2008_47(595)

ОБЕЛЕНИЕ БЕЛОГО АДМИРАЛА Николай СУРСКИЙ

«Пипл схавает» — расхожее выражение о всеядности российского теле- и кинозрителя недавно вновь материализовалось.

Волею судеб на днях я оказался на просмотре разрекламированного боевика «Адмиралъ», повествующего о невесёлой судьбе «борца во имя России» царского адмирала А. Колчака. Ничего хорошего от содержания и исторического контекста сего «шедевра» ожидать не приходилось. Впрочем, если не касаться особенностей постановки, развития сюжетной линии и прочей художественной специфики, а рассматривать данную картину исключительно с точки зрения исторических событий, внимательный зритель может почерпнуть для себя немало интересного.

Действие фильма разворачивается с 1916 по 1920 годы — время, когда маховик истории крутился с бешеной скоростью и которое современные историки с удовольствием бы вычеркнули, если бы не имели удовольствия всячески его чернить. А потому в ход пошли типичные приёмы современного преподнесения событий: жестокости революционных солдат и матросов, своим видом и поведением больше напоминающих квинтэссенцию россиянской гопоты; казни офицеров самыми разнообразными способами; зловещие фигуры членов Иркутского ВРК и параллельно «страдающие за Отечество», «ни в чём не повинные» белые офицеры — т. е. всё, что должно выбить слезу у нашего российского массового зрителя, насмерть запуганного сказками про злых большевиков и кровавую революцию, тем более если этот зритель по духу или по призванию творческий интеллигентик, щедрый на разные сопливые сентиментальности. В том же, что «Адмиралъ» является типичным выкидышем массовой культуры, работающей на историческом поле своими шаблонными приёмами — сведением грандиозных событий к пошлой мелодраме, сомневаться и не приходится. Приправленное историей взаимоотношений Колчака и жены его сослуживца Тимирёвой (при некоторых затушёванных частностях и далеко не такой романтичной, как её преподнесли авторы фильма), это «блюдо» должно «крышу сносить» рядовому зрителю.

Центральная фигура картины — адмирал Колчак — сценаристами был безбожно героизирован, выставлен этаким «невольником чести», превращён в некоего сурового благородного рыцаря, служащего, однако же, довольно абстрактной «России». При этом такие частности, как: карательные экспедиции колчаковцев, которые уничтожили около 25 тысяч человек в Сибири, пороли и насиловали оставшихся в живых, за которые «верховный правитель России» официально благодарил своих офицеров; расстрел Колчаком иркутского правительства меньшевиков и эсеров; тот факт, что к власти Колчак пришёл в ходе заговора офицеров из состава казачьих частей, арестовавших в Омске лидеров бежавшей туда Уфимской директории, и сам титул «верховного правителя» получил из рук интервентов и многое другое — были просто выведены за рамки фильма — вроде бы, по мнению авторов картины, это не столь важные факты. По их мысли, адмирал — личность не только девственно чистая в историческом плане, но и наверняка демоническая: перед ним тушуются революционные матросы, прибывшие для разоружения флотских офицеров, перед ним внутренне обмякают ведущие его на расстрел члены Иркутского ВРК. При этом фигура Колчака окружается ореолом «божьего промысла» чуть ли не в каждом серьёзном эпизоде: будь то идиотский молебен всей команды боевого корабля во главе с Колчаком перед нацеленными на неё орудиями немецкого крейсера, проход на корабле в считанном метре от морской мины, осенение Колчака крестом самим (!) Николаем Кровавым, принятие перед коленопреклонёнными войсками титула «верховного правителя»…

Вообще, тема религиозности (ну, или в более мягком варианте — веры) дореволюционной российской верхушки, цвета тогдашнего офицерства, насквозь пронизывает весь фильм и, судя по всему, должна навевать на зрителя размышления о её высокой нравственности и духовности, а заодно и логически отождествлять с верхушкой нынешней, церемонно стоящей со свечками в храмах во имя одной из составляющих — церковной — современной государственной идеологии.

