Запрос в друзья

Глава 13 1989

Мария после этого почти сразу ушла с вечеринки. Софи усадила меня на кухне, принесла стакан воды и села рядом, поглаживая меня по голове. Минут через десять появился Тим, он перерыл гору курток, сваленных на полу в кухне, в поисках джинсового пиджака Марии. Уходя, он обернулся, его взгляд, устремленный на меня, был жестким и холодным, полным ненависти и осуждения. У меня мороз пробежал по коже. С того места, где я сидела, был виден коридор. Мария стояла с опущенной головой, прислонившись к перилам, лицо ее закрывали рассыпавшиеся волосы. Она позволила Тиму надеть на себя пиджак, словно была маленьким ребенком. Одев сестру, Тим отвел пряди волос с ее лица, тихо что-то приговаривая при этом. Он вывел Марию на улицу, заботливо обнимая за плечи.

После их ухода все пошло замечательно. Это была одна из лучших вечеринок в моей жизни. Дурнота моя прошла, и я выпила еще водки и пошла танцевать. Первый раз в жизни все шло отлично. Софи попыталась скормить мне мет, но я слишком боялась наркотиков, и она так сочувственно отреагировала, сказала, что понимает меня и сама боялась, пока не приняла первый раз, но не будет на меня давить. Позже я пожалела, что не попробовала.

В четыре утра мы отправились на прогулку по участку Мэтта. Горели уличные фонари, полуосвещенные дома были похожи на мини-замки. Тишину нарушали только звуки наших шагов и мягкий голос Софи, которая рассказывала про себя, открываясь мне.

— Пару лет назад, незадолго до того, как мы с тобой подружились, я, Клэр и Джоанн держались вместе.

Я это помнила. Со стороны казалось, что они вытянули счастливый билет, каждый день они сидели втроем на школьной площадке, надрываясь от смеха, — недосягаемый идеал: губная помада и девичьи секреты на троих. Кто только не желал сблизиться с ними в тот год, но они настолько растворились друг в друге, что это не представлялось возможным.

— Не знаю, приходилось ли тебе когда-нибудь дружить втроем, но это ужасное число. Если все идет хорошо, — это замечательно, но мы то и дело ссорились, и получалось так, что я все время оказывалась в одиночестве. Ты помнишь поездку на Дипп?

Это было летом 1987 года. Со мной в спальне поселилась Эстер Харкур, и мы с ней впервые за несколько лет поговорили. Я скучала по дому, и она утешала меня, смешила, и мне пришло в голову, не ошиблась ли я, отвергнув ее так бесповоротно. На следующий день, когда она напялила на себя коротковатые джинсы и синюю «аляску», я поняла, что не ошиблась. Я весь день общалась с Лорной Сиксмит, а вечером не ложилась спать допоздна, болтая с другими девочками, пока Эстер читала, лежа в кровати.

— В ту поездку мы очень сильно разругались, — продолжала Софи, взяв меня под руку. Мы проходили мимо мастерской, обслуживавшей поместье, она выглядела заброшенной в свете фонарей. — Ну, я называю это ссорой, хотя на самом деле Клэр и Джоанн просто ходили без меня, и я не могла понять, почему. Я общалась со Сью, так что я была не одна, но все время видела, как они шушукаются по углам и хихикают. По дороге домой в поезде они сидели напротив меня и разговаривали на тайном языке. Ну, это не совсем язык, они использовали кодовые имена для обозначения людей и предметов.

Бедняжка Софи. Я прямо видела, как она сидит одна, прислонившись к окну, и ее лоб обжигает холодное стекло.

— Теперь-то мы подруги, но с Клэр бывает очень трудно общаться, понимаешь? Она во всем хочет быть первой, что бы я ни сделала, у нее должно получиться лучше. Все всегда должно быть на ее условиях. Мы с тобой сдружились именно после той поездки в Дипп, ты помнишь?

Как я могла такое забыть! После того как она впервые подсела ко мне за обедом, я чуть ли не всю ночь не могла заснуть, так меня это возбудило.

— Вот я и расстроилась из-за вас с Марией. Я знаю, это смешно, и ты, конечно, можешь дружить с кем хочешь. Я просто подумала, что все повторяется, понимаешь? Будто я теряю тебя.

— Ты меня не потеряешь, Софи. Ты… — Стоит ли рискнуть? Я набрала воздуха в легкие: — Ты — моя лучшая подруга.

Она привлекла меня к себе.

— Спасибо. Я знаю, что всегда могу на тебя положиться.

