Выбор решает все

Глава 5 ПОСЛАННИК ИМПЕРАТОРА

Третий месяц весны, Сархейм

Худощавый мужчина лет тридцати пяти-сорока сидел на троне в огромном зале и нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. По обе стороны от него выстроились многочисленные придворные и фрейлины, неимоверно раздражающие своей бесполезностью для Ренийской империи. К сожалению, каждому правителю по неизвестно кем и когда выдуманным правилам необходимы были все эти высокородные бездельники, чтобы поддерживать высокий статус на должном уровне. Те же эльфы или оборотни начали бы фыркать, если бы Никор разогнал всех алани, вечно ошивающихся во дворце, как будто аристократам нечем заняться. Конечно, другим расам его не понять. У них в государствах придворные не просто шатаются без толку, а выполняют какие-то обязанности, за что-то отвечают, проводят реформы под контролем своих правителей. В общем, там долгоживущие аристократы, заработав большой жизненный опыт, имеют голову на плечах и могут ею пользоваться. И не только могут, но и хотят! А куда им, несчастным, деваться от скуки? Тут поневоле ухватишься за любое новое и интересное для себя занятие.

А что можно доверить этим людям-придворным, которые поголовно утверждают, что высокородным алани не пристало заниматься торговлей?! Эх, распустили их предки, распустили. Вон у тех же вампиров даже сыновья правителя не гнушаются зарабатывать деньги, управляя собственными рудниками и продавая руду и медь соседям. А тут? Просишь: «Алани Сьерро, присмотрите за карьером на северо-западе. Десятая часть доходов будет ваша». А этот сноб интересуется: «Золото добывают?» «Нет», — отвечаешь. «Драгоценные камни?» «Камень для строительства», — терпеливо поясняешь ему, закрывая глаза на безграмотность. Ведь должен же знать, что нет у нас ни того ни другого, все от гномов поступает. «Ваше императорское величество, да как же можно мне, высокородному алани, лично следить за кучей оборванцев?! Помилуйте!» — с возмущением в голосе завывает аристократ, и его тут же поддерживают несколько подпевал, подозревающих, что таким образом и на их долю скоро найдется работенка.

Вот почему, интересно, императору заниматься торговлей и лично следить за всем можно, а им нельзя? Неужели они выше своего правителя по происхождению и древности рода? Вообще странная у них логика. Управлять добычей тех же алмазов — не зазорно, а простой дешевый камень испортит их репутацию. И ведь надавить нет никакой возможности — тут же весь двор взбунтуется и решит устроить переворот. Встречаются, конечно, и среди алани здравомыслящие люди, понимающие, что деньги и благополучие с неба не падают, их еще заработать надо. Алани Мариот Арито, например, просто находка для армии. Он честно зарабатывает себе на жизнь, не то что остальные бездельники, раз в три-четыре поколения женящие своих сыновей на дочерях купцов с богатым приданым…

Никор раздраженно отвернулся от какой-то придворной красотки, строящей ему глазки, и вперил взор в ярко-красную ковровую дорожку, устилающую пол от самых входных дверей до трона. Претендентки на роль жены или хотя бы любовницы уже порядком его достали. Никор не любил связываться с аристократками, так как от этих женщин потом просто невозможно было откупиться или доказать, что единственный ужин наедине — это не залог совместной жизни до гроба и не обязательство ежемесячно обеспечивать дорогими подарками. А жениться, ни разу толком не побеседовав с претенденткой без опеки назойливых родственников, как-то не хотелось. Вдруг мегерой окажется?

Император решил, что уже достаточно созерцает ковер и ничего интересного на нем нет, а потому громко поинтересовался:

— Ну? Долго я еще буду ждать? Магистр Элиот, учтите, если через пять минут стража не разыщет вашего ученика, вы сами отправитесь в дорогу вместо него!

— Да как же можно?! — воскликнул названный человек, и его губы даже подрагивать начали от обиды. — Я старый, больной человек! Мне шестьдесят семь лет!

Никор скептически хмыкнул. Этот «старый» человек внешне выглядел моложе его. И император подозревал, что магистр здоров, как бык, еще и его переживет. Даже маги послабее дотягивали лет до ста пятидесяти — двухсот. А этот, чуть что, так сразу стонать про свой возраст и жаловаться на ревматизм. Думает, что Никор не подозревает, где он его заработал?! Меньше надо было зимой любовницу, младшую дочь одного из придворных, в саду на скамье поджидать! Элиот, конечно, хорошо пристроился. Толку от него почти нет, легче кому-то на стороне заплатить. Вот же наследство от папеньки досталось! Собутыльник его вечный. Скорее бы магистр закончил обучать преемника. Элиот — чрезвычайно сильный и толковый маг, но лень и хитрость бегут впереди него. Вечно он ищет выгоду там, где должен работать хотя бы из патриотизма, из чувства долга перед империей, доверившей ему высокий пост. А магистр за довольно-таки приличную ежемесячную плату, положенную придворному магу, готов расщедриться разве что на совет.