Религиозность белого офицерства в частности и белого движения вообще тесно переплетается в картине с наиболее любимой темой элитарных творческих интеллигентиков и прочих любителей «старорежимности» — темой мученичества и патриотизма белых. Какое эстетическое наслаждение должен испытывать, наверное, такой любитель и какой промывающий мозги эффект должен испытывать рядовой зритель при виде, скажем, штыковой атаки каппелевских войск, подготовки к ампутации обмороженной ступни без наркоза у Каппеля, его смерти, расстрела Колчака и его премьер-министра на берегу речки Ушаковки и прочих «остросюжетных» сцен! При этом зритель не видит и в лучшем случае только догадывается, как недоедали, недосыпали, какие несли лишения бойцы Красной Армии, поставленные во всех отношениях на порядок ниже, чем снабжённые и вооружённые интервентами колчаковские белогвардейцы.

Впрочем, отсутствие в кадре измученных красных бойцов с лихвой компенсировалось характерным изображением «быдла» — озлобленных, распоясавшихся донельзя революционных солдат и матросов, вроде бы миролюбивых всё предыдущее время, «невесть с чего» взбунтовавшихся и с ненавистью уничтожавших пачками офицеров. Словно и не было муштры и мордобоя на флоте и в армии, массовых дезертирств на фронте, а в отдалённом 1905-м — «Потёмкина» и «Очакова».

Однако авторы фильма, искренне стремясь шагать в ногу со временем и лакейски желая вылезти из кожи, но угодить официальной историографии = официальной идеологии барского патриотизма и антикоммунизма, всё-таки умудрились запечатлеть в своей картине по меньшей мере три главных исторических факта, от которых отвертеться было просто невозможно.

Первая мировая война. Царская Россия в агонии. Высшее морское офицерство — одна из составляющих элиты и несущая в себе все её свойства — озабочено балами, танцами, светскими развлечениями, вкусно ест, крепко спит, несмотря на то, что где-то идёт кровавая бойня и тысячи солдат и матросов гибнут и остаются калеками, принимают нечеловеческие мучения на войне «за веру, царя и Отечество», «до победного конца». Но эти мучения «солдатни», «пушечного мяса» — в общем-то мелочь по сравнению с нравственными «страданиями» героев фильма. Верхушка «мелочами» не интересуется — по её понятиям так и должно быть, а потому она очень хорошо знает, за что дерётся и за что цепляется мёртвой хваткой — за власть, за собственность, за гарантию и дальше развлекаться на светских раутах и умильно сентиментальничать.

Гражданская война, Сибирь. В какие бы города ни вступал с войском «верховный правитель России», везде его встречают хлебом-солью представители его круга, его класса, класса имущих — промышленники, предприниматели, представители контрреволюционных партий, господа с брюшком и светские и не очень дамочки — и нигде нет народных масс — «России», за которую Колчак, по представлениям авторов картины, якобы борется. Неужели режиссёру не хватило массовки? Или же нечаянно, ненароком показали правду — Колчак нужен только своему классу, для которого он является и спасителем от «большевистского ига» и наиболее волевым, решительным и реакционным выразителем его интересов.

Наконец, стоит отметить, на мой взгляд, главный исторический факт, запечатлённый в фильме. Отдельные полки колчаковской армии переходят на сторону красных, в её тылу одна за другой вспыхивают забастовки, вся Сибирь охвачена восстаниями, небывалый размах принимает партизанская война. Иркутск, куда направляется преследуемый частями Красной Армии адмирал и который он хочет сделать своим новым оплотом, не особенно рад этому, а потому также объят восстанием и сопротивляется наступлению Каппеля. И возникает по сему случаю «крамольная» мысль: почему же Колчак «борется во имя России», а Россия, её народ — против Колчака? Он же «спаситель от большевиков». И не суть важно, что спасает он население Сибири от большевизма карательными экспедициями, прославившимися своими зверствами и не щадившими ни стариков, ни женщин, ни детей. Говорить этот факт может только об одном: Колчак боролся против тех масс трудящегося народа своей страны, которые только и имеют право называться Россией.

Режиссёр фильма А. Кравчук так пытается охарактеризовать белого адмирала: «Он — человек, который все время был в двух секундах от победы. Он чуть-чуть не победил». Стоило бы напомнить г-ну режиссёру и иже с ним, что история никогда не признаёт «двух секунд», не принимает никакие «чуть-чуть» и отдаёт победу только тому, кто опирается на единственных её вершителей — на массы.

