101 биография русских знаменитостей, которых не было никогда

Нечистую силу в русском фольклоре и мифологии представляли различные злобные духи и чудовища, имеющие обычно сходство с человеком. Такие персонажи, как Змей Горыныч — скорее, исключение из правил. Змей совершенно не похож на человека, разве что иногда говорит человеческим языком. Сходство с человеческим образом большинства русских злодеев свидетельствует о том, что негативные человеческие черты древние славяне приписывали невидимым внешне духовным силам («нечистой силе»).

В действительности древние славяне резко не разделяли злое и доброе в жизни, приписывая духовной силе в некотором роде оборотничество. Например, Баба-яга и домовой равно способны служить человеку и добром и злом.

Они чувствовали вокруг себя мир природы, наделенный духом, и наделяли те или иные непонятные явления названиями образных существ, якобы отвечающих за ту или иную стихию. Так, считалось, что водная стихия была, в некотором роде, под властью водяного, а лесная глушь с ее обитателями подчинялась лешему и более фантастической, чем ее меньшой по рангу товарищ, Бабе-яге. В доме обитали духи кикиморы и домового. Если злючка кикимора чаще вредила, то домовой иногда и покровительствовал тем, у кого приживался, и даже помогал, предупреждая их о той или иной опасности.

Этот дуализм уже отсутствует в более поздних сказочных персонажах — Кощее Бессмертном, Соловье Разбойнике и Змее Горыныче. Этих чудовищ-злодеев герою уже обязательно нужно победить, не идя на компромиссы. То же самое наблюдается в отношениях человека с мелкой тварью Лихом Одноглазым, постоянным вредителем роду человеческому.

Дуализм исчерпывается в жизни славян с наступлением христианской эпохи, когда дифференциация добра и зла происходит не только в религиозной жизни людей, но и в фольклорном творчестве. Тенденция к разделению на добро и зло породила более бескомпромиссных злодеев, которых можно назвать чудищами. Уже в христианские времена в народе стали считать, что нечистая сила была создана самим Богом из его отражения в воде, или из плевка. А по другим версиям — из ангелов-отступников или согрешивших ангелов, изгнанных Богом с неба на землю и в преисподнюю, или Сатаной, создавшим в противоборстве с Богом свою армию нечисти. Но ничего подобного не было в дохристианскую эпоху, когда те или иные духовные изъяны обозначались просто не слишком вредоносными нечистиками, которые иногда даже приобретали симпатичный облик.

Кикимора

Кикимора, или, иначе, шишимора, суседка или мара, водится как на земле, так и в воде, на болоте. Неспроста в детском кинофильме «Приключения Буратино» кикиморы выбраны в качестве сопровождающих лиц черепахи Тартиллы. Это что-то вроде болотных женских духов, превратившихся в детском кино в симпатичных подружек-подпевал.

В восточнославянской мифологии Кикимора представлена все-таки больше как злобный дух. Она является в облике карлика или маленькой женщины, голова у которой с наперсток и тело тонкое, как соломинка. Считается, что это злобное существо живет в доме за печкой и занимается прядением и тканьем, а также проказит по ночам с веретеном и прялкою хозяев дома. К примеру, кикимора любит рвать пряжу. Она может также вредить домашним животным, в частности курам, бросать и бить посуду, мешать слать, шуметь по ночам. Этот злобный дух обвинялся в похищении детей. А ее присутствие в доме можно было определить по мокрым следам.

Избавиться от кикиморы в таких случаях считалось делом чрезвычайно трудным Оберегом от нее служил «куриный бог» — камень с естественным отверстием или горлышко разбитого кувшина с лоскутом кумача, которое вешали над насестом, чтобы кикимора не мучила кур, а также можжевельник, пояском из которого обвязывали солонки.

Также принято было думать, что кикиморами становятся младенцы, умершие некрещенными. К тому же, в древности крестьяне верили, что кикимору могли «напустить» при строительстве дома плотники или печники, желающие по какой-либо причине навредить хозяевам. Для этого мастера делали из щелок и тряпок куклу (фигурку «кикиморы») и закладывали ее под матицу (главную балку) или в переднем углу дома.

Помимо некрещеных детей кикиморами считались жертвы аборта женщин, нерожденные дети. По народному поверью, сколько абортов сделала женщина, столько кикимор она породила, и все они приходят к ней в момент смерти, чтобы увлечь ее душу в преисподнюю, где она будет мучиться в аду.

Название «кикимора» — сложное слово, вторая часть которого включает имя злого духа мары. Этот персонаж восточнославянской мифологии и является проявление злого духа кики мара. По сути этот злобный дух представляет собой некоторую сумму сил (привязанностей и страхов; как говорят буддисты — результат соприкосновений с окружающей материальной и прочей иллюзорными «реальностями»), вновь и вновь увлекающих человеческую сущность к очередному воплощению. Кикимора также схожа с мокушей — злым духом, продолжающим образ славянской богини Мокоши.

