2008_50(598)

ПОДСКАЖЕТ ЛИ «ЛЕВЫМ» ЖИЗНЬ? А. СУРИКОВ - ДА

Товарищи!

Все выступившие до меня подняли очень важные темы борьбы с мировым кризисом. Это все очень интересно. Товарищ Пономарев очень содержательно рассказал о фондовом рынке, о безобразиях в рейтинговых агентствах. Возмутительно, конечно. Товарищ Калганов - о том, является ли экономика США инновационной или нет. Вопрос чрезвычайно важный, но спорный. В Китае, в Индии, в Индонезии экономики точно не инновационные, там классический капитализм XIX века по Марксу, кем бы они сами себя ни называли. Но я не стану замахиваться на глобальный кризис, на Америку, на Китай. Империалисты там у себя сами, без нас разберутся или не разберутся. Я буду говорить о Российской Федерации - периферийной части глобальной экономики.

У меня несколько замечаний.

Первое. Тут товарищи говорили о Кудрине, о неолиберализме, о капитализме. Я, как бизнесмен по воле обстоятельств, хочу поправить товарищей: никакого капитализма в России нет. В России есть совершенно уникальная система. Выступая до меня, товарищ Баранов правильно сказал, что главенствующие высоты занимают не капиталисты, а государственная бюрократия. Силовая олигархия, если угодно, или квази-класс неофеодалов.

Действительно, есть царь, у него есть вассалы. Царь отдал вассалам на кормление, на разворовывание целые куски формально государственных отраслей народного хозяйства, как раньше монархи давали во владение феодалам земельные феоды с крепостными крестьянами. Сегодня это не земля вместе с крепостными, а нефть и газ в первую очередь.

Формально частные компании, дерипаски, фридманы, абрамовичи разные - это фикция, все они подконтрольны царю: захочет - отнимет, скажет - сами отдадут.

Благодаря аномально высоким мировым ценам на энергоносители у господствующего класса, у правящей клептократии, появились огромные возможности для воровства как напрямую, так и косвенно - из бюджетов всех уровней, со строительных подрядов, и так далее.

В чем принципиальная разница? Капиталист владеет частной собственностью и извлекает прибыль путем эксплуатации наемного труда. Неофеодал ворует на формально государственной собственности и получает прибыль преимущественно за счет аномально высоких цен на сырье, за счет уродливых перекосов в мировом ценообразовании. Это эффект так называемых нефтегосударств. Еще одно: капиталист в Америке или где-нибудь в Китае - это еще и организатор производства. Как правило, это так. Неофеодал в России, силовые олигархи - сечины, тимченки, ковальчуки всевозможные - в чистом виде паразиты, они ничего не в состоянии организовать, даже если им деньги дать на нанотехнологии, они лишь украдут и все развалят. Это как, извиняюсь, глисты, паразитирующие в человеческом организме. Этих глистов надо срочно выводить в историческую канализацию, где им самое место. Они, правда, будут орать и уже орут, что во всем виноваты не они, не Путин, а Америка, Украина, Грузия, Эстония, Чечня еще раньше. Имейте в виду: кто во власти громче всех орет про Америку - тот больше всех украл. Это проверено.

Теперь второе. Мы обсуждаем требования к властям в интересах трудящихся, нашей социальной базы. Это очень важно сделать с позиций агитации и пропаганды, но ни одно наше требование власти не удовлетворят. Это, надеюсь, всем понятно. Поэтому надо требовать по максимуму, все и сразу. Как говорил известный западноевропейский товарищ в 1968 году: «Будьте реалистами - требуйте невозможного». А тем, кто этого еще не понял, пора понять и все-таки определиться, болтаться ли в приемной у Суркова, принимая существующие правила, где вам отведены десятые роли, или ломать правила и устанавливать собственные. Я за второе.