Переоценка ценностей, перестановка исторических фактов с ног на голову, бешеная травля большевизма в официальной историографии, в официальной культуре, в официальном искусстве, мышиная возня вокруг выноса Ленина из Мавзолея, переименование улиц, станций метро и т. д., нагнетаемая шумиха вокруг недавней реабилитации Романовых и т. п. ещё раз говорят нам о том, что история — это политика, обращённая в прошлое. Нет смысла негодовать против этого — против классовой борьбы на фронте науки и культуры. Есть смысл, необходимость и наша прямая обязанность бороться и на этом фронте, и на других фронтах с нашим классовым врагом и его продажной обслугой.

Николай СУРСКИЙ

Мнение схававшего пипла из блогов (орфография сохранена)

zveryuka:

В основу фильма легли реальные факты биографии флотоводца Колчака, а также события 1918–1920 гг. Конец немного предсказуем. Где-то с середины фильма было такое чувство, что в конце Колчака растреляют. Так и вышло.

ikorka:

Хабенский все-таки пронзителен! По-моему, абсолютное попадание в роль.

Какое жестокое и в то же время одухотворенное время… У этих людей есть свои идеалы, свои четкие принципы и чувство собственного достоинства. Мне кажется, в наше (не менее жестокое) время этих качеств недостает…

Обсуждала этот фильм с мамой, тоже его посмотревшей. Она поймала себя на мысли, что для нее эта картина — очередное мини-потрясение в ряду прочих романов, исследований на историческую тему того времени. Она же — дитя Советской эпохи, воспитанная на фильмах типа «Чапаев», на советской идее о том, что Капель, Колчак, Деникин — это враги и звери. И хотя и закрадывалась мысль, что не может быть все так однозначно, но подтвердить подобные догадки элементарно не хватает возможности из-за информационного вакуума и однобокости преподавания. И вот позже, когда к публикации стали допускать уже максимально всё, стали открываться ранее неизвестные или засекреченные, в сознании начался перелом… И уже совершенно других людей хочется называться «зверями»…

Какой трагический и, по сути, бесславный конец у А.В. Колчака.

Но как хорошо, что хотя бы спустя десятилетия время потихоньку расставляет все на свои места.

shinota:

Сильный фильм, очень. Почти заплакала в конце, остановил тот момент, что глаза сильно подведены были:-) Да и рыдать перед всем классом мало хотелось, прямо скажем…

С историей у меня плохо и кто такой Колчак в исторической летописи России узнала только из фильма. Поэтому говорить буду только про само кино. Хабенский бесподобен, хоть я и не воспринимаю его как актера. Но эта роль ему удалась. Правда верилось в то, что так нужно. Что Колчак, именно Колчак, а не Хабенский, поступает так, следуя своим моральным устоям. Личным принципам.

Безруков — просто бесподобен, впрочем, как и всегда. Роль для него стандартная, поэтому нечего и говорить.

Сюжет. Что я могу сказать. Все шикарно, все. Даже «слизанная» из «Титаника» последняя сцена. Зацепило. Давно меня так не цепляло. После «Сволочей», наверное, ни один русский фильм. Как русские солдаты шли без патронов, только со штыками на немцев. [ «Немцы» — это красноармейцы — rksmb.ru] Да как шли, с музыкой, на смерть.

bonbar:

О фильме…невероятно, потрясающе… Гениальная историческая личность, настоящий мужчина: спокойный, уверенный, с чувсвом достоинства, с вечными ценностями…Честь и достоинство…как мало теперь эти слова значат в нашей жизни. Адмирал А.В. Колчак — сложнейшая личность в истории, многогранная. И борьба его была до конца твердой!

Но, я все же девушка, и в историю углубляться не буду, думаю, всем понятно, кто такой Колчак, и в чем его величайшая заслуга.

shnak-a:

Это шедевр. Я не преувеличиваю. Может если бы нечто подобное сняли в Голливуде, это был бы среднячок, а для нашей страны это прогресс и шедевр. Потому что во-первых, наконец-то стали снимать кино с нормальным взглядом на историю и на людей, пытавшихся спасти страну от народно-колхозной власти; во-вторых, снято действительно масштабно и качественно; в-третьих, впечатляет актёрская игра.