И мы пошли дальше, рука об руку, душа в душу. Единственное, о чем мы не говорили, так это о парнях, не обсуждали, кто кому нравится. Ну, может, Софи считала преждевременным об этом говорить, или полагала, что наши отношения глубже подобных тем. А я не расспрашивала ее, так как не хотела знать правду. Но мы поговорили про наших родителей.

— Я знаю, что мои меня любят, — сказала я. — Но они и понятия не имеют, что на самом деле происходит в моей жизни. Все время, пока я нахожусь дома, я словно отбываю срок в ожидании, когда можно будет свалить и вернуться к жизни. Мне кажется, они меня совсем не понимают.

— А моя мама считает себя моей лучшей подружкой, — поделилась Софи.

Ее мать — точная взрослая копия Софи, такая ухоженная и неотразимая, уверенная в себе и очаровательная. Софи рассказывала мне, что ее мама каждую неделю посещает салон красоты. Я почувствовала острую боль при мысли о не накрашенном лице своей матери и ее немодной обуви. Пожалуй, она никогда в жизни не была в салоне красоты.

— Что бы со мной ни происходило, — продолжала Софи, — у нее всегда наготове пара блестящих советов из личного опыта. Как будто мне нужны ее советы. Только посмотри, во что она превратилась!

— О чем ты?

— Они с отцом вечно ругаются. Дождутся, чтобы я заснула, но я все слышу.

— Думаешь, разведутся?

— Хотелось бы, — засмеялась она. — Тогда у меня всех будет по два. Имей в виду: иногда все складывается по-другому. Слышала про мать Сэма Паркера?

— Нет, — ответила я, стараясь ничем не выдать своего волнения. — А что с ней случилось?

— Несколько лет назад взяла да и бросила их с отцом. Сбежала с другим мужиком. Сэм ее с тех пор и не видел.

— Господи, какой ужас! Бедный Сэм.

— Знаю. Он никогда о ней не говорит, но видно, как его это все достает.

Несколько минут мы шли молча, упиваясь тишиной. Дома были погружены во тьму, прохладный воздух — чист и свеж, не отравлен выхлопными газами и кухонной вонью. Она вела меня под руку, и создавалось ощущение, что мы одни на всем белом свете.

Когда мы повернули на дорожку, ведущую к дому Мэтта, Софи обратила внимание на что-то, стоявшее на пороге большого дома на углу улицы.

— Не хочешь ли чашечку чая? — улыбнулась она.

— Что? — не поняла я.

Софи схватила меня за руку и потянула к ступеньке. Мы были почти у двери, когда сработала сигнализация и включилась лампочка, заливая нас ярким желтым светом. Софи схватила бутылку с молоком, мы развернулись и понеслись как сумасшедшие к дому Мэтта, задыхаясь и хохоча. В жизни я не чувствовала себя счастливей!

В понедельник во время утренней перемены Софи пригласила меня выйти с ней покурить. Нам удалось прошмыгнуть мимо учителей, и мы быстренько выскочили на тропинку, ведущую в лес. Это было нарушением всех правил, и я очень нервничала, но мне не хотелось выглядеть глупо перед Софи, потому назад я старалась не оглядываться. Мы прошли через лесок и вышли прямиком к скалам, что было еще более вопиющим нарушением. Софи направилась к обрыву и села на траву рядом со знаком «Не подходить», свесив ноги над пропастью. Я остановилась, но она обернулась и поманила меня со смехом:

— Да не будь ты трусихой!

Я села рядом с ней, чувствуя, как трава царапает мне ноги, мои ступни болтались в воздухе. Обычно я отказывалась курить, но сейчас приняла сигарету, которую Софи для меня прикурила. На фильтре остался едва заметный след от ее помады, затягиваясь, я почувствовала горький привкус на языке и в горле.

— У нас тут возникла идея, — начала Софи, глядя на горизонт. — Типа розыгрыша. Над Марией.

— Розыгрыша? — Я вырвала пучок травы и бросала стебельки по одному вниз со скалы. — Что ты имеешь в виду?

— Она слегка заносится, ты так не считаешь?

Я промолчала.

— Ну, так думает Клэр, к тому же ходят все эти слухи про то, какая она шлюшка и во что влипла в старой школе. Ты в курсе?

— Нет. — Я хорошо помнила, что рассказал мне Сэм у Мэтта на кухне, но это были всего лишь сплетни, да еще раздутые до небес.

