Вызов Ланселоту: есть ли нынче рыцари без страха и упрека?

Глава 3 Enne? Poque? Темп и несчастный случай

Дети обсуждали, как построить высокий арочный мостик над прудиком, когда мать вернулась со спасенным Ланселотом.

— Нам пришло какое-то странное письмо! — объявила она и на всякий случай еще раз оглянулась на забор.

— От Кира? — спросила Наташа. — Не иначе просится домой наш братик. Кефир его, бедняжку, пить заставляют или кроссы бегать…

— Кир не запросится! — убежденно возразила Мила. — Он хочет стать настоящим мушкетером, а мушкетеры не просятся.

— По-моему, наш Д’Артаньян хочет не мушкетером стать, а олимпийским чемпионом.

— А чем плохо? Мама с папой и мы — все будем радоваться, если он когда-нибудь привезет и повесит на стену золотую медаль!

— Меня не считай, пожалуйста! Его и так заносит… А настоящих мушкетеров не заносит. Они, Милка, уважают даже врагов и служат королю, а не своим прихотям, как некоторые.

Ольга с интересом выслушала эту перепалку:

— Не ссорьтесь, девочки… Бывает и так, что служить королю — значит служить его прихотям. Тогда уж лучше своим. Честнее, что ли. Или вопрос можно поставить по-другому: куда могут завести короля его прихоти? Но если все время задавать вопросы, служить станет некогда.

— Жаль, что папа на работе, — заметила Наташа. — Он бы вам все сказал…

— Ха! Ты хочешь прикрыться папой как щитом. Ты за это еще раз получишь! Защищайся, дева ночи! — сказала Мила и нацелилась на Наташу детскими грабельками, на одном зубце которых болтался длинный корешок чертополоха в мелких комочках земли.

— Откуда это «дева ночи»? — удивилась Ольга.

— Прочитала!

— Что-нибудь рыцарское, наверное? Не знаю, как там на самом деле, но говорят, что для служения рыцари выбирали предметы без прихотей — непорочных дев, Крест Господень или Грааль, к примеру… Кстати, это письмо не от вашего брата, а из Франции. Короля там давно нет, так что вряд ли меня зовут к нему на службу. Даже не знаю… Пойдемте в дом, помоем руки и попробуем прочесть.

Упрашивать никого не пришлось.

Ольга вскрыла конверт садовыми ножницами — других под рукой, как всегда, не оказалось.

Затаив дыхание — а как же! — дети следили, как мама вынимает сложенный вдвое лист бумаги. В конверте остался еще буклет, но письмо было, конечно, главнее.

Лист был заполнен убористым текстом, набранным на компьютере. Над текстом по центру располагалось цветное изображение какого-то здания. Судя по подписи — музея.

Навскидку можно было прочесть немного. Они разобрали только Olga и название города — Страсбург. Французского никто из них не знал.

— Неужели по-английски нельзя было написать! — возмутилась Наташа. — Язык международного общения! Я бы в два счета!

Ольга тоже возмутилась, но про себя. Она подумала, что у нее и с английским-то не так, как хотелось бы. Вслух она сказала другое:

— Французский тоже язык международный… Хотя дело не в этом. Возможно, они считают, что отправили письмо исключительной важности, понимаете? То есть они думают: если я пойму, насколько это для меня важно, то в лепешку расшибусь, но прочту. На любом языке. А если не пойму, то и ладно: раз так — ошиблись, значит, с адресатом.

— А если бы по-китайски? — спросила Наташа.

— Если ты считаешь, что на китайском невозможно написать действительно важное сообщение, то я не знаю… Короче, как быть — ума не приложу!

— С чем, мама? — спросила Наташа.

— Ну с переводом же!

Наташа вдруг хлопнула себя по лбу:

— Есть! Я попробую компьютерным переводчиком! Только придется сначала набрать текст вручную. У нас нет сканера и еще кое-чего нет, ну, вы не поймете все равно.

Ольга обрадовалась. В самом деле, хоть на что-то практическое пригодится этот компьютер!

