Злата. Жизнь на "Отлично!" (том Третий)

Глава 70

Едва мы тронулись от остановки, сопровождаемые взглядами многочисленных граждан, дожидающихся своего «номера», как о капот разбилась крупная капля дождя, а затем еще одна и еще, и еще…

Погода, бывшая еще буквально пять минут назад солнечной, резко испортилась, равно как и мое настроение…

Когда я садился, в машине играло что-то из рока, однако отец практически сразу выключил музыку и теперь мы движемся в тишине прекрасно шумоизолированного салона.

— Чего, Злат? — не отрывая взора от дороги, поинтересовался папаша, поймав на себе мой взгляд.

Я в ответ лишь покачал головой, ничего, мол, и отвернулся.

Сегодня он выглядит совершенно иначе, нежели в любую из прошлых наших встреч.

Ни капли былого смущения или неудовольствия на лице.

Наоборот! Папаша кажется всем довольным…

Нет, дело тут, похоже, не в деньгах, которые возможно будет стрясти с Листьевых, совсем не в деньгах…

Да и передо мной он, очевидно, перестал испытывать какую-либо вину едва только начал выплачивать маман средства на мое содержание.

— Злат…

Папаша, когда мы выехали на дорогу, разделяющую 16 микрорайон и поселок Андреевка, свернул к торговому ряду и остановил авто на стоянке, заглушив двигатель.

— Уважаемый отец…

— Прекрати! — расслабленное выражение физиономии папаши резко сменилось на раздраженное, он слегка повысил голос. — Будь так добра не демонстрировать сегодня то, что мы с тобой в… Короче! Не показывай перед посторонними, что мы не слишком-то и ладим! Нам с тобой повезло…

— Да ладно?! — возмутился я. — Вот уж, и правда, повезло так повезло! Меня сегодня едва воровкой на весь свет не выставили!

— Ну, в итоге же не выставили… — пожав плечами, ответил отец.

— А не так давно и вовсе едва не пристрелили! А что отец родной? Он не подумал даже позвонить! Не знал, наверное…! — продолжил «пылить» я.

— Знал… — спокойно ответил папаша. — Только вот стало бы тебе легче или лучше, если бы я тогда позвонил?

— Нет… — честно признал я. — Не стало бы.

— Вот и я тоже так подумал, поэтому и не позвонил. — заявил он и, открыв подлокотник, достал из ящика бутылку воды, а затем продолжил. — Все, Злат! Довольно уже обид! Если наши отношения станут взаимовыгодными, то так оно будет лучше для всех. Слушай меня внимательно, пожалуйста, времени у нас совсем немного. Начнем с твоих хотелок… Ты же, вместе со своей мамой, хочешь стрясти с той семейки денег. И побольше. Я верно понимаю ситуацию?

— Не совсем… — я поджал губы. — Во-первых, этого хочу я. А, во-вторых, не «побольше», а достаточно для того, чтобы Кате дома всыпали «по первое число». А у прочих отпало бы всякое желание как-то гадить мне.

— Я понял. — отец кивнул и продолжил. — Только вот ничего у тебя не получится…

И, прежде чем я сумел спросить: «почему?», отец поднял руку, призывая помолчать, продолжив затем.

— Злат, отец девчонки, с которой ты поссорилась…погоди не перебивай! — папаша не дал мне вставить слова. — Он бывший бандит из приснопамятных девяностых годов. Ну, не совсем прямо бандит, но из той среды, короче. А вот сейчас-то он уважаемый человек, занимающий высокое положение в руководстве нашего города…

Блин…

— …но я более чем уверен, что платить деньги какой-то там шантажирующей его девчонке — примерно предпоследнее из того, что он когда-нибудь станет делать. Особенно когда угрожают его собственной дочери. Он…он опасный человек. Так что, очень тебя прошу, выкинь эту идею из своей блондинистой головушки, пожалуйста. Нет, даже не прошу… Злата, я тебе категорически запрещаю устраивать нечто подобное! И твоей матери тоже! А попробуете… Ну, значит, помимо всего прочего, никаких договоренностей между тобой и мной никогда и не было. Ни о чем. Ты меня услышала?

— Услышала. — не сорвавшись на раздражение, что далось мне с немалым трудом, ответил ему. — Значит, не денег вы от него хотите…

— Конечно же, нет. — вставил свои «5 копеек» папаша.