Цитаты подобрал dmpokrov

НЕДОБИТЫЙ ФАШИСТСКИЙ ПРИХВОСТЕНЬ! А.Ю. ВЕДЕРНИКОВ

В свежем 39-м номере «Дуэли» с интересом прочел заметку А.А. Пудова о том, что телеканал «Культура» выпустил недавно документальный фильм об И. Ильине.

Сразу признаюсь — одно звучание фамилии этого «гения философии» вызывает у меня сильнейшую аллергию! Не мог удержаться, тут же набросал небольшую заметку.

К глубокому сожалению, не видел упомянутой телепередачи от 19 августа. Чертовски хотелось бы услышать — какие именно духовные идеи «гениального русского философа» так ценит руководство канала «Культура»?

Быть может, вот эти шедевры:

«Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится (Бедняги! И чего боятся?! — А.В.) И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям. Леворадикальные публицисты чуть ли не всех европейских наций пугают друг друга из-за угла национал-социализмом и создают настоящую перекличку ненависти и злобы. К сожалению, и русская зарубежная печать начинает постепенно втягиваться в эту перекличку…

(Ага, совсем как у Алексея Толстого: «Врут, мин херц! Вот, ей-богу — врут! Врут!» — А.В.)

Нам, находящимся в самом котле событий, видящим все своими глазами, подверженным всем новым распоряжениям и законам, но сохраняющим духовное трезвение, становится нравственно невозможным молчать. Надо говорить; и говорить правду. Но к этой правде надо еще расчистить путь…

Прежде всего я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы; если бы немецкие евреи ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена; полтора миллиона коренного русского населения вынуждено было эмигрировать; а сколько миллионов русских было расстреляно, заточено, уморено голодом… И за 15 лет этого ада не было в Германии более пробольшевистских газет, как газеты немецких евреев — «Берлинер Тагеблатт», «Фоссише Цейтунг» и «Франкфуртер Цейтунг». Газеты других течений находили иногда слово правды о большевиках. Эти газеты — никогда. Зачем они это делали? Мы не спрашиваем. Это их дело. Редакторы этих газет не могли не отдавать себе отчета в том, какое значение имеет их образ действия и какие последствия он влечет за собою и для национальной России, и для национальной Германии… Но наша русская трагедия была им чужда; случившаяся же с ними драматическая неприятность не потрясает нас и не ослепляет (Чудесная логика! Дескать, так им и надо, пархатым! Сами напросились! — А.В.)

Германский национал-социализм решительно не исчерпывается ограничением немецких евреев в правах (Кто бы сомневался! Советские люди на собственном опыте это поняли спустя семь лет! — А.В.) И мы будем обсуждать это движение по существу — и с русской национальной, и с общечеловеческой (и духовной, и политической) точки зрения».[1]

Или, быть может, представителей отечественной духовной элиты пленил другой пассаж:

«Новый дух» национал-социализма имеет, конечно, и положительные определения: патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?…» Словом — этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения» (выделено мной. — А.В.).[2]

Нет, вы вчитайтесь! Слог-то, слог каков! Прям новый Цицерон! Сила! Мощь! Напор! Так и тянет вскочить, вытянуться по струнке и зареветь:

И про дух русского белого движения замечательно урезал! Всем нынешним поклонникам Деникина и Колчака рекомендую выучить наизусть!

Только не нужно ссылаться на то, что отливал эти пули Ванечка в самом начале прихода Гитлера к власти. Свершившегося, кстати, вполне демократическим путем (о чем сам философ с большим умилением известил весь мир в работе, откуда взяты обе цитаты).

Вы что — думаете, это «грехи молодости» великого мыслителя? Мол, не мог он распознать в те времена былинные, куда заведет фюрера нелегкая…

Дескать,

Держи карман шире! Вот работа, написанная Ванечкой в 1948 году («О фашизме»). Вроде бы уже весь белый свет знал о преступлениях нацистов. И что же? Гениальный философ разливается соловьем:

«Фашизм есть явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко еще не изжитое. В нем есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца.

Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так бывало в новой Европе, так будет и впредь (выделено мной. — А.В.)

