Выше нас только звезды

Глава 1

Группа спецназа главного разведупра была выведена на отдых дня три как, когда в кубрике неожиданно зажглась красная лампа вызова. Низкий гул звонка подтвердил, что лампа товарищу майору Сабурову не кажется. Тяжело вздохнув, офицер поднялся, оглядев спящих товарищей офицеров, которым звонок ничуть не мешал, и, надев кепи, вышел из помещения. Поселили их перед отправкой «домой» в казарме водоплавающей пехоты, отбывшей из этого места, видимо, на корабли. Ситуация в мире становилась все грознее, отчего, военные несколько нервничали. Несмотря на то, что войны, вроде бы, пока никакой не было, но число заданий увеличилось в разы.

Серые помещения, зеленые коридоры, освещенные лампами дневного света, казались мирными, спокойными, настраивая на мирный лад. Но Сабуров понимал — если его дернули, значит отдых отменяется. Отменять отдых не хотелось, но военных точно никто не спрашивал. С такими мыслями офицер прошел по гулким, будто вымершим коридорам, направляясь в штабное помещение, где его уже ждали.

За дверью взгляду военного разведчика предстал полковник Забройский, местный командир Александра Викторовича и дама. Товарищ Сабуров поймал себя на несвойственных офицеру желаниях — захотелось перекреститься и сплюнуть через левое плечо, ибо дамой была капитан Яковлева из внешней разведки, дама едкая, склонная к дурным шуткам, совершенно не подходившая ни к одному из позывных. Неофициально весьма красивую женщину называли «гадюкой», а официальным позывным был «Зая», потому что «синичка» не прижилась.

— Здравия желаю, — поздоровался майор с начальством, слегка поклонившись «гадюке». Выражение своего лица Александр Викторович контролировал, поэтому оно выражало смертельную усталость пополам с безмерной скорбью.

— Умеешь, — кивнул полковник. — Верю, но ничего сделать не могу, дернули всех.

— Чего случилось-то? — удивился Александр, в таком состоянии старшего по званию еще не видевший. — Война, что ли?

— Типун тебе на язык, — сплюнул Забройский. — Если коротко, то ловля нас на живца, поэтому… — он замялся.

— Идут три группы, — перехватила Зая инициативу. — Все три с основным — попасть вот в эту точку, — она показала на карте район, куда попадать было очень плохой мыслью, ибо там была, скорее, каша, особенно учитывая континент. Смотри внимательно, Саша, не пойти мы не можем, ибо по точным данным там полумегатонный заряд на стапеле.

— То есть, ракета? — удивился майор, пытаясь сообразить, откуда у этих может взяться ракета. — Откуда?

— Ракета, — кивнула Всемила. — Причем от наших патлатых друзей. И нацелена она во-о-т сюда.

Следующая фраза товарища майора содержала в себе образные сравнения, метафоры и краткую характеристику всей ситуации. Самим туда ударить было нельзя, ибо это мгновенно развязало войну именно с «патлатыми друзьями», то есть и ракеты, и самолеты исключались, потому идти могла только группа. С другой стороны, нацелена ракета была именно в такое место, которое почти никем не прикрывалось, ну а ядерный взрыв в таком месте… В общем все было понятно.

— Но вы считаете, что там ничего нет? — уточнил Александр Викторович.

— Чего это? — удивилась «гадюка». — Все есть, все честно, спутник подтверждает, но вот шевеления там…

— Ше-ве-ле-ния… — проговорил Сабуров. — То есть ловят нас, а потом… хм… Кто идет?

— Лева, Брамс и ты, — коротко ответил полковник, что в переводе на общедоступный язык означало три группы, то есть посылали с расчетом, что хоть кто-нибудь, да доберется. — Ограничений нет, правил, как ты понимаешь, тоже. С вами идет товарищ капитан.

— Зая, конечно, иногда та еще… — начал Александр, которому женщина нравилась, пока молчала. — Но жалко же, нас ведь, если что…

— Жалко — у пчелки, — вежливо сообщила «гадюка». — Ничего, в узелок завяжете свои жалки.