— …и раз уж вы меня тащите с собой, то… — я повернул голову и посмотрел на папашу, который выглядит все таким же довольным. — Вы уже с ним обо всем договорились… А я там нужна лишь затем, чтобы сказать нечто вроде: «…претензий к Кате не имею» и удалить запись, на которой она подбрасывает в мой рюкзак свой телефон…

В этот момент, когда я рассуждал о телефоне Листьевой, заквакал мой собственный, сбив меня с мысли.

Взглянув на дисплей, обнаружил, что вызывает меня некто, кого в моей телефонной книге нет, а значит, или какой-то продаван, или мошенник.

Задолбали!

И когда я, раздраженно глядя на номер вызывающего абонента, уже собрался было сбросить вызов, из моей памяти вдруг всплыло…

«…Верочка же с ума сойдет, если я не вернусь вовремя…».

Точно! Это же номер жены того типчика, у которого рубануло давление!

— Извини, пап… — произнес я (и чуть было не стукнул самого себя по лбу, ибо назвал этого чмошника своим, блин, папой!) и вместо сброса вызова, принял его. — Здравствуйте!

— Здравствуй… — услышал я знакомый женский голос (да, это точно она!). — Ты же Злата, я не ошиблась номером?

— Нет, вы не ошиблись, Злата — это я. — ответил ей, поинтересовавшись затем. — Как поживает ваш муж? Его уже выписали?

— Спасибо, ему лучше, да. Сейчас он проходит реабилитацию. Доктор сказала, что если бы помощь запоздала еще минут на десять, то… — и это еетобыло очень многозначительным.

Я скосил взгляд на папашу, который выглядел уж очень недовольным тем, что я сейчас трачу его время на разговоры по телефону.

— В общем, Злат, я звоню за тем, чтобы сказать тебе свое: «спасибо!». Спасибо за то, что не осталась равнодушной к беде моего мужа и попросту не прошла мимо. Также мне бы хотелось сделать тебе подарок…

Ее слова вызвали воспоминания о последних минутах моей жизнитам, и мне почти физически стало нехорошо…

— Извините… Вас ведь Верой зовут, да? — произнес я, когда от горла отступил ком.

— Да, правильно, меня зовут Верой. — согласилась женщина.

— Знаете, Вера…я очень люблю подарки и обычно принимаю их с большим удовольствием… — мой голос зазвучал гораздо бодрее, и женщина на другом конце «провода» издала легкий смешок. — Однако не за то, чтобы вызвать «Скорую помощь» человеку, нуждающемуся в этом. За подобное никаких подарков я не приму, извините…

— Очень благородно, однако добрые дела всегда должны поощряться. — ответила Вера, добавив затем. — Как я понимаю, ты еще учишься в школе?

— Учусь. — согласился я.

— Это очень хорошо. Почетную грамоту ты полностью заслужила. — заявила мне женщина.

— Грамоту? — переспросил я.

— Да, грамоту. От нашего города. За проявленную инициативу и активную гражданскую позицию. — ответила женщина, добавив. — Я работаю в нашей зеленоградской префектуре, так что благодарность будет всамделишняя.

— А, грамота… Грамоты, я, конечно же, принимаю, да! — довольным тоном ответил я, ибо подобная награда, а грамота — это именно награда, в борьбе с «опекой» и прочими моими недоброжелателями может оказаться весьма небесполезной штукой, да и вообще... — Вот только мой…м-м-м…друг, с которым я тогда гуляла, проявил в этом деле не менее активную гражданскую позицию. Собственно говоря, это он вызвал «Скорую» для вашего мужа…

— В какой школе вы учитесь? И в каком классе? — поинтересовалась собеседница.

— Я ученица девятого «Г» класса, школы номер девятнадцать-тринадцать, а мой друг…мне нужно узнать его мнение на этот счет, вдруг ему не захочется никаких грамот. — ответил я, взглянув на теперь уже с любопытством глядящего папашку.

— Хорошо. Скинь мне сегодня-завтра смской свое имя, отчество и фамилию, а также, если твой друг не откажется, то и его тоже. Плюс место учебы, чтобы вам смогли вручить грамоты в торжественной обстановке. Все, не отвлекаю тебя больше, пока!

Отец, очевидно подслушивавший наш диалог, внезапно тронул меня за руку и зашептал:

— Спроси, как ее зовут! Какая у нее фамилия?!

Вот же, блин!

— Извините… — затараторил я, пока женщина еще не прервала звонок, — но не могли бы вы назвать вашу фамилию?

— Филина. Филина Вера Васильевна.

Несколько минут спустя.

