Запретный огонь

Глава 17

Кинг уехал в Лондон на следующее утро, оставив Ларк и леди Изобел заниматься подготовкой к свадьбе. Времени до знаменательного события оставалось мало, и требовалось съездить в Плимут, чтобы выбрать платье для Ларк. Вместе с леди Изобел и Ларк в город отправились Агнес и Леандр. Агнес нужно было приобрести новый гардероб, так как леди Изобел решила сделать ее своей компаньонкой вместо Ларк, а Леандр сопровождал дам, к великой радости Агнес.

Для Ларк это было сладостно-горькое время. Все менялось. Она будет скучать по Агнес, но леди Изобел напомнила, что положение служанки слишком низкое для миссис Гарвуд, и обещала нанять взамен подходящую горничную. Ларк не могла с этим спорить. Графиня, которая никогда ни о ком не тосковала, посоветовала намекнуть Кингу, чтобы он позволил ей оставаться в Грейшир-Мэноре. Вдова заметила, что для Агнес это гораздо удобнее, поскольку они с Леандром явно симпатизируют друг другу.

Леди Изобел четко дала понять, что без возражений откажется от роли хозяйки дома, но станет упираться, если Кинг продолжит упорствовать в своем решении выселить ее из главного здания. Стоило попытаться оставить подругу рядом, и хотя Ларк согласилась с практичностью такого решения, она не питала больших надежд убедить Кинга.

Агнес подобрали гардероб, Ларк удалось найти готовое платье, сидевшее на ней безупречно, хотя леди Изобел шокировало, что его сшили в Плимуте, а не в ателье какой-нибудь знаменитой портнихи с Бонд-стрит в Лондоне. Ларк же пришла в восхищение от кремового платья из мягкого струящегося шелка с высокой талией и изящными пышными рукавами. Для вуали были куплены тюль и шелковые ленты, поскольку, к очередному неудовольствию вдовы, Агнес взялась изготовить фату сама. Однако на следующий день настроение леди Изобел переменилось, потому что ловкие пальцы Агнес сотворили настоящее чудо. Это была первая возможность Ларк увидеть талант подруги в ее любимом деле. Результат был ошеломляющий. Когда последний шелковый бутон розы был пришит к венку, даже леди Изобел признала, что творение Агнес намного превосходит все, виденное в плимутских магазинах. Но все неурядицы оказались лишь бурей в стакане воды по сравнению с тем, что разразилось, когда Кинг, вернувшись, пригласил Ларк и мать в гостиную.

Он прибыл накануне шторма. Ветер гнал тяжелые низкие тучи над морем, которое казалось скорее черным, а не синим. Стемнело рано, и лакеи зажгли свечи уже после полдника. К тому времени, когда Ларк, Кинг и леди Изобел собрались в гостиной, слуги закрывали ставни, а там, где их не было, загораживали окна досками. Несмотря на их усилия, сквозняк шевелил шторы и гобелены, порывы ветра ударяли в стекла, словно заблудшие души, просящие приюта. Ларк вздрогнула, мельком увидев тошнотворное желто-серое небо, когда Пил закрепил последний ставень в гостиной и поспешил в следующую комнату. Значит, это один из тех страшных штормов, о которых она так много слышала. Казалось, он налетал на Грейшир-Мэнор с удвоенной силой, и хотя окна были закрыты, Ларк чувствовала в воздухе принесенную ветром соль.

— Ты замерзла? — спросил Кинг, взяв ее за руку и ведя к креслу.

Ларк даже не заметила, что дрожит.

— Н-нет, — пробормотала она. — Просто… шторм… пугает…

— Не говори, что я тебя не предупреждал, — упрекнул он. — Шторм на этом побережье обычное дело. Ты в полной безопасности. Дом выдержал столько штормов, что за всю жизнь не сосчитаешь, и все еще стоит. Бояться нечего.

Очень даже есть чего, если она даст разгуляться суеверию о дожде в свадебный день. Они поженятся утром и, судя по всему, в разгар бури. Это предзнаменование? Ларк снова задрожала, и так сильно, что Кинг снял синий сюртук и накинул на ее дрожащие плечи. Это тут же навеяло воспоминания. Сюртук был еще теплый от его тела, распространяя его аромат, и она уткнулась в ткань и глубоко вдохнула.

— Тебе холодно, — нахмурился Кинг и в два шага оказался у сонетки. — Я велю разжечь огонь. Не хочу, чтобы ты простудилась накануне свадьбы.

— В чем дело, Бэзил? — стукнула тростью вдова. — Уже стемнело, а до утра надо еще переделать массу дел.

— Именно поэтому мы тут и собрались, — ответил Кинг.

— Объясни, — потребовала леди Изобел.

— Полагаю, ваша поездка в Плимут оказалась удачной? — поинтересовался он.