— Это грязная история, Луиза. Она вроде спала с парнем и послала ему по почте тампон, который перед этим побывал у нее внутри. Смысл был в том, что парень при виде его возбудится. Так вот, у Клэр появилась мысль тоже подложить ей в сумку тампон, ради шутки. Не с настоящей кровью, разумеется. Во время обеда мы зайдем в кабинет рисования и намочим тампон в красной краске. Я хотела бы, чтобы ты это сделала — подкинула ей в сумку, я имею в виду. — Софи продолжила: — Ты ведь сидишь у нее за спиной, так что тебе будет проще с этим справиться.

— А, ну, я не знаю… — Я слегка отодвинулась назад от опасного края и подтянула вверх колени, внезапно прочувствовав всю опасность своего положения. — Ты сидишь со мной рядом. Почему бы тебе самой это не сделать?

— Мне придется тянуться вправо. А ты сидишь прямо за ней, так что это будет меньше заметно.

— Пожалуй, но… я хочу сказать, мы ведь не знаем наверняка, что она послала тампон, так? — Я затушила недокуренную сигарету, расплющив ее об известняк.

— Приятель двоюродного брата Мэтта Льюиса учится в этой школе. Я клянусь тебе, она это сделала.

— Но даже если она так и поступила, все равно… — Я хотела сказать, что, несмотря ни на что, этот розыгрыш казался мне жутковатым. После той вечеринки Мария не разговаривала со мной, да и я к ней не подходила и надеялась, что наша едва зародившаяся дружба по-тихому сойдет на нет. А Софи хотела, чтобы я сровняла ее с землей.

Она глубоко затянулась и выдохнула клуб дыма в просоленный воздух.

— Ну, если ты не желаешь, это, конечно, твой выбор. Я всего лишь забочусь о тебе: не присоединишься сейчас, потом останешься на обочине. Кое-кто может усомниться, действительно ли ты хочешь быть одной из нас, понимаешь? Я не говорю, что это мои сомнения, но другие всякое могут подумать.

Мы минуту или две посидели молча, потом Софи прикурила от первой вторую сигарету. Мне при этом не предложила.

— Ладно, нам пора возвращаться в школу, — произнесла она наконец и, поднявшись на ноги, поправила слегка задравшуюся юбку. Она отдалялась от меня, я это видела. Я прямо чувствовала, как они с Клэр, а может, и с Сэмом тоже, обсуждают, как я сдрейфила. Я шла за ней следом и во время перехода от открытых скал к тенистому лесу приняла решение:

— Хорошо, я сделаю это.

Она схватила меня за руку:

— Ура! Я знала, что ты согласишься. Вот увидишь, это будет весело!

У меня начался приступ удушливого неуверенного смеха. Мы быстрым шагом рука об руку вернулись в школу, прохохотав всю дорогу.

Как только прозвенел звонок на обед, мы отправились в кабинет рисования. Я стояла на стреме, пока Софи проскользнула в кабинет и вышла оттуда, посмеиваясь, минуту спустя.

— Быстро ты. Где он?

— У меня в сумке, где же еще. В пластиковой коробочке. Я ведь не собираюсь заливать всю школу кровью, как ты думаешь?

— Что ты имеешь в виду? Кровью? Ты же говорила про краску. — Страшная догадка промелькнула у меня в голове.

— Ну да, я и говорю — краска.

— А почему у тебя пальцы не в краске?

— Я же не полная идиотка, Луиза. Если Мария пожалуется, сперва начнут искать того, у кого руки в краске. Я заранее стащила у матери с работы перчатки. — Мать Софи работала медсестрой у стоматолога.

— Заранее? Так когда же вы решили устроить этот розыгрыш? — Температура крови в моих жилах упала на несколько градусов. Если все так продумано, это уже больше похоже на спланированное нападение, а не на простой розыгрыш.

— Ой, бога ради, Луиза, какое это имеет значение? — Она затащила меня в ближайший туалет. В кабинке Софи вручила мне прозрачную коробочку, похожую на контейнер для сэндвичей. Я не сильно всматривалась.

— Так, значит, когда мы вернемся в класс после обеда, у тебя будет наилучший шанс, до того как мы перейдем на математику. Просто брось тампон к ней в сумку. Она ведь сверху не закрывается, там нет ни молнии, никакой другой застежки, так? Или встань и притворись, что тебе нужно что-то взять, если тебе так будет проще, подбросишь это, когда будешь проходить мимо. Как только избавишься от этого, оставь контейнер в мусорнике, который стоит у выхода из класса. Если она настучит, никто не сможет связать нас с тем, что случилось.