Третье. Сейчас снижается цена на нефть. Это значит, что мест у корыта станет меньше, неофеодальные клики начнут беспощадно грызть друг друга за место у кормушки. Не следует понимать нашу борьбу прямолинейно, как битву двух монолитов - сил добра и сил зла. Я тут уточнил у религиозных знатоков, нормальных, не от Ридигера и не от Равиля Гайнутдина, они говорят, что такой подход, битва «сынов света» и «сынов тьмы» - чистое манихейство, зловредная ересь, проще говоря. Во всех крупных военных и политических конфликтах зло имеет всегда несколько ипостасей, его неотъемлемое свойство - самодеструкция, самопожирание, самоуничтожение. Проще говоря, на фоне кризиса неофеодальные клики неизбежно вцепятся друг дугу в глотки, это называется у них конфликт внутри элиты или война спецслужб. Надо дождаться, чтобы они так вцепились зубами, чтобы уже не разжать. Тогда все начнет сыпаться и пробьет наш час. И в этот момент надо явочным порядком начать реализовывать программные лозунги в интересах бедных и трудящихся, против богачей и неофеодалов. А также в нужное время и в нужном месте сокрушить эту нечисть. В этой связи прав товарищ Удальцов, который напомнил нам о параллельных структурах, Советах, комитатах и так далее.

Я не стану сейчас углубляться насчет образа будущего. Помните, Ленин в «Государстве и революции», накануне Октября, писал об отмирании государства и скором построении коммунизма. А вышло, что через пертурбации Гражданской войны вождь пришел к НЭПу и учреждению союзного государства - СССР.

У нас с вами есть сейчас первоочередные задачи, на них и сосредоточимся. Контуры нашего будущего - социализм и народовластие - в общих чертах ясны, а конкретное наполнение в соответствии с реалиями XXI века подскажет жизнь и революционная практика.

Ю. МУХИН - ЭТО ВРЯД ЛИ!

Национальная Ассамблея приняла заявление о Законе «О суде народа России над Президентом и членами Федерального Собрания Российской федерации» (http://www.nationalassembly.ru/483C04BDEB3B0/48EA063A76EEE.html), но инициировавшая его курия националистов-патриотов считает, что этот закон необходимо продолжать обсуждать. Причина в том, что, по нашему мнению, смысл и задачи этого Закона плохо поняты даже теми депутатами, кто проголосовал за него. И недавно я получил еще одно подтверждение этому.

Левая курия Ассамблеи участвовала в создании «Левого фронта», и он ей, без сомнения, очень дорог. Поскольку я, как говорится, за свою долгую и скучную жизнь уже навидался подобных фронтов, то особого интереса у меня это событие не вызвало. Однако на ФОРУМ.мск прочел выступление члена Совета Левого фронта, члена руководства Союза неотроцкистов Антона Сурикова на Антикризисном совещании левых сил, прошедшем в столичном интеллектуальном клубе «Билингва» (http://forum.msk.ru/material/politic/595776.html). Выступление интересное по всем параметрам, сжатое, без воды. Но все же кое-что в этом выступлении заставило пожать плечами. Вот Суриков говорит: «Выступая до меня, товарищ Баранов правильно сказал, что главенствующие высоты занимают не капиталисты, а государственная бюрократия. Силовая олигархия, если угодно, или квази-класс неофеодалов... Формально частные компании, дерипаски, фридманы, абрамовичи разные - это фикция, все они подконтрольны царю: захочет - отнимет, скажет - сами отдадут».

Итак, идеологи левых, так сказать, марксистские профессионалы борьбы с капиталистами за счастье трудящихся, пришли к выводу, что власть в России, оказывается, принадлежит не капиталистам, а государственной бюрократии. У кого-кого, а у меня против этого вывода марксистских идеологов возражения не будет. И вот почему.

В начале 1993 года я написал и издал книгу с очень сложным названием «Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно», а в ней представил теорию бюрократизма, разработал пути того, как бюрократию победить, вернее, как заменить ее делократией. В книге есть глава 5 «Великая апрельская дерьмократическая революция», в которой я объясняю, как именно, с помощью чего в СССР к власти сначала пришла бюрократия и когда именно она пришла. В разделе «Тактика революционной борьбы» я писал:

«Революционная часть бюрократии всегда находится между высшей властью и населением, платящим налоги, то есть или в аппарате, или связана с ним. Смысл революции - заставить высшую власть служить не народу, а бюрократии исполнительной власти. Для этого высшая власть обязана издавать законы и заставлять ими население действовать не в интересах народа, а в интересах этой части государственного аппарата.

