16 лѣтъ въ Сибири

Предисловіе

Въ первыхъ шести главахъ настоящихъ записокъ я излагаю обстоятельства, сопровождавшія мой арестъ въ Германіи и выдачу меня Россіи. Если раньше существовали какія-либо сомнѣнія относительно мотивовъ, которыми руководилась въ этомъ случаѣ Германія, то теперь они болѣе не могутъ уже имѣть мѣста, такъ какъ ихъ обстоятельно разъяснилъ въ рейхстагѣ самъ имперскій канцлеръ (въ началѣ марта 1904 г.). Въ своемъ отвѣтѣ на сдѣланную соціалдемократическимъ депутатомъ Гаасомъ интерпелляцію по поводу арестованныхъ въ Кенигсбергѣ германскихъ гражданъ, обвиненныхъ въ контрабандной перевозкѣ въ Россію русскихъ революціонныхъ изданій, кн. Бюловъ сообщилъ, между прочимъ, слѣдующее:

«Дейчъ, котораго русское правительство считало нигилистомъ, по требованію Россіи былъ выданъ баденскимъ правительствомъ, а затѣмъ одесскимъ военнымъ судомъ приговоренъ къ каторжнымъ работамъ».

Для характеристики взглядовъ перваго канцлера служатъ слѣдующія мѣста изъ актовъ иностраннаго министерства, касающіяся дѣла Дейча. Въ сообщеніи, написанномъ, по порученію князя Бисмарка, прусскому послу въ Дармштадтѣ, статсъ-секретарь гр. Гацфельдъ говоритъ:

«Позволяю себѣ замѣтить, что для нашихъ политическихъ отношеній съ Россіей было бы полезно, еслибы въ этомъ случаѣ мы удовлетворили справедливое желаніе русскаго правительства относительно выдачи ему опаснаго и закоренѣлаго революціонера, бѣжавшаго изъ русскихъ тюремъ».

Въ своемъ отношеніи къ баденскому министерству тотъ же статсъ-секретарь сообщаетъ:

«Такъ какъ Дейчъ обвиняется въ Россіи въ уголовномъ преступленіи и такъ какъ, по политическимъ соображеніямъ, слѣдуетъ въ этомъ случаѣ удовлетворить желаніе русскаго правительства, то я надѣюсь, что министерство великаго герцогства Баденскаго согласится оказать свое содѣйствіе, чтобы арестованный попалъ въ руки русскихъ властей».

Въ докладѣ, изготовленномъ для Его Величества по поводу этого дѣла, кн. Бисмаркъ говоритъ:

«Въ томъ случаѣ, если требующіеся для выдачи акты не смогутъ быть во время доставлены, русское правительство желаетъ, чтобы изгнаніе названнаго лица было такъ обставлено, чтобы русскія власти могли схватить его на русской территоріи. Его Величество, русскій императоръ, проявляетъ лично большой интересъ, чтобы исполнено было желаніе его правительства. Въ интересахъ укрѣпленія нашихъ отношеній къ Россіи, я позволю себѣ почтительнѣйше указать, что въ высшей степени важно, чтобы съ нашей стороны было все сдѣлано для осуществленія указаннаго желанія».

Наконецъ, въ собственноручно подписанномъ кн. Бисмаркомъ обращеніи къ баденскому министерству говорится:

«Его Величество, русскій императоръ, придаетъ большое значеніе тому, чтобы этотъ опасный и замѣшанный въ разныхъ преступленіяхъ нигилистъ могъ быть привлеченъ въ Россіи къ отвѣтственности. Исполненіе или, наоборотъ, отклоненіе указаннаго желанія не останется, поэтому, безъ вліянія на чувства, которыя императоръ Александръ питаетъ къ нѣмецкой политикѣ и которыя мы нашей внѣшней политикой неустанно и съ успѣхомъ поддерживали, въ интересахъ мира. По русскому государственному праву личныя убѣжденія и чувства императора являются рѣшающими въ политикѣ великой сосѣдней намъ страны. Въ виду этихъ обстоятельствъ, политическія соображенія требуютъ, чтобы исполнено было желаніе русскаго правительства. Если же, несмотря на все это, въ выдачѣ будетъ отказано, то иностранное министерство и дипломатія принуждены будутъ отклонить отъ себя отвѣтственность за послѣдствія, которыя вызоветъ этотъ отказъ въ отношеніяхъ Германской имперіи и Россіи».

Изъ этихъ государственныхъ актовъ, приведенныхъ столь компетентнымъ лицомъ, какъ теперешній германскій канцлеръ, ясно, что я явился жертвой угодничества кн. Бисмарка предъ нашимъ правительствомъ. Но печальнѣе всего то, что столь унизительная для Германіи политика не прекращается и до настоящаго момента. По собственному признанію, сдѣланному кн. Бюловымъ въ томъ же засѣданіи рейхстага, «въ теченіе послѣднихъ пяти лѣтъ только три (!). русскихъ нигилиста были изгнаны на русскую границу». Но читающій міръ знаетъ значительно больше случаевъ всякаго рода возмутительнаго издѣвательства германскихъ властей, изъ лакейскихъ соображеній, надъ русскими, такъ или иначе попадающимися имъ подъ руку.

Истекшія, со времени выдачи меня, 20 слишкомъ лѣтъ въ этомъ отношеніи не произвели рѣшительно никакого измѣненія въ политикѣ германскаго правительства. Но теперь уже близокъ часъ, когда положенъ будетъ конецъ столь недостойному поведенію этого правительства: происходящее въ настоящее время у насъ революціонное движеніе несомнѣнно закончится полнымъ паденіемъ самодержавія. Тогда русское правительство перестанетъ играть роль «европейскаго жандарма» — это обстоятельство отразится на общемъ положеніи всѣхъ крупныхъ западно-европейскихъ странъ, въ особенности же на внутренней и внѣшней политикѣ Германіи.

Въ настоящемъ изданіи мои записки значительно болѣе подробны, чѣмъ вышедшія изданія ихъ на иностранныхъ языкахъ[1]. Въ концѣ книги я счелъ полезнымъ помѣстить списокъ всѣхъ каторжанъ, бывшихъ на Карѣ, а также добровольно за нѣкоторыми изъ нихъ послѣдовавшихъ туда родственниковъ.