Запретный огонь

Глава 27

— Не мучай бедную девочку, Бэзил! — прикрикнула мать. — Агнес волнуется не меньше нас. Я уверена, если она что-то знает…

— Кто-то должен знать! — бушевал Кинг.

В гостиной собрались леди Изобел, Леандр Маркем и Агнес, которая готова была разрыдаться, хотя Леандр, успокаивая, обнял ее.

— Дом полон слуг, да и вас трое, а она ускользнула, как песок сквозь пальцы.

— Деликатно выражаясь, она сбежала из-за твоего неблагоразумия, — поправила его мать, — и дурного обращения твоих приятелей. Бэзил, как ты мог?

— Что, мама? Как я мог едва не потерять жизнь на службе королю и стране? А что мне оставалось делать? Я потерял «Корморант», но это не имеет значения. Адмиралтейство может дать лицензию другому кораблю…

Вдруг его осенило.

— А может, и не дадут, — вслух размышлял он. — Мне нужно срочно повидаться с Зефанией Джобом и Уиллом… но только когда все уладится. Я снова вас спрашиваю: когда вы в последний раз видели Ларк, мама?

— Мы разговаривали, когда она вернулась… с прогулки. Она умоляла отпустить ее, но я решила, что убедила ее остаться, по крайней мере, пока…

— Пока что, мама? — торопил Кинг.

— Это не место для подобной темы, дорогой.

— Какая разница?! Пока что, черт побери?

— Хорошо, если ты настаиваешь на обсуждении деликатной темы в обществе… пока не выяснится, не носит ли она твоего наследника.

Кинг сник. Это ему в голову не приходило.

— Ты удовлетворен?

— Мы провели вместе только одну ночь, — пробормотал Кинг, вспоминая. О, какая это была ночь!

— Сын мой, уверяю тебя, чтобы зачать потомство, иногда бывает нужно гораздо меньше времени. Хоть я и сомневалась, но воспользовалась этим аргументом, чтобы воззвать к ее чувству долга. Однако, как выяснилось, потерпела неудачу. Когда я ушла к себе, она сбежала.

— Как она сумела? Одна? У нее были помощники?! — Взгляд Кинга метался между Леандром и Агнес, которая теперь вцепилась в управляющего, как утопающий хватается за соломинку.

— Не смотри на меня! — выпалил Леандр. — Я был слишком занят: перевозил тебя к Мэтти и разбирался с Симмом и его командой, Я вернулся на рассвете.

Кинг остановил холодный взгляд на Агнес.

— Я… я тоже пробовала убедить ее остаться, — проскулила она. — Как я буду без нее?!

Кинг долго и пристально смотрел на нее.

— Значит, вы последняя ее видели?

— Я… выходит, так, да, — сказала Агнес. — Если только кто-нибудь из слуг…

— Она дала вам какой-нибудь намек, куда отправляется?

— О-она была очень расстроена, — всхлипывала Агнес. — Не только из-за того, что… ну, вы знаете, но и из-за падения в трясину… и того, что те ужасные мужчины сделали… пробовали сделать.

— И вы отправились спать, бросив ее в таком состоянии? Не делайте из меня дурака. Это не похоже на правду. Вы бы так не поступили. Я слишком хорошо вас знаю. Вы преданный, друг Ларк и не бросили бы ее в такой ситуации. Поэтому я утверждаю, что вы либо знаете, куда она ушла, либо помогли ей скрыться, или то и другое, вместе. Так что?

— Я… она… мы… — Запнувшись, Агнес разразилась слезами.

— Довольно! — прорычал Кинг. — Мы напрасно тратим, драгоценное время. Я уезжаю в Йоркшир. Если она отправилась туда, я, вероятно, уже опоздал.

— Кинг! — перехватил его у порога Леандр. — Ты не можешь ехать в таком состоянии. Ты только начал вставать. Ты хочешь убить себя?

— Я люблю ее, болван! На что мне жизнь без нее? Лучше, умереть, чем потерять Ларк.

— Подождите! — закричала Агнес. — Ваша сиятельство… подождите.

На мгновение Кинг застыл, потом в два прыжка оказался рядом с ней и крепко схватил за плечи, не обращая внимания на ее сдавленный вздох.

— Вы ведь знаете, где она, Агнес? Знаете? Отвечайте!

— Прекрати, Кинг! Ты ее пугаешь. — Подскочивший Леандр, взял его за руку.