— Да-да, все хорошо. Твоя невеста не опозорит тебя в готовом платье, хотя я не вижу причины такой спешки к алтарю. Начнутся пересуды, и ты знаешь, что подумают.

— Но мы-то знаем, что оснований для этого нет, мама, — сказал Кинг. — И мне совершенно наплевать, что подумают. Обстоятельства складываются так, что если мы не поженимся сейчас, то свадьбу придется отложить на долгие месяцы.

— Это означает… — выдохнула Ларк, не осмеливаясь закончить мысль.

— Это означает, что мне не удалось добиться в Адмиралтействе освобождения от моих обязанностей. Как только шторм утихнет, мне придется отправиться в море, если «Корморант» на это еще способен. Прости, любимая, сейчас нет времени для свадебного путешествия, но обещаю, что отвезу тебя, куда пожелаешь, как только исполню свои обязательства. Мы поедем туда, где безопасно путешествовать в военное время, и в большое путешествие, как только Наполеон будет побежден, что, надеюсь, произойдет довольно скоро. Куда пожелает твое сердце.

— Мне не нужно большое путешествие, Кинг, — сказала она, — мне нужно лишь быть с тобой.

— Будешь. У нас еще вся жизнь впереди. Если все пойдет хорошо, я скоро сброшу этот груз со своей шеи. А пока я не могу это сделать, мне нужно, чтобы ты доверяла мне.

Ларк кивнула.

— А Бидди? — поинтересовалась она. — Тебе удалось отозвать обвинение или вступиться за нее?

Кинг сник.

— Ее отправят в Австралию, — сказал он. — Это лучшее, что я мог сделать. Она избежала петли и получит шанс на приличную жизнь там, если исправится. К сожалению, это не первая ее кража. Ее прежний хозяин, до Катбертсонов, посадил ее в Маршалси за воровство, поэтому судьи были непреклонны.

Кинг пристально посмотрел на мать, и Ларк снова вздрогнула от этого взгляда. Что будет дальше? Кинг был готов к сражению.

— К церемонии все готово? — спросил он.

— Викарий готов, с Ларк будет Агнес, — ответила графиня.

— Вдовий дом готов к твоему переезду, мама?

Вдова искоса взглянула на Ларк. Ларк была не готова к такому повороту событий, и у нее упало сердце. Что-то в выражении Кинга предостерегало ее, но она угодила в ловушку, и не оставалось ничего другого, как говорить.

— Ее сиятельство должна переехать во вдовий дом? Разве в Грейшир-Мэноре не хватит места для двух ладящих друг с другом женщин?

Взгляд Кинга метнулся к матери.

— Это ты ее настроила? — рявкнул он, — Очередная твоя интрига?

— Я не буду вмешиваться, Бэзил…

— Ты уже это сделала!

— …и с удовольствием оставлю роль хозяйки дома, — продолжила графиня.

— Я буду ужасно скучать по Агнес, Кинг, — умоляла Ларк. — Да, у меня новая горничная Кора Бейнз, одна из здешних служанок, но мы с Агнес подруги, мне будет ужасно тоскливо без нее, особенно когда ты далеко…

Кинг, сдаваясь, развел руками.

— Ладно, я не могу бороться с вами обеими, — сказал он. — Но только на испытательный срок. — Он повернулся к матери; — У Ларк свидетельницей будет Агнес. А себе свидетеля я уже выбрал.

— И кто же это, Бэзил? — сдержанно спросила вдова.

— Уилл Боулз, — ответил Кинг, — мой брат. И пора тебе это признать.

Леди Изобел вскочила с кресла, словно ее выбросили из катапульты, трость заколотила по полу, путая бахрому ковра и оставляя отметины на паркете.

— Сядь, мама! — скомандовал Кинг прежде, чем графиня обрела дар речи. — Это моя свадьба, и я выберу себе в свидетели кого хочу. Все остальное ты можешь устроить по своей сердечной склонности, но тут ты голоса не имеешь. Это мое право.

— Ты ждешь, что я буду сидеть под одной крышей, в святом месте, с побочным сыном твоего отца? — недоверчиво воскликнула графиня. — Полагаю, ты его и на торжественный обед пригласишь?

Она тряслась от гнева. Ее лицо стало серым, на нем выделялась лишь тонкая синяя линия, в которую превратились ее губы. Они сморщились и дрожали. Она упадет в обморок? Ларк вскочила, готовая броситься на помощь.

— Приглашу, — сказал Кинг, — и, больше того, жду, что ты любезно примешь его в моем доме.

— Ты ставишь мне ультиматум, Бэзил? — задохнулась графиня.

— Если ты ожидаешь, что я соглашусь с твоей просьбой остаться в Грейшир-Мэноре, то можешь считать так, мама, Я намереваюсь ввести Уилла, в дом. Если ты не можешь принять это, я не вижу, как могу согласиться на твою просьбу остаться здесь, вот почему я уступил только на испытательный срок. Поживем — увидим?