— Все один к одному! — чрезвычайно довольным тоном заявил папаша после того, как я вкратце поведал ему о произошедшей с мужем зама префекта неприятности.

— Так о чем это ты там договорился за моей спиной с отцом Листьевой? — поинтересовался я, возвращая нерадивого родителя к проблемам дня сегодняшнего. — И в чем конкретно моя выгода от подыгрывания тебе…папа?

Папаша, развернувшийся ко мне ликом и облокотившийся на дверную карту, отчего-то начал выглядеть прямо-таки как майская роза, когда я назвал его «папой».

Видимо, и впрямь, я оказался прав, и когда он стал за меня платить, то его отношение ко мне резко изменилось в лучшую сторону.

— То, о чем я договорился, а ты права, я действительно уже договорился… — начал папаша, но замолк на некоторое время, а после того, как подобрал нужную формулировку, продолжил. — Скучное и неинтересное дело. И, что самое главное, о нем я не могу рассказывать…

— Я люблю скучать, пап. И секретики тоже! — заявил я.

— Злат… — он покачал головой, давая понять, что не расскажет ни при каких обстоятельствах, однако… — Это дело касается не только меня, но и тех людей, которые, скажем так, поддерживают меня. Мои партнеры в бизнесе и в политике. А что касается твоей выгоды, то…неужели тебе не хочется просто помочь отцу?

Сказав это, он расплылся в улыбке.

— Очень хочется, пап! — мои губы против воли растянулись в улыбке практически до ушей, а затем я, пощекотав «кисточкой» волос щеку, продолжил. — Но как ты сам и сказал, нашим отношениям стоит быть…просто взаимовыгодными...

Улыбка папаши стала напряженной.

— …твои дела меня, и впрямь, не касаются, но…

— Все, что доно— ни стоит и гроша, Злат.

— Если бы на кону не стояло нечто по-настоящему ценное, вряд ли бы ты так резко подорвался на эту встречу в компании со мной…

— Ты моя дочь… — он пожал плечами и, сделав честное-пречестное выражение физиономии, поинтересовался. — Разве я не могу хотеть увидеться со своей дочерью?

— Что такое, папа? Неужели тебе больше не хочется оспаривать в суде тот факт, что ты мой отец? — ехидным тоном поинтересовался я.

— Злат, давай только без этого! Нормально же общались… — папаша скривился так, словно бы лимон укусил.

— Нет, пап. Извини, но я уверена, что ты не захочешь просто так прокатиться по вечернему Зелеку в компании со своей дочерью, со мной… — уже серьезным тоном ответил я, и, когда бровь отца вопросительно задралась, продолжил. — Из-за твоей жены. Ты ее очень любишь и знаешь, что наши встречи ничего не принесут ей, кроме страданий от ревности…

Отец хотел было возразить, но...

— Я не в обиде на тебя. Это жизнь, и она сложная…

— Сложная… — на «автомате» повторил он.

— Как уже говорила, я благодарна тебе за то, что она…жизнь…у меня есть. «Двушка», пап! «Двушка» в новостройке Москвы, не в Зелеке. И с ремонтом! И мы договорились…

— Ты оху…?! — когда папаша «переварил» услышанное, то с его физиономии пропала всякая благостность. — Ты что, с дуба рухнула?! Ты же мне пообещала, что не станешь с меня требовать более того, о чем мы договорились…

— И затотребовать ничего больше не стану, ведь я всегда держу свое слово, папочка! — довольным тоном ответил я. — Взаимовыгодные отношения… Кажется так несколько минут назад ты назвал наши взаимоотношения. То есть, отношения на основе обоюдной выгоды, а не «папа — дочь». «Двушка» в Москве — эта та компенсация, которую я хочу получить за подыгрывание тебе в этом деле.

— Злата… — папаша начал выходить из себя.

— Уважаемый отец, вы за моей спиной договорились с отцом Листьевой о чем-то чрезвычайно важном лично для вас и для ваших деловых партнеров, а меня решили просто поставить перед фактом, купив взамен условную шоколадку. Так не пойдет… — я покачал головой.

— Более наглой девицы я в жизни не видел! — вставил слово папаша.

— Я ваша дочь! Ведь, как говорится, осинка не родит апельсинку…

Папаша покраснел.

— В общем, пап, сегодня я победила недоброжелательницу. Ты мою победу пытаешься приватизировать и условно монетизировать, а я тоже этого хочу! Если тебя не устраивают мои хотелки, что ж… — пожав плечами, я отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. — Домой меня отвозить не нужно, я пешочком прогуляюсь.