— Не лезь, Ли! — предупредил Кинг, тряхнув Агнес мягко, но достаточно сильно, чтобы показать, что он не шутит. — Где она? Скажите мне, или, видит Бог, я….

— Агнес, вы знаете, где ее сиятельство? — спросил Леандр.

— Она отправилась не в Йоркшир, — зарыдала Агнес и повернулась к Кингу: — Я… я не могу видеть, что вы поедете туда в таком состоянии… меня совесть замучит, сэр.

— Тогда куда? — настаивал Кинг. — Господи, ей нечего меня опасаться! Я хочу найти ее… объяснить… вернуть. Если вы знаете, где она, то должны сказать мне!

— Я дала слово, — давилась слезами Агнес. — Я обещала, что никому не скажу… особенно вам, после того как вы… Но потом… в этом что-то неправильно, по крайней мере, мне так кажется. Я не знаю, что делать!

Кинг вытащил носовой платок.

— Вытрите глаза, — сказал он настолько любезно, насколько позволял гнев, и усадил ее в кресло. — Агнес, я знаю, что вы дали обещание Ларк, но если ей грозит хоть малейшая опасность, оно обернется бедой. Лучше вам стерпеть ее гнев, чем мой. Я полубезумен!

— О-она во вдовьем доме, — всхлипывая, сдалась Агнес.

Кинг снова поднял ее на ноги.

— Во вдовьем доме, без слуг? Как она справляется? Что она ест?

— Я… носила ей еду.

— Черт побери!

— О Господи! — простонала вдова, стуча тростью. — А я так волновалась, что слегла от тревоги. Агнес, я вас придушить готова!

— Она хотела остаться поблизости… пока не убедится, что не беременна… а потом уйти навсегда. — Агнес повернулась к вдове: — Вы сами внушили ей эту мысль, миледи, иначе мы бы ее наверняка потеряли. Я тоже подыгрывала, но там страшно. Несколько окон разбито бурей, по ночам там странный шорох и шум, будто призраки бродят. Я сама слышала. Она смеется над призраками, говорит, что даже одного видела. А что, если это не призрак? Она не зажигает свечи и не разводит огонь, опасаясь, что кто-нибудь заметит и придет туда. Она хочет быть одна, она так решила. Но если это не так? Если в дом кто-то забрался… какой-нибудь вор… или бродяга? Вот что меня волнует…

— Проклятие! — прогремел Кинг. Едва не сбив Агнес с ног, он вылетел из комнаты.

Ларк начала бояться ночи. С наступлением сумерек все казалось другим, а в преддверии зимы в Корнуолле темнело рано. Хотя в последние ночи луна и светила, неизвестно, долго ли продержится ясная погода. Поэтому Ларк взяла за правило ужинать и ложиться до заката, если не ждала Агнес. Именно в это время, казалось, начинались странные шумы, когда дом остывал без солнца и его тепла.

Она больше не видела в своей спальне привидение. Однако каждую ночь всматривалась в тени, ожидая, что оттуда явится призрак прадедушки Бэзила. Всякий раз, когда она думала об этом, а это случалось часто, она убеждала себя, что призраков нет. Были времена, когда она об этом почти жалела. Как она радовалась бы призрачной, фигуре отца, уверившись, что погребение за кладбищенской оградой не прокляло его. Это всегда мучило ее. У нее душа болела за отца, лишенного приюта на освященной земле кладбища. Каким бы он ни был, что бы ни сделал, какое бы безумие его ни одолело, заставив покончить с собой, он был ее отцом. Он любил ее, а она его. Она всегда будет его любить, хотя свет — единственное общество, которое она знала, — избегал и презирал ее за это.

Тучи рано заволокли небо, скрыв солнце. Ларк пошла в спальню, тени тянули к ней длинные темные пальцы. Она заторопилась и была почти у двери, когда тень шевельнулась. Она глазам своим не верила. Это не призрак. Там кто-то есть… мужчина! Ларк закричала. Он схватил ее и быстро зажал рот рукой.

— Значит, мерзавец? — прорычал он ей в ухо. — Так вы обо мне думаете? — Он говорил шепотом, но его запах нельзя было ни с чем спутать: зловоние немытого тела и нестиранной одежды. Это был Уэстерфилд.

Как ни отвратительна была перспектива, Ларк впилась зубами в его пальцы, пока не почувствовала привкус крови. Он отшвырнул ее. Потеряв равновесие, она упала и покатилась к камину. Когда она попыталась подняться. Уэстерфилд наступил ногой на подол ее платья.