Вернувшись в класс, я села за парту, дрожа всем телом. Через проход от меня в предвкушении предстоящего события делано оживленно и почти истерично болтали между собой Клэр и Джоанн. Мария появилась в классе в компании с Эстер. Идя по проходу, они смеялись. Мария преднамеренно избегала моего взгляда, но, когда она вешала сумку на спинку стула и садилась передо мной, на шее у нее краснели пятна, которые выдавали ее. Волосы у нее были собраны в аккуратный хвост.

Я сунула руку в свою сумку и нащупала указательным и большим пальцами коробочку для сэндвичей, а в ней — гладкий и скользкий тампон. Неужели я это сделаю? Справа от меня с трудом сдерживала смех Софи, и я уже ощущала разливающееся по моему телу тепло от ее одобрения. Это за меня она будет держаться, когда мы отправимся гулять в город после школы, а не за Клэр. Может, она даже пригласит меня на ночевку, и мы будем вспоминать то, что сделали, хихикая вместе под одеялом, как настоящие партнеры по преступлению. Я прикрыла рукой сумку с ее нехорошим содержимым.

Пока я вытаскивала контейнер, старалась не смотреть на Марию, пытаясь представить, что будет, если я этого не сделаю, как разозлится Софи. Вообразила, как иду домой в одиночестве, старательно избегая встречи с ней, которая прижимается к Клэр, и они вместе направляются в город. Я на секунду закрываю глаза, а когда открываю, то перед глазами у меня возникает шея Марии, белая и уязвимая, замочек золотой цепочки с сердечком немного съехал на сторону.

Меня как будто опустили в ванну с теплой водой. Меня охватило чувство облегчения, когда я осознала, что не буду этого делать, и дрожащей рукой запихнула пластиковый контейнер обратно в сумку. Я уже безжалостно предала нашу дружбу, но так поступить не могла. Это было слишком подло, мерзко и отвратительно. Кроме облегчения за Марию, за то, что ей не придется все это пережить, частично я была рада и за себя. За то, что я все-таки оказалась неспособна на подобную гадость. А ведь на какую-то ужасную долю секунды думала, что способна.

Через несколько минут прозвенит звонок на математику. Под столом на мою ногу давила нога Софи, Клэр и Джоанн открыто уставились на меня, но я не отрывала взгляда от учительницы, хотя ее речь звучала как на иностранном языке, бессмысленным потоком пролетая мимо моих ушей, заглушенная пульсацией крови у меня в голове.

Давление на мою ногу ослабло, и тут мне стало ясно, что Софи решила взять инициативу в свои руки. Она дотянулась до моей сумки и что-то оттуда достала, зажав это в кулаке. Если бы Мария повесила свою сумку с другой стороны спинки стула, Софи не смогла бы до нее добраться, не привлекая к себе излишнего внимания, но она просто потянулась через меня, скинула пакетик с тампоном и убрала руку одним ловким движением. Напоследок она поглубже затолкала контейнер обратно в мою сумку, прожигая меня глазами.

Я точно не знаю, какую реакцию Софи ожидала от Марии. Я услышала, как Мария сказала Эстер, что хочет проверить, есть ли у нее с собой учебник по математике. Я не успела подумать, как моя рука протянулась вперед и постучала Марию по плечу.

— Мария. Я должна тебе кое-что…

Она оборвала меня, не дав договорить.

— Оставь меня в покое, — произнесла она тихо, не поднимая глаз от своей сумки.

— Нет, я знаю, но послушай…

— Я же сказала, оставь меня в покое. — На этот раз она посмотрела на меня с каменным лицом, полная решимости не проявлять никаких эмоций.

Я сдалась, признав поражение, а она открыла свою сумку и запустила туда руку. Мне показалось, что весь мир затаил дыхание. Ее рука застыла. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Софи, сидевшая рядом со мной, замерла в предвкушении, но если она ожидала услышать вопли и истерику, то сильно просчиталась.

Несколько секунд Мария смотрела внутрь сумки, кровь, которая прилила к ее лицу, пока она разговаривала со мной, постепенно сменилась мертвенной бледностью, и черты лица заострились. Она вынула руку из сумки, сантиметр за сантиметром, и медленно встала.

— Мне надо в туалет. Встретимся на математике, — обратилась она к Эстер. Голос у нее был тихий, но удивительно спокойный. В дверях класса Мария обернулась и посмотрела на меня, лицо ее оставалось бесстрастным. Если она и была готова разрыдаться, то не подала виду. Она окинула меня взглядом, полным чистой ярости, той, с которой швыряют предметы через всю комнату. Не произнеся ни слова, Мария дала мне понять: она знает, чего я стою, и постарается, чтобы я горько пожалела об этом дне. Я неподвижно сидела за партой и ощущала, как по спине у меня бегут мурашки.