Я. Тебя. Заставлю

Глава 7

Богданов решительно подходит, берёт меня за запястье и тянет на себя. Здесь плохое освещение, его глаз не видно, но я ведь помню, сколько там чертей пряталось. Да, он изменился внешне, но внутри-то всё тот же самый! И одному дьяволу известно, что у злопамятного гоблина в голове.

Пульс заметно учащается. Я немного паникую, потому что он впервые касается меня. Вообще впервые в жизни. Упираюсь ногой, сохраняя между нами дистанцию.

Пытаюсь освободить руку, но хватка стальная. Мы смотрим друг другу в глаза, но видим лишь бледные лица и чёрные пятна.

– Ко мне? «Или здесь?» – спрашивает он низким голосом, в котором сквозит недвусмысленный интерес. Во рту мгновенно пересыхает. – Ты ведь не думала, что ужина будет достаточно? Почему сразу не поехала, когда предлагал? Голодная была?

– Кирилл…

– Ты суд хочешь выиграть или нет? – спрашивает он, по-доброму так, с участием. Я делаю шаг назад.

Он не пускает, я дёргаюсь, и он заламывает мою руку за спину, толкает лицом к стене, наваливается сверху, лишая возможности двигаться.

Я замираю, задержав дыхание. Мир суживается до стука собственного сердца в ушах. В голове проносится: «Он сейчас отымеет меня здесь, у кирпичной стены, а потом напишет решение в мою пользу».

Адреналин подгоняет кровь, я снова дёргаюсь, но у меня не получается отпихнуть Богданова даже на сантиметр. Напротив, после моей попытки освободиться Кирилл ещё плотнее вжимается в меня. Его мышцы словно каменеют, а я… на миг я ощущаю себя абсолютно беспомощной!

Стена шершавая, я не хочу о неё поцарапаться, поэтому больше не пытаюсь дёргаться. Просто жду, что будет дальше.

Его лицо приближается к моему, и я чувствую аромат его туалетной воды. Его много. Слишком много чужого запаха вокруг меня. Почему-то шокирует именно это, я отвыкла от близости других мужчин за пять лет «дружилок» с Леонидасом. Хочу отвернуться, но не решаюсь.

– Послушай меня, вертихвостка, – его голос у самого уха. – Ш-ш-ш, не брыкайся ты, иначе будет больно. Ты можешь просто слушать? – дождавшись моего кивка, он, наконец, освобождает мою руку, и я тут же упираю её в стену. Он продолжает низким шёпотом: – Это был первый и последний раз, когда ты обвинила меня в пристрастности и попыталась вертеть задницей в целях свести решение в свою пользу.

Его пах вплотную прижат к моим ягодицам. Я прерывисто и жадно дышу, от гипервентиляции кружится голова.

– Отпусти немедленно, – мы с ним оба переходим на «ты». В текущей ситуации не до изысканных манер. – Мой парень… он влиятельный. Я ему расскажу.

– А я, ты считаешь, нет? В тридцать лет судья в золотом составе, да ещё и в самом вкусном в стране крае. Никогда не пытайся меня купить, соблазнить или напугать. Со мной это не работает. Если ты хочешь что-то предложить, будь готова к тому, что предложение будет принято, – он толкается в меня бёдрами, плотнее прижимаясь пахом к моей заднице, и я округляю глаза.

К своему ужасу, я отчётливо ощущаю его эрекцию. Не могу пошевелиться. Мои губы дрожат. Я чувствую его учащённое дыхание у самого уха. Его поза, тон, стояк – всё кричит о сильном вожделении к моему телу. Я всё же добилась его реакции. Только не совсем той, на которую рассчитывала.

Он проводит своей щекой по моей, царапая вечерней щетиной.

– Я… больше не буду, – выдавливаю из себя.

– Пора определиться: ты юрист или шлюха?

Киваю ему много раз. Я готова сказать всё что угодно, лишь бы он прекратил. Неужели он не понимает, как сильно пугает меня?

– Прогнись, – слышу тихий голос у самого уха.

– Я буду кричать.

– Ты слишком испугана. Прогнись в спине, и всё закончится, – повторяет он, накрыв мою ладонь своей.

Я киваю и исполняю команду.

– Хорошо, умничка, – одобрительно шепчет на ухо.

