0:1 в первом тайме

ГЛАВА VII

Спортивная жилка мастера парикмахерского дела пана Эузебиуша Сосенки преобладала в нем над чувством долга. Узнав, что «Сиренка» играет четвертьфинальный матч с «Погоней», он на четыре засова запер свой салон и поехал на Агриколу. Дорогой он размышлял над тем, почему Чек перестал к нему заходить. Около недели он уже не видел его веселой рожицы. Мальчик исчез самым таинственным образом. Может, обиделся? Но ведь в тот день, когда Чек попросил у него денег взаймы, в кассе не было и ста злотых. Пану Сосенке очень полюбился озорной парнишка. Одинокий парикмахер так к нему привязался, что без Манюся ему чего-то не хватало.

По дороге на Агриколу пан Сосенка купил большой кулек конфет и килограмм сочных груш для левого нападающего «Сиренки». Пускай парнишка знает, что он не забыл о нем, что пан Сосенка заботится о молодых футболистах с родной Воли.

Стадион был полон. В тени развесистых грабов переодевались герои предстоящего матча. Пан Сосенка еще издали увидел Манюся.

— Как поживаешь, Чек? Я вижу, ты совсем забыл старых друзей! Почему не заглянешь ко мне?

Мальчик ответил ему искренней, открытой улыбкой:

— Мое почтение, пан шеф! Разве пан не знает, что я уже перестал быть безработным? Тружусь у пана Лопотека в качестве технической помощи. Это хорошо, что пан не забывает нашу команду.

— Вот тебе конфеты и груши, угости ребят. — Парикмахер протянул Манюсю оба кулька.

— Большое спасибо! Витамины нам очень пригодятся.

Но приятную беседу внезапно прервал Ромек Вавжусяк. Он, как всегда, был отлично одет: синий костюм в полоску, замшевые ботинки, новый шелковый галстук. Не обращая внимания на парикмахера, он кивком головы подозвал Манюся.

— Хочу с тобой поговорить.

Мальчик побледнел и нахмурился.

— Что тебе надо? — прошептал он.

— Ты собираешься играть в «Сиренке»?

— Да, собираюсь, — твердо ответил Манюсь.

— А заявление? — Глаза старшего Вавжусяка горели недобрым огнем.

— Заявление недействительно.

— Как это — недействительно?

— По принуждению.

Темные глаза Вавжусяка с ненавистью глядели на мальчика.

— Смотри, Чек, я знаю, ты шустрый парень, но с нами ты лучше не задирайся… Уже получил раз…

Манюсь вымученно улыбнулся:

— Оставьте меня в покое, я вас не задираю!

— Если ты будешь играть, мы заявим протест. К чему это вам? Хотите, чтобы матч аннулировали?

— Заявляйте. Мы вас не боимся.

— Подумай, Чек, по-хорошему тебе советую.

— Я уже давно все обдумал.

Вавжусяк снова со злостью взглянул на него:

— Запомни, что я тебе сказал, и смотри, чтобы потом не пришлось жалеть.

— А что пану от него нужно? — вмешался подошедший парикмахер.

Ромек скользнул по нему презрительным взглядом.

— Не ваше дело. — И, бросив Манюсю еще один предостерегающий взгляд, удалился.

В это время к мальчику подошел редактор Худынский.

— Как поживаешь, беглец? — приветствовал он его, протягивая руку. — Я слышал, что ты уже покончил с «Экспрессом».

— Это правда, пан редактор. Теперь пан уже может не бояться конкуренции. «Жице Варшавы» победило.

Редактор опустил ему на плечо тяжелую руку:

— Скажи ребятам, чтобы сегодня играли еще лучше, чем всегда. У меня есть для вас один сюрприз.

— Может, пан хочет написать репортаж и опишет все опасные положения у ворот?

— Нет, еще интереснее.

— А может, пан привез с собой фоторепортера, чтобы тот увековечил всех нас?

— Еще интереснее!

Манюсь присвистнул от удивления:

— Тогда не могу догадаться.

— Будем транслировать по радио репортаж о вашем матче для спортивной хроники.

— Ур-ра! — изо всех сил закричал Чек. — Значит, и тетя Франя в больнице сможет слушать, как мы тут играем!

— Словом, помни: играйте так, чтобы мне не было стыдно за вас.

— Само собой, пан редактор! — И Чек тут же помчался к ребятам сообщить им сенсационную новость.