Достичь этого чрезвычайно просто, тут не требуется с криками «Ура!» бежать на штурм Зимнего, а есть два простых способа.

Первый - прямой. Любой приказ высшей власти - закон - содержит задачу по защите народа, которую обязан выполнять каждый гражданин, и (как правило) перечень того, чего ему делать нельзя. Возьмем, например, Уголовный кодекс. Задача - общественная безопасность. Запрещено: убивать, воровать, предавать и т.д.

При первом способе высшая власть издает закон, который нужен только бюрократии, заставляет население служить не народу, а ей. Приметы такого закона - отсутствие полезной народу задачи. Либо ее вообще невозможно сформулировать, либо, если ее и изложить в законе, то статьи закона и его задача будут резко не соответствовать друг другу. Примерами могут служить законы «О предпринимательстве в РСФСР» или «О налогах с предприятий» СССР.

Второй способ - косвенный. В нем полезная народу задача может быть, но текст закона должен быть написан таким тупым канцелярским языком и до того заумно, чтобы нормальный гражданин не смог в нем разобраться, то есть не понимал, чего от него хочет высшая власть, и шел бы за разъяснениями к власти исполнительной. А уж та ему объяснит! Объяснит так, как надо бюрократии.

Все это для бюрократии идеальный случай. Если высшая власть издает такие законы, то бюрократ как сыр в масле катается - и жить ему хорошо, и вина за беззащитный народ лежит на высшей власти.

Но никакой более-менее умный человек осознанно на роль высшей власти в таких условиях не пойдет, не захочет стать отвечающей за все марионеткой в руках бюрократии. Поэтому высшая власть не должна осознавать, что она действительно творит, и, кроме того, не должна бояться ответственности за свои дела.

Такой идеальной высшей властью стал Верховный Совет СССР и Съезд народных депутатов, созванный впервые в апреле 1989 года. Поэтому апрель 1989 года и следует считать датой Великой Апрельской бюрократической революции. Бюрократия могла взять власть с официальной целью «Коммунизм» или «Модернизация», но выбрала, как уже писалось, цели самые дерьмовые. Поэтому будет правильно сказать: «Великая Апрельская дерьмократическая революция».

И дело даже не в том, что Съезд в подавляющем большинстве был укомплектован крикливыми штатными бюрократами, привыкшими кормиться за счет налогов. Дело в том, что человек тщательно обдумывает свои поступки и действует осознанно, когда боится, что наступит ответственность за его действия. А депутаты ни вместе, ни отдельно ни за что не отвечали. У них стимула действовать осознанно нет.

Могут сказать, что у нас и раньше депутаты ни за что не отвечали. Да, это правильно. Но раньше им и не доверяли руководить страной. Руководило Политбюро ЦК КПСС. А в апреле 89-го Политбюро руководство страной им добровольно передало.

С первых минут Съезда стало ясно, что он народу СССР служить не собирается. Один за другим на трибуну поднимались депутаты, доказывая друг другу, что у них разные интересы. Один утверждал, что в его интересах закрыть полигон в Семипалатинске, другой - перекрыть нефтепровод, третьему надо было во что бы то ни стало остановить электростанцию.

Но народ СССР един, у него был один интерес, и у его депутатов должен был бы быть тот же один интерес. Пути достижения его могли быть разными, но интерес-то один! И если у депутатов были разные интересы, то это уже был не Съезд народных депутатов СССР, а симпозиум алчных местных хозяйчиков, временно претендующих на звание народных радетелей.

Страна лишилась верховной власти, через которую осуществлялась власть народа СССР в стране. С демократическим государством было покончено. Интересы народа стало некому защищать. Наступила эра дерьмократии.

С этих пор Верховный Совет стал принимать только те законы, которые нужны бюрократии, или в такой форме, которая ей необходима. Наступил период бюрократического строительства, а вскоре окрепшая бюрократия разогнала этих «народных» депутатов СССР, как стадо тупых, трусливых баранов. Разогнала за ненадобностью».

