13-й отдел НКВД

Глава 8

В машине Тихонов снова замолчал. Он назвал водителю адрес, а потом уставился в окно, будто забыв о моем присутствии. Вообще, возникало ощущение, майора что-то беспокоит. Я, конечно, понимаю, в обстоятельствах, которые его окружают, особенно, если вспомнить, где мы были совсем недавно, формулировка «что-то беспокоит», выглядит несколько глупо. Думаю, там у человека в голове — настоящий дом советов. Однако, имелась ещё некая определенная вещь, занимавшая Никиту Пахомовича сильнее остального. Это ощущалось очень сильно.

Снова вспомнился тот момент у двери, когда Тихонов разрывался между желанием высказаться, ответить Федору, и необходимостью уйти. Слова о грядущей войне его зацепили, однозначно.

Честно говоря, я никак не мог понять, что он за человек. Для близкого знакомства времени прошло мало, но даже общее впечатление не складывалось. С одной стороны, все предельно ясно. Майор государственной безопасности, начальник отдела, в котором ему приходится сталкиваться с тем, что, скорее всего, нормальному, обычному гражданину в кошмарном сне не приснится. Сложно представить, каково советскому чекисту иметь понимание, всякая потусторонняя дрянь — реальна.

Судя по реакции и поведению Федора, а также по его намёкам, Никита Пахомович — человек жёсткий, назовем это так. С другой стороны, задача Тихонова ясна — найти врага, обезвредить его. Кем бы этот враг не являлся. Это я, в принципе, понимаю. Но отчего-то у меня присутствовала уверенность, не все так просто. Однако, лезть ему под кожу сейчас было и не время, и не место. Да кто бы ещё дал ковыряться.

Первым делом, вернувшись в пределы города, мы действительно заехали к доктору. Им оказался средних лет мужчина, небольшого роста, с тонкой полоской усиков и бородкой «клинышком», которого Тихонов называл Сергеем Поликарповичем. Имена у них, конечно…

Здание, куда нас привез Николай, имело вывеску «Войсковой лазарет» и, похоже, являлось чем-то наподобие ведомственной больницы.

Доктор внимательно осмотрел мою голову. Особенно затылок. Ощупал его по миллиметру, потребовал вращать глазами во все стороны: вверх, вниз, влево, вправо. Я, если честно, на данный момент уже не ощущал ни малейшего дискомфорта. Если бы мне не сказали, будто совсем недавно по той самой голове били подручными средствами, никогда бы ничего подобного не подумал. Но, судя по заверениям Сергея Поликарповича так и было. Он, вздыхая, несколько раз повторил, что негоже лупить советских людей, особенно чекистов, всякими железными предметами, Голова болела и кружилась лишь утром, но, подозреваю, дело там было вовсе не в сотрясении.

Доктор выписал мне лекарства, называл их смешным словом «микстуры» и велел отлежаться хотя бы ещё несколько дней.

Тихонов в ответ заметил, что лежать сейчас точно не время, но рецепт взял лично и пообещал, проследить за здоровьем подчинённого, то есть меня. Просто отец родной, не иначе.

— Имейте ввиду, у человека — травма головы. Может путаться сознание и речь. — За эти слова я был готов пожать доктору руку.

Вот именно. «Путаться сознание и речь» — отличное оправдание для моих странностей, когда таковые будут. А они непременно будут. Пока я в ближайшее время не разберусь в происходящем. Но ещё более перспективный вариант — выяснить, что там дед натворил, исправить ситуацию и свалить обратно в свое время. У меня маньяк по городу бегает и следственный комитет бдит. Единственное, есть мыслишка, покопаться немного в деле этого Мацкевича, выяснив, почему он убил пацанов именно так. Я, конечно, не думаю, будто случаи в современной реальности связаны напрямую с тем, что происходит здесь, но на фоне случившегося со мной, уже ни в чем не уверен.

От здание больницы майор отвёз меня к дому, судя по видневшимся вдалеке башням Кремля, расположенному неподалеку от центра.

Это был тихий двор. В нем отсутствовало лишь то, что обязательно есть в старых пятиэтажках. Заметил сразу же, как только вышел из машины. Про новые современные районы с их высотками не говорю, там отдельная история. Большинство жильцов — молодые, занятые бесконечным зарабатыванием денег, люди. Но вот в старых домах присутствует один неизменный атрибут — бабушки на лавочке. Их здесь не было. Может, потому, что время близилось к вечеру. А может, в эти годы не принято собираться кучками у подъезда, дабы обгадить каких-нибудь соседей.