Известие это вызвало целый переполох. Сначала никто не хотел верить Манюсю, и только после того, как Стефанек подтвердил, что это правда, раздались громкие возгласы восхищения.

— Люди добрые, — сказал маленький Жемчужинка, — теперь мы обязаны сыграть на самом высоком уровне! Чур, не мазать!

Игнась Парадовский от радости обнял Паука.

— Только бы защита не подкачала!

— Защита!.. Защита! — возмутился Казик Пигло. — Забивайте голы, а уж защита справится.

— Мы обязаны очень хорошо провести игру, — вмешался Метек Гралевский. — Подумать только — вся Польша будет слушать этот матч! Вся Польша!

— А может быть, и в других странах, кто знает, — добавил Кшись Слонецкий. — Вот это сенсация!

Поднявшуюся волну энтузиазма усмирил, однако, председатель клуба пан Лопотек.

— Вы вот что, прошу я вас, не горячитесь слишком, а то это может плохо кончиться, — говорил он, расчесывая свою густую седеющую чуприну. — Не обращайте внимания на микрофон, микрофон за вас играть не будет. Вы должны помнить одно: матч очень важный, и надо хоть из кожи вон вылезти, а выиграть!

— Правильно, — поддержал его Стефанек, — вы должны помнить о тактике игры. Еще раз повторяю: нельзя всем бегать за мячом, точно стадо баранов. Каждый должен играть на своем месте. Между игроками должна быть постоянная связь. Когда противник атакует, полузащита должна подтянуться к воротам, чтобы усилить защиту. Если будете помнить об этом, можете играть спокойно, не волнуясь. А это в игре самое важное.

С поля прибежал Олесь Колпик:

— Ребята, выходим! Пора!

Построились. Впереди — капитан команды Манджаро, за ним — вратарь Жемчужинка, а дальше, по росту, вся команда.

На поле их приветствовал гром аплодисментов и громкие крики болельщиков.

— «Си-рен-ка»! «Си-рен-ка»! — неслось с трибун.

Ребята выстроились в шеренгу.

Манюсь подтолкнул локтем стоящего рядом Игнася Парадовского.

— Страшновато все-таки, — шепнул он.

Игнась улыбнулся.

— Мне тоже, братец. Ну ничего. Держись! Надо выиграть!

Во время перерыва ребята разлеглись на траве под деревьями, в густой прохладной тени. Одни прихлебывали из бутылок лимонад, другие занялись розданными Чеком сочными грушами. Счастливые, они с радостным оживлением обсуждали первую половину матча.

— Порядок! — тоненьким голоском доказывал Жемчужинка. — Ведем два ноль. Теперь нужно только удержаться.

— Не радуйся преждевременно, — посоветовал Игнась. — Помнишь, «Антилопа» тоже вела с нами два:ноль, а потом села в калошу.

— Не каркай! — оборвал его Манджаро. — Если дальше будем играть так же, как в первой половине, должны выиграть.

— И выйдем в полуфинал, — поддержал его обрадованный Паук.

Чек скромно молчал, как и полагалось герою дня, — ведь это именно он забил оба гола! Мальчик переводил сияющий взгляд с одного лица на другое, дожидаясь признания товарищей. В это время появился пан Сосенка. Радостный, он кинулся к маленькому футболисту.

— Чек, дорогой мой мальчик! — закричал он, тяжело отдуваясь. — Ты поддержал честь Воли! Оба гола — первейший класс! И за каждый из них я после матча ставлю тебе двойную порцию шоколадного мороженого!

Левый крайний, утонув в объятиях парикмахера, смущенно пробормотал что-то невразумительное.

— Моя школа, моя школа, Чек! — восторгался пан Сосенка. — Ведь это я тебя учил, как забивать гол! Забьешь еще один — получишь новые тапочки. Покажите этим пражским задавалам, как надо играть в футбол. Покажите им, как играют у нас, на Воле!

— Будет сделано, пан шеф, — улыбнулся Чек, вонзая зубы в большую грушу.

В это время к ребятам подошел высокий человек в сером спортивном костюме.

— Кто тут Мариан Ткачик? — спросил он.

— Я, а что? — Чек встал перед незнакомцем.

Тот вытащил из кармана измятую бумажку и показал ее мальчику:

— Ты подписывал это заявление?