В этой главе ещё есть разделы: «Предпосылки революции», «Революционные партии бюрократии», «Стратегия революционной борьбы и цели революции бюрократов», «Тактика борьбы в предреволюционный период», «Тактика революционной бюрократии в период развернутого строительства дерьмократизма», «Контрреволюционные силы». В разделе «Вожди революции» я писал:

«С вождями у бюрократии трудноразрешимые проблемы. Бюрократа без начальника (бюро) не бывает. Если у человека нет такого бюро, то он бюрократом физически стать не может. Он будет подчиняться Делу, которому служит, он будет делократом.

Вождь, начальник нужен бюрократу, чтобы сложить на него ответственность за свои часто преступные дела.

Как тяжело было бы Хрущеву без своего предшественника. По советским законам команду «убить человека» может дать только суд. Суду приказать никто ничего не может. Хрущев по должности был членом «чрезвычайной тройки», на его руках кровь тысяч невинных. Не будь Сталина, о чем бы говорил в докладе Хрущев на XX съезде? А так все просто - Сталин все знал, Сталин нам приказал, а мы - невинные овечки - ему свято верили! Кто захотел - тот поверил. Более того, Хрущев даже героем стал - не побоялся, дескать, обвинить в убийствах Сталина. Покойного. Когда начальник безвреден, храбрость бюрократов обычно достигает героических высот.

Вот и возникает проблема - с одной стороны, вождь нужен, но желательно карманный. Такой, чтобы служил бюрократам и принял бы на себя вину за их глупость и преступления. (Вождь, который служит народу, хотя и не обходится без аппарата, но для бюрократа слишком страшен.) С другой стороны, среди своего брата-бюрократа мало кто на такую должность соблазнится.

Даже если бюрократ и попадает на должность лидера или близкую к ней, то он старается уйти с нее задолго до того, как придет время отвечать. Шеварднадзе ушел с поста министра иностранных дел СССР, по его словам, в знак протеста против диктатуры. Но для порядочного человека бороться с диктатурой, которая несет вред народу, - обязанность. И с точки зрения эффективности этой борьбы нет лучше места, чем место министра. Ну, представьте, что генералы любой страны вдруг бы заявили, что по их разведданным на страну скоро нападет враг и поэтому они все срочно уходят в отставку. В знак протеста! Можно понять их и Шеварднадзе? Наверное, нет.

Ну, а если вспомнить, что задача министра иностранных дел - снятие дипломатическими путями угрозы для страны, для чего надо ослабить враждебные блоки и укрепить себя союзниками; обеспечить уважение и доверие к своей стране... И достиг ли этого Шеварднадзе?

США танками и авиацией давили негритянские выступления, выхватили из суверенной Панамы президента, уничтожив сотни его сторонников, - никто ничего. А СССР восстанавливал действие своей Конституции в Литве, и сразу Общий рынок стал грозить отказом в кредитах, обращаясь с нами, как с простой банановой республикой. А почему нет?

И ведь это были только цветочки! Так нужно ли удивляться, что Эдуард Амвросиевич скоропостижно оставил ягодки собирать другим?

Для бюрократа идеальное положение - это оппозиция. Один сажает и выращивает картошку, другой из-за забора кричит: «Дурак, да кто так сажает? Поливать надо не так! И т.д.». Картошка выросла плохая: «Я говорил, что он дурак и сажает неправильно!» Выросла хорошая: «А если бы меня слушал, была бы еще лучше!» Беспроигрышное положение. Ведь недаром лидеры «Солидарности» говорили, что самое большое поражение «Солидарности» - это ее победа на выборах. Вечная оппозиция - голубая мечта бюрократа.

Лидер московских депутатов, а потом «мэр моржовый» Г. Попов в своей работе «Перспективы и реалии» учил: «При демократическом варианте парламенты страны и республик, не отвечающие за выбор президента, свободны в контроле за ним, они - его реальные оппоненты. При аппаратном варианте, когда парламент выбирает президента, этот парламент начинает отвечать за свой выбор и склонен стать не оппонентом президента, а продолжением президентской власти».