Кикимора предстает в мифологии также как жена лешего (лешачиха), которая живет в лесу или болоте (кикимора болотная или кикимора лесная).

Кикимора описывается в образе маленькой сгорбленной безобразной старухи, одетой в лохмотья, неряшливой и чудаковатой, не слишком страшной, а значит, практически безобидной. Эдакое маленькое злобное существо, в некоторых случаях вызывающее сочувствие и насмешку.

Домовой

Домовой является условной персонификацией домашнего духа из разряда мелкой незлобивой нечисти, отирающейся возле людей. От бесов он отличается тем что не делает зла, а только шутит иногда, и, если любит хозяина или хозяйку, даже оказывает услуги. Перед смертью кого-нибудь из семейства воет, иногда даже показывается, стучит, хлопает дверями и прочее.

По общему поверью, живет он по зимам около печки или на печи, а если у хозяина есть лошади и конюшня, то помещается около лошадей. Если лошадь ему нравится, то домовой холит ее, заплетает гриву и хвост, дает ей корма, отчего лошадь добреет, и напротив, когда ему животное не по нраву, то он его мучает и часто заколачивает до смерти, подбивает под ясли.

Если домовой полюбил домашних, то он предупреждает о несчастье, караулит дом и двор; в противном же случае, он бьет и колотит посуду, кричит и топает. Тому, кого любит, домовой завивает волосы и бороды в косы, а кого не любит, того ночью щиплет до синяков. По этим синякам судят о какой-нибудь неприятности, особенно если синяк сильно болит. Домовой может ночью навалиться на спящего и давить его, так что человек не может ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Обычно это происходит, если спать на спине. В таком случае спрашивают, к худу или к добру, а домовой мрачным голосом отвечает— «да» или «нет».

Говорят, что он не любит зеркал, также козлов, а равно тех, кто спит около порога или под порогом. Иногда слышат, как он, сидя на хозяйском месте, занимается хозяйской работой, между тем как ничего этого не видно. В простом народе к домовому питали раньше уважение, так что мужичок боялся его чем-либо оскорбить и даже остерегался произнести его имя без цели. В разговорах не называли его домовым, а «дедушкой, хозяином, набольшим или самим».

При переезде из одного дома в другой непременною обязанностью было в последнюю ночь, перед выходом из старого дома, с хлебом-солью просить домового на новое место. Хозяйство каждого, по их мнению, находилось под влиянием домового. Говорят, что домовой не любит ленивых. Если домовой не будет любить хозяина, то он начинает проказить, в этом случае пред порогом дома зарывали в землю череп или голову козла, а если его проказы выражались в самовозгорании предметов, нехороших надписях на стенах и прочем в этом роде, то тогда домовому следовало показать, кто в доме хозяин. Рекомендовалось взять в руку пугу с железным наконечником (кнут) или ремень и, обходя дом и стегая мебель, стены, пол и вещи, приговаривать властным и сильным голосом: «Знай свое место, знай свое место»:

Считалось, что домовой рождался стареньким дедушкой, а умирал младенцем. В северных областях Олонецкой губернии духа домашнего очага называли Жихарько. Внешне его представляли человечком маленького роста, взъерошенным, с большой бородой, весьма добродушным, шутником.

Считается, что домовые — единственные представители нечистой силы, которые не боятся Святого образа. Поэтому они спокойно могут жить в домах верующих. Домового легко обидеть, назвав его «нечистой силой». Существует поверье, согласно которому, когда Господь Бог изгнал с Неба Люцифера и его сподвижников, те прямиком отравлялись в ад. Но далеко не все туда попали… Те из них, кто сильно был отягощен грехом, попадали в самый центр Преисподней, кто менее — ближе к поверхности земли. Таким образом, нечисть представлена везде. Что же касается появления домовых, то все то же поверье сообщает о неких «духах», которые раскаялись в своих грехах перед Изгнанием, но так и не были прощены Богом. Это означает, что домовые не боятся икон, но они им «в тягость», ибо постоянно напоминают о наказании — жить вместе с человеком и помогать ему.

По легенде, прощение наступает в том случае, если домовой на протяжении 70 лет всячески помогал хозяину жилища. Тогда домовой дух получает возможность попасть в Царствие Божие. Но темная сторона души домового мешает быть в течение семидесяти лет помощником.

Есть разновидность домовых, которые всегда приносят вред. Их называют злыднями. Они «обозлились» на всех людей, каждый по своей причине. Некоторые из злыдней считают людей недостойными для службы им, но они все равно вынуждены делать это, другие — за множество обид. В старые времена полагали, что в каждом доме должен быть домовой, если дом новый — «приглашали». Домовые помогают по хозяйству, сохраняют имущество, часто пересчитывают его, любят домашний скот, особенно лошадей.

В начале 1990-х годов появилось понятие «барабашка». По всем признакам, действия барабашки соответствовали утверждениям о разгневанном домовом.

