Глава 36

Хауэлл набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

— Ну, что ж, Бо, я рад тебя видеть. Я надеялся, что мы сможем поговорить до того, как тебя заберут.

Бо ухмыльнулся.

— Интересно, кто это собирается меня забрать, Джо? — похоже было, что он слегка пьян. Виски в бутылке «Джек Дэниелс» стало существенно меньше.

Хауэлл взглянул на Скотти.

Она кивнула.

— Он сцапал меня, едва я добралась до Келли, и притащил сюда, — Скотти показала на наручники.

— Но я слышал сирены…

— Это пожарные из Сазерленда, — вмешался Бо. — На полицейских машинах давно нет сирен. Теперь у нас специальные «пищалки».

Хауэлл вдруг понял, почему Бо налегал на спиртное. В трезвом состоянии он не смог бы выполнить задуманное… Хауэлл пытался не показать, насколько он испуган.

— Да ладно тебе, Бо, ты не сумеешь выкрутиться.

— Сумею, не волнуйся, — дружелюбно произнес Бо. — Попробуй посмотреть на случившееся объективно, Джон. Парни поменяли шину у фургона и уехали; да они просто перевозили мебель… неведомо куда! Моя машина стоит в лесочке у дороги: парень, которого ты шарахнул прикладом, очухался настолько, что смог ее отогнать, и сейчас он уже в пути. Перед отъездом он даже успел подобрать стреляные гильзы. — Бо засмеялся. — Конечно, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить его уехать. Он хотел побродить по окрестностям и вырвать тебе печенку.

— Тебе никогда не удастся объяснить историю с самолетом. Слишком большая заваруха получилась.

— Да, заваруха была будь здоров. Самолет воздушных сил Национальной Гвардии выполнял тренировочный полет, разбился и сгорел… вероятно, при вынужденной посадке на нашу короткую полосу. Лес будет кишеть полицейскими и авиационными инспекторами. Конечно, в живых не осталось никого, так что опознать меня некому.

— В самолете есть пулевые пробоины. Кто-нибудь их обнаружит.

— Я этому не удивлюсь. Представьте себе, какой-то сумасшедший обстрелял самолет. Предсказываю, что этого сумасшедшего не найдут. Как и пленок, отснятых Скотти.

Хауэлл вслед за Бо поглядел на камин, в котором что-то дымилось. Однако у него в кармане оставалось еще две пленки, о которых Бо не подозревал…

— А где ты сейчас, Бо? Почему шерифа нет на месте катастрофы?

— О, я сплю в мотеле под Гейнсвиллем. Я выехал туда с телом Эрика Сазерленда сегодня днем и ждал результатов вскрытия. Медицинский эксперт и следователь согласились с твоим выводом, это явное самоубийство. Я так умотался, что взял номер в «Холидей Инн» и улегся спать, попросив меня не беспокоить, — Бо мрачно улыбнулся. — Я все предусмотрел, Джон? Ничего не пропустил?

Хауэлл похолодел. Он понял, что Бо действительно собирается разделаться с ним… и вообще со всем.

— Мне правда жаль, Джон, — продолжал Бо, — но боюсь, здесь вскоре произойдут убийство и самоубийство. Состояние твоих ребер и лица Скотти будет указывать на драку и все такое прочее.

— Я смотрю, ты стал большим специалистом по части самоубийств, Бо.

Хауэлл сказал это просто, чтобы уязвить Скалли: он не знал, что можно предпринять в таких обстоятельствах, и пытался хотя бы выгадать время, продолжая разговор.

Брови Бо поползли вверх.

— А вот это уже интересно! — воскликнул он. — Я буду тебе очень признателен, Джон, если ты объяснишь, как это ты догадался. Мне казалось, все выглядело предельно убедительно.