Манюсь побледнел. Он никак не ожидал, что Вавжусяк передаст его заявление в организационный комитет.

— Я, — тихо произнес он.

Мужчина в сером пристально взглянул на Чека:

— Почему же ты играешь в «Сиренке»?

— Я всегда играл в «Сиренке».

— А как же твое заявление?

Манюсь с тоской смотрел на измятую бумажку. Ну что сказать этому человеку! Разве можно ему объяснить, как все произошло?

Но мальчика выручил Стефанек.

— Об этом заявлении мне известно, — сказал он, подойдя к человеку в сером костюме. — Я опекун Ткачика и одновременно тренер команды. Уверяю вас, что это недоразумение. Я сам все объясню в организационном комитете.

— Ну, смотрите, — сказал работник комитета, озабоченно поглядывая на бумажку. — Однако, поскольку от «Урагана» поступил протест, мы вынуждены разобрать это дело. Они уверяют, что Ткачик — их игрок и не имеет права играть в «Сиренке».

— Я никогда у них не играл! — возмущенно крикнул Манюсь. — Пусть уважаемый пан спросит ребят. Они просто хотели меня переманить.

Стефанек легонько оттолкнул его.

— Успокойся, я все объясню. — Он повернулся к члену комитета. — Беру ответственность на себя. А если у вас есть какие-нибудь сомнения — прошу обратиться к редактору Худынскому. Ему известны все подробности этого дела.

— Хорошо, — ответил тот. — Но я все-таки посоветовал бы вам вывести Ткачика из состава команды, потому что, если протест будет удовлетворен, мы будем вынуждены признать матч недействительным и присудить победу «Погоне».

Пан Сосенка не мог вынести такую несправедливость. Ломая свои пухлые ручки и растроганно глядя на Манюся, он вмешался в разговор:

— Но это же явное жульничество, господа любезные! Ведь этот парнишка все на свете отдаст за «Сиренку». Разве он мог бы играть в таком дрянном клубе, как «Ураган»?

Работник комитета только покачал головой.

— Всяко бывает. У нас с этими мальцами столько возни. Все время какая-то неразбериха… — Он не докончил фразы — над полем разнесся свисток судьи, сигнал к началу второй половины игры.

— Пан Вацек, можно мне играть? — спросил Манюсь, умоляюще глядя на тренера.

— Иди и играй спокойно. — Стефанек потрепал его по плечу. — Играй так же, как в первой половине. А с «Ураганом» я сам улажу. Их наглость переходит уже всякие границы.

Мальчик припомнил угрозы Ромека Вавжусяка. «Они будут мне мстить», — подумал он. Однако, выбежав на поле, тут же позабыл обо всех тревогах. Его охватила горячка игры. Все мысли сосредоточились на мяче, который в эту минуту Манджаро устанавливал посреди поля.

Редактор Худынский с довольной улыбкой глядел на поле. Прошло около десяти минут, с тех пор как началась вторая половина матча. Борьба была упорной, и, пожалуй, она могла бы удовлетворить самого требовательного знатока футбола.

— …Нужно признать, что это великолепный матч, — говорил он в микрофон. — Из этих мальчишек вырастут когда-нибудь достойные преемники наших лучших футболистов. Каждую минуту на поле возникает какая-нибудь отличная комбинация, каждую минуту кто-нибудь из игроков демонстрирует хорошую технику. Великолепен Жемчужинка в воротах «Сиренки». Его броски высокого класса. Красиво подает мяч Манджаро, прекрасно играет головой Паук. Однако больше всех мне нравится Чек. Этот парнишка — прирожденный футболист.

Пока «Сиренка» ведет два: ноль, однако «Погоня» не сдается. Эта команда борется весьма настойчиво. Многие ее атаки могли увенчаться голом, если бы не мастерство маленького Жемчужинки. Этот мальчик творит чудеса.

…Снова грозная атака «Сиренки». Слонецкий подает Парадовскому, тот — Чеку. Чек переводит игру на правый край. Однако Гралевскнй опоздал к мячу. Аут.

…Мяч затерялся в ногах игроков! Браво, Паук! Красиво вынес мяч из давки, легонько подбил его и головой послал Парадовскому. Парадовский — Манджаро. Тот бьет. Ох, несчастье — игрок поскользнулся, и удар был вялый.