Образ домового очень любим в России, начиная от домовенка Кузи в одноименном мультфильме и заканчивая произведением «Русский меч» Перумова. Христианство не отвергает уверенности людей в его существовании, хоть и приписывает его к темным, дьявольским силам. Православие призывает людей освящать свои дома и квартиры, чтобы прогнать всякую нечисть, и сурово порицает тех, кто заигрывает с демоном.

Водяной

Дух, обитающий в воде, или «хозяин вод», назывался в народе водяным (водяник, водяной дедушка, водяной шут, водовик).

Водяного представляли в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого, с рыбьим хвостом. Он опутан тиной, имеет большую окладистую бороду, по некоторым источникам, доходящую до пояса, зеленые усы.

Водяной мог обернуться крупной рыбой, бревном, утопленником, ребенком, лошадью или безобразным стариком.

С левой полы водяного постоянно капает вода, что можно сравнить с особым значением левой стороны у его собрата лешего. Водяному приписывают то же значение, что и домовому, чему служит доказательством пословица: «Дедушка водяной, начальник над водой». Ему также приписывают власть над русалками, ундинами и прочими водяными жителями.

Водяные пасут на дне рек и озер стада своих коpoв — сомов, карпов, лещей и прочей рыбы. Вообще они добрые, но иногда любят побаловаться и затащить на дно какого-нибудь зазевавшегося человека, чтобы он его развлекал. Утопленники, кстати, тоже ходят в услужении у водяного. Особой силой наделялись родниковые водяные, ведь родники, по преданиям, возникли от удара молнии Перуна — самого сильного божества. Такие ключи назывались «гремячими», и это сохранилось в названии многих источников.

Из воды водяной выходит редко. Его любимым местом являются речные омуты, да притом около водяных мельниц. Водяной любит ночевать под мельничным колесом, где струя воды вымывает глубокие омуты. Водяной требует к себе уважения. Месть его заключается в порче мельниц, в разгоне рыбы, а иногда, говорят, он посягает и на жизнь человека. Ему служит сом, его любимая рыба, на которой он разъезжает и которая ему доставляет утопленников (поэтому сома в народе называют «чертова лошадь»).

Водяные утаскивали людей к себе на дно, пугали и топили купающихся. Эти поверья о водяных сопоставимы с легендой о морском (водяном, поддонном) царе, отразившейся в русских былинах о Садко. В волшебных сказках водяной хватает свою жертву, когда она пьет из ручья или колодца, требует у захваченного царя или купца сына в залог. В славянских поверьях о водяном и морском царе можно видеть отражение на более низком уровне мифологической системы представлений, некогда относившихся к особому богу моря.

Спутницами водяного считались водяницы, или водяные девы, которые могли быть женами водяных. К водяницам относили утопленниц из некрещеных, которые, согласно поверью, принадлежали к нежити. Считалось, что водяницы предпочитали лесные и мельничные омуты, но больше всего любили пади под мельницами, где быстрина мутит воду и вымывает ямы. Принято думать, что под мельничными колесами они будто бы обыкновенно собираются на ночлег вместе с водяными. Водяницы вредничают; когда они плещутся в воде и играют с бегущими волнами или прыгают на мельничные колеса и вертятся вместе с ними — рвут сети, портя г жернова.

Леший

У лешего много имен: леший, висел, лесовик, лесовой, лешак, лесник, лесун, местами даже просто лес. Это сверхъестественное существо славянских преданий и русских сказок, другими словами, это — дух леса. Обитает он в глухом непроходимом лесу, но иногда и на пустыре. Но и в лесу он живет тоже не постоянно, а только в теплое время года. На Ерофея 17 октября, по народному поверью, лешие с лесом расстаются. Они проваливаются под землю, где зимуют до весны. Но перед тем, как исчезнуть из леса, леший беснуется и свирепствует: ломает деревья, разгоняет зверей по норам.

Выглядит леший иногда как человек. Одет в красный кушак, левая пола кафтана запахнута за правую, а не наоборот, как все носят. Обувь на ногах у него обычно перепутана: правый лапоть надет на левую ногу, а левый — на правую. Глаза у лешего зеленые и горят, будто угли. Как бы он тщательно ни скрывал своего нечистого происхождения, ему не удается это сделать. По поверью, если посмотреть на него через правое ухо лошади, леший отливает синеватым цветом, ведь кровь у него синяя. Бровей и ресниц у лешего не видно, он корноухий (правого уха нет), волосы на голове зачесаны налево.

Чаще всего леший показывается людям дряхлым стариком или косматым чудищем с козлиными ногами, рогами и бородой, чем напоминает греческого Пана и сатира. В лесу леший показывается гигантом, голова которого достает верхушки деревьев, а на полянах он едва выше травы. Этому лесному духу приписывают способности к оборотничеству, поэтому он может показаться и в виде дикого зверя.