— Все и выглядело убедительно, Бо. Ты здорово придумал с карандашом. Но потом я прочел завещание Эрика Сазерленда и приложение к нему, заверенное подписями свидетелей. И мне стало понятно, что у тебя есть очень веские основания убрать Сазерленда, — Хауэлл старался говорить как можно медленнее. Ему нужно было протянуть время и кое-что обдумать. — Потом я сообразил, что если бы Сазерленд выстрелил себе в рот, то разлетелся бы только затылок, и уж никак не большая часть лба. Я сам хотел как-то застрелиться из ружья, но не смог так направить ствол, как, очевидно, удалось Сазерленду… С другой стороны, если бы я в какой-то момент, выйдя из себя, захотел кого-нибудь застрелить, я, наверно, не стал бы совать своей жертве ствол в рот… Я бы просто прицелился в голову и выстрелил. И полагаю, ты именно так и поступил!

Бо задумчиво кивнул.

— А как тебе удалось прочитать завещание Эрика?

— Он приклеил бумажку, на которой записал кодовую комбинацию, к низу выдвижного столика для стенографиста. Кто, скажи на милость, держит в голове подобные вещи? И когда я прочел завещание, мне многое стало ясно. Одного не понимаю: зачем ты ввязался в эту историю с самолетом? Если бы не она, ты был бы чист и свободен, как птица. А в кармане у тебя лежали бы денежки Сазерленда.

Бо кивнул.

— На этом, увы, настояли мои компаньоны.

— Извините, — немного раздраженно вмешалась Скотти. — Мне очень жаль вас прерывать, но я ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, о чем вы говорите?

— Это длинная история, — сказал Хауэлл и посмотрел на Бо. — У нас есть время?

— Конечно. Мне и самому будет любопытно послушать. Валяй, — он взял бутылку. — Хочешь выпить?

— Не возражаю, — откликнулся Хауэлл.

Он пристально наблюдал за тем, как Бо наливает бурбон в грязный стакан, стоящий на столе у дальнего края дивана, и подает ему. Бо все проделывал крайне осторожно.

— Итак, — заговорил Хауэлл, отхлебнув виски, — когда все началось? Я думаю, давно. Наверное, в середине прошлого века, когда первые поселенцы стали укореняться в долине. Они хотели осесть тут надолго, хотели, чтобы здесь жили их внуки и правнуки. Поэтому они уповали на то, что им удастся существенно преумножить свои ряды. В конце концов, они же были ирландцами! Но каждый раз, когда их численность возрастала, что-нибудь неизменно отбрасывало их назад: либо война, либо болезни и другие несчастья. Отец Гарри просветил меня на сей счет. Так что я имею достаточно полное представление. Бо, ты не возражаешь, если я присяду? А то ребра очень болят.

Хауэлл обошел диван и сел. Бо не остановил его, а лишь отошел в сторону и прислонился спиной к камину. Хауэлл надеялся, что Скотти вспомнит про свой револьвер — он лежал в ящике письменного стола — но девушка, явно завороженная его рассказом, подкатилась на кресле на колесиках поближе к дивану. Правда, когда она отодвигалась от стола, Хауэлл увидел, что на магнитофоне, который лежал на столе, горит красная лампочка.

«Умница», — мысленно одобрил он.

Хауэлл продолжал:

— Ирландцы, жившие в долине, были, разумеется, истовыми католиками и не могли вступать в браки со своими соседями, ведь те ходили в баптистскую церковь. А в отличие от мормонов, ангел Господень не дал им разрешения на многоженство. Короче, Бог знает, как это началось, но они докатились до инцеста. Отец с дочерью, брат с сестрой — в общем, до подобных безобразий.

— О, Господи! — ахнула Скотти.

— Вы можете удивиться, как же они сами на это решились и почему церковь не воспрепятствовала? Ведь они были христианами, а христианская вера четко и однозначно запрещает инцест. Но христианская вера запрещает и многие другие вещи, однако добрые христиане нарушают ее запреты чуть ли не с гордостью и прекрасным образом себя оправдывают. В общем, никто не знает, какие они нашли объяснения, но такая жизнь продолжалась. А поскольку ирландцы выбирали священников из своей среды практически в каждом поколении и готовы были посылать в Ирландию юношей, воспитанных в духе местных обычаев, то священники понимали своих друзей и близких и считали своей обязанностью помочь им. Главное было, чтобы община продолжала существовать, неважно каким путем это достигалось! Так попал в эту переделку и бедный отец Гарри.