Чем старше становился Никор, тем больше его раздражали бездельники, плюющие в потолок, пока он пытался вывести империю из той ямы, в которую ее столкнул любивший выпивку отец. В людях нынешний правитель ценил деловые качества, ум и готовность послужить на благо государства. Вроде бы ученик Элиота неплохой парнишка, не лентяй. Но вечно как забьется с книгой в какой-нибудь укромный уголок — не дозовешься! Сам Никор как-то заметил его через приоткрытую дверь удобно расположившимся в хозяйственной кладовке на перевернутом тазу. А еще как-то раз застукал в саду на ветке дерева метрах в четырех над землей. Эх, ведь свернет же себе шею, как предыдущий ученик Элиота! Вот зачитается однажды — и точно свалится. Предыдущий, правда, с башни упал, когда выслеживал ночью выдуманного каким-то гадом призрака…

— Ваше императорское величество, сейчас я сам найду этого негодного мальчишку, — между тем сказал обеспокоившийся магистр. Никор временами бывал довольно крут на расправу.

Элиот тихо прошептал несколько слов, вытянул вперед руки, соприкоснувшиеся кончиками пальцев, и медленно, очерчивая полукруг каждой ладонью, завел их за спину, где снова соединил. Подобный акробатический номер не каждый молодой человек мог выполнить. Руки магистра оставили после себя в воздухе сияющее кольцо, от которого в восемь сторон света протянулись тоненькие нити. Через минуту семь из них постепенно потускнели и затухли, а одна засветилась ярче и стала намного толще.

Вот так бы раньше и без понукания! Никор с интересом следил за действиями магистра, который соизволил продемонстрировать свою силу. А то только стражу зря гонял с советами посмотреть то в одном, то в другом месте. В отличие от Элиота, те не ленились и исправно бегали по этажам, выкрикивая имя Джера.

Император очень надеялся, что, получив звание придворного мага, молодой человек станет более ответственным и не будет исчезать в неизвестном направлении. Это сейчас он знает, что помимо учителя никто не кинется его искать. На него пока не возложено серьезных обязанностей, и он вправе по своему усмотрению распоряжаться свободным временем. Император еще не сообщил ни Элиоту, ни Джеру новость, касающуюся их будущего. Один отправится на покой, куда-нибудь в поместье возле границы с Триитом, а второй займет место придворного мага.

— Сейчас мальчишка сам прибежит, — сообщил магистр. — Почувствует, как натянулась нить между нами, — и прибежит. Если хотите, можно для верности отправить стражу навстречу.

— Нет уж. Они и так сегодня хорошо побегали, — отказался Никор. — Джер сам прекрасно дойдет, не заблудится. Ты пока лучше позаботься о защитных амулетах для мальчика. Ему придется преодолеть солидный путь в компании всего одного телохранителя. Ученики последнего набора в АТеРе еще не доучились, но ничего, мы выберем для него лучшего. Ему будет безопаснее двигаться в сопровождении кого-то одного, нежели в составе большого каравана. Войско я послать не могу, да и значительная охрана привлечет внимание и заставит всех окрестных разбойников решить, что Джер везет не дипломатическую почту, а нечто весьма ценное.

— Так почему нельзя послать обычного курьера нашего почтового ведомства? — удивился кто-то из придворных. — На их бумаги точно никто не позарится, все абсолютно надежно.

Никор нахмурился. Значит, у кого-то из его придворных хоть капля мозгов все-таки имеется, только вот сейчас это совсем не к месту. Ну да ладно, все равно если не они, так шпионы соседних государств точно бы задумались и задались таким же вопросом. Так что Никор без запинки ответил:

— Это среди простых людей принято обмениваться только письмами с необходимой информацией, а правители должны засвидетельствовать друг другу почтение с помощью подарка, причем не безделушки какой-то. И что мне делать? Написать: «Извините, ничего крупнее этой запонки в конверт не влезло»?! Вот и придется переправить главе инкубов несколько золотых вещиц и тетиву для любимого лука.

Император поймал себя на мысли, что он как будто оправдывается. К счастью, от дальнейших объяснений его избавило появление Джера на пороге тронного зала. Юноша нерешительно топтался на месте, не зная, чего от него ждут. То ли он просто должен занять место за спинами других придворных и послушать, о чем пойдет речь, то ли немедленно подойти к учителю, стоящему справа от трона.

На вид Джеру было лет двадцать. Он не отличался атлетическим сложением и рядом с некоторыми разъевшимися аристократами выглядел скорее тощим. Бледное лицо с тонкими губами и хорошо очерченными скулами, достигающие плеч светлые волосы, перетянутые на лбу кожаным шнурком, не придавали его виду здоровья. Для многих из здесь присутствующих единственным достоинством Джера был его несомненно большой дар к магии. Хотя Никор еще ценил необычайную серьезность парня и стремление к новым знаниям. Император лично выбрал понравившегося кандидата на должность придворного мага из сотни других, зачисленных в Академию магии.