По русскому поверью, леший любит сидеть не на ветвях, а в дуплах деревьев. На этот счет есть поговорка: «Из пустого дупла — либо сыч, либо сова, либо сам Сатана». Леший считается дедом самому черту. Он часто ворует девушек себе в жены. Шествие лешего сопровождается ветром, который заметает его следы. По причине любви лешего к ветру люди, находясь в лесу, избегают свиста, чтобы не привлечь этим духа. О том, что леший рядом, по народной примете, свидетельствует то, если ваш пес в лесу начинает прятаться или шугаться других собак. При встрече с лешаком, который иногда представляется путешественником, рекомендуется поделиться с ним сахаром или чаем и не смотреть в его зеленые глазищи. Тогда он сам отойдет.

Под властью этого духа находятся все звери в лесу. Любые массовые передвижения животных трактуются как направляемые лешим. Все звери и птицы находятся в его ведении и повинуются ему безответно. Особенно подчинены ему зайцы и белки, находящиеся при нем на правах крепостных (по крайней мере, он даже имеет власть проигрывать их в карты соседнему лешему).

Охотники всячески пытаются задобрить духа, чтобы тот не вредил им на охоте. Любимая присказка лешего: «Шел, нашел, потерял». Сбивать людей с толку, запутывать их — обычная проделка этого духа. Если леший «обойдет» человека, то путник внезапно потеряет дорогу и может «заблудиться в трех соснах». Единственный способ рассеять морок лешего — надеть всю одежду наизнанку, тогда путник сможет найти дорогу из лесу. Кроме того, этот дух очень любит кричать страшным голосом и свистеть, пугая людей. Лешему приписывается также похищение детей.

Обычно леший представляется одиноким духом. Так, если в лесу заведутся два леших, то между ними обязательно завяжется борьба, доказательствами которой будут поваленные деревья и распуганные звери. Но в некоторых местах считают, что лешие живут целыми деревнями. Их женщины обросшие, со спутанными волосами, косматые и непременно имеют настолько большие груди, что не могут ходить, не закинув груди себе за плечи.

Леший может стать пнем и кочкой, превратиться в зверя и птицу, обернуться медведем, тетеревом или зайцем, даже растением. Леший отличается от прочих духов особыми свойствами, присущими ему одному: если он идет лесом, то ростом равняется с самыми высокими деревьями. Но в то же время, выходя для прогулок, забав и шуток на лесные опушки, он становится малой былинкой, ниже травы, свободно укрываясь под любым ягодным листочком. Но на луга он выходит редко, строго соблюдая права соседа, называемого полевиком или полевым. Не заходит леший и в деревни, чтобы не ссориться с домовыми, — особенно в те деревни, где поют совсем черные петухи и живут при избах «двуглазые» собаки (с пятнами над глазами в виде вторых глаз) и трехшерстные кошки.

Лешие не столько вредят людям, сколько проказят и шутят, и в этом случае вполне уподобляются своим родичам — домовым. Проказят они грубо, как это и прилично неуклюжим лесным жителям, и шутят зло. Самые обычные приемы проказ и шуток леших заключаются в том, что они «обводят» человека. Всякого углубившегося в чащу с целью собирать грибы или ягоды они либо «заведут» в такое место, из которого никак не выбраться, либо напустят тому в глаза такого тумана, что совсем собьют с толку, и заблудившийся человек долго будет кружить по лесу на одном и том же месте.

Однако во всех таких приключениях леший все-таки не ведет людей на прямую погибель, как делает это настоящий дьявол.

В стародавние времена пастухи в начале лета заключали с лешим договор: молоко из коров не высасывать, скотину в болота не загонять и т. д. Если договор нарушался, писали на обидчика жалобу на широкой доске и подвешивали к дуплистому дереву в чащобе — пусть Дед Лесовик разберется.

Считается, что накануне дня Ивана Купалы 7 июля лешего легко можно увидать в лесу и тогда заключить с ним договор. Праздником для леших считается Ильин день 2 августа, когда открываются волчьи норы и всякое зверье бродит на свободе. На Агафона-огуменника 4 сентября лешие выходят из лесу и носятся по деревням, норовя раскидать снопы. 27 сентября, на Воздвижение, лешим тоже свобода в лесу: крестьяне не ходят туда, опасаясь попасть на сборище змей и лесовиков, которые прощаются со всем зверьем до будущей весны.

Вообще, побаиваясь злых и неожиданных затей лешего, лесной народ не прочь над ним посмеяться, а пользоваться его именем как ругательным словом вся крещеная Русь считает первым удовольствием («Иди к лешему», «Леший бы тебя задавил» и т. п.).

Лихо одноглазое

Лихо одноглазое является сопутствующим персонажем русских сказок. В восточнославянской мифологии — это дух зла, олицетворение горя. Оно также символизирует злую судьбу. Внешне Лихо и похоже на человека и не похоже. Обычно оно изображается в виде одноглазого великана, напоминающего древнегреческого Циклопа, либо высокой, худощавой, кривой и одноокой женщины устрашающих размеров. Иногда, но очень редко, в сказках Лихо изображается вообще слепым. Оно также обладает небольшим волшебством.