— Он обвенчал в церкви Лорну Келли и ее брата, — вставила Скотти.

— Верно, — кивнул Хауэлл, — и подозреваю, не только их, но и многих других. Он ведь очень долго был здешним священником. Но Келли жили не в долине, и их не защищала отгороженность общины от посторонних. Эрик Сазерленд был страшно разъярен и настучал на отца Гарри.

— Как ты до этого докопался? — удивилась Скотти.

— Кое-что мне рассказал сам отец Гарри, кое-что я узнал из завещания Сазерленда, а самое важное — от мамы Келли. Так что с миру по нитке… Очень интересными оказались заверенные свидетелями записи Сазерленда. Он там о многом поведал, стараясь обелить себя.

— Но он-то чего в это ввязался? — недоумевала Скотти. — Ведь история с ирландской общиной тянулась больше сотни лет. С какой стати он взъелся именно на этого священника?

— А! — воскликнул Хауэлл, поднимая указательный палец. — Вот мы и добрались до самого главного! В тысяча девятьсот тридцатом году Эрик Сазерленд встретил очаровательную молоденькую ирландку из долины, и голова у него пошла кругом… вероятно, гораздо больше, чем у нее. Девушка, как и некоторые другие члены общины, была недовольна порядками в долине. Однажды она вырвалась на свободу и завела роман с человеком не своего круга. Ну, роман-не роман… но во всяком случае, он продолжался, пока молодая ирландка не забеременела. — Хауэлл по собственному опыту знал, что такие вещи тут бывают. Он посмотрел на Бо. Тот стоял, глядя в пространство остекленевшим взором. Но ружье по-прежнему держал цепко.

— Как вы понимаете, родственные браки в нескольких поколениях повлияли на здоровье потомства. Эта женщина уже родила умственно отсталого ребенка от своего брата, и ей хотелось здорового младенца. Забеременев, она порвала с Сазерлендом. Он был в полном отчаянии и долго не понимал, что случилось. А когда понял, решил вмешаться в жизнь долины и положить конец творившимся там безобразиям. Возможности для этого у Сазерленда имелись. Он начал с отца Гарри.

Хауэлл положил ногу на диван и откинулся назад, словно желая сесть поудобнее из-за боли в ребрах. Этот маневр так же позволил ему подобраться чуть поближе к ружью, которое держал Бо Скалли.

— Сазерленд, как все мы знаем, был весьма пуританских взглядов и меньше всего хотел шумного скандала в своих владениях, он не желал, чтобы здесь шныряли газетчики, тем более, что сам он был в этой истории замешан. Поэтому, чтобы дискредитировать священника, он использовал Келли, которые жили не в долине. Сазерленд обратился к архиепископу и сообщил, что отец Гарри обвенчал брата и сестру. Архиепископ ужаснулся, вызвал отца Гарри. Тот, наверное, признал сей факт, но и только… и в кратчайший срок был официально «усмирен»: ему запретили служить мессу и совершать бракосочетания. А потом втихомолку спровадили на пенсию. Это было ударом для жителей долины, но Сазерленд не остановился на достигнутом. Он был инженером-строителем и понимал, что в долине можно создать водохранилище. Строительство было ему выгодно во всех отношениях: и в моральном, и в финансовом. Сазерленд принялся скупать землю. Вы понимаете, конечно, что я не нашел всего в записях Сазерленда, поэтому мне приходится самому заполнять лакуны. Как я справляюсь со своей задачей, Бо?

— Неплохо, — с безучастным видом отозвался Скалли.

