как в дамки — и с поличным

не взят за жо… короче, за живое!..

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК НЕ ИЗ НАШЕЙ ШКОЛЫ,

КОТОРЫЙ ПУКНУЛ: «А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!»

Был, но другой, если угодно, я.

Как я лежал в траве, раскинув крылья,

и в небо не смотрелся, а смотрел,

отслеживал советский самолётик,

эффектом реактивным зачарован…

И это мне купаться дозволяли —

купание прекрасного меня —

и я же, так и знайте, всякий раз,

учился, успевая натянуть

свои трусы, являя простодушно

неведомые миру ягодицы…

РЕБЯТА. В НАШЕЙ СЛЕДУЮЩЕЙ ПРОГРАММЕ —

ГОТОВЬТЕСЬ — БУДЕТ СЛУЧАИ ПОСЛОЖНЕЕ…

Опять из жизни.

ОКАТЫВАЕТ СВЕТЛОЮ ПЕЧАЛЬЮ —

ИНОЙ НЕ МЕСТО В ИСТИННЫХ СТИХАХ, —

ВО СКОЛЬКИХ КРЕСЛАХ МЫ НЕДОКАЧАЛИСЬ

(НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ГАМАКАХ).

…Бывала жизнь то дивною, то дикой.

Бывала жизнь красна не на миру.

Прозренье наступало поутру.

(Банально волочиться за блондинкой,

но — молодо влюбиться в медсестру!..)

Ужель

по состоянью и в связи

Припомню вслух,

все ставки в жизни сделавший.

Как я

в кабине лифта провозил

легковоспламеняющихся

девушек?..

…Я так, не в качестве совета —

я просто здесь вас повстречал:

не будьте жертвами,

ведь это не нравится и палачам.

Не написано мне на роду

быть крутым, но крутые лекала

обожаю, тем паче в цвету —

и цвету я в своем детсаду,

и слова в облака облекаю!

…Говорят, что тебе я иду:

идеально тебя облегаю.

…Я возлягу — и ты возликуешь.

Всё сбывается прямо сейчас.

Вот чего с предоплатой не тупишь.

Бог весть что. всё и весь этот джаз:

всё, чтоб ты подо мной ликовала,

как земля, что дождя дождалась.

Только ливня не кажется мало.

И соврать не дает только Страсть.

(В подтверждение сложат баллады

аудиторши Счетной палаты.)

…Снега, мы в завале,

с картины «Не ждали».

Вне сроков, сверх меры,

без визы премьера.

Снега зарядили

на вечные темы —

чтоб все ощутили,

и кто мы, и где мы.

Снега изобильны,

чтоб мы не забыли,

чтоб поняли службу,

чтоб знали мы место,

короче, вкусили

всю прелесть и роскошь

зимовки

в России!..

Меня положенье

обяжет быть в силе.

Возглавлю движенье

«ЗИМУЕМ в РОССИИ».

Не до карнавала,

не надо Бразилий.

Покажется мало —

ЗИМУЙТЕ в РОССИИ.

Без рифмы на «кризис»,

банальной отныне, —

прервите круизы,

смирите крутыню.

Со мной Вознесенский

и — крестная сила.

Не скажешь, что не с кем —

ЗИМУЕМ в РОССИИ!

Пощады не просим

(когда мы просили?).

Не в Сигулде осень —

ЗИМОВКА в РОССИИ!

«Йа, йа, абсолютен,

йес, ошень красьиво»:

с экзотикой лютой —

ЗИМОВКА в РОССИИ!

Морозы не роза,

а шины с шипами.

Меняю колеса

по полной программе.

Когда на лету

поцелуй замерзает,

потомства я жду

(кому надо, тот знает).

Все просто со мною:

я тута, я вот он.

Ночую с женою —

Зимую с народом.

Я тоже смогу

на подножном снегу.

А ПЕРЕЗИМУЕМ.

А ПЕРЕЗИМУЕМ,

А ПЕРЕЗИМУЕМ,

ТАК ОЗНАМЕНУЕМ.

БОГ помощь твОму здоровью!..

При всей крутыне своей

Не пренебрегай любовью.

Не пренебрегай любовью

Нерейтинговых

людей…

Извечно ближе до зимы.

Чем до весны. Как странно.

Когда б ни радовались мы,

Мы радуемся рано.

Здесь, по-моему, что-то случилось.

Только что. Но еще не схватилось.

И затикал иной временной.

Здесь повисло и воцарилось.

И все дело в объекте вниманья.

Но из всех в мизансцене немой

Я единственный не понимаю:

Что случилось — случилось со мной.

…И ПРЕДСТАНУ, ПРИКИДОВ ЛИШЕННЫЙ,

И ПРЕДСТАВЛЮСЬ НАЧАЛУ НАЧАЛ:

ВАША СВЕТЛОСТЬ, Я ВАШ БЕРЕЖЕНЫЙ,

Я МЕНЯ ВАМ БЕРЕЧЬ ПОМОГАЛ!..