Исходя из мифов, живет это существо в большой избе, которая расположена в густом, темном лесу. Иногда оно поселяется на старой заброшенной мельнице. Вместо кровати у него большая груда человеческих костей. Таким образом, Лихо спит на костях тех, кого съело. В принципе это символ внутренних процессов, происходящих в человеке, если к нему прицепится Лихо, зло, беда. Оно пожирает его изнутри. В сказках же это выражено символически, в обгладывании тела до костей. Сказочное Лихо не брезгует людоедством и способно пожрать любое существо, которое попадается ему под руку. Не следует искать встречи с Лихом из простого любопытства. В отличие от других недобрых созданий, которые иногда проявляют расположение к человеку и могут наградить его, от Лиха можно ждать только неприятностей.

Ближайшими родственниками Лиха в русских преданиях называют Горе-Злосчастье, а также Долю и Недолю. В одной из сказок про Лихо почти полностью повторяются приключения Одиссея на острове Циклопов. Также немного сходны с ними и приключения разбойника в немецкой народной сказке «Разбойник и его сыновья», записанной братьями Гримм, и третье приключение Синдбада в «Стране мохнатых». Во всех четырех случаях герои ослепляют людоедов, протыкая глаза или обливая их кипящим маслом. Как будто специально для того, чтобы героям было легче, людоеды одноглазы и лишь великаны Синдбада и братьев Гримм двуглазы. В первых трех случаях даже способ ухода героев от ослепленных чудищ одинаков — прикинуться овцой и выйти вместе со стадом.

Вот как описывается встреча хитрого кузнеца с Лихом в русской народной сказке «Лихо одноглазое»:

«…Кузнец смотрит в печку и говорит:

— Бабушка, я кузнец.

— Что умеешь делать-ковать?

— Да я все умею.

— Скуй мне глаз.

— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз…

…Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько… Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — и разорвала веревку, да и села на пороге…».

Когда рядом с человеком находится Лихо, его начинают преследовать самые разные несчастья. Часто Лихо привязывается к такому человеку и всю жизнь терроризирует его. Тем не менее, согласно русским народным сказкам, человек сам виноват в том, что к нему привязалось Лихо — он слаб, не может противостоять повседневным трудностям.

Баба-яга

Баба-яга — одна из самых знаменитых в России старушек. Широко задействованная не только в русском фольклорном творчестве, но и в кино, мультфильмах, комиксах, детской литературе и фантастике, она неизвестна, пожалуй, только тому, кто только что родился на свет.

Прообразом знаменитой ступы Бабы-яги, в которой она летает по белу свету, и той самой избушки на курьих ножках являются домовины, своеобразные домики, в которых в древности хоронили покойников. Они, как правило, располагались над землей на очень высоких пнях с выглядывающими из-под земли корнями и были похожи на куриные ноги. Домовины ставились таким образом, чтобы отверстие в них было обращено в противоположную от поселения сторону, к лесу.

Люди верили, что мертвецы летают на гробах. Покойников хоронили ногами к выходу, и, если заглянуть в домовину, можно было увидеть только их ноги, — отсюда и произошло выражение «Баба-яга костяная нога». Так, Баба-яга в некотором смысле — умерший предок, мертвец, и ею часто пугали детей. По другим сведениям, Баба-яга у русов была жрицей, которая руководила обрядом кремации мертвых. Она закалывала жертвенный скот и наложниц, которых затем кидали в огонь.

Образ Бабы-яги восходит также к архетипу тотемного животного, которое обеспечивало успешную охоту для представителей тотема в доисторические времена. С принятием христианства старые языческие божества подверглись гонению. В народной памяти остались лишь божества низшего порядка, к которым принадлежит и Баба-яга. Двойственная природа Бабы-яги в фольклоре связана, во-первых, с образом хозяйки леса, которую надо задобрить, во-вторых, с образом злобного существа, сажающего детей на лопату, чтобы зажарить. Этот образ Бабы-яги связан с функцией жрицы, проводящей подростков через обряд инициации. Всякие там Иваны-дураки и Иваны-царевичи, попадающие в дремучий лес к Бабе-яге, как раз и проходят этот самый обряд посвящения, символически изложенный в русских сказках, обряд вкушения пищи мертвых, чтобы остаться живым в дальнейших испытаниях.

Но есть и другие версии происхождения знаменитой старушки. Согласно одной из них, Баба-яга пришла в русский фольклор из Сибири, где представляла то ли золотых, то ли каменных баб. Там, среди дремучих лесов, как считает Н. Абрамов, ягой называли разновидность одежды «наподобие халата с откладным, в четверть, воротником». Шилась она из неплюев шерстью наружу или гарьих шеек перьями наружу. Аналогичное толкование дает и словарь легендарного В. И. Даля. У него ягушка — одежда, надеваемая женщинами в дороге. Еще одним вариантом прототипа сказочной старухи можно считать и одетые в меховые одежды куклы-иттармы, которые устанавливаются еще и в наши дни в культовых избушках на опорах.