Президент - глава исполнительной власти, он исполняет волю парламента, который обязан быть над ним и отвечать за него. Однако, как видим, бюрократу надо обязательно быть в стороне. Но на виду.

Самые лучшие должности для бюрократа - это учить других работать и контролировать, как работают другие. К этим должностям никак не пристегнешь ответственность за результат работы - она ляжет на того, кто работал. И с этой точки зрения идеальная должность - депутат. Твори что угодно, хоть всю страну заставь голодать или кровью залей, а через 5 лет вернешься на ту же должность и тот же оклад, да при дерьмократах еще и наворуешь. Только и всего. Законодательно освященная безответственность! Поэтому настоящих вождей, которые бы не прятались за чьи-то спины, у бюрократов долго не было. У них было много макакавок для народа, и у каждой макакавки были лидеры.

Но повезло и им: в конце концов, нашелся Ельцин».

Уже прошло 16 лет, как я написал, что власть в России принадлежит аппаратным бюрократам. Я, повторю себя снова, писал: «Вечная оппозиция - голубая мечта бюрократа». И вы что - не узнаете Зюганова или Явлинского? Я не оставлял тему, и в 1995 году у меня вышла книга «Наука управлять людьми в изложении для каждого», а в книге «Убийство Сталина и Берия», изданной в 2003 году, я в последней главе просто перебрал варианты тех, кто мог руководить Россией. Таким, уже примитивным способом показал, что Россией не руководит ни президент, ни либералы с демократами, ни жидомасоны, ни Америка, показал, что ею руководит именно бюрократия. Наконец, в этом году у меня вышла книга «Законы власти и управления». Уже, скорее, итоговая.

В 1997 году мы начали организовывать Армию воли народа для принятия Закона о суде народа над избранными органами власти, именно этот Закон будет началом конца бюрократии. В 2006 году у меня вышла книга-дискуссия с противниками этого Закона. В 2006 году АВН и КПСС создали коалицию, и с этим Законом шел на выборы О.С. Шенин. Вместе с Шениным мы соавторы книги «Практичная русская идея», в которой как раз и рассказывается, как и чем нужно побеждать бюрократию, в ней показано, почему Закон о суде народа над избранными органами власти является смертельным для бюрократии.

Наконец, 24 октября 2008 года Национальная Ассамблея приняла заявление о необходимости этого Закона.

А марксисты, оказывается, только что самостоятельно сделали открытие, что в России власть принадлежит бюрократии. Надо же! Ну, и что дальше? А дальше, по мнению идеологов Левого фронта, надо ждать, пока бюрократы у власти передерутся между собой. Сильный ход! Ну, положим, передерутся они, ну и что? Вам-то, марксистам, все равно ничего не обломится, хоть по отдельности, хоть в составе фронта.

Я не хочу сказать, что идеологи левых бездействуют. Они вот и Левый фронт организовали, и митинги протеста и гнева проводят, собирая на эти митинги толпы народа, которые по численности, порою, даже превосходят численность окружающих митинги милиционеров. Все делают, как Маркс учил.

Но вот в итогах голосования за Закон, который поставит точку на бюрократии, просто не участвовали ни Алексей Пригарин, ни Анатолий Баранов, а самый заметный интеллект левых, депутат Юрий Падалко, проголосовал против.

Да, мы, старики, не доживем до того времени, когда марксисты левых задумаются над тем, как же бороться с открытой ими недавно бюрократией, а вот молодежь это, может быть, и увидит.

ПАРЛАМЕНТ КАК ШТАБ РЕВОЛЮЦИИ

Хочу обратить внимание историков, да и просто людей думающих, на схожесть сценариев самых значимых в истории Европы революций, на исключительно важную, организующую и руководящую роль парламентов в этих революциях. Не с массовых и непрерывных выступлений низов начинались эти революции, не «снизу», а «сверху» они инициировались. Можно сказать, что парламенты революции эти начинали, продолжали и заканчивали свержением монархов и захватом власти. Сложно сказать однозначно, такая схожесть сценариев революций - это случайность или закономерность? Думаю, что в Англии середины XVII века, вполне возможно, парламенту заранее не планировалась роль штаба революции, и всё произошло стихийно, случайно. Но успешная случайность обычно становится опытом, который в последующем определённые силы могут сознательно использовать в нужное время в нужном месте. Так что, приём использования парламента как штаба революции во Франции (1789) и в России (Февраль 1917) мог быть случайностью, а мог и планироваться.