— Вот. Тут поселил Наталью. Постучи в первое окно рядом со входом. Откроют. И не забывай, о чем мы говорили. Жду от тебя действий. — Майор дал последние указания, а затем кивнул мне, прощаясь.

Правда, не успел отойти от машины, Тихонов окликнул.

— Иван! После чаепития иди домой. Тут неподалеку. Наталья подскажет адрес. Доктор верно сказал. Надо отдохнут. А завтра в бой.

Я помахал, прощаясь. Не орать же на весь двор «есть, товарищ майор», и направился к высоко расположенному от земли окну, о котором говорил Никита Пахомович.

Однако, не успел поднять руку, чтоб стукнуть в стекло, створка распахнулась, а через подоконник перегнулась Лизонька.

— Бабушка говорила, что ты придешь. Даже с временем угадала. Заходи. Открыто.

Не могу сказать, будто лицо блондиночки выражало радость от встречи, но хотя бы не было злости, которую она демонстрировала в хранилище. На том спасибо.

Я двинулся к двери, ведущей в подъезд, но в последнюю минуту, сам не знаю почему, оглянулся. В дальнем углу двора, где сгрудились кусты сирени, стоял человек. В нем, это даже удивительно на фоне всего происходящего, не было ничего странного. Ни клетчатых кепок, ни дурацких вуалек. Котов поблизости тоже не наблюдалось. А вот сердце маятно ёкнуло.

Серые брюки и пиджак того же цвета, светлая рубаха с воротником-стоечкой. Шляпа. Лицо, к сожалению, из-за сгущающихся сумерек рассмотреть подробно не мог. Да ещё поля головного убора создавали дополнительную тень. Но мне вдруг стало не по себе. Несмотря на большое расстояние между нами, я был уверен, гражданин точно смотрит прямо на меня. Причем, взгляд незнакомца вряд ли можно было определить, как любопытный или интересующийся. В нем чувствовалась ненависть. Обжигающая. Та, про которую говорят, что она полыхает огнем.

А ещё, словно взбесилась моя интуиция, которая сигналила красным светом и орала благим матом: «опасность!».

Я повернулся к странному гражданину лицом, потом, немного сомневаясь, сделал шаг в его сторону. Почему сомневаясь? Да потому что вдруг мне все это померещилось? За один день слишком много всего произошло, и данные эмоции можно списать на паранойю, подпитанную усталостью, а также на абсурдность, к которой весьма живенько катилась моя жизнь.

Но едва я направился к незнакомцу, он вдруг резко рванул с места и побежал к высокой арке, ведущей в соседний двор.

Вот это номер! Естественно, отбросив все сомнения, устремился вслед за ним. Конспирация конспирацией, но, в конце концов, здесь я, а точнее Иваныч, вообще-то сотрудник НКВД. Вот уж вряд ли за мной из кустов сирени следит чекист. Они всяко поумнее будут. Случайный прохожий, даже если и заинтересовался моей персоной, хотя, что уж греха таить, интересного в ней ничего нет, не стал бы вдруг из себя изображать марафонца. Значит, скорее всего, товарищ в шляпе — вовсе мне не товарищ. Может, даже один из тех самых врагов.

Незнакомец промчался через арку, я не оставал. Проскочил следующий поворот, я — следом. И вот что интересно. Во-первых, бежал, не жалея сил, а догнать странного гражданина не мог. Он тоже, конечно, не полз улиткой и пятки сверкали только так. Но на стороне Иваныча — молодое, резвое и, судя по общему состоянию, здоровое тело. Даже дыхалка не сбилась ни на секунду. Не курит что ли, дед? Хреново. Я бы так уже не отказался. Бросил где-то за месяц до всего этого дурдома, но сейчас, на фоне происходящего, есть предположение, привычка вернётся.

Пришлось напрячься ещё сильнее. Мне кажется, скорости, с которой я несся за человеком в шляпе, позавидовал бы любой олимпийский чемпион. Но расстояние между нами не сокращалось.

Впереди показался очередной поворот в очередную подворотню. Фонари, которыми и без того сильно похвастаться дворы столицы того времени не могли, там отсутствовали. То ли тупик, то ли жителей нет в доме, потому что света не было никакого. Даже от окон. Ясное дело, с электрификацией, наверное, ещё проблемы, но не настолько же.