— Я думал, что с вами делать, — сказал он. — Вы неожиданное удовольствие, золотая жила. Я приехал уладить старый счет с вашим муженьком — и новый. Он ответит за Бидди.

— Какое вам дело до Бидди?

— Мы познакомились, как это ни странно, в Маршалси. Она оказалась сговорчивее вас, миледи. Мы прекрасно ладили, пока Грейшир не упек ее на каторгу.

— Если бы не мой муж, она болталась бы на виселице, — возразила Ларк, безуспешно пытаясь высвободить платье. Она слышала, как рвется ткань, юбка местами отделилась от лифа. — Он пробовал отозвать обвинения, — продолжала она, — но Бидди и раньше крала, судьи были непреклонны, он сделал все, что мог. Он вступился за нее. Вы наверняка это знаете. Вы предпочитаете, чтобы ее повесили? Девушка взялась за воровство не по вине моего мужа, Я предполагаю, что вы ее в это втравили?

— Умница, — сказал Уэстерфилд. Когда Ларк задохнулась, он рассмеялся. — У вас есть определенный шарм. Очаровательная наивность. Жаль, что в Маршалси вы были несговорчивы. Возможно мы составили бы прекрасную пару: вы, прекрасная леди без гроша, и я — второй сын графа, пока тоже в подобном состоянии. Страдание любит компанию. Мы могли бы подружиться. Кто знает, куда завела бы нас наша изобретательность? А теперь я просто поимею вас и возьму реванш над Грейширом. О да, это лучший план. Эта картина до конца жизни будет преследовать его.

Ужас сковал сердце Ларк. Тени сгустились, лишь бледный свет луны пробивался сквозь тучи. Пылинки, как живые существа, порхали в лунном свете на фоне окна, привлекая ее внимание. На подставке позвякивали каминные щипцы и кочерга. Этот шум привлек ее внимание, или лунный луч серебристым пальцем указал путь к спасению? Почти не раздумывая, Ларк схватила кочергу и, ударив Уэстсрфилда по голеням, вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты.

Чертыхаясь, он кинулся за ней. Комната была слишком далеко от входа, чтобы надеяться убежать от преследователя. Ларк бежала по коридорам, ее ум лихорадочно работал. У нее есть преимущество, поскольку от нечего делать она изучила обширный дом. Но у Уэстерфилда было достаточно времени, чтобы сделать то же самое. Кто знает, как давно он тут обитает?.. Тут она сообразила, что это он разбил окна, а не упавшие ветки, Он все время был здесь! Это он призрачной тенью мелькнул в ее спальне. Он наблюдал за ней, пока она спала, подслушивал ее разговоры с Агнес, питался сушеным мясом и фруктами из кладовой. Одному Богу известно, что он съел до ее прихода сюда и что припрятал. Это не дом скрипел — старые половицы стонали под ногами Уэстерфилда, пока он прятался, решая ее судьбу. От того, что он наконец сделал выбор, кровь застыла у Ларк в жилах, заставляя торопиться. Она молилась, чтобы ленивая натура помешала ему найти место, куда она вела его, где у нее было бы преимущество — римскую баню.

Спустившись на первую лестничную площадку. Ларк услышала, что Уэстерфилд споткнулся и упал. Она замедлила шаг у потайной двери, чтобы он заметил, куда она идет. Распахнув дверь, чтобы впустить свет, она юркнула внутрь и спряталась в тени, рядом с открытой лестницей, по которой Кинг нес ее вниз. Голова у нее кружилась, перед глазами мелькали белые искорки. Сердце неистово колотилось, грудь часто вздымалась. Она боялась, что Уэстерфилд услышит ее торопливое дыхание, и чуть не потеряла сознание, пытаясь задержать его.

В следующий миг в дверь, тяжело дыша, ввалился Уэстерфилд. Это тоже ей на руку. Будь он в форме, ей его никогда не одолеть. Он подавил бы ее своим ростом. Но он ссутулился, мышцы от безделья в Маршалси стали дряблыми.

Ларк все еще отчаянно сжимала в руке кочергу. Когда Уэстерфилд, не заметив ее, начал спускаться, она ударила его по спине, и он покатился по узкой каменной лестнице. Его крик эхом отдавался от стен.

Ларк бросилась в подсобные помещения, мимо кухни, судомойни, кладовой, к задней двери — и оказалась в руках другого мужчины. Она закричала, от ее крика проснулись птицы в роще и взмыли в темное небо.

Но это был Кинг.