От его голоса и тона волоски на теле встают дыбом. Впервые за месяц общения я различаю что-то похожее на похвалу из его уст. Морально готовлюсь к тому, что он начнет лапать, гладить, трогать, задирать платье, как действовал Леонидас в туалете перед обручением, но он этого не делает. Лишь дышит чуть глубже, чем раньше.

Одна его рука сжимает мою ладонь, вторую он подносит к моему лицу и проводит пальцами по подбородку, затем касается рта. Я чувствую запах табака и закрываю глаза, концентрируясь на ощущениях.

Он не спешит. Указательным пальцем задерживается на моей нижней губе, чуть сминает её, смачивая подушечку в моей слюне. Промедление и скупая ласка действуют на меня совершенно странным образом. Он словно ждёт знака, а я застыла и не могу пошевелиться. Такого со мной ещё не было.

Его пальцы почти нежно гладят мои, переплетаются с ними, дразнят. Эрекция же становится твёрже, я чуть подаюсь ему навстречу, и он усиливает напор бёдрами. В этот момент что-то меняется, и я… я послушно приоткрываю рот и сама обхватываю его указательный палец. Сначала прикусываю, потом губами. Провожу по нему языком, втягиваю в себя.

Инстинктивно я чувствую, что ему хочется именно этого, и начинаю играть по его правилам. Разумеется, чтобы спастись… или вновь заслужить одобрение?

Моё сердце сейчас выскочит из груди.

Он меня почему-то не лапает! А ещё не пытается стянуть бельё, принудить к поцелую… ничего подобного, и я не чувствую себя униженной. Хотя должна. По всем параметрам должна!

Он даёт мне немного времени поласкать его добровольно, после чего проникает в мой рот еще одним пальцем. Я принимаю оба и начинаю сосать. Пошло, влажно. Он пихает их глубже.

– Расслабь горло, – говорит мне почти ласково, и я слушаюсь, как самая настоящая шлюха. Пытаюсь максимально успокоиться. Он трахает пальцами мой рот, а потом пихает их так глубоко, что у меня едва не срабатывает рвотный рефлекс. Я отшатываюсь, и он отпускает меня. Я складываюсь пополам и начинаю кашлять.

– Боже! – шепчу, хватаясь за горло. – Какой же ты мудак!

Теперь его взгляд опускается на мою грудь, и я понимаю, что вырез сдвинулся и открылся вид на чёрное кружево. Поспешно прячу бельё, пытаюсь натянуть ткань и максимально уменьшить вырез. Вытираю глаза от подступивших слёз.

– Так кто ты? – повторяет он вопрос. Подносит те же два пальца к лицу и касается их костяшек языком, глядя мне в глаза. Это так… странно и извращённо. Я пытаюсь сплюнуть, но получается не слишком красиво: никогда не умела этого делать. Быстро вытираю руками губы. Всё это время он наблюдает за мной, не двигаясь с места. И прекрасно понимая, как выгляжу со стороны, я бросаю ему:

– Юрист, – стискиваю зубы.

– Хорошо. Как скажешь, Лада, – его голос неожиданно смягчается. – Судя по ошибкам, которые я замечаю в твоей работе, ты пока весьма посредственный юрист, но всё же юрист. Если же ты придёшь ко мне ещё раз для личной, – выделяет последнее слово голосом, – беседы, то имей смелость признать свой истинный статус. – Пару мгновений он мешкает, потом добавляет: – Ко мне или к кому-то другому.

Я вскидываю на него глаза.

– Все решения были вынесены так, как я посчитал нужным. Пора бы поумерить своё самомнение. Вы**ываться будешь перед греком.

Последние слова заставляют вспыхнуть. Мат из его уст кажется чужеродным, но в то же время будто очеловечивает этого мужчину. Я поднимаю ладонь, словно в жалкой попытке остановить катящуюся на меня опасную лавину, но он больше не нападает. Ни словами, ни действиями. Стоит, смотрит. Решив не провоцировать его больше, я ухожу в сторону огней, людей и безопасности так быстро, насколько только позволяют шпильки.

Подальше от тёмной парковки. Этого закоулка. Подальше от Богданова, который мне явно не по зубам. Всё ещё чувствуя вкус его пальцев во рту. Запах табака и туалетной воды на языке. И странный, пугающий сумбур в душе.