— Сколько у нас времени? — поинтересовался командир группы.

Получив короткий ответ, Сабуров кивнул Зае, двинувшись будить воинство. Сутки на сбор — это было очень мало, учитывая тропический климат цели. Ну а тот факт, что от успеха или неуспеха мог начаться феерический северный пушной зверек, тоже никого порадовать не мог. Уже подозревая, что ему скажут товарищи офицеры, майор только тихо вздыхал.

Всемила довольно догнала майора, глядя на офицера с улыбкой. Она, конечно, понимала, что ребята устали, но выбора не было, да и нравилось женщине работать именно с этой группой. Офицеры были спокойны, веселы и всегда, при всех обстоятельствах заботились о ней. А забота приятна любому, даже если она капитан внешней разведки.

— Саш, другого варианта нет, — извиняющимся тоном произнесла товарищ капитан. — Просто совсем никого, москвичи в Европе, а питерцы сам знаешь где.

— Да понимаю я… — вздохнул офицер военной разведки. — Просто задолбало, год уже почти без отдыха мотыляемся, как… и конца-края не видно.

— Ну, если сейчас пронесет, то, скорей всего отдохнете, — убежденно произнесла Зая.

— Свежо предание… — вздохнул майор, поворачивая за угол. — Группа, подъем! — негромко скомандовал он, внося оживление в кубрик.

— Твою маму, Фриц! — немедленно высказался врач группы. — Чтоб у тебя Красная Армия роды принимала!

— Доку больше не наливать, а то его совершенные мозги вытекут сквозь характерный нос, — миролюбиво ответил лейтенант Вельцин, ругаться сразу после просыпания ему было просто лень.

— Раппопорт, отставить, — остановил старлей Авдеев уже открывшего рот еврея. — Среди нас дама. Укусит, кто тебя лечить будет?

— Я вам тоже рада, мальчики, — кивнула Всемила, бывшая, разумеется, в курсе своей неофициальной клички. Мало кто знал, что едкостью и злыми словами женщина маскировала одиночество, была у нее история. Разве что Сашка знал, но молчал, за что женщина была ему благодарна.

Приводившие себя в порядок товарищи офицеры, женщину, естественно, не стеснялись, ибо это был далеко не первый их совместный выход. Трезво рассудив, что «гадюка» просто так не припрется, разведчики теперь быстро одевались, ожидая сведений со стороны начальства. Начальство искало цензурные слова, чтобы объяснить создавшуюся ситуацию.

Новости товарищей офицеров не обрадовали, только старлей отнесся к ним индифферентно. Бур был фаталистом, считая, что чему быть, того не миновать, потому не стоит и нервничать. Нервничать старший лейтенант не любил, потому занялся экипировкой женщины, ибо у них-то все с собой уже было. Док, так же известный, как «стетоскоп», из-за фамилии, уполз трясти местную медицину, а Фриц, соответственно, склад. Немецким своим происхождением лейтенант пользовался во всю, зануживая каптеров до состояния «на, только уйди». Именно поэтому на склад отправляли именно его.

Оставшийся не у дел по сбору всего и побольше, товарищ майор сидел над картой сильно тропической местности, разглядывая снимки со спутника и пытаясь найти возможность пройти как можно тише. Проблема состояла в том, что ан территории этой страны бушевала гражданская война, потому маршрут проходил через «оливье», то есть непонятно, как перемешанные силы различных фракций, которых у аборигенов насчитывалось более трех десятков.

— Бур! — позвал майор заместителя. — Ты девушку обиходил?

— Так точно, — ответил тот, разбираясь со своим снаряжением. — Куда идем хоть?

— Иди сюда, покажу, — вздохнул Сабуров. — Посмотри, может идеи какие будут.

— Твою же… — не сдержался старлей, разглядывая местность, куда их занесет буквально завтра.

— Вот и я об этом, — согласился с его мнением командир, разглядывая еще раз снимки.

