Вызов Ланселоту: есть ли нынче рыцари без страха и упрека?

Глава 7 «Му» да «му», ничего я не пойму

Очень вместительный чердак Рукавишниковых освещался всего одной лампочкой. Эта лампочка, затянутая паутиной, и так-то еле светила, а вдобавок еще была загорожена там и сям высившимися остовами разломанных шкафов, поставленными друг на друга разбитыми стульями, громадными чемоданами с ремнями, но без крышек, поставленными на попа, облупившимися оконными рамами… Словом, были места, куда без фонарика нечего и соваться. Но фонарик у девочек был. В присутствии кавалеров они смело пошли обследовать самые глухие закоулки чердака.

Длинный шланг все никак не попадался им на глаза. Но зато были другие находки.

Наташа обнаружила круглую шляпную коробку. Сначала, правда, она подумала, что когда-то в ней был большой торт. Но, стряхнув с коробки слой пыли, увидела атласную полоску с изображением соломенной шляпы и надписью: «Шляпных дел мастер Сiмеонофф». В коробке кое-что было: связка разнокалиберных пуговиц, нанизанных на полуистлевшую нитку, спицы, плотно обернутые выбеленной холщовой тканью, цветастые шелковые лоскутки и множество мелких металлических финтифлюшек — видимо, деталей от швейной машинки. Лишенная оснастки машинка сиротела тут же, примостившись рядом с перевернутым круглым столом. О его торчащие вверх ножки чувствительно ударилась Наташа, что и привело к обнаружению шляпного короба.

Мила тоже кое-что нашла. Впрочем, судя по всему, ей не так повезло, как Наташе, и свою добычу она сунула в карман шортиков, чтобы рассмотреть ее позже.

Но главный куш сорвали близнецы. Вначале Колька нашел деревяшку, которую принял за конец лестницы. Попыхтев над ней самую малость, он понял, что в одиночку не сможет выдернуть ее из-под горы деревянных обломков.

Дело пошло, когда к нему присоединился Сережка. Поднатужившись, братья разом нажали, и старый хлам с грохотом посыпался во все стороны. Увы! Деревяшка оказалась просто деревяшкой.

Но когда поднятое их возней облако пыли плавно сместилось по течению воздуха в сторону, а мальчишки откашлялись и протерли глаза — перед ними вдруг предстал сундучок, окованный тонкими железными пластинами.

— Клад! — прошептал Сережка и тут же осекся.

Он воровато оглянулся и зажал Кольке рот:

— Тс-сс… Девчонки услышат!

Все напрасно. Предотвратить неизбежное было невозможно: слева и справа, услышав грохот, к ним уже пробирались Наташа и Мила.

Увидев сундук, девочки застыли на месте. Клад! Самый настоящий! Всамделишный!

Однако сестры пришли в себя на удивление быстро. Оценив размеры сокровищ, которые могли находиться в сундучке, Мила деловито объявила:

— Это наш клад!

Сережка попробовал воспротивиться, напирая на то, что именно им с Колькой пришло в голову пробить к сундучку дорогу. Он говорил так уверенно, что Мила растерялась. Однако тут были люди и постарше Милы.

Эти люди, а именно Наташа, не стали вступать в заведомо бесплодную дискуссию. Осмотрев сундучок, Ната сурово приказала Миле: «А ну, берись за ручки!» — и вскоре клад оказался у лестницы, ведущей с чердака.

Мила сбегала в дом за веревкой, и сестры с предосторожностями спустили сундучок вниз, на траву.

В создавшейся ситуации мальчишки могли рассчитывать разве что на милостивое позволение присутствовать при открывании сундучка и инвентаризации сокровищ. И они получили это позволение. Наташа мудро рассудила: в Родниках им еще понадобятся верные друзья. Она также решила подарить мальчишкам парочку каких-нибудь безделушек. Это ничего, что сокровище немного уменьшится: получить в подарок что-нибудь — это совсем не то, что претендовать на долю.

Открывать сундучок решили в доме: чтобы никто не увидел.

И вот сокровище в кладовке на втором этаже, подальше от любопытных глаз. Теперь самое главное — управиться с навесным замком. Он выглядел очень внушительным и надежным.

Мила предложила поковыряться в замке гвоздем, но близнецы воспротивились — лучше уж ломиком! Сбегали за ним в сарай. Наконец долгожданная минута настала — Наташа замахнулась и…

И тут по всему дому затрезвонили колокольчики. Мальчишки всполошились, вскочили и забегали. А Мила возбужденно зашептала:

— Это чужой! Мама приедет вечером, папа на работе. Кто бы это мог быть?

А это снова был Шлыков. Теперь он увидел веревочку и с увлечением дергал за нее.

Никто не открывал.