Я выскочил из-за угла и замер. На самом деле — тупик. Темнота, хоть глаз коли. Причем, не сказать, что на улице уже ночь. Время где-то около восьми вечера. Месяц — апрель. Судя по теплой погоде, ближе к конечным датам. А вот именно в этом закоулке видимость приближалась к нулю. Более того, возникало ощущение, словно по стенам двигаются ещё более темные тени. Черные и кривые. Это пугало. Не в смысле, будто боюсь темноту или ужастиков, а потому что вообще вокруг меня ползало не́что непонятное и я это видел! Хотя, не мог. И куда, твою мать, делался этот козел в шляпе?

Он забежал за поворот сто процентов. Ну? И где же тогда незнакомец?

Я поднял голову, посмотрел вверх, на темнеющее небо. Тупик образовывали углы двух домов, соединившись друг с другом. Закоулок по своей форме выходил какой-то изломанный и неправильный, потому что прятался сразу за жилой частью, радующей наличием тусклых огней в окнах.

Но в любом случае, высота стен была как раз вровень с пятиэтажкой. Да не с хрущевкой, которых здесь ещё закономерно не имелось. Старые дома. Дореволюционные. Соответственно, если у товарища в шляпе не выросли крылья, испариться он не мог. Не Бэтмен же, в самом деле. Этого вот точно не переживу. Готов поверить в дьявола, но никак не в ожившего Брюса Уэйна. Не выдержав, хохотнул себе под нос. Ну, капец. Вот это ты, Иван Сергеевич, встрял. Веришь уже в то, чего раньше никогда бы не допустил. В ответ на звук голоса, пусть и тихий, одна тень встрепенулась, и медленно поползла к моим ногам.

— Да пошли вы на хрен! — Меня откровенно начало бесить, что теперь ко всему прочему добавились вот такие галлюцинации. В темном месте, где сложно что-то разглядеть, я реально вижу двигающиеся черные кляксы.

В этот момент за углом послышались очень тихие, практически неслышные, торопливые шаги. Потом они резко остановились, однако я точно знал, кто-то приближается со спины.

Замер, стараясь не производить лишних звуков, но в нужный момент резко развернулся, ухватив того, кто крался сзади, за горло, а потом со всей силы долбанул спиной о ближайшую стену.

— Выпусти, дурак. — Прохрипела блондиночка.

Вот тут я не окончательно сорвался и с чувством выругался матом.

— Ты совсем ненормальная?! Мог же покалечить. Твою мать… Как спина? Цела?

Убрал руку и отпустил девчонку, которая сразу же принялась откашливаться, держась одной рукой за шею, а второй за спину.

— А я знала, что ты псих? — Лиза наклонилась вперёд, приводя дыхание в норму. Мало того, бежала, судя по ее состоянию, так ещё и чуть голову чуть не открутили.

Но что интересно, в этот момент заметил, темнота, которая наполняла закоулок, словно немного растворилась. Да, было, может и не светло, как днем, но я вполне уже мог рассмотреть стоявшую неподалеку растрепанную девчонку. Тени, которые, как мне казалось, ползали по стенам и земле, вообще исчезли. Думаю, надо попить микстуры, прописанные доктором. С головушкой все же есть проблемы. Не прошел бесследно, похоже, удар.

— Ты зачем побежала за мной?

— А ты зачем побежал? И за кем? Я смотрела, ты шел к двери, а потом вдруг ни с того, ни сего, как помчался куда-то.

— Правда? Если что-то пошло не так, могли бы и тебе, например, голову пробить. Нет? Не думала?

— Слушай, чего ты привязался! — Девчонка отдышалась, наконец, и стояла напротив, глядя на меня злыми глазищами.

Вот! Я даже теперь мог рассмотреть ее глаза! Куда делась эта дебильная темнота, локально поджидавшая меня в тупике? Но ещё более интересно, куда делся гражданин в шляпе? Как же раздражает и нервирует это все!

— Волнуюсь за тебя! Не понятно?! Я реально мог причинить тебе вред! Не знал же, что ты настолько безголовая. Скажи спасибо, схватил за шею, а не… — Замолчал, сам себя оборвав на половине фразы.

Думаю, говорить ей термины из современных восточных единоборств не сто́ит. Это будет странно. Кстати, интересно… Я знаю теорию, но тело не мое. Рефлексы другие, мышечная память другая. Смогу в этом состоянии реализовать свои навыки?