Джер, как и положено представителям его профессии, был одет в необъятный балахон, перехваченный на поясе кожаным ремнем. Магам дозволялось выбрать только цвет ткани. Под верхнюю одежду они при желании могли напялить на себя все что угодно — рубашку, брюки, камзол… Хоть шубу, если лень использовать силы для обогрева! Все равно из-под балахона торчат только носки ботинок. Джер предпочитал одеваться в серые тона, чем еще больше подчеркивал собственную бледность. Наверное, те, кто был с ним не знаком, могли бы подумать, что парень болен.

Ученик Элиота прекрасно управлял стихиями огня, воздуха и воды и как раз пытался получше освоить магию земли. Он знал основы некромантии, хотя в совершенстве овладевать этой наукой наотрез отказывался. Впрочем, никто и не настаивал. Главное, что он немного ориентируется в теории и может понять, чем его собираются атаковать. То есть юноша усвоил все то, что положено знать каждому уважающему себя выпускнику Академии магии, если он хочет найти хорошую работу. Единственное, что требовало еще пары лет обучения, — это основы создания амулетов и артефакторика.

— Проходи, Джер, — обратился император к парню, мнущемуся на входе между двумя алебардами гвардейцев. — У меня есть для тебя поручение.

Молодой человек торопливо приблизился к трону по яркой ковровой дорожке и склонился в глубоком поклоне.

— К вашим услугам, мой император, — произнес он довольно низким голосом.

— Надеюсь, ты умеешь ездить верхом? — поинтересовался Никор.

— Да, конечно, — ответил Джер с любопытством, заметно обрадованный тем, что не огорчил правителя.

— В таком случае укладывай вещи для долгого путешествия. Завтра на рассвете ты с запасной лошадью заедешь в АТеР, подберешь себе телохранителя и отправишься с письмом и подарками ко двору высшего инкуба. Учитель даст тебе амулет, защищающий от очарования женщин их народа, — сказал император. — Маршрут будешь выбирать по своему усмотрению, никому не докладывая, почему решил обогнуть одну деревню и заехать в другую. Главное, вовремя выходи на мысленную связь с магистром и отчитывайся, все ли у тебя в порядке.

— Извините, а можно вопрос? — спросил Джер без тени смущения, чем удивил многих из окружения правителя. Просто юноша понимал, что для успешного выполнения задания надо досконально знать все детали — так будет меньше шансов совершить ошибку.

— Задавай, — милостиво разрешил император.

— Почему вы не пошлете любого доверенного человека, имеющего покровителя среди богов, через алтарный камень? Так выйдет намного проще, быстрее и безопаснее, — пояснил Джер причину своего непонимания.

Император снова выбил нервную дробь по подлокотнику трона и пожалел, что избрал столь демократичный стиль общения. И надо же было парню найти самое уязвимое место в его плане! Разумеется, позже, оставшись с Джером наедине где-нибудь в кабинете, он честно объяснит причины. Но придворные не должны догадываться о том, что ученик Элиота повезет нечто важное. Он не может доверить информацию никому из посторонних! Даже сам магистр не в курсе.

Но император недолго собирался с мыслями. Он довольно быстро сориентировался и придумал вполне правдоподобную версию:

— Джер, я хочу проверить тебя в деле. Хочу, чтобы, преодолевая долгий путь, ты сам реально оценил, чего добился за последние годы. На практике, при наличии угрозы для жизни испробовал свои силы и знания. Это экзамен на профпригодность.

Услышав слова Никора, магистр нахмурился. Почему он об этом намерении узнает только сейчас? Император раньше не обсуждал с ним вопрос о необходимости испытать ученика! Еще бы суметь правильно оценить, выгодно ли это ему, Элиоту… Хорошо, если мальчишка сгинет где-нибудь в лесу Потерянных Душ, а если вернется уверенный в себе и усвоивший нечто новое? Да этого безродного щенка тут же назначат на его непыльную и доходную должность придворного мага! Против кого-то со стороны он может выступать открыто, а вот если его попробуют заменить собственным учеником… плохо дело. Этика магов не позволит и слова наперекор сказать. Это же все равно что от сына отказаться!

Элиот хоть и не подал виду, но серьезно обеспокоился за свою дальнейшую судьбу. Он тут же начал обдумывать, как обеспечить ученику провал миссии, чтобы подозрение не пало на учителя. Или лучше ничего не предпринимать, надеясь на судьбу? Надо лишь слегка ей помочь…

— Сгубите мальчика, — со скорбным видом обратился магистр к императору. — Ему еще учиться и учиться!

— Теория хорошо, но парню надо и на практике тренироваться, — не согласился Никор.

Теперь он не просто отстаивал первое пришедшее в голову объяснение, а был твердо уверен в своей правоте. Ученику Элиота действительно не помешает практический опыт и закалка характера в настоящем противостоянии. Да и свежий воздух пойдет ему на пользу, а то вампиры — и те румянее выглядят!

— Я постараюсь не подвести вас, — произнес Джер, приложив правую руку к сердцу и отвесив еще один, но более легкий поклон.

— Рад, что ты не возражаешь и не трусишь, предпочитая отсиживаться за безопасными стенами города, — похвалил император. — Письмо и дары для высшего инкуба получишь завтра за час до рассвета в моем кабинете. Деньги на дорогу можешь взять у казначея уже сегодня, он предупрежден.