Возбужденные близостью раскрытия загадки, Рукавишниковы направились на второй этаж, где в комнате Наташи стоял компьютер. Причем сразу по обеим лестницам: Ольга и Мила по той, что вела из прихожей, а Наташа по дальней, нескрипучей, по которой спускалась и поднималась всегда.

— Ну и хламник тут у тебя! — сокрушенно заметила Ольга, войдя в комнату дочери.

— Мама, это рабочий беспорядок, и я отвечаю за каждый клочок бумаги — здесь все нужное!

— И вот за это? — поинтересовалась мать, взяв засохшую корку хлеба с принтера и поднеся ее к своему носу.

Она рассеянно понюхала корку и вынула торчащий из принтера лист бумаги с распечатанным текстом. Несмотря на протесты дочери, мать прочла вслух: «В конце ноября в актовом зале училища прошел областной конкурс по парикмахерскому искусству, декоративной косметике и дизайну ногтей. А организован он был в соответствии с распоряжением главы администрации об…»

— Ногтей! — завопила Мила, давясь от смеха.

— Мама, это мое! — завопила и Наташа, выхватывая бумагу. — И это случайно распечаталось! А ты, Милка, вообще… Я просто никогда не знаю, что мне завтра пригодится. И никто этого не знает. Это очень креативно — не знать, откуда вырастут ноги… Ну, то есть каким ты будешь завтра и что тебе в этом завтра понадобится.

Ольга решила обозначить и свою позицию:

— А я вот почему-то всегда знала, что мне нужно. Достаточно взять глину и…

— Извини, мама, но глина, каменный цветок Данилы-мастера — это все прошлый и даже позапрошлый век. Сейчас в основе творчества информация — чистая, понимаешь?

— Да хватит вам спорить! — прикрикнула на старших Мила, испугавшись, что спор может затянуться, и она так и не узнает, что же им пишут из Франции. — Прям как две девчонки! Ясно, что без ногтей не проживешь. Давайте письмо почитаем!

— При чем здесь ногти? — удивилась Наташа. Она уже успела забыть, с чего начался спор. Но, потрепав сестренку по голове, согласилась: — Письмо так письмо! Оно, кстати, всего лишь информационный толчок. Если его мощность небольшая, ничего не изменится. Деревья останутся зелеными, и родник не пересохнет…

— А если большая, то реки потекут вспять? — спросила Ольга с улыбкой.

— Зря ты, мама, обсмеиваешь! Если человеку четырнадцать и он еще не зарабатывает, то его мысли несерьезные, да? А я, может, много чего обо всем этом думала. Только не успевала додумать. Не хватает времени ни на что стоящее…

Намек насчет времени вырвался не случайно. Наташе, как старшей, чаще других детей приходилось помогать матери по хозяйству. Плюс школа. Все так. Ольга понимала старшую. Но…

— Так потекут реки вспять? — повторила она.

— Я пока что честно скажу: не знаю. Но ты, мама, когда Библию читала, ты же спрашивала себя, почему Бог начал творить это все. Ничего не было. Значит, был толчок из пустоты.

— Пустотный… — уточнила Мила довольно заинтересованно.

Ольга сделала над собой усилие, чтобы собраться. Она сейчас не была готова к серьезному разговору.

— Из пустоты много не выжмешь. Только пустоту, — сказала она, стараясь говорить убедительно. — Когда ничего не было, тогда, по-моему, был только Бог. И никакой пустоты вообще-то не было. Значит, он творил из себя.

— А зачем ему что-то творить?

— А если я скажу, что Бог захотел стать Богом не только для себя, но и для чего-то и кого-то еще?

— Ну, я не знаю… Как ни крути, а все это очень похоже на информационный сброс. Информация копилась, копилась и все усложнялась, а потом лавиной пошло… И вот мы сейчас письмо переведем и тоже увидим — изменится ли после этого что-нибудь или…

Наташа включила компьютер.

Увы, дела с переводом пошли не так быстро, как она надеялась. Во французском алфавите многие буквы имеют написание, отличное от обычной латиницы, которой она хотела набрать письмо с клавиатуры. Наташа надолго застряла в таблице символов, копируя буквы с крышечками и хвостиками внизу и вверху.