— Кинг…

— Нет, любимая, — поднял он руку, останавливая возражения Ларк. — Уилл Боулз вряд ли виноват в обстоятельствах своего рождения. Именно поэтому традиция переезда во вдовий дом соблюдается с незапамятных времен. Когда в доме меняется хозяйка, подводится итог. Теперь, мама, если ты принимаешь это, ты можешь остаться, потому что этого желает Ларк. В противном случае ты удалишься во вдовий дом, как делали мои бабушка и прабабушка. Ну и каков выбор?

— Ты действительно презираешь меня, Бэзил, — ответила мать, сжав побелевшими пальцами набалдашник трости.

— Это абсурд, — сказал Кинг. — Я надеялся, что ты не станешь создавать трудностей, но теперь вижу, что ошибался. Я не стал бы перетряхивать грязное белье перед Ларк, но коли ты затронула эту тему, могу напомнить тебе, что Уилл не родился бы, если бы ты не толкнула отца в объятия Мэтти Боулз. Как ты можешь ненавидеть Уилла? Ты ведь даже его не знаешь. А я знаю, мы с ним с детства верные друзья. Я знаю, что тебе это не нравится. Ты не любишь его за то, что он олицетворяет неверность отца, напоминает тебе о неудачном браке, а к тому же ты любишь изображать страдающую жену, которую предали. Но мученичество не твоя стихия, мама. Я не прошу, чтобы ты приняла Уилла с распростертыми объятиями, после того как все эти годы держала его под пятой, если можно так выразиться. Это было бы абсурдно, но я настаиваю, чтобы ты приняла его со всей любезностью вдовствующей графини Грейшир, как и любого гостя, приглашенного мной сюда. Если это для тебя слишком трудно, помни, что ты бы так не страдала, если бы удалилась во вдовий дом.

Ларк затаила дыхание. Он победитель? Нет, потерпевший кораблекрушение. Его прищуренный глаз был обращен на мать. Та, выпрямившись, не уступала в поединке взглядов. Как они похожи! Это только часть проблемы, решила Ларк. Ни один не уступит, и у каждого есть веские доводы.

Ларк попробовала поставить себя на место вдовы. Как она чувствовала бы себя, если бы у Кинга был внебрачный ребенок, и она была вынуждена долгие годы терпеть его присутствие? Это разбило бы ей сердце. С другой стороны, каково было Кингу, единственному ребенку в лишенном любви доме, с вечно отсутствующим отцом и озлобленной матерью? Он тайно искал общества сводного брата, чтобы бежать от одиночества. Она не могла этого представить. Ясно одно: рану, которая гноилась тридцать лет, не залечить здесь, в этой гостиной, И Ларк поклялась про себя уврачевать ее, поскольку любила их обоих.

— Завтра день моей свадьбы, — с осуждением сказала она, привлекая их взгляды. — Нам нужно портить его всем этим?

Кинг шагнул к ней и обнял.

— Ничто его не испортит, любимая. Ни это, ни что другое. — Он свирепо посмотрел на леди Изобел. — Верно, мама? — процедил он сквозь зубы. — У нас будет все, что мы хотим. Ты останешься здесь, по крайней мере, на время. Я приглашу в свидетели Уилла, а у Ларк будет замечательная свадьба… несмотря на твои выходки и этот проклятый шторм. А теперь, пока не разыгралась буря, я прослежу, чтобы вдовий дом подготовили.

— Но, Кинг, ты только недавно сказал, что твоя матушка может остаться здесь… — пробормотала Ларк.

— И она может это сделать — на моих условиях, — ответил он. — Я не собираюсь готовить вдовий дом для матери, я готовлю его для нас.

Кинг окинул ее взглядом, полным страстного обещания. Ларк больше ничего не видела, только своего загадочного жениха, слышала лишь мягкий отзвук его чувственного голоса.

— Для нас? Не понимаю.

— Я не могу повезти тебя в свадебное путешествие, — ответил он. — Пока я не покончил с государственными делами, у нас есть только одна ночь, и я хочу, чтобы это была самая прекрасная ночь в твоей жизни. Она не станет такой в этом доме, с его призраками и печалями. — Нежно поцеловав Ларк в лоб, Кинг отпустил ее, улыбаясь своей неотразимой улыбкой. — Считай это нашим маленьким убежищем, — сказал он. — А теперь я должен идти. Я опаздываю, и шторм этим воспользуется. Не ждите меня к обеду.

— Ты уходишь? — воскликнула Ларк.

— Сегодня вечером я обедаю у Боулзов, — ответил он. — Ты не увидишь меня, моя Ларк, пока мы не встанем у алтаря.