Пока старшие товарищи разглядывали карту, Док выбивал из медпункта все, что положено и не положено, причем его бас разносился по всей части, Фриц усыплял каптеров, Всемила расположилась на скамейке у здания казарм. Глядя в темнеющее небо, четь правее флагштока с триколором, женщина боролась с накатившей внутренней тоской. Потерявшая семью в авиакатастрофе, пережившая не самые лучшие моменты общения с мужским полом, Всемила чувствовала какую-то внутреннюю тоску. Предчувствие говорило о том, что женщина движется к смерти, но ничего изменить уже нельзя.

— Грустишь? — поинтересовался неслышно подошедший майор. — Или предчувствие?

— Предчувствие, Саша, — вздохнула уже взявшая себя в руки женщина. — Тоскливо как-то на душе.

— Я б тебя обнял, но опасаюсь, — вкрадчиво сообщил «гадюке» Сабуров.

— Я не кусаюсь… — как-то совсем грустно сообщила Всемила. — Просто тоскливо.

— Попробуй почитать что-нибудь легкое, расслабляющее, — предложил все-таки обнявший женщину майор. — Сказку какую-нибудь, что ли.

Немного посидев в объятиях мужчины, которого не хотелось убить сразу, женщина затем тяжело поднялась, отправившись в выделенное ей помещение. Из «легких книжек» у нее был только вышедший лет двадцать назад семитомник из жизни оленеводов, как называла это произведение подруга Всемилы Ивановны, погибшая совсем недавно в рухнувшем по неизвестной причине вертолете. Открыв четвертый том, женщина неожиданно для себя зачиталась, а в недалеком кубрике товарищ майор нашел, наконец правильный, по его мнению, маршрут.

— Смотри, Бур, как пойдем, — подозвал он заместителя, демонстрируя пунктир маршрута. — Вертолет возьмет «тигренка», мы во-о-от отсюда быстро-быстро рванем сюда. А вот тут такую загогулину сделаем и автопилотом в направлении цели.

— Тогда они будут ловить его… — оценил задумку командира Авдеев. «Тигрята» на автопилоте по азимуту умели давно, потому ничего сложного не было. — А не нас, что даст время.

— А при удаче, они посчитают нас уничтоженными, — заключил Сабуров, — но я бы не надеялся.

— Оно понятно, командир, — кивнул понимавший майора с полуслова сослуживец, двигавшийся от старлея до капитана и обратно именно из-за своего упертого нрава. Взбесить его было еще той задачей, но штабным удавалось, а взбешенный флегматик пострашнее ядерной войны, которая, судя по всему, могла начаться прямо вот-вот.

В десять вечера товарищ майор скомандовал «отбой», так как эта ночь, похоже, была последней спокойной. Не самые лучшие предчувствия мучили всех членов группы, да и сны оказались не самыми радужными. Военным ребятам снились родные — и живые, и умершие, они будто прощались и оттого сны были сильно так себе. То, что выход будет так себе, понимал каждый, но такая у них была работа.

Тихо плакала во сне Всемила, ей снилась погибшая совсем маленькая дочка. Подросшая уже, она смотрела на маму такими глазами, что не плакать было невозможно. Проснувшись, женщина долго смотрела в потолок, смаргивая слезы. Снова немыслимой тяжестью навалилось одиночество. Та, кого за глаза называли «гадюкой», осознала, что этот выход — последний. Не крайний, а именно последний, и от осознания этого факта, на душе было очень нелегко.

Поднялись затемно, ибо следовало двигаться. Проверив снаряжение, загрузились в транспортный борт. Каждая группа шла по своему маршруту, поэтому кто-то улетел еще ночью, а кто-то только собирался. Набрав скорость, транспортник тяжело оторвался от полосы, унося в светлеющее небо очередную группу. Командованию было понятно, что шансов мало, но сидеть и ждать — еще худшая идея, поэтому группы уходили в ночь.

Пока летели, можно было еще поспать. На точке уже ждал вертолет, а транспорт они везли с собой, позволяя Буру с Фрицем покопаться в тонкой электронике машины, ну и подготовить к минированию. Девчонку майору было жалко, хотя разделяло их от силы лет пять. И так всех потерявшая, ничего в жизни не видевшая, Всемила во сне улеглась на колени Александру, в задумчивости поглаживавшем полосы женщины.