Наглядевшись, как Наташа одним пальцем очень метко, но редко ударяет по клавишам, Ольга и Мила потихоньку занялись своими делами. Мила без спросу забралась на кровать сестры и принялась рассматривать иллюстрации в детской энциклопедии животных. Ольга незаметно вышла. Она решила загодя сделать ужин.

Прошло не меньше часа, прежде чем Наташа позвала мать. Она торжествовала по поводу своей победы над французским текстом, словно победила самих французов под Бородино.

Когда Ольга и Мила встали за ее спиной, Наташа включила программу перевода. На экране быстро-быстро, как по волшебству, сами собой заполнились пустые прямоугольнички, показывающие количество переведенного текста.

— Пять секунд — и все дела! — с гордостью прокомментировала Наташа. — Вот!

…Увы! Глазам Рукавишниковых предстал следующий текст.

«Мадам??????????????????!

Администрация mus? Е этнографический Страсбурга приглашает? Находить знания и путь ouvri? Re главы (начальника) с? Ramique, имеющий accept? Участие? Nergique в работе на выставке «звуки Slaves в сознании общей Европы».

Выставка вручит в рамках международной программы ЮНЕСКО «Традиционного сознания евроочи.? Enne? Poque? Темп и несчастный случай» и будет иметь длину с 28 сентября более ты? Ты 20 октября 2004 года.

Имеющий particip? В работе выставки? Название высокопоставленного посетителя и художника —????????? Вы? Couterez прелестный курс conf? Rence dirig? Для усовершенствования средств в activit? Cr? Atrice лица перед лицом?

Основания? О????? О? Е??? Культурного конфликта???????? В компании евроочи.? Enne. Тексты r? Sultats cach?? Опорожняют. Конфликт и caract? Re противоречивый responsabilit? Практические иллюстрации истории изделий XI–XX если? Cles средства блестящий для инспекции болезней? Sagr? Abies и???????????????? Сознания евроочи.?

Мы наличные деньги? Rons sinc? Rement, Что Вы были attir? Possibilit? Работать? Выставка qualit?????????????? Красивые possibilit? Нашего сектора с? Ramique народы Восточной Европы.

В? Tail Вы можете сообщить? V? Nement будущий (ближайший) в центре fran? Ais культурный в посольстве Франции? Москва.

L? Вы можете встретить r? Ponses? Черпая? Любые вопросы li? С организацией и условием Ваш? День во Франции.

Мы спрашиваем у Вас убедительным средством более ты? Ты на 15 июля когда он N? Cessaire сообщать? Cision accept? Вами.

Respectueusement…»

— Гм, очень интересно… Евроочи, правда, странные, — сказала Ольга, улыбаясь. — Похоже, мне пишут из Страсбурга… выставка у них. Какие-то наличные деньги… Но кто и кому их заплатит? И при чем тут я вообще?!

Наташа неестественно выпрямилась, тоскливо глядя на экран. Как-то не так вышло с демонстрацией возможностей ее любимой игрушки. Она пробормотала, что, может, она буквы какие-то неправильные вбивала, но других нет, таблица символов, наверное, неправильная, а главное — вообще-то в мире есть куда лучшие переводчики, просто у нее самый древний, да еще и пиратский.

— Чушь какая пустотная! — воскликнула Мила, закончив шевелить губами. — По-моему, они неграмотные. Кто же пишет столько вопросительных знаков! Я и то лучше напишу, тем более по-печатному…

Надо было что-то делать с Ланселотом. Было совершенно ясно, что такое странное письмо надо прочесть как можно быстрее.

Мила предложила дать самое срочное объявление в «Кудринский вестник». Чтобы переводчики с французского языка прочли и откликнулись. Подумав, Ольга отвергла это предложение: пока то да се, пройдет неделя, не меньше. Наташа робко намекнула, что можно дать объявление в Интернете. Но после «Enne? Poque? Темп и несчастный случай» авторитет ее компьютера, а заодно и Интернета сильно упал.