Если, и впрямь, домой придется возвращаться пешком, то я не хило вымокну, дождик немного разошелся…

— Злат… — отец придержал меня за руку. — Давай обойдемся без театральных постановок, пожалуйста! Твою натуру я уже раскусил. Ты в любом случае стремишься получить желаемое, но… Нет, я не смогу приобрести тебе недвижимость, даже если очень этого захочу…

Началась стадия торга.

— Твоя жена, я понимаю. — ответил я.

— Ну вот, раз понимаешь… — начал было отец.

— Пусть жилье мне приобретут ваши партнеры по бизнесу и политике. Вы же в том числе и для них стараетесь, если я все верно поняла. — я вновь удобно устроился в кресле.

— Злат… — папаша начал говорить, но замолк, забарабанив пальцами по рулю.

Молчание в авто повисло надолго, минуты на три, наверное.

— На чем ездит Ира? — поинтересовался отец. — На каком автомобиле?

— Лада…как там ее… — вспоминая, я почесал пальцем висок. — Лада Аврора, вот.

— Старая? — продолжил допытываться папаша.

— Лет пять, вроде…

— Злат, давай договоримся о реалистичных вещах. Например, о хорошем новом корейском автомобиле для твоей мамы…

Услышав его предложение, перед моими глазами встал «ого-го директор».

Новый авто для мамы — это очень хорошо, но такие подарки ей от ее бывшего мужа — не вариант…

— Она устроит машине церемониальное сожжение, пап. Сразу, как только узнает от кого она… — отверг я предложение, поинтересовавшись затем. — А ты? Ты бы, окажись на ее месте, принял бы такой подарок?

Ответом мне было сконфуженное молчание.

— «Двушка», пап. В Москве. И это… — я прервал тишину. — Если что, я не настаиваю. Выбирай любой вариант, который нравится…

И вновь наступила тишина.

— Ты здорово умеешь пользоваться моментом, не могу тебя осуждать. И правда, моя дочь… — отец отчего-то улыбнулся. — Однокомнатная, Злат. Яснимутебе однокомнатную квартиру возле университета, на все время твоей учебы...

Отец, полезший теперь в свой телефон, очевидно поставил точку в переговорах, выкатив свое финальное предложение.

— …это на сегодняшний день около сорока тысяч рублей в месяц. — закончил он, оторвав наконец взгляд от дисплея.

Что примерно составляет два миллиона и четыреста тысяч плюс инфляция, за пять лет моего нахождения в стенах ВУЗа. — произвел я в уме нехитрые вычисления. — Ладно, бог с ним, не так уж и плохо, в конце концов.

— Хорошая квартира, в хорошем доме и на все время моей учебы. — согласился я.

— Да. — кивнул папаша. — Поступаешь в университет и все время учебы живешь в отдельной однокомнатной квартире.

Кажется, это моя победа, но…

— Все еще продолжаешь свой аттракцион недоверия? — приподняв бровь, поинтересовался отец, когда молчание затянулось.

— Мне еще три года учиться в школе, а потом еще пять лет в ВУЗе, и за это время может случиться всякое. Может статься так, что вы, отец, и рады будете сдержать слово, но… — пожав плечами, ответил я, добавив. — Такой возможности у вас может уже и не быть, например…

— Ты посещаешь курсы ораторского мастерства? — папаша вдруг сменил тему.

— Курсы ораторского мастерства? — переспросил я, а затем, покачав головой, ответил я. — Н-нет. А что?

— Нет, ничего. — ответил родитель. — Просто, когда общаюсь с тобой, то постоянно забываю, что ты пятнадцатилетняя девица. Очень хорошо у тебя поставлена речь, а значит, мать тобой занимается… Ладно, Злата, ладно. Давай поступим следующим образом, мы откроем специальный счет на твое имя, и закрепим нашу договоренность нотариальным соглашением таким образом, что, когда придет время, ты с него сможешь оплачивать съем жилья вблизи университета. Согласна?

В салоне установилась тишина, и я глядел, как капли дождя практически беззвучно разбиваются о ветровое стекло машины.

— Ну, пожалуй…согласна. — подвел я черту под нашим торгом. — Счет в долларах США!

Отец хмыкнул, а затем шумно вдохнул и выдохнул.

— Я рад, что ты…разумная. — заявил он, вновь запуская автомобиль. — Слушай внимательно, что ты должна будешь говорить…

Ресторан «Полесье», 18:25.