— И зайди ко мне после этого, надо будет подогнать амулет под тебя, — добавил Элиот. — Сам знаешь, что подобные вещи при индивидуальных настройках работают намного лучше. Вот и займешься под моим присмотром.

— Да, учитель, — ответил Джер.

— На рассвете я тебя провожу до Ассоциации телохранителей, — сообщил магистр. — Не уезжай без меня, не попрощавшись.

Бледный парень наклонил голову, соглашаясь, и тут же развернулся к выходу. Времени на сборы действительно было очень мало — лишь один этот вечер.

Прилюдно отдав необходимые распоряжения, Никор поднялся с трона и тоже удалился в личные покои отдыхать. Он твердо верил, что Джер справится с задачей. Хотя на периферии сознания все равно мелькала мысль, что он упустил нечто важное. То ли это было простое беспочвенное волнение перед важным делом, то ли для беспокойства существовала причина…

А вот кто ни капли не тревожился, а только радовался предстоящему путешествию, так это Джер. В последнее время стены дворца все больше и больше давили на него, а поведение учителя вызывало опасения. Нет, магистр по-прежнему вел себя вежливо, корректно, голос не повышал, не требовал невозможного, но день ото дня становился все менее дружелюбным. Между ними непреодолимым препятствием возникла ледяная стена. Вместо вполне закономерного сближения после нескольких лет тесного общения они все постепенно всё отдалялись друг от друга. Элиот наглухо закрыл от него свою душу.

К тому же Джер, как и всякий молодой человек его лет, был любопытен. Ему хотелось посмотреть на другие государства, познакомиться с другими расами, почувствовать себя самостоятельным и помагичить без присмотра учителя. Во дворце парень чувствовал себя одиноким. Для слуг он был важной персоной, его считали чужим и не принимали в свой круг. Но и среди аристократов Джер не смог найти друзей. Его статус при дворе императора был для всех слишком неопределенным. Вот придворный маг — тот да, фигура! А его ученик то ли останется во дворце и будет пользоваться благосклонностью императора, то ли будет отправлен куда-то на границу… Он у Элиота вообще не первый, а может, и не последний!

Статус Джера ставил всех алани в тупик. Следует ли считать его равным и соответствующе держаться или надо осторожничать и корчить высокомерную рожу, так как недоброжелатели все подметят и выставят в неприглядном свете? Кому-то из молодых аристократов запрещали общаться с учеником магистра отцы, а кто-то и сам без видимой выгоды не хотел заводить новые связи. При дворе состояли отнюдь не самые простодушные и доброжелательные люди. Только наиболее расчетливые и изворотливые, сильные духом и умеющие найти выгодный компромисс прочно обосновывались в высшем обществе столицы Ренийской империи.

Родители Джера были простыми людьми, служащими в городской управе на мелких должностях. Они не смогли бы оплатить обучение сына в Академии магии, если бы он сам не добился одного из десяти бесплатных мест, выдержав сложный конкурс и показав несомненный талант. Деньги на оплату образования десятка лучших поступающих шли из казны Никора. Император не хотел терять ценных для будущего Рении магов только потому, что у них нет средств. Ему было все равно, кто войдет в десятку — дети бродяг, горожан или аристократов, — главное, что у них есть дар. Никор очень заботился об обороноспособности империи и лично курировал Академию магии и Ассоциацию телохранителей в столице и Военную школу возле границы с враждебным Триитом — еще одним государством людей.

Вроде Джеру повезло, что на него обратил внимание сам правитель, но иногда ученик придворного мага начинал сомневаться в этом и завидовал тем, кто не попал во дворец, а стал простым ремесленником, как его друзья детства. Да, в будущем его ждет престижное звание и благосостояние, но принесет ли оно счастье или хотя бы удовлетворение? Парень пока и сам не знал, к какому слою общества отнести себя, к кому приравнивать. Все было бы намного проще, останься он в Академии магии.

Во дворце Джеру выделили комнаты рядом с огромными покоями придворного мага. Так что за амулетом к учителю далеко идти не придется, есть время порыться в шкафу и завернуть к казначею, чем Джер и занялся.

Деньги ему действительно выдали без вопросов, причем деньги немалые. Целых два туго набитых кошеля, приятно оттягивающие руки. Он никогда не держал столько империалов сразу, а потому даже заволновался за их сохранность. Вернувшись в комнату, молодой человек наложил на кошели заклинание неприметности и, подумав, добавил зловредное проклятие тому, кто все же покусится на его богатство. Только после этого он достал из-под кровати небольшую, но вместительную сумку, улучшенную с помощью магии, и принялся ее наполнять. В принципе ему надо было взять с собой не слишком много вещей. Впереди лето, жара, так что теплые кафтаны в путешествии ни к чему. Пара рубах, запасные брюки, мантия и белье — вот и вся одежда. Если на обратном пути что-то прохудится, то можно прикупить еще один новый серый балахон, который скроет все недостатки.