— Ой, спасибо! — ехидная интонация голоса Лизы однозначно намекала, издевается. — Идём. Герой!

Девчонка направилась к тому самому углу, за которым был жилой двор. Сдается мне, на ходу она буркнула под нос что-то о неблагодарных дураках, которым на помощь больше кидаться не станет.

— Эй! А ты чего решила меня спасать? От ненависти до любви? Или как там говорят. — Я пошел следом. Но напоследок оглянулся. Тупик, как тупик. Ничего особенного.

Блондиночка шагала быстро, пришлось ее догонять.

— Так зачем? Думал, у тебя ко мне ненависть.

— Успокойся. — Она пренебрежительно бросила на меня косой взгляд. — Ненависть слишком много для тебя. Побежала, думала правда что-то случилось. Даже бабушку не успела предупредить.

— Ну, так и прибили бы. Тебе вряд ли от этого было бы плохо. Только в радость.

— Не говори глупости. Ты нужен отделу и майору. А мне нужно, чтоб майор был доволен. — Девчонка тут же осеклась, видимо, сболтнув лишнего.

— Ого. Ты запала что ли на Тихонова? — Я спросил в шутку, но внутри возникло неприятное чувство. Оно было лёгким, однако, все равно было. Мысль, что блондиночка может «сохнуть» по майору неожиданно тревожила.

Лиза ничего не ответила, но ускорилась, словно хотела оторваться. Я тоже пошел быстрее. Мы миновали несколько дворов, соединённых между собой арками. Казалось, наша гонка с незнакомцем уложилась в пару минут, а на самом деле от дома, где меня высадил майор, убежали достаточно далеко.

Девчонка вошла в подъезд, по-прежнему всем видом демонстрируя мне свое «фи». А я задумался ещё об одном факте несовпадения. Майор утверждал, будто разыскал Лизу в глухой деревне. Предполагаю, если ее лишили семьи, не по лесам она там, как Маугли, бегала. Скорее всего, кто-то помог, укрыл. Возможно, из местных. Но разговаривала блондиночка при этом, вовсе не как деревенская особа. Даже в современной реальности, возьми человека из далёкого села, он по манере поведения будет отличаться от чисто городского жителя. Может, не сильно, но все же. А тут, грамотная, правильная речь. Да и гонор у блондиночки слишком явный для этого времени. С выводами торопиться не буду, конечно, однако вопросы имеются. Очередные.

На первом этаже наблюдалось две квартиры. Хотя, лестничная площадка по размеру была просторной. Поместилось бы и пять.

Лиза толкнула одну из дверей и мы оказались в длинном, широком коридоре. Квартира, где они с бабулей проживали, выглядела охренеть насколько большой. Интересно, за какие заслуги им чекисты выделили настоящие апартаменты?

Девчонка промаршировала прямиком к дальней комнате, которую можно было назвать столовой или гостиной. Посреди помещения располагался круглый стол на резных, изогнутых ножках. За ним, с видом барыни, восседала Наталья Никаноровна. В руках бабуля держала блюдце, из которого с удовольствием потягивала чай. Перед ней, на столе, были ещё две чашки, также с блюдцами. Красивые, похожие на коллекционные.

— Набегались? — Она задала вопрос без малейшего удивления. Словно знала все, что произошло на улице. — Садитесь чай пить. А квартиру, Ванька, Тихонов дал эту, чтоб не смущать порядочных советских людей нашим присутствием. Вдруг окажем пагубное влияние.

— Я не говорил этого вслух.

— Слишком лицо у тебя выразительное. На нем все написано.

Я отодвинул один из стульев, которые сильно напоминали мебельный гарнитур из старого фильма. Помню, смотрел его ещё в детстве. И главное, здесь их тоже было двенадцать. Реально. Половина стояла вокруг большого стола, вторая часть — вдоль стены.

Лиза устроилась на противоположной стороне.

— Не догнал? — Глаза у Натальи Никаноровны искрились смехом.

Я отрицательно покачал головой.

— Ну, не переживай. Ещё встретитесь.

— Вы знаете, кто это был? — Я потянул чашку из тех, что были приготовлены, надеюсь, для нас, и сделал глоток.

— Знаю, конечно. — Бабуля вернула блюдце на стол, а потом повернулась к Лизоньке. — Сдается мне, ты устала. Спать хочешь.

— Ну, нет! Не делай так! Я тоже имею право слышать и знать все! — Девчонка буквально взвилась на месте. Однако, тут же широко зевнула, прикрывая рот ладошкой.