Почтальон еще дернул за веревочку, с интересом прислушиваясь к перезвону. А Наташа решила, что человек на крыльце точно знает: в доме кто-то есть.

— Придется открыть…

Вниз спустились все вместе. Наташа на цыпочках подошла к двери и спросила:

— Кто там?

Шлыков удивился. Он был уверен, что в доме никого нет. Ведь он трезвонил уже несколько минут!

— Это почтальон, откройте! — бодро отрапортовал он.

Дверь отворилась. Увидев перед собой детей, Шлыков сказал с укоризной:

— Ай-яй-яй! Разве можно отпирать посторонним, когда родителей нет дома?

Впрочем, Шлыкову было не до воспитания чужих деток, и он перешел к цели своего визита:

— Вашей маме пришла телеграмма.

— Из Франции! — воскликнула Мила, ничуть не сомневаясь, что так оно и есть. Ну что за чудесный день! — Только мама в Серпухове…

— Я могу расписаться! — деловито сказала Наташа. — Мне четырнадцать лет, я сейчас паспорт принесу…

Но Шлыков не согласился: телеграмму положено вручать лично адресату, а не кому попало. На это Наташа возразила, что она своей маме не кем попало приходится. Кроме паспорта у нее есть и свидетельство о рождении, где черным по белому — Наташа это подчеркнула — написано, кем именно ей приходится ее мать. И круглая печать имеется!

— Так что отдайте, пожалуйста, телеграмму, — подытожила она.

Почтальон, потрясенный таким напором, доходчиво пояснил, что есть порядок вручения телеграмм, где все-все расписано. В том числе и исключительные случаи, когда телеграмму может получить не сам адресат. Например, если он, этот адресат, умер.

— Но наш случай тоже исключительный! — заявила Наташа, постаравшись скрыть свое возмущение дурацким замечанием почтальона.

— Чем же ваш случай исключительный?

— Маме срочно нужна эта телеграмма для дела.

В отличие от Наташи, Шлыков знал содержание телеграммы и решил, что ее, пожалуй, можно и отдать этой настырной девчонке. Но с условием!..

И он применил тактическую хитрость.

— Ладно. Я вручу телеграмму, а вы отдайте мне марочку, которая на конверте была: я вчера вам принес.

— Ланселота?

— Да, рыцаря. Ваша мама обещала.

Как ни жаль было портить такой замечательный конверт, но раз мама обещала да еще плюс телеграмма…

Захлопнув перед Шлыковым дверь, Наташа и Мила пустились на поиски. Однако искать письмо в их громадном доме оказалось ничуть не легче, чем обшаривать чердак в поисках шланга.

Сережка с Колькой нервничали. Телеграмма их не интересовала, зато очень хотелось наверх, к заветному сундучку. Наконец Сережка не выдержал:

— Да скажите ему, что выкинули конверт, и дело с концом!

А куда деваться? Не найдя письма, Наташа именно это и сказала почтальону.

Но Шлыков ей не поверил. Чутье подсказывало: ТАКИЕ конверты не выбрасывают.

— Раз так, пусть ваша мама на почте телеграмму получит! Почта закрывается через час. А если не успеет, я телеграмму домой возьму.

С тем и ушел.

Мила сердито топнула ногой ему вслед. Да уж…

Дети заперли дверь и снова сгрудились у заветного сундучка. Наташа ударила ломиком раз, другой… Замок висел как ни в чем не бывало. Ударив еще несколько раз, Наташа отложила ломик и велела Сережке ковырнуть гвоздем. Гвоздь, огромный, кривой и толстый, тут же нашелся у него в кармане. Но Сережка не стал суетливо тыкать им в скважину. Сперва он опробовал тяжесть замка на ладони, затем подергал его, и — чудо! Одна дужка мягко вылезла из своего паза.

Вот оно что — замок и заперт-то не был! Это обдало Наташино сердце жаром подозрения. Как это, клад — и не заперт?!

Крышка немедленно была откинута, и жадным взорам предстали три одинаковые коробки, обернутые холщовой бумагой, проложенные между собой драным картоном и тряпками. Р-р-раз — и на пол полетели обрывки бумаги. Дети набросились на коробки.

К их глубочайшему разочарованию, там были… одни тетради.

— Да-а-а… — протянул Колька.

Вот и все, что смог изречь он в минуту, когда стало ясно — ничего драгоценного в сундучке нет.

Медленно приходили в себя дети, пряча друг от друга глаза, в которых гасли огоньки отраженного сияния ненайденных сокровищ. Бумаги, одни бумаги! На что они годятся, если… если только они, конечно, не содержат ключ к настоящим сокровищам?!

Наташа наугад взяла тетрадь в черном кожаном переплете. Открыв ее на первой странице, она увидела выцветшую чернильную надпись с завитками: «Сказки Анастасии Ильиничны Носик».