Ехали мы недолго, буквально три минуты. Ресторан, в котором отец «забил стрелку» с Листьевым, находится на выезде из 16 микрорайона в сторону Пятницкого шоссе.

И вот теперь, заняв один из многочисленных деревянных павильончиков ресторана, мы сидим и дожидаемся нашего визави.

—Спасибо. — поблагодарил я официантку, поставившую передо мной вазочку с мороженым.

Мне вдруг просто нечеловечески захотелось сладенького…

Отец, поглядев на то, как я не спеша уминаю мороженое, взглянул на часы, однако…

В этот момент официант привел к нам гостя, а вернее, гостей…

Когда в павильоне объявился очень высокий, седой как лунь и весь в морщинах, мужчина, лет шестидесяти, а может (и, скорее всего), даже и старше, мой папаша встал из-за стола.

— Здравствуйте. — поздоровался вошедший с нами.

Глядя на этого пожилого мужчину, мне вдруг вспомнился мой родной дедоттуда, отец мамы, всю свою жизнь прослуживший в Советской Армии.

Характерная выправка, характерная походка…

Не знаю, связан ли как-то этот человек с криминалом, или же папаша решил меня просто припугнуть, дабы я стал посговорчивее, но то, что он бывший (бывший ли…) военный — это факт.

Подойдя к папаше, этот человек счел нужным протянуть свою руку для рукопожатия.

И отец, который весь прямо-таки подобрался, ее пожал.

— Здравствуйте… — произнес я, не вставая, но поставив на стол вазочку и рассматривая визави.

На нем даже костюм (отличный такой костюм!) сидит словно бы мундир.

Вслед за ним в павильоне объявились две девицы.

Первой из них оказалась взрослая женщина, ровесница моей маман или же чуточку помладше. И она очень похожа на…

А вторая…

А вот Катя явилась!

Я сначала даже не узнал ее. Ибо несмотря на все тот же строгий стиль в одежде, псевдоаскетичный, я бы даже сказал, ведь обе они носят не «один в один как Louis Vuitton», а самый что ни на есть неповторимый оригинал, но….

Практически без какой-либо косметики и с иной прической, в виде высокого хвоста.

Катя выглядит сейчас просто как пай-девочка!

А главное, что с ее физиономии исчезло выражение холодного высокомерия.

Короче говоря, девицу прямо не узнать…

Я взглянул на левую кисть старшенькой, а затем на кисть пожилого мужчины, и на их безымянных пальцах обнаружились одинаковые кольца.

Муж и жена.

Нехилая такая у них должна быть разница в возрасте, но… Какое мое дело?

Мать и дочь.

Катя — очень похожа на обоих своих родителей.

Вновь пришедшие, также поздоровавшись, присели за стол, а очередная официантка расставила перед всеми гостями чайную утварь и корзинки с печеньем, после чего быстро удалилась.

— Я так понимаю, что Злата Петрова — это вы? — усевшись, обратился ко мне отец Листьевой.

Какой приятный голос у этого очевидно неприятного человека… — подумалось мне.

— Злата — это я, да. — ответил ему, вновь беря в руки вазочку с мороженым.

— То есть это вы поссорились с моей Катей? — продолжил спрашивать мужчина, и я ощутил себя натурально на допросе.

Очень неприятное такое ощущение…

— Нет. Лично я с вашей Катей не ссорилась, а вот она… — я указал ложечкой на одноклассницу, — со мной поссорилась, да. Хотя я вроде бы не давала для этого повода…

Я пожал плечами.

— Я слышала, что сегодня в школе случилась какая-то крайне неприятная история. И что ты, Злата, вроде бы как имеешь некую видеозапись… — Катина мама вступила в разговор.

— Ну да, случилась… — ответил я. — Я оказалась оклеветана своей классной руководительницей и своей одноклассницей…

Я кивнул на Катю.

— …вашей дочерью, и чуть было не отправилась в тюрьму.

— Я не… — начала было возражать Катя, но замолчала, едва поймав на себе взгляд своего отца.

Взгляд отца…

Не злой, не раздраженный. Любящий. Хотя и призывающий замолкнуть.

Увидев этот его взгляд, мне стало совершенно очевидно, что своей цели я бы не достиг.

Не существует на свете такого количества денег, из-за которого этот человек надавал бы по заднице своей дочери…

Я перевел взгляд на родного папашу.