Хауэлл продолжал:

— И тогда Эрик Сазерленд начал травить Донала О’Койнена. Донал имел независимый характер. Он был из тех жителей долины, кого очень пугало то, что происходило из-за близкородственных браков. Его дочь Джойс родилась слепой, и вполне вероятно, это явилось расплатой за грехи ее предков. Донал хотел возделывать свою землю, копать колодцы — он этим подрабатывал — и растить детей, как все нормальные люди. Он послал девочек в городскую школу и мечтал, что они выйдут замуж за молодых людей, на которых не лежит пятно родственных браков их предков.

— Джойс была обручена с Бо, да? — спросила Скотти.

— Да, и Донал О’Койнен был категорически против, считая Бо меченым. Ведь Бо был родом из долины. Так, Бо?

Бо кивнул. Казалось, он сейчас где-то в другом месте.

— Он заставил Джойс разорвать помолвку. И выгнал меня.

— Ну, вот… история подходит к кульминационному моменту, — медленно проговорил Хауэлл. — Сазерленд скупил всю землю в долине, кроме участка Донала О’Койнена. Эрик построил плотину, вода начала прибывать, и лишь дорога удерживала ее перед фермой О’Койнена. Донал забрал Кэтлин из школы не из-за того, что у него была осадная психология. Нет, он все еще старался создать дочерям условия для нормальной жизни. Но была другая причина, из-за которой пришлось держать девочку дома.

— Какая? — воскликнула Скотти. — Какая причина?

Хауэлл не обратил на нее внимания.

— Ситуация обострилась до предела и для Сазерленда, и для О’Койнена, и… — он выдержал паузу, — для помощника шерифа Кристофера Френсиса Скалли, известного всем и каждому под именем Бо.

Положение Хауэлла было уже очень шатким: он выложил почти все козыри, рассказал почти все, что знал, и понимал, что остальное можно узнать, только если в это включится Бо.

— Скалли был юношей, который ужасно стыдился истории собственной семьи, это был амбициозный молодой человек, послуживший своей стране в Корее, вернувшийся на родину, покинувший с помощью Эрика Сазерленда долину и старавшийся проложить себе путь к нормальной, счастливой, респектабельной жизни. Но долина даже перед смертью не пожелала его отпустить на волю. Он не мог жениться на любимой девушке из-за родового клейма… — Хауэлл выжидательно посмотрел на Бо. Он выкладывал последние карты и ему было необходимо, просто необходимо заставить Бо вступить в игру.

— И тогда, через несколько недель после отказа Донала О’Койнена выдать за него свою дочь, в самый разгар битвы из-за озера, юный Бо Скалли приехал к О’Койненам… приехал туда, откуда его выставили, — Хауэлл старался говорить как можно тише и мягче. — Ты помнишь, в какой день это было, Бо? Сегодня десятое сентября тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Исполнилось двадцать пять лет с того дня, как ты поехал за подписью Донала О’Койнена.

Хауэлл затаил дыхание. Если Бо не вступит в игру, все будет кончено. Никто, кроме Бо, не знает, что случилось в доме О’Койненов, а он и Скотти еще до рассвета окажутся под озером…

Бо повернулся и в первый раз с начала рассказа посмотрел на Хауэлла.

— Откуда ты узнал, что я туда ездил? Эрик всем говорил, что ездил он.

— Ты засвидетельствовал договор, — по-прежнему мягко объяснил Хауэлл. — Я видел его в архиве. А сегодня днем я проверил дату. Как ты заставил Донала О’Койнена подписать эту бумагу, Бо?

Бо снова с отсутствующим видом уставился в пустоту.

— Ты убил их, правда, Бо? Ты подделал подпись Донала О’Койнена и убил их всех, всю семью… — Хауэлл снова затаил дыхание.

Бо повернулся и пристально посмотрел на него.

— Нет, — сказал он, — нет, я не убивал. Ты не понимаешь, как все получилось.

Хауэлл был ошеломлен. События развивались вопреки его ожиданиям. Только он решил, что ему все понятно, как Бо удивил его…

Хауэлл сделал медленный выдох.

— Расскажи, — попросил он. И понял, что сейчас Бо вступит в игру.

Загрузка...