Прошло несколько часов, и транспортник пошел на посадку. Резко, по-боевому, разбрасывая ловушки, он снижался к короткой полосе, рядом с которой барражировала пара «крокодилов», высматривая тех, кто хочет обидеть разведчиков. Все, вроде бы, было спокойно, на взгляд товарища майора. Время снов закончилось, началось время работы, той работы, для которой их долго учили в свое время.

— Группа! Подъем и в машину! — приказал майор, балансируя на полу транспорта. Самолет кидало из стороны в сторону, давая понять, что ведет его опытный пилот, обстрелянный и не раз бывавший в горячих точках.

— Фриц, бандуру прибери! — ворчливо отозвался Док, увидев, что часть снаряжения свисает из незакрытой дверцы.

— Понял, — кивнул тот. Это в жизни они могли весело собачиться, а сейчас группа была группой — единым целым, поэтому каждый следил за каждым.

— Зая, ползи сюда, — подал руку командир по прозвищу «дар божий». Но в бою прозвище было слишком длинным, потому звали его просто «Дар». — Пять минут до посадки!

— Есть! — звонко откликнулась женщина, выбрасывая из головы все рефлексии. Мысли были не ко времени, ибо начиналась и ее работа.

Стоило борту покатиться по полосе, как начала открываться аппарель. Бур нажал кнопку отстрела тросов, чтобы рвануть к ожидавшей их «корове». Несмотря на почтительный возраст, двадцать шестой выглядел прекрасно, начав взлет. «Крокодилы» моментально развернулись на сопровождение. Подумав еще на базе, Сабуров решил не морочить голову с посадкой-высадкой, а передвигаться сразу на своем транспорте, поэтому к «корове» было привязана платформа, на которую было необходимо заскочить.

Глухо взревевший двигатель рванул тяжелый автомобиль из самолета к вертолету, в одно движение заскочив на платформу, сразу же пошедшую вверх. Вертолетчики свое дело знали туго, отчего не было потрачено ни секунды, ибо, пока информация о прилетевшем русском достигнет совсем ненужных ушей, следовало использовать каждую секунду. Было немного жутковато висеть вот так в почти незакрепленной машине, но товарищи офицеры переживали и не такое, отчего сидели спокойно, закрыв люки. «Тигренок» был неплохо бронирован, обладал бортовым оружием, управляющимся изнутри, отчего для противника был не самой простой задачей.

— Работаем сходу, — проинформировал компактно сидевших товарищей майор. Времени на раскачку просто нет.

— Есть сходу… — отозвался Бур и щелкнул тангетой. — Проверить связь.

— Фриц в канале, — отозвался очень серьезный лейтенант, в котором сейчас из-за боевого макияжа и родная мама не опознала бы «истинного арийца».

— Док на месте, — сообщил врач группы, нос которого не мог затмить никакой грим.

— Зая в норме, — напряженным голосом отозвалась женщина, стараясь правильно наложить полосы.

— Дар тут, — завершил перекличку командир, и в этот момент Бур газанул, спрыгивая с платформы. Вертолеты проследовали дальше не останавливаясь, а «тигренок» рванул в заросли, легко проминая их.

— А хорошо пошли, товарищи офицеры, — оценил улыбчивый Фриц. — Что у нас дальше по плану?

— Танцы, — сплюнул Стетоскоп. — И песни.

По борту машины, никак на это не отреагировавшей, что-то дробно простучало. Товарищи офицеры даже не отреагировали на невежливое поведение аборигенов, нужно было спешить и они спешили. Машина шла почти по прямой, прорубаясь мощным кенгурятником сквозь зеленые насаждения и желающих остановить тяжелый транспорт копьем. Аборигены были очень разными, потому встречалось различное оружие: от мачете до гранатомета. Но гранатомет товарищам офицерам пока не встретился, отчего машина имела возможность наматывать на колеса километр за километром.