Ну что же, Листьевой с родителем здорово повезло… — отчего-то со злостью подумалось мне.

— А могу я посмотреть эту запись? — поинтересовалась женщина. — А то мне что-то с трудом верится…

— Пожалуйста. — я вновь пожал плечами, а затем, достав телефон и прокрутив запись до нужного момента, передал аппарат женщине.

После того как «Катя в записи» в очередной раз подбросила в мой рюкзак свой телефон, ее родители переглянулись, а затем молча посмотрели на дочь, которая предпочла рассматривать что-то на скатерти.

— Ты устроила ловушку Кате… — пожурила меня мать одноклассницы, возвращая телефон. — Если ты обо всем знала, то можно же было просто поговорить…

— Я не отказываюсь от диалога. — положив телефон на стол, я вновь взял вазочку.

— Так, ладно… — подвел черту под лирикой отец Листьевой. — Произошла неприятность, которая, по счастью, не закончилась ничем плохим…

Услышав его слова, перед глазами встала «классная».

— …в другой раз я бы сказал, что эта запись — полнейшая чушь…

Он кивнул на мой телефон.

— …однако, я в курсе того, какой шум ты однажды уже сумела поднять. И скандала, в котором окажутся замешаны мои домочадцы, я не желаю. Категорически! Мы с твоим отцом ужедоговорилисьо том, что данная запись никогда не появится и интернете, а ты сама не станешь распространяться о произошедшем. Какие бы слухи ни гуляли, ты должна будешь твердо придерживаться позиции, что тебе неизвестно, кто устроил эту…шутку.

Намек на Стёшу.

— Ну, раз уж вы договорились… — ответил я и папаня очень выразительно посмотрел на меня. — У меня есть только два вопроса…

Я перевел взгляд на Катю.

— …помнишь, как ты мне сказала…

«…если ее ноги не будет в одном со мной помещении». — хотел было сказать я, но, взглянув на ее отца, прикусил язык.

Не нужно дразнить гусей, ибо любящий папаша еще незнамо как отреагирует на подобное желание дочери. Может, совершенно не так, как мне бы того хотелось…

— …забей, это неважно, но… Зачем, Кать? Чего я тебе такого сделала, что ты мне подобную «свинью» в рюкзак подложила?

Все присутствующие повернули головы на Катю, которая водила пальцем по скатерти, рисуя воображаемые узоры.

— Зачем? — переспросила она, подняв взор, а затем…

Она встала со своего места и, поманив меня пальчиком, вышла из павильона, ну а я за ней.

Мы спустились с крыльца и под накрапывающим дождиком прогулялись до небольшого фонтана, в котором плавали золотые рыбки.

— Если честно, Петрова, я очень не хочу отвечать на этот вопрос. — произнесла она, глядя на рыбок, а затем обернулась ко мне, и ее лицо теперь выражало надменность. — Однако я отвечу, но при одном условии…

— При каком же? — хмыкнул я.

— Ерунда, в общем-то. Я перед тобой извинюсь… — она кивнула на павильон, — и ты примешь мои извинения без того, чтобы устроить очередное шоу. Я понимаю, что оно тебе нафиг не нужно, но и я не горю желанием отвечать на твои вопросы. Баш на баш?

— Ладно, хрен с тобой, рыбка золотая. — ответил я, и Листьева скривила физиономию.

— Как бы отреагировала Стефания Москвина, узнав, что ее лучшая подружка — воришка, которую с позором вытурили из школы?

Стёша? А она-то здесь причем?

— Можешь не отвечать. — Катя подняла руку, заметив, что намереваюсь задать вопрос. — Теперь я точно знаю как. Это ответ на твой вопрос. Все, пошли, а то промокнем!

То есть, ударив по мне, Листьева била по Стёше, что ли?

Или же…

— Злат… — Катя притормозила у входа в павильон и, обернувшись на меня через плечо, произнесла: — Ты победила, а я…я — нет. Поздравляю. Ты внезапно оказалась совсем не дурой. Сегодня, надеюсь, последний раз, когда я тебя вижу…

Сказав это, она открыла дверь и вошла в павильон.

— Ну что за детский сад… — пробурчал я, заходя в помещение.

Впрочем, это просто школьная жизнь…

Странный все-таки наш класс, что в нем делают такие дети, как Ирочка Швец и Катя Листьева?

Конец Третьего тома.

Спасибо Читателям за поддержку моего скромного творчества! Если вам понравился Третий том «Златы», не забудьте, пожалуйста, поставить «лайк»! :)