В «Повести временных лет» есть указание на племя ягов, которые обитали в районе современного города Туапсе, практически на берегу Черного моря. Эти самые яги были достаточно свирепыми и кровожадными воинами, вполне возможно, что среди них процветал даже каннибализм. Свои жилища для безопасности они строили в воде, что могло ассоциироваться с «куриными ножками», то есть сваями. Так что вполне возможно, что Баба-ежка была причерноморской поселянкой, а там и до греческого происхождения недалеко.

Ну и тут же, как вариант возможного происхождения таинственной женщины Бабы-яги, всплывает ассоциация с йогой. Левитация индийских йогов, также умерщвляющих позывы своей плоти, слишком сильно смахивает на полеты Бабы-яги, которой все нипочем. А само название баба на санскрите означает «отец». Таким образом баба йога уже предстает как «мудрец, владеющий тайными знаниями». И все же это персонаж с ярко выраженными женскими чертами, что связывает ее происхождение с периодом матриархата в истории, когда во всем заправляли женщины. Они были и добытчиками, и предводительницами племени, и мудрецами.

Также возможными прототипами Бабы-яги могут быть и предводители татарских отрядов, собиравших дань. В случае невозможности выплаты ее они забирали детей. Уведенный в полон в те времена приравнивался к умершему. Бабай-ага — в буквальном переводе означает старший (старый) начальник. Отсюда, возможно, и неприятие старушкой Ягой «русского духа».

Но Баба-йожка все же не только злой персонаж, она еще и дарительница, и проводник несломленного героя, знакомящая его с миром иным. Благодаря текстам сказок можно реконструировать и обрядовый, сакральный смысл действий героя, попадающего к Бабе-яге. После узнавания героя по запаху (Яга слепа) и выяснения его нужд она обязательно топит баню и выпаривает героя, совершая таким образом ритуальное омовение. Затем кормит пришедшего, что тоже представляет собой обрядовое, «покойницкое», угощение, непозволительное живым, чтобы те случайно не проникли в мир мертвых. А, «требуя еды, герой тем самым показывает, что он не боится этой пищи, что он имеет на нее право, что он настоящий». И, хотя герой вроде бы и не умер, он вынужден будет временно «умереть для живых», чтобы попасть в «тридесятое царство» (иной мир). Там, в «тридесятом царстве» (загробном мире), куда держит путь герой, его всегда поджидает немало опасностей, которые ему приходится предвидеть и преодолевать.

Баба-яга иногда ассоциируется с древнегреческой богиней животного мира и охоты Артемидой и лунным божеством царства теней Гекатой. Вполне возможно, ее костеногость не только символ мертвеца, но и напоминание о ее происхождении от какого-нибудь костяного языческого идола, который после насильственного насаждения христианства на Руси плавно переплыл в русские народные сказки.

Кощей Бессмертный

Фантастический персонаж потустороннего мира Кощей Бессмертный в славянской мифологии воспринимается как владыка потустороннего мира. Он часто выполняет не только роль похитителя красавиц, освобождать которых сразу же направляется какой-нибудь добрый молодец, но и скупого хранителя сокровищ. Слово «кощь» в старославянском языке означает тощий, сухой, худой телом, близко слову «кость». «Кощуны творить» означает совершать дьявольские действия, кощунствовать. Таким образом, сказочный Кощей Бессмертный в русском фольклоре, получается, выступает как аналог Дьявола, Сатаны.

Есть еще одна странная сказка про Кощея Бессмертного, символизирующая собой зло как последствие человеческого предательства на земле. Злодеем становится богатырь из сказки «Про Кощея-богатыря». Этого героя предают его товарищи-князья. Предательство рождает своего рода артефакт в душе героя, который перерождается в злодея. В сказке этот герой фигурирует как самый первый богатырь, который вызволял людей из плена. После предательства он оказывается посаженным на цепь и заточенным в башню, в которой вынужден пребывать так долго, что цепи его ржавеют, а он сам забывает свое имя и называет себя Кощеем, потому что становится очень тощим. Тем не менее, выйдя из темницы, он подчиняет себе армию своего врага и начинает завоевывать чужеземные города. Завоевав чужие земли, этот единственный в своем экземпляре Кощей объединяет их в одно царство, а затем решает идти на Русь мстить предателям. Так к образу раба, злодея, колдуна Кощея присоединяются еще черты психически перерожденного в злодея героя, в прошлом освободителя. Получается совсем по Фрейду: обида рождает в душе зло, а неспособность ее побороть — цепь злых поступков.

Во многих сказках Кощей является пленником, триста лет пробывшим в заточении в башне либо в подземелье.