Не намного меньше места, чем одежда, занял справочник по нежити. Том был довольно толстым и увесистым, но без него отправляются в дорогу только очень легкомысленные особы и, как правило, уже не возвращаются, если с ними нет целой армии телохранителей. Мало ли где придется срезать дорогу?

Прежде чем идти к учителю, Джер еще успел забежать на кухню и предупредить слуг, что завтра на рассвете ему понадобится небольшой запас еды в дорогу на двоих. Парень с волнением ждал знакомства со своим попутчиком и очень надеялся, что они сойдутся характерами. Сам он совершенно не умел обращаться с холодным оружием, так как все время посвящал занятиям магией, изучению справочников по созданию амулетов и книг заклинаний. Ему действительно пригодится опытный воин, умеющий обращаться с мечом и арбалетом или луком. К сожалению, против некоторых видов нечисти магия была совершенно бессильна, а маг для них являлся просто-таки лакомством. Как бы ни печально было это сознавать, но может случиться так, что жизнь Джера будет зависеть только от телохранителя.

Переступая порог апартаментов учителя, парень, несмотря на все усилия, думал не о настройках амулетов, а о будущем попутчике. Каким он окажется?

Кириано ловко махал в воздухе сразу двумя короткими мечами, ни разу не сбившись и не запутавшись в собственных конечностях. Движения были отточенные и грациозные. С губ аристократа не сходила усмешка. Она как будто вопрошала у окружающих: а ты способен на такое? Но он без слов знал, что мало кто сможет с ним сравниться. Этим вечером Кириано еще раз продемонстрировал, что он лучший! Пусть попробуют повторить хоть часть его движений!

Впрочем, открыто никто и не оспаривал его первенство в рейтинге, ни один из учеников не стал так же показывать свое умение. Будущие телохранители терпеливо ждали указаний наставника Лестока и замечаний Арра, помогающего коллеге проследить за толпой.

Наверное, Дерек тоже смог бы удивить товарищей, но он скромно стоял с опущенным оружием, экономя силы. День и без того был довольно сложным и утомительным, а он не тот человек, чтобы напрягаться ради восторженных и завистливых взглядов. Бывший солдат предпочитал использовать свое мастерство в настоящем бою, а не затем, чтобы покрасоваться.

Дерек все время старался держаться недалеко от Ройса, так как симпатизировал новичку и не мог допустить безнаказанных издевательств со стороны алани. Неловкий парень, так и не сдвинувшийся с последней строчки рейтинга, по его мнению, ничем не заслужил презрения, которым обливали его аристократы. Он не виноват, что воинское искусство тяжело ему дается.

Однако сам Аритон избегал пользоваться заступничеством Дерека. Он вообще старался ни с кем не сближаться, чтобы не навлечь на хорошего человека неприятности и косые взгляды. Причина была в том, что, откуда ни возьмись, среди учеников поползли слухи о нетрадиционной ориентации Ройса. Хотя парень ни разу никому не дал повода так о нем думать. Он предполагал, что кто-то подслушал разговор между Арром и Лестоком. Уж наставники точно должны быть в курсе подозрений Мариота Арито, директор наверняка их предупредил.

Ройс по-прежнему бегал по утрам рядом с Эстивом, ориентируясь на него, но в остальное время предпочитал вставать в пару с кем-то из алани или с воришкой. Рыжему пацану и так перепадало от банды Кириано, не хотелось давать им еще более серьезный повод для подначек. Он лучше сам невозмутимо выслушает оскорбления, так как знает, что все инсинуации аристократов — ложь.

За прошедший месяц Эстив и так уже несколько раз срывался и бросался на наглецов с кулаками, но их объединенными усилиями сам был бит. И ведь банде Кириано за это не назначили никакого наказания! Наставник Лесток выяснил, что пацан напал сам, и наказал именно его. Ну а в том, что заработал разбитый нос и синяк под глазом, сам виноват. Алани просто защищали товарища и малость перестарались. А если Кириано действительно словами как-то задел Эстива (во что наставник отказывался верить), так не надо было реагировать на провокацию! Тут Лесток привел довольно веский довод, объясняя свою позицию. Какой же телохранитель получится из человека, если его легко разозлить? Это значит, что, ослепнув от гнева, он может погнаться за собственным обидчиком вместо того, чтобы хладнокровно и обдуманно защищать клиента!

В общем, Ройс держался особняком, чтобы никого не подставлять, и был главным объектом для упражнений аристократов в остроумии. Наверное, их еще очень злило безразличие единственного подопечного Дартиса к насмешкам. Попытки подкараулить его в одиночестве, окружить и надавать тумаков и затрещин тоже вряд ли приносили алани моральное удовлетворение. Новичок не выказывал страха, не ныл, никому не жаловался и вообще как-то вяло реагировал на боль.