Ну, хоть что-то! Оставив все, как есть, на полу, дети спустились в гостиную, где можно было почитать и послушать, устроившись на диванах.

И Наташа прочла вот что:

— «В некотором царстве, в некотором государстве жил да был купеческий сын Саламин по фамилии Буйтур. Ездил он по городам и селам, покупал рожь да овес, а потом возил их обозами в дальние заморские страны, для чего пересаживался с верблюда на корабль, с корабля на телегу, а потом шел себе пешим ходом в сапогах-скороходах.

И вот как-то ни свет ни заря, среди бела дня, в одном городе не городе, в селе не селе, а повстречалась ему во чистом поле красная девица. Она коровушку пасла, Буренку. Понравились купеческому сыну Саламину Буйтуру и девица, и коровушка. Он с вопросами: кто таковы да как зовут вас, ясные солнышки?

Ничего девица не отвечает. И только Буренка «му» да «му» говорит Саламину Буйтуру.

Но вот день прошел, и вечер пришел. Девица коровушку домой погнала. Саламин Буйтур за ними следом. Вошел в дом, видит родителей девушки. Скинул шапку с буйной своей головушки Саламин Буйтур, в пояс низко им поклонился, как царям до того не кланялся, и говорит от всего сердца: «Знать, сама судьба купеческая привела меня в эти края. Отдайте за меня дочь вашу, красоту писаную! Буду ей мужем и защитником».

Ничего не ответили родители, только горько заплакали. За них сказала коровушка:

— И Настенька, и родители ее не говорят уж три года без малого.

— Что так? — спрашивает сын купеческий Саламин Буйтур.

— Пришел к нам лютый ворог — змей-чародей, горное страшилище, злым лихом аукнется, злым лихом и откликнется. Увидал он нашу Аленушку и захотел взять ее в жены. Да только Аленушка не пошла за него, и родители не стали ее неволить. И тогда змей-чародей заклял их нанемо-намертво, чтобы ни за кого другого добром не отдали девицу и чтобы она никому слова своего девичьего не дала. Каждый месяц в полнолуние прилетает змей-чародей, пьет мое молоко и тогда только снимает заклятие всего на полчасика — все уговаривает, чтобы дали ему согласие. Как раз сегодня ждем лиходея. Оставайся, сразись с ним, стань мужем Аленушки!

Крепко задумался сын купеческий Саламин Буйтур, а потом как ударит шапкой об пол и говорит:

— Эх, не пить мне больше винца до смертного конца!

С тем и пошел от своей суженой. Семьдесят раз по семь верст прошел добрый молодец, а все слышал, как буренка Настенькина жалобно мычала: «му» да «му».

Тут и сказке конец. Кто дослушал, тому леденец».

— Ну и ну… — разочарованно сказал Колька. — Я ничего не понял!

— Тут и понимать нечего — «му» да «му», — поддержал его Сережка.

— И что?

— А то, что корова тоже ничего не поняла!

Наташе сказка тоже показалась странноватой, но она решила защищать ее от нападок. Ведь это же их сказка! То есть из их сундучка. Пусть не сокровище, прямо скажем, но… И тут еще Мила влезла, как предательница:

— А я тоже не поняла. Я таких сказок вообще не слышала. Почему Саламин Буйтур не спас Настеньку? Даже глупо получилось. Он целый день за ней ходил и за коровой. Если он их не спасет, то больше никто — это же ясно. Ведь другой подходящий добрый молодец заедет, может, лет через сто, когда все умрут…

Подумав, Наташа сказала, постукивая пальцем по тетради, как это делала ее мама, если хотела, чтобы ее услышали:

— Сказка очень хорошая. Просто Саламин спасти ее не мог. Чем он голову стал бы рубить этому змею? Нечем! Не у всех же есть длинные мечи, волшебные к тому же. Вот если бы он сумел разобрать, что ему Буренка напоследок мычала, тогда, конечно, он спас бы Аленушку. И женился бы, я думаю.

— Какая еще Буренка?! — искренне возмутился Сережка. — Мычала она! В настоящих сказках коровы ясно говорят человеческим голосом: вырви, мол, из-под моего хвоста три шерстинки и, когда змей прилетит, сдунь их ему в пасть, он и подохнет. Просто это не сказка, а чушь! Подумаешь, клад нашли!

Крыть было нечем. Действительно ерунда полная. Вот так взять и уехать от любимой… Наташа чуть не расплакалась, но нельзя было. Мучимая гордостью, она сказала так:

— А мне понравилось, как он шапкой об пол, и я эту тетрадку себе заберу. А вы, гости, шагом марш домой! Тоже мне витязи стоеросовые — дурацкий шланг не нашли!