Иногда Кощей представлен не только чародеем, колдуном, но и военачальником, который пришел жечь русские города. В этом плане он выступает как олицетворение иноземной напасти, которой подвергались русские земли в древности.

Кощей как существо, стоящее над реальностью человеческого мира, чувствует. Он чует человеческий дух на расстоянии и может вести людей к гибели.

Смерть Кощея сокрыта столь далеко, что его называют Бессмертным: «на море на океане, на острове на Буяне есть зеленый дуб, под тем дубом зарыт железный сундук, в том сундуке заяц, в зайце утка, в утке каменное яйцо, в том яйце игла, а на конце той иглы Кощеева смерть». Стоит только добыть это яйцо и сжать его в руке, как тотчас же Кощей начинает чувствовать страшную боль; стоит только сломать иглу, и Кощей мгновенно умирает.

Овладев чудесным яйцом, царевич бросает его в лоб Кощея — и тот умирает. Существует поверье, что дьявола можно убить только серебряною пулею (молнией) или яйцом, снесенным курицею накануне Рождества, когда, согласно старинному мифу, рождается солнце.

Внешне Кощей изображается в виде худого высокого старика. Он часто представляется кряжистым и скупым. Кощей связан со стихией воды. Вода сообщает Кощею сверхъестественную силу. Выпив три ведра воды, принесенные ему Иваном-царевичем, Кощей разрывает 12 цепей и освобождается из подземелья. Сказаний про Кощея много, и всегда он является абсолютным злом, поэтому в конце сказки обязательно гибнет от чьих-нибудь рук: ему ломают иглу, в него стреляют из лука стрелой с иглой вместо наконечника, он гибнет от коня, или ему разбивают голову.

Сюжет о Кощее Бессмертном восходит к мифологическому мотиву о Змее, хранителе Мирового яйца. Первый культурный герой убивает Змея. Смерть Змея означает конец первозданному хаосу и начало организованного космоса.

Змей Горыныч

Змей Горыныч принадлежит к разряду змееподобных чудовищ русских былин и сказок — это огнедышащий дракон. Змей встречается в былинах про Добрыню Никитича и сказках про Ивана-царевича. Чаще всего Змей Горыныч предстает трехглавым, но в разных сказках количество его голов различается, варьируясь от 3 до 12, будучи кратным 3.

Поскольку былинный эпос принадлежит к историческому периоду, когда Древняя Русь уже приняла христианство, в образе Змея Горыныча без труда угадывается образ змея-искусителя из эдемских садов, где, по библейской легенде, проводили время Адам и Ева.

Змея в восточной философии — символ энергии, которая также может превращаться в злую силу духа, как щупальцами опутывающую тело человека и парализующую его волю. Поэтому Змей Горыныч — непременный персонаж сказок, в которых целью главного героя зачастую становится не только найти и освободить похищенную змеем красавицу-царевну, но и обрести силу жизни через победу над этим самым змеем, похитителем человеческого духа.

В былинном эпосе богатырь Добрыня Никитич сражается со змеем. Целиком символический образ богатыря в этом плане вступает в противоборство со злым духом в лице Змея Горыныча, который парализует человеческие силы и препятствует счастью родного края. Это препятствие появляется также на личном пути Ивана-царевича. Чтобы стать героем, ему нужно победить злой дух. Таким образом, Змей Горыныч предстает в этом ракурсе как абсолютно символический персонаж, своего рода шифр, сказочная интерпретация процессов, происходящих в жизни человека, который сталкивается с неизведанной природой духовных сил. Достаточно вспомнить изображение на христианских иконах архангела Михаила, протыкающего копьем дракона, чтобы понять, что разница между русской сказкой и библейской легендой невелика. В них действуют практически одни и те же персонажи.

Если с символикой змея все понятно, то вторая часть имени Змея Горыныча вызывает вопросы. «Горыныч» по версии одних исследователей происходит от слова «гора», другие же абсолютно уверены, что это производное от глагола «гореть». Головы Змея Горыныча извергают пламя. Он горит изнутри, что тоже символ внутренних процессов в теле человека, с которым случается беда, как болезнь, одержимость злом и другое.

Существует также предположение, согласно которому образ Змея Горыныча мог отражать тему борьбы славян с их лютыми врагами — степными кочевниками в конце I — начале II тысячелетия нашей эры. Дело в том, что как полагают некоторые исследователи, армия основного врага русичей татаро-монгол была оснащена метательными приборами и огнестрельным оружием с фейерверками, которое в сознании русских людей ассоциировалась с огнедышащим змеем.

У Змея Горыныча также «черная кровь», которая подолгу не впитывается в землю, потому что ее «не хочет принимать земля русская». А из неразорвавшихся снарядов и гранат с нефтью вытекала черная маслянистая жидкость, которая с трудом впитывалась в землю и могла восприниматься как кровь Змея. Змей Горыныч появляется всегда неожиданно, явление его в дыму и пламени контрастирует с подчеркнуто хорошей погодой. Возможно, это связано с тем, что обстрел пороховым оружием в дождливую погоду был невозможен, поскольку вода гасила подожженные снаряды и ракеты.