А Ройс при всем своем желании не мог воспринимать эти стычки более остро и отвечать на обиды более эмоционально. Сейчас он относился к аристократам, как к мелким назойливым насекомым, пытающимся побольнее ужалить. Неприятно, но не смертельно. Его волновали совершенно другие проблемы, а не эти игры в крутых лидеров и униженного рохлю. Во-первых, по ночам Крис приносил тревожные новости. В разных уголках Ренийской империи пропало несколько аристократов, с двоими из которых Ройс был знаком. Их трупы так и не нашли, но маги точно установили, что они мертвы. Один из таинственно исчезнувших являлся двадцатым претендентом на трон в сильно сократившемся списке. А во-вторых, за минувший месяц Ройса неоднократно мучили ужасно реалистичные кошмары. И боль, которую он испытывал во сне, не шла ни в какое сравнение с той, что ему пыталась причинить днем банда Кириано. Уже семь раз парня истязали серые фигуры в плащах и капюшонах, используя луки, арбалеты или метательные ножи. И как он ни старался проснуться, кошмар заканчивался только тогда, когда мучители производили смертельный выстрел или бросок, не раньше.

Сколько Ройс ни думал, он не мог обнаружить никакой закономерности между своими дневными впечатлениями и ночными видениями. Иной раз приходилось махать мечом с раннего утра до позднего вечера, но, засыпая, он видел в руках серых фигур именно лук! Парень просто возненавидел это оружие, хотя и до этого не сильно любил.

В душу закрадывалось подозрение, что его мучения как-то связаны с неудачным выбором покровителя. Ройса так и подмывало попроситься к алтарному камню Дартиса и выговориться. Может, тот хоть на ругань среагирует и явится лично посмотреть на оскорбляющего его наглеца, если уж игнорирует даже дорогие подношения в Храме Всех Богов. Заодно и на вопросы ответит. За что он мучает своего единственного служителя?! Или бог здесь абсолютно ни при чем?

По просьбе Ройса Крис нашел сведения о последних подопечных Дартиса, собрал все, вплоть до слухов. К сожалению, в ворохе всевозможной информации ничего полезного не обнаружилось. Бога перестали избирать не из-за случаев участившихся ночных кошмаров, а просто потому, что не видели от него помощи. Через алтари Дартиса стало невозможно перемещаться из одного города в другой, он перестал давать советы, направлять руки лучников. А люди хотели знать, что их молитвы услышаны, что о них заботятся, что за ними присматривают, что их оберегают.

— Аритон, о чем замечтался?! — прикрикнул Лесток. — Вставай в позицию и внимательно слушай, иначе оттяпаешь себе нечто жизненно важное, начав работу с двумя мечами.

Ройс встряхнулся, сосредоточил взгляд на наставнике и чуть приподнял мечи, изображая пародию на правильную стойку. Вряд ли это удовлетворит Лестока, но большего он от него не дождется. В последнее время парень частенько ловил обрывки фраз из разговоров двоих учителей, в которых выражалось сомнение в целесообразности дальнейшего пребывания в Ассоциации неожиданно свалившегося на их головы новичка. Побыстрей бы уже решились его изгнать!

— Алани Кириано, вас моя просьба тоже касается. Если все умеете, то хоть не мешайте остальным, не отвлекайте окружающих, — сделал замечание Лесток. — Будете повторять упражнения вместе с товарищами, лишняя практика и оттачивание ударов еще никому не вредили.

Блондин с недовольным видом остановился и окинул выстроившихся на пустыре высокомерным взглядом. Пусть его и вынудили исполнять азы двухмечного фехтования с неумехами, но теперь никто не сможет усомниться в том, что он способен на большее! Он и здесь лучший!

— А ну, птенчики, не злим наставников, — подал голос Арр, тоже вооружившийся двумя мечами, чтобы показывать будущим телохранителям, как надо правильно двигаться. Он хоть и числился привратником, следящим за охранной магией забора, но являлся таким же полноправным преподавателем АТеРа, как и Лесток.

Правда, ученики по-разному относились к обоим мужчинам. Лестока уважали за хладнокровие, терпение, умение четко объяснить, что требуется сделать. А вот Арра немного побаивались, так как он не гнушался использовать свои пудовые кулаки для вразумления невнимательных и неловких. Частенько этим неловким оказывался Ройс…

— Внимание! — громко произнес Лесток. — Самый простой для вас способ не запутаться в собственных конечностях — это мысленно разделить вашего противника вертикальной линией пополам и атаковать каждый бок только одной рукой. В таком случае мечи точно не будут мешаться. Желающие усложнить себе задачу могут провести горизонтальную черту где-нибудь на уровне нижних ребер.

— А еще лучше делить врага пополам в реальности, — громко хмыкнул Витор.

— Вряд ли вам с ходу это удастся, если он будет защищаться, да еще и обеими руками, — строго осадил Лесток. — Отнеситесь к занятию серьезнее!

— Вам же сказали — мысленно! — взревел Арр. — Так что замолкли и слушаем дальше!

— Удары можно наносить, например, поочередно то одной, то другой рукой, — продолжил Лесток. — Это не самый эффективный способ, но для начала будет хорошо, если вы освоите хотя бы его. Можно атаковать зеркально обоими мечами, пока немного не освоитесь. Но, конечно, лучше использовать разноименные удары для левой и для правой руки, причем в хорошо продуманной и отработанной последовательности. Именно такую технику нам только что демонстрировал алани Кириано, именно к этому вы должны стремиться.