Выступая против левого тоталитаризма, фашизм был, далее, прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ. Эти поиски могли быть удачны и неудачны: разрешать такие проблемы трудно, и первые попытки могли и не иметь успеха. Но встретить волну социалистического психоза социальными и, следовательно, противо-социалистическими мерами — было необходимо. Эти меры назревали давно, и ждать больше не следовало».

Замечательно! Явление, в целом, было положительное, идейно правильное, здоровое. Как же прикажете без Гитлеров с левыми тоталитаристами бороться?!

Были, разумеется, и некоторые недоработки. Ошибочки мелкие, так сказать. То ли пятьдесят миллионов угробил Адольф, то ли сорок (историки до сих пор считают)…

Ну что ж, на ошибках учатся. Тем более, что демократии, весьма вероятно, новые фюреры и в светлом будущем потребуются! Так что посправедливей нужно к Гитлеру! Пообъективней! Не все же было плохо… Хайль, одним словом!

И останки этого, извините, урода с огромной помпой не так давно приволокли в Россию! Нет, я просто тащусь от наших демократических властей! Ильина нам только недоставало! Мало доморощенных власовцев поганит своими трупами землю Русскую, так еще одного выписали. На подмогу, что ль?

Сам нынешний премьер в бытность президентом, помнится, пробормотал что-то уважительное в адрес вновь обретенных «святых мощей».

Да бог с ним, с ВВП! Об его невежестве давно анекдоты сочиняют. Но новый «всенародно избранный» — он же, вроде бы, из «продвинутых»! В Интернете сидит (с его слов)! Так взглянул бы сперва в святцы, прежде чем в колокола бухать! Иль поручение бы дал своей администрации изготовить краткую справку-объективку на «великого русского философа»!

Да нет, слишком я строг к Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу. Это холопы сущеглупые из президентского окружения их подставили! Наверняка! Дезинформировали.

Сидят сейчас оба в Грановитой палате, поди: один на троне, другой одесную. Рвет президент волосы на себе от гнева да рычит на приближенных голосом Леонида Куравлева: «Да как же вы допустили!»

А слуги бедные бьют хозяину челом да рыдают: «Не вели казнить, Великий Государь, вели слово молвить!»

А как же иначе? Мы с экстремизмом боремся или как? Законы против фашистов принимаем? Антисемитизм искореняем? А тут — мало того что останки фашиста и антисемита в Россию приволокли, так еще фильмы документальные про него снимают!

Ух, кисло скоро придется кое-кому! И в аппарате президента, и на канале «Культура»!

Читатель? Вы верите в такой вариант? Риторический вопрос, говорите…

Нет, а с какого ляду власть имущие так на Ильина «запали»? Они им что — дядя, сват, брат троюродный? С чего бы такая мистическая любовь и трепетная привязанность?!

Тьфу ты! Да вот же он, ответ! Читайте дальше статью «О фашизме»! Вот где собака зарыта!

Ваня-то, оказывается, отнюдь не лох! Он и умные вещи посоветовать может. Типа:

«…фашизм совершил целый ряд глубоких и серьезных ошибок, которые определили его политическую и историческую физиономию и придали самому названию его ту одиозную окраску, которую не устают подчеркивать его враги. Поэтому для будущих социальных и политических движений подобного рода надо избирать другое наименование».

Так-так! С этого места поподробнее! Записывайте, господа! Философ формулирует нехилые рекомендации! Черт! Где-то я нечто подобное уже читал! Или слышал? Нет, однозначно — кто-то из первых лиц какой-то политической партии это уже выдавал «на гора»!

Ну-ка, угадайте — какой! Часть этих рекомендаций, между прочим, воплощена в жизнь! Точно! Вот и пометочки на документе имеются:

«А если кто-нибудь назовет свое движение прежним именем («фашизм» или «национал-социализм»), то это будет истолковано как намерение возродить все пробелы и фатальные ошибки прошлого (Ну, это и без тебя ясно! Дураков нынче нема! Больше не назовем! Ближе к теме!) Эти пробелы и ошибки состояли в следующем: (Ну, ну, не тяни — над чем работать-то?!)

1. Фашизм не должен был занимать позиции, враждебной христианству и всякой религиозности вообще. Политический режим, нападающий на церковь и религию, вносит раскол в души своих граждан, подрывает в них самые глубокие корни правосознания и начинает сам претендовать на религиозное значение, что безумно. (Исправлено!)