Возможно, «иноземная» тема и послужила обретению русским Змеем прозвища Горыныч, когда славяне столкнулись со страшным и непонятным оружием.

Соловей-разбойник

Соловей-разбойник является персонажем поздних славянских легенд и былин, в основном, киевского цикла. Этот персонаж сочетает в себе черты птицы, злого волшебника и одновременно богатыря, способного участвовать в сражении с силачами, представителями рода человеческого. Соловей-разбойник является также более поздним аналогом чудовищ змееподобной породы. Это человек-оборотень. По легенде, Соловей-разбойник жил в лесах под Черниговом около речки Смородины и в течение 30 лет сторожил дорогу в Киев, никого туда не пропуская, оглушая путешественников чудовищным свистом и ревом.

У Соловья-разбойника было гнездо на семи дубах. В легенде также говорится о том, что у него имелся терем и три дочери. Былинный герой Илья Муромец не испугался чудовища и вступил с ним в бой, во время которого свист Соловья-разбойника повалил весь лес в округе. Богатырь привез плененного злодея в Киев, где князь Владимир ради интереса попросил Соловья-разбойника посвистеть — чтобы проверить, правду ли говорит молва о суперспособностях этого злодея. Соловей, конечно же, свистнул, да так, что чуть не разрушил половину города. После этого Илья Муромец увез его в лес и отрубил голову. Соловей-разбойник в дальнейшем выступил помощником Ильи Муромца в бою.

Этот разбойник представляет собой сложный образ мифического князя-оборотня, в котором проявляются черты птицы и человека. Он свил себе на двенадцати дубах гнездо, залег на дороге в Киев и тридцать лет никого по ней не пропускал. Это событие имеет символический смысл. Оно непосредственным образом связано с историей взаимоотношения русских князей с соседями, в частности, с половцами. Они мешали северным князьям в торговле с южными рынками, нападали на караваны и грабили их. Поэтому в 1185 году князь новгород-северский Игорь Святославович предпринял поход на половцев. Его целью было овладение рекой Дон и городом Тмутаракань. Эта территория в конце XII века входила в состав Половецкой земли. В X–XIII веках эти прямоезжие дороги перехватывали не только половцы, но также печенеги, еще раньше хазары, а позднее с XIII по XVI века волжские или крымские татары. Очищение этих дорог от «соловьев-разбойников», в воображении составляющих былины, имело политическое значение, поэтому они поэтизировали героев-борцов с врагами, усиливая вражьи черты таким образом, что они представляли собой нереальных по мощи и внешнему виду персонажей.

В былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» борьбу Ильи Муромца с Соловьем-разбойником можно трактовать, как символическую борьбу неподкупного добра со злом. Когда жена Соловья-разбойника хотела подкупить Илью Муромца, поскакал он к Соловьиному гнезду, натянул тетиву и пустил стрелу, которая угодила Соловью в правый глаз и вылетела через левое ухо. Так раненого Соловья Илья связал ремнями сыромятными и подвязал к левому стремени. В тот же час разбойник понял, что попал в крепкие руки и что больше на свободе жить не будет.

Образ Соловья-разбойника напоминает мифологических героев, которые превращались в зверей, чаще всего в птиц. В былине разбойник принял вид соловья, который свистал по-соловьиному, рычал по-звериному, шипел по-змеиному. Ужасный звук парализовал и обессиливал противников. Богатырь, несмотря на опасность, сражается с разбойником. Мир, который изображен в былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник», кажется сказочным, но при ее прочтении появляются различного рода исторические параллели. Миф и история переплетаются.

Некоторые современные исследователи трактуют образ Соловья-разбойника, как образ типичного уголовника из верхов общества, что по нынешним меркам, вероятно, сравнимо с высокопоставленным чиновником-коррупционером. На тот факт, что Соловей-разбойник, символизирующий собой определенного злодея, принадлежит к верхам общества, наводит обращение его дочерей к богатырю Илье Муромцу, как «мужичище-деревенщине». Сам Соловей-разбойник, похоже, деревенщиной себя отнюдь не считает. Но этот «деревенщина» и задает разбойнику в конце концов, вывозит в чисто поле и срубает голову, чтобы не бесчинствовал на дорогах, где добры люди ходят.

Сам по себе соловьиный свист может также ассоциироваться с соловьиными трелями, которые в переносном смысле означают увод человека от истины, заговаривание зубов, ложь. В этом вероятно и виделся авторам былинного и сказочного образа Соловья-разбойника настоящий разбой на дороге жизни. Потому что, если поведешься на эти трели, потеряешь иногда не только время жизни, но и самого себя. В этом образе также проскальзывают черты христианского лукавого, сатаны, сбивающего человека с истинного пути своими наваждениями, которые можно расценить как свист, от которого ничего в жизни не разберешь.