— Неужели подобное можно повторить? — где-то довольно далеко от Ройса и преподавателей сдавленно охнул Эстив.

— Это нужно повторить, — с нажимом сказал Арр. — В двухмечном фехтовании нет ничего сложного, главное — навык и постоянные тренировки.

— Кто чувствует себя довольно уверенно с оружием в обеих руках? — решил поинтересоваться Лесток. — Прошу вас встать по левую руку от меня. Будете заниматься по усложненной программе, чтобы не терять время зря.

В нужную сторону тут же заторопились Кириано, Витор, Дерек в компании других бывших солдат, еще несколько парней, чьи имена Ройс так и не узнал, и, как ни странно, воришка.

— Я, правда, больше с длинными ножами баловался, — немного смущенно пояснил подопечный Фехаты Коварной. — Но, думаю, и с мечами справлюсь, ведь тактика-то одна…

— Ну попробуй, — ободряюще улыбнулся Лесток. — Сам подгоняй диапазон задач под свои возможности, чередуй простые и сложные атаки, чтобы определить оптимальный уровень сложности упражнений.

— Я присмотрю за обормотами, вообразившими себя опытными воинами, а ты объясняй дальше этим соплякам, — сказал Арр коллеге.

— Договорились, — согласился Лесток.

Одноглазый гигант тут же занял позицию лицом к отобранной группе и принялся быстро показывать связки ударов, требуя их повторить. Вскоре воздух наполнился свистом доброй дюжины мечей, выплетающих замысловатые узоры. Изредка слышался звон, когда кто-то путался в движениях и попадал одним своим мечом по другому. Тогда Арр спешил к проштрафившемуся, чтобы грубовато, но беззлобно объяснить ему ошибку и дать совет.

А Лесток тем временем продолжил просвещать оставшихся учеников, которые теперь так и норовили отвлечься. Они, несомненно, слушали наставника, но смотрели в это время отнюдь не на него.

— Тот, кто совсем сомневается в своих силах, — сказал Лесток и почему-то посмотрел при этом на Ройса, — может вести атаку одной рукой, как обычно, однако иногда наносить отдельные удары другой! Такой способ тоже позволяет постепенно освоить двухмечное фехтование. В общем, если видите возможность, если противник открылся, отражая замах вашей ведущей руки, то бейте!

— А можно я тоже буду так действовать вместе с Аритоном? — нерешительно поинтересовался Эстив, подтверждая, что все правильно истолковали взгляд наставника в сторону новичка.

— Конечно, — разрешил Лесток. — Итак, повторяем за мной и пытаемся импровизировать сами. Только не торопитесь и думайте! Пока для вас главное — не скорость, а правильность и понимание техники.

И Ройс принялся импровизировать… Только он ставил своей задачей не избежать скрещивания пары мечей, а звякнуть ими на каждом тридцатом ударе сердца. Со стороны вряд ли кто-то мог заметить систему в его промашках. Он выглядел таким же неловким, как остальная масса учеников, не лучше и не хуже. Мало кто сразу сумел более-менее освоиться и не путаться слишком часто. Хотя живого противника ни у кого не было, в воздухе стоял звон мечей. Каждый сражался сам с собой, стараясь победить въевшуюся в кровь привычку делить руки на ведущую и вспомогательную.

— Стоп! — скомандовал Лесток где-то в одиннадцатом часу, когда ученики уже без всякого энтузиазма вяло махали мечами, раз за разом повторяя простейшие приемы, лишь бы изобразить старание.

Одновременно и Арр отдал приказ закончить тренировку. Хотя, надо сказать, его группа не так явно филонила и все еще выглядела впечатляюще.

— У нас в рейтинге произошли изменения, — объявил Лесток, заставив сердца некоторых учеников забиться в два раза чаще в надежде, что их имена передвинут на строчку выше. — Первым так и остался алани Кириано.

Аристократ при этих словах самодовольно усмехнулся и отсалютовал наставнику одним из мечей.

— А вот вторым теперь идет Дерек, а не алани Витор, — продолжил Лесток. — По результатам сегодняшнего занятия и вчерашних рукопашных поединков я меняю их местами.

Этой новости не обрадовались ни один, ни второй из названных парней. Дерек заранее предвидел неприятности со стороны обиженного высокородного. Если Витор не захочет отомстить сам, то Кириано наверняка что-нибудь придумает.

Друзья бывшего солдата, как будто почувствовав его напряжение, подошли поближе и встали вокруг. Всем своим видом они намекали, что не дадут боевого товарища в обиду и что с ними лучше не связываться.

Лесток, не обращая внимания на реакцию учеников, не останавливаясь, называл одно имя за другим. Но повод для радости обнаружился только у воришки, поднявшегося сразу на три пункта выше. Предпоследним так и остался Эстив. Последним, как всегда в этом месяце, прозвучало имя Ройса.

— А теперь, воробушки, всем спать! — объявил Арр. — И чтобы уже через десять минут я не слышал с вашей стороны никакого чириканья!

— Только мечи сдайте, — поспешил добавить Лесток.