— Говорю же, поспать тебе надо, милая. — Голос Натальи Никаноровны стал обволакивающим, как теплое одеяло.

— Прекрати! — Лиза пару раз хлопнула внезапно осоловевшими глазами, а потом положила руки на стол, скрестив их, и упала лицом вниз.

Ну, хоть лоб не разбила.

— Не́чего ей все знать. Удумала тоже. — Никаноровна снова взяла блюдце, а потом посмотрела на меня. — Имей в виду, Лизка знает лишь то, что ей положено. По сути ничего. Девчонка сильная, ведьма из нее со временем будет сто́ящая. Но ума пока не особо.

— Значит, она не в курсе, что в ее бабуле сидит демоническая сущность?

— Воооот. Всего один день в обществе товарища майора государственной безопасности и ты уже поверил в дьявола. Конкуренция, однако. А уходил то весь из себя такой дельный. Мол, и демонов нет, и ада не существует. Не знает, конечно. Никто не знает. Кроме тебя. Ты же понимаешь, если Тихонов поймет, с кем имеет дело, все полетит к чертям. Пожалуй, Мацкевич может догадываться. Он же нас с Белиалом вызвал.

В этот момент я поперхнулся чаем, который отхлебнул.

— В смысле? Как Мацкевич?! Это тот тип, за которым майор гоняется.

— Иван, вот ты смешной, сил нет. Тяжело говорить с людьми, которые ничего о нас не знают… Все с начала приходится объяснять. Хорошо. Смотри, есть место, которое вы называете адом. Мы оттуда просто так выйти и жить себе в удовольствие не можем. Но обязательно, из века в век, находится один человек, безмерно желающий власти. Нет, вы, конечно, все ее желаете. Однако те, о ком я говорю, хотят мирового господства, неограниченной силы. Обязательно такой дурачок разыщет инструкцию, как вызвать демона. Ну, или дьявола, по их мнению.

— Сам разыщет? — Убрал чашку подальше. Тут слушать надо внимательно.

Тем более, бабуля с каждой секундой меньше напоминала сумасшедшую старушку. Ее голос становился все ниже, а взгляд все тяжелее.

— Конечно, нет! Вам, людям, ни одно серьезное дело доверить нельзя. Вы, конечно, подходите к решению задач с энтузиазмом, но вечно все портите. О том, чтоб подобные инструкции существовали, мы позаботились давным-давно. Так вот, Мацкевич из тех, о ком я говорю. Естественно, у него тоже все пошло через задницу. Ну, решил ты обратиться к потусторонним силам, так молчи, дурак. Делай все тихо. Нет. Надо же организовать кружок имени себя. Собрать учеников. Нести им правду, которую сам же и придумал. Поэтому Генрих Эдуардович позволил информации о своей находке и своих великих целях попасть в руки одного скромного немца. Ах, да. Забыл уточнить. Мацкевич из эмигрантов. Последние годы жил в Германии. Скромный немец поделился с другим немцем, совсем нескромным. Приближенному к известному тебе Адольфу. Фамилию не называть?

— Слушайте, а можно без вашей искромётной, саркастической манеры? Просто расскажите и все.

— Ой, ты ж… Не можно. Ты знаешь, сколько мне лет? Приблизительно хотя бы? Понятия не имеешь, насколько скучно существовать столь долго. И главное — все одно и то же. Тоскаааа…

— Стоп! К Мацкевичу сейчас вернёмся. Я так понимаю, Лизонька не проснется, пока вы не разрешите. Белиал — это настоящее имя? Или, так сказать, псевдоним.

— Вань… ты вообще ничего не знаешь? — Бабуля смотрела на меня с тоской в глазах. Прям расстраивал ее этот факт очевидно.

— Не пришлось прежде с подобными вам пересекаться.

— Серьезно? — Никаноровна откинулась назад и расхохоталась басом так, что в ближайшем окне тонко зазвенели стекла. — Пересекался и не раз. Но не об этом речь. Да, Белиал — это настоящее имя демона. Может себе позволить его не скрывать. Я же говорил, он эрцгерцог.

— Ок. А Вы? Вас как зовут?

Бабуля хитро прищурила один глаз, вторым глядя прямо мне в лицо. И вот там, во втором глазу, смеха не было.

— Хорошо, Иван. Ситуация такая, что все вышло из-под контроля. Откроем карты.