На исходе пятнадцатая минута второй половины игры. Результат все еще два:ноль в пользу «Сиренки». Но «Погоня» снова нападает. Этот черный смуглый парнишка из Праги так и рвется к воротам Жемчужинки. Вот он уже у самых ворот, но Жемчужинка снова взял мяч. Послал Слонецкому. Слонецкий очень красиво передал мяч Игнасю Парадовскому. Парадовский передал Чеку. Точно из-под земли выскакивает Манджаро. Готово! Нет, вратарь в последнюю минуту выбил на угловой. «Сиренка» бьет угловой. Удар! Игроки располагаются у ворот… Гралевский осматривается. Бьет… Отлично! Мяч пролетает над головами. Выскакивает Манджаро, не достает мяча, однако тут же оказывается Чек. Подает Парадовскому, тот — прекрасно — обратно ему. Чек, бей! Теперь всё! Блестящий удар! Такого мяча не взял бы и сам Шимковяк. Итак, «Сиренка» усилила свое преимущество, результат три:ноль в пользу ребят с Воли.

До конца матча осталось несколько минут. «Погоня» как будто начинает сдавать. Ничего удивительного: ей трудно отыграться. Сейчас у «Сиренки» огромный перевес. Она отбросила противника на его штрафную площадку. К сожалению, ребята слишком устали и не в силах использовать свое преимущество. Игра идет довольно беспорядочно. У ворот давка. Не хватает опыта на то, чтобы оттянуть силы и только потом атаковать. Стараются в тесноте любой ценой забить еще один гол.

Еще один неожиданный прорыв «Погони». Удар!.. Ох, браво, Жемчужинка, браво! Прекрасно взял. «Погони» так и не удалось уйти от «сухого» счета.

Судья оглашает конец матча. Болельщики с Воли подбегают к своей команде. Сумасшедший энтузиазм! Игроков несут на плечах. Да, аплодисменты заслуженные — мальчики играли красиво и одержали значительную победу, которая дает им право на участие в полуфинале… А сейчас постараемся передать коротенький разговор с героями сегодняшнего матча.

У микрофона появляются Манюсь и Жемчужинка. Оба смущенные, но гордые своей победой. Редактор, схватив за плечо маленького вратаря, тащит его к микрофону.

— Дорогие слушатели! У нашего микрофона оба героя сегодняшнего матча: вратарь Жемчужинка и левый крайний Чек. Что ты скажешь о сегодняшнем матче? — обратился он к маленькому вратарю.

Жемчужинка открыл было рот, но от смущения не мог вымолвить ни слова. Он растерянно смотрел на блестящий никель микрофона и молчал, как завороженный.

— Ну, расскажи нам, как шла игра?

— Хорошо, — пробормотал мальчик.

— Доволен ее результатами?

— Доволен.

Когда Жемчужинка закончил свое не совсем удачное выступление, к микрофону храбро подошел Чек. Улыбнувшись, он бойко начал:

— Сегодня матч был знаменитый. Противник, конечно, сильный, однако мы все же выиграли со счетом три: ноль. А это прекрасный результат.

— И ты, приятель, забил все три гола. Поздравляю! — Редактор крепко пожал Манюсю руку.

— Получилось так, пан редактор, — засмеялся Манюсь. — Но в этом — заслуга всей нашей команды. Сегодня все играли на медаль. Воля — это Воля! У нас хороший тренер, пан Стефанек из «Полонии». Это он нас готовил к состязанию. Ему в первую очередь следует вынести благодарность… Ну конечно, и публике, которая не жалела ни голоса, ни рук! — Он искоса глянул на Худынского.

Тот потрепал его по плечу:

— А как будет в полуфинале?

— Увидим, пан редактор. Ведь мы еще не знаем, с кем будем играть. Если «Ураган» выиграет у «Столицы», то с «Ураганом», а это сильная команда… А сейчас я поздравляю тетю Франю, она в больнице на Плоцкой. Пускай поскорее выздоравливает и приходит в воскресенье на полуфинал… Будет на что посмотреть.

— Благодарю! — сказал редактор. — На этом мы заканчиваем нашу передачу со школьного футбольного поля. До следующей встречи в эфире.

Когда Чек отошел от микрофона, Жемчужинка с величайшим уважением поглядел на товарища.

— Однако и подвешен же у тебя язык, братец! — сказал он, качая головой.

— Все дело в опыте, — рассмеялся Манюсь. — Я ведь не первый раз работаю в прессе.