Будущие телохранители без сожаления расставались с выданным им оружием и резво, на время забыв об усталости, неслись к бараку. Никого не тянуло разговаривать и шуметь. Все быстро и четко зажигали свечи, расстилали кровати, раздевались и по очереди ныряли в туалет. Даже утомленные аристократы вели себя тихо, оставив разборки с неугодными людьми на завтра. Естественно, ни Ройс, ни Эстив, ни Дерек сами к ним не лезли.

По установившейся привычке племянник командующего завалился спать, не дожидаясь своей очереди. Каждый вечер, когда он закрывал глаза, свечи на тумбочках некоторых учеников все еще горели. Вот и сегодня Ройс моментально провалился во тьму, отрешившись от окружающего мира.

К сожалению, сознание недолго пребывало в блаженной неге. В какой-то момент единственный служитель Дартиса как будто очнулся и в очередной раз обнаружил себя привязанным к дереву. Одежда опять оказалась чересчур модной и роскошной, а в отдалении мельтешили три фигуры в серых балахонах, заканчивая песнопение. Обстановка была до боли знакомой, события развивались по привычной схеме. Молодой человек знал, что должно сейчас произойти, и это ему не нравилось. Ройсу очень хотелось выругаться, но в рот, как всегда, была засунута какая-то тряпка, позволяющая только мычать. Стянутые запястья саднило, и он уже знал, что пытаться их освободить бесполезно. Ему никогда не хватало на это времени, хотя юноша каждый раз пробовал, не желая безропотно принимать мучения и смерть.

Ройс прекрасно осознавал, что это его очередной кошмар, что сейчас он спит в бараке Ассоциации, но сделать ничего не мог. Все ощущения были как реальные. Он даже улавливал слабый аромат толстой свечи, зажженной на алтарном камне, и легкий прохладный ветерок, треплющий волосы на макушке. На этот раз до рассвета было еще далеко.

Фигуры закончили песнопение на высокой протяжной ноте и развернулись в сторону Ройса.

— Доставайте ножи, — раздался приказ из-под одного капюшона.

— Темновато, — коротко пожаловался другой мучитель.

Высокая фигура, которая, очевидно, была здесь за главного, махнула рукой, неразборчиво буркнув что-то под нос, и тотчас же над Ройсом разлилось слабое магическое сияние.

— Теперь не промажете, — без всяких эмоций констатировал мужчина, распоряжающийся ритуалом убийства. Он сам вытащил из рукава кинжал и с напевом вонзил его в камень.

Холодный тускло-желтый свет совсем не слепил Ройса. Парень прекрасно рассмотрел, как фигуры подняли с земли по футляру с набором метательных ножей и приготовились к броску. На этот раз команд, куда метить, не было. Очевидно, выбор оставался за истязателями.

Ройс во все глаза наблюдал за фигурами, гадая, чего сейчас стоит ожидать. Может, его хоть раз убьют быстро и безболезненно? За что ему вообще такое наказание? Неужели Дартис таким образом намекает, что не потерпит у себя на службе плохого лучника?

Парень заметил два взблеска в воздухе, когда ножи отправились в полет, а потом глаза пронзила острая боль. По щекам потекло что-то горячее, капая на прохладную кожу груди, не защищенную рубашкой из-за оторванных верхних пуговиц. Голова как будто взорвалась. Ройс с ужасом понял, что его ослепили, и с надеждой ждал благословенной всеобъемлющей пустоты. Но беспамятство не приходило.

Длины миниатюрных ножей явно не хватило, чтобы повредить мозг. Ройс продолжал все ощущать, мысли вспугнутыми птицами беспорядочно метались в голове. Парень резко рванул запястья, пытаясь освободиться от веревки, но та еще глубже врезалась в кожу. Из горла вырвался хрип. Хоть это и был сон, но Ройсу стало по-настоящему страшно.

— Хорошее попадание, — похвалил холодный голос главаря. — Вон как жертва задергалась.

— Сейчас будет не хуже, — последовала многообещающая фраза, что заставило Ройсвена обмереть в дурном предчувствии.

Слепота сводила с ума. В глазницах словно возник пожар, который с каждой минутой разгорался все сильнее. Ройс чувствовал себя беспомощным и уязвимым. Если бы мог, он бы сейчас ругался и кричал, забыв о гордости. Но по иронии судьбы мучители сами позаботились о том, чтобы жертва переносила все, не роняя чести. Теперь ни в голосе, ни в глазах они не могли прочесть терзающий душу страх.

Ройсвен обострившимся чутьем услышал приближение следующей пары коротких, но острых ножей. Лезвия симметрично пропороли щеки и между зубами проникли в рот, мгновенно наполнившийся солоноватой кровью. Он начал захлебываться, с трудом глотая горячую влагу. Ройс мечтал проснуться, но разум нашептывал, что так просто все для него не закончится, эту чашу придется испить до дна.

Третья пара ножей вонзилась куда-то под ключицы, четвертая, пятая и шестая — в бедра. Остальные Ройс, стремительно теряющий кровь и слабеющий, ощущал не так остро. Боль притупилась, сознание все глубже и погружалось в темноту и забытье. Смертельный удар он уже не зафиксировал.