2. Фашизм мог и не создавать тоталитарного строя: он мог удовлетвориться авторитарной диктатурой, достаточно крепкой для того, чтобы а) искоренить большевизм и коммунизм и б) предоставить религии, печати, науке, искусству, хозяйству и некоммунистическим партиям свободу суждения и творчества в меру их политической лояльности. (Исполнено!)

3. Установление партийной монополии никогда и нигде не приведет к добру: лучшие люди отойдут в сторону, худшие повалят в партию валом; ибо лучшие мыслят самостоятельно и свободно, а худшие готовы приспособиться ко всему, чтобы только сделать карьеру. Поэтому монопольная партия живет самообманом: начиная «качественный отбор», она требует «партийного единомыслия»; делая его условием для политической правоспособности и дееспособности, она зовет людей к бессмыслию и лицемерию; тем самым она открывает настежь двери всевозможным болванам, лицемерам, проходимцам и карьеристам; качественный уровень партии срывается, и к власти проходят симулянты, взяточники, хищники, спекулянты, террористы, льстецы и предатели. Вследствие этого все недостатки и ошибки политической партийности достигают в фашизме своего высшего выражения. (Черт! Делаем все с точностью до наоборот! Учесть! Хотя нет — не выйдет без коррупции и партийной монополии!)

4. Фашизм совсем не должен был впадать в политическую «манию грандиозу», презирать другие расы и национальности, приступать к их завоеванию и искоренению. Чувство собственного достоинства совсем не есть высокомерная гордыня; патриотизм совсем не зовет к завоеванию вселенной; освободить свой народ совсем не значит покорить или искоренить всех соседей. Поднять всех против своего народа, значит погубить его. (Ну, это нам не грозит!)

5. Грань между социализмом и социальными реформами имеет глубокое, принципиальное значение. Перешагнуть эту грань — значит погубить социальную реформу. Ибо надо всегда помнить, что социализм антисоциален, а социальная справедливость и социальное освобождение не терпят ни социализма, ни коммунизма (Это нам не грозит! Социализм не пройдет!)

6. Величайшей ошибкой фашизма было возрождение идолопоклоннического цезаризма. «Цезаризм» есть прямая противоположность монархизма. Цезаризм безбожен, безответственен, деспотичен; он презирает свободу, право, законность, правосудие и личные права людей; он демагогичен, террористичен, горделив; он жаждет лести, «славы» и поклонения, он видит в народе чернь и разжигает ее страсти; он аморален, воинствен и жесток. Он компрометирует начало авторитарности и единовластия, ибо правление его преследует цели не государственные и не национальные, а личные. (Пошел ты на фиг, философ! Как же мы без фюрера-то?!)»

Елы-палы! Это чего ж выходит: философ-то наш, оказывается, — тайный советник Вождя!

А мы-то удивлялись…

А слабо кому-нибудь из первых лиц нынешней Германии публично вякнуть пару добрых слов про Ильина?! Мол, великий был ум…Ангеле Меркель, например? Хотя, чего спрашивать: известное дело — Германия! Никакой толерантности…

А.Ю. ВЕДЕРНИКОВ

ПИКАССОВЕДАМ И.И. СУЛТАНОВ

Приведу сначала для сравнения старую трактовку, изложенную в «Альбоме шедевров Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина» (выпущенного в 1986 году) академиком, искусствоведом, директором этого музея Антоновой И.А.: «В «розовый» период Пикассо работает над двумя большими картинами из жизни бродячих комедиантов и пишет большое число самостоятельных композиций, так или иначе связанных с этими полотнами. Картина музея «Девочка на шаре» принадлежит к этой серии. В сопоставлении двух фигур — хрупкой, угловатой балансирующей на шаре девочки и массивного, сидящего на кубическом основании атлета — раскрывается ведущая тема творчества раннего Пикассо: лирическая тема дружбы, взаимной поддержки, необходимости друг в друге даже тогда, когда один из двух беспомощен и слаб, а другой — исполнен сил. Тяжелый труд соединяет этих людей, друг без друга они не существуют».