И вдруг Ольга вспомнила про школу. Когда она принесла документы для перевода детей, директор хвастал, что со следующего учебного года они вводят второй обязательный иностранный язык — французский. Не с первого, правда, а с пятого класса, но все равно — учитель-то наверняка уже есть. А если и нет, то уж кто-кто, а директор школы подскажет, как быть. Она полистала телефонный справочник и нашла нужный номер.

Длинные гудки… Ну да, конечно, — откуда взяться коротким? Каникулы ведь! И разумеется, директор дома. Но что теперь делать? Вспомнила! Этот самый директор приходится, кажется, зятем Михаилу Афанасьевичу, главврачу больницы, где работает Иван. А значит, директора можно легко разыскать через главврача!

И Ольга позвонила в больницу.

Сначала доктор Рукавишников был занят и не подошел к телефону. Потом позвонил сам и очень удивился, услышав про евроочи. Насмеявшись, Иван сказал, что у него очень тяжелый день, но ради такого случая, пожалуй, лучше все-таки считать его умеренно тяжелым. Что же до перевода, то это повод пригласить главврача в гости. Старикан читает по-французски. Во всяком случае, Иван видел на его столе «Le Monde». Если уж такой дока не справится, тогда дело швах и письмо придется сжечь и развеять по ветру.

— Да уж, швах еще тот! — сказала Ольга, закончив разговор.

— Какой швах? — тут же спросила Мила.

Но телефон зазвонил снова. Ольга сорвала трубку.

— И купи пряников, что ли, по дороге! — попросила она, по инерции продолжая только что законченный разговор с мужем. Но в ответ услышала чужой мужской голос. Он спросил с недоумением:

— Каких пряников?

— А вы кто?

— Это Николай Николаевич! Я тренер вашего сына… Не узнали?

Ольга начала извиняться на все лады, однако Николай Николаевич сразу перешел к делу:

— Приедете в воскресенье? Было бы неплохо и даже кстати. А еще лучше, муж пусть приедет или вы с мужем…

— Что-то не так с Кириллом? Мы вообще-то через выходные собирались… Случилось что?

— В общем… Не то чтобы случилось… Да что я темню — есть проблемы. Но вы не волнуйтесь!

— Не волнуйтесь? Я и не волнуюсь, Николай Николаевич! — Ольга не на шутку разнервничалась. — Он заболел? Ему плохо?!

— Приедете — поговорим. Жду…

Трубка захрипела и дала отбой.

«Так, Оля… спокойно. Спокойно. Если бы сын заболел, тренер так и сказал бы».

— Что-то не так, мама? — спросила Наташа.

— Н-не знаю…

Ольга встряхнула головой, отгоняя дурные мысли, и неловко пошутила:

— Верно, твой братец кого-то заколол на дуэли.

— Дуэлей не бывает! — возразила Мила.

— А Пушкин, Милка? Пушкина-то убили! — Наташа явно обрадовалась возможности перевести разговор подальше от «Ramique народы Восточной Европы». — Пиф-паф, и нету!

— Пушкин умер! Правда, мама?

— Его убили, убили! Ты что, совсем ничего не знаешь? Его убил Дантес! У них была честная дуэль на пистолетах!

— На пистолетах нечестно. Честно только на шпагах. Кир говорил, что шпаги выбирались одной длины!

— А если у кого руки короче?

— Он должен просто быстрее отскакивать! Если бы на шпагах, то Пушкина бы не убили.

— Тогда Пушкин бы убил, да? Это лучше, что ли?

— Да, лучше! Правда, мама?

Ольга вполуха следила за спором. Да и не знала она, как ответить на этот кажущийся таким простым вопрос младшей дочери.

Сейчас ее очень беспокоил Кирилл. Она набрала номер мобильного телефона, выданного Кириллу на спортивные сборы. Баловство, конечно, этот телефон. У них и в Москве-то не было мобильного, а тут, в Родниках, он и подавно не нужен. Но Ольга настояла на том, чтобы купить. Мальчику всего одиннадцать лет. И впервые один где-то на Волге. Незнакомые ребята, тренер. Мало ли что…

«Абонент временно недоступен». Скорее бы Иван пришел с работы. Что же там так или не так с их любимым абонентом, их маленьким ланселотиком…