Как видите, тут обычная, привычная трактовка искусствоведов по принципу, что вижу — про то и говорю. Однако такой взгляд к этой картине не подходит, так как тут все условно — сплошные символы-образы. Хочу сразу направить внимание всех к ландшафту картины: на земле не видно ни деревца, ни кустарника, ни травы. Не видно и птиц, одни валы — волнами цвета камней, означающих столетий.

Если брать первый план как первый вал, то это 1900 год. Второй вал — это 2000 год, где показана стоящая там мать с двумя детьми и бродячей собакой, которым, как видим, скучно в таком пейзаже. Это наглядный образец будущих семей в общении с такой природой.

Дальше, на гребне третьего вала, означающего 2100 год, пасется белая лошадь — как символ смерти для всего живого на Земле. В чем уже — по нынешнему плохому состоянию экологии везде — сомневаться не приходится. Будь это по-другому, она бы паслась в лощине в надежде найти там хоть какую-то зелень.

Теперь перейду к объяснению изображенного на первом плане: шар — это образ добра, а куб — зла. Атлет, сидящий на кубе, — это образ грубого, а значит, и глупого человечества. А девочка, балансирующая на шаре, — образ нынешней Земли. Ей трудно держаться на маленьком добре. Она беспомощна и беззащитна, как девочка перед атлетом, перед злом, творимым людьми везде, — бездумно относящимся к природе и её ресурсам.

В общем, учитывая, что в начале 1900 годов экология была еще везде нормальная, и понимая, что Ему не поверят в это время, Он свое пророческое предвидение молодого художника, о надвигающейся в недалеком будущем на Землю экологической катастрофы, я думаю, решил зашифровать.

Так что эта картина никакого отношения не имеет к сериям полотен из жизни бродячих комедиантов — они могли только дать толчок мысли к созданию такой композиции. А для зрителей новое содержание картины коротко изложу одним куплетом, который должен быть прикреплен внизу к раме картины:

Подытоживая свое открытие, хочу сказать, что если прежняя бытовая — обыденная — трактовка значения картины очень её принижала, то новая трактовка поднимает значение до небывалых высот в глазах прогрессивной общественности. А по масштабности обобщения типажей и форм через символы-образы не имеет себе равных, и по глобальности представленной темы это картина, по-моему, занимает первое место среди всех картин мира.

И потом, по-моему, эта картина несет двойную мировую сенсацию для всех: во-первых, художника впервые представляет как пророка, а во-вторых, сама представленная там тема еще в начале XX века — это тоже мировая сенсация. Представляю, каково было художнику при жизни замалчивать истинное содержание этой картины в ущерб значимости.

Теперь Его мнение об этой картине надо искать Пикассоведам в авторском отдельном завещании, обнаружение которого будет уже третьей мировой сенсацией — согласитесь, уважаемые зрители и читатели.

А как это я открыл и когда расскажу потом, после презентации своего открытия в Москве. Хорошо бы, конечно, это провести нынче, в честь 100 летнего юбилея картины.

И.И. СУЛТАНОВ

КУЛЬТУРА ОПРЕДЕЛЯЕТ ПОЛИТИКУ

Редакция газеты «Дуэль» обращает внимание своих читателей, всех мыслящих патриотов России, в особенности тех, кто имеет личный опыт пропаганды в области музыкального искусства и культуры, на очень важный аналитический материал наших соратников — Поповых Вячеслава Владимировича и Евгения Владимировича, опубликованного в спецвыпуске газеты «Наша трибуна» (№ 2(67–68), сентябрь 2008 г.).

Материал, озаглавленный «Культура определяет политику», анализирует процессы разложения в тонких сферах идеологии, музыкального искусства и культуры, которые резко усилились после смерти И.В. Сталина. Эти процессы в итоге и привели к перерождению общественного сознания, следствием которого стали и 1991, и 1993 годы, нынешнее психологическое и нравственное состояние нашего общества.

Этот материал, высоко оцененный в своё время М.А. Шолоховым, — серьёзное практическое оружие в руках опытных идеологических борцов против глобального управления в области культуры, музыкального искусства, телевидения и радиовещания. Материал имеет также важное международное значение, так как национальные культуры во всех странах мира разрушаются по одним и тем же лекалам.

Итак, изучайте материал «Культура определяет политику».