Вспомним, как начиналась Английская буржуазная революция. Король Карл I созвал парламент. Парламент, который вошёл в историю под названием «Долгий», начал работу 3 ноября 1640 года и с первого же дня повёл себя своенравно. Парламент вывел себя из подчинения королю, объявив себя «нераспускаемым» до тех пор, пока сами депутаты того не пожелают. Буржуазия и новое дворянство использовали трибуну парламента для революционного возбуждения населения и при поддержке восставших жителей Лондона добились суда и казни ближайших помощников короля - графа Страффорда и архиепископа Уильяма Лода. Затем парламент стал забирать в свои руки всё больше и больше власти, а значит, всё меньше и меньше власти оставалось у Карла I. Противостояние парламента и королевской власти на определённом этапе переросло в революционную гражданскую войну, в которой, в конце концов, победили силы революционного парламента. В январе 1649 года король был обезглавлен. 19 мая 1649 года Англия была объявлена республикой. Так парламент принёс в страну демократию и свободу.

Во Франции революция развивалась примерно по такому же сценарию, как и в Англии. Король Людовик XVI созвал Генеральные Штаты (парламент), который не собирался с 1614 года. Король рассчитывал на помощь парламента, а получил революцию. 9 июля 1789 года депутаты провозгласили себя Учредительным собранием и стали решать вопросы ограничения королевской власти, изменения государственного устройства Франции, разрабатывать конституцию, то есть взяли курс на либеральную демократическую революцию.

Правительство Людовика XVI попыталось стянуть в Париж войска. Парламент в ответ призвал парижан защитить демократию и свободу, жители столицы восстали, захватили арсенал и вооружились. 14 июля 1789 года они взяли Бастилию, этот день принято считать первым днём Великой Французской революции.

В Февральской революции 1917 года революционные события развивались примерно по такому же сценарию, с той лишь разницей, что в Англии и Франции парламенты сами призвали жителей столиц под свои революционные знамёна, а Государственная Дума превратила восстание в одном, отдельно взятом городе в революцию. Правда, это был не обычный город, а столица, но ведь на территории огромной империи нигде больше восстаний на тот момент не было. Это после свержения царя либеральными демократами Думы начнутся разброд и шатания в стране и армии. А на момент начала восстания власть монарха никто не отменял, царь находился в Могилёве, в Главном штабе действующей армии, вне зоны досягаемости и влияния восставших. Царь - Верховный Главнокомандующий действующей армии, у него более десяти миллионов фронтовых солдат, офицеров, генералов. У него полицейские силы всей России. Вместо правительства, дружно ушедшего в отставку в Петрограде (27 февраля), во власти царя назначить другое правительство - в Москве или любом другом городе России. Решительными и быстрыми действиями восстание можно подавить. Тем более что у восстания не было единого руководящего центра, восстание никто не возглавлял. Восстание было полной неожиданностью для многих - для властей, для социалистов, для самих восставших. Но для предотвращения революции царь должен был знать реальную обстановку и иметь надёжную опору в лице своих ближайших помощников, чего как раз и не было.

Что надо сделать для того, чтобы восстание в Петрограде превратить в революцию? Во-первых, надо было, чтобы какая-то организованная сила объявила себя новой государственной властью и подчинила себе восстание. Во-вторых, добиться того, чтобы фронтовые генералы не пошли на Петроград подавлять восстание. И самое главное, надо было добиться отречения Николая II от власти. Кто мог всё это сделать? Разве могли Ленин, социалисты или пролетарии добраться до царя и уговорить или заставить его добровольно отказаться от власти? Это было по силам только людям из ближайшего окружения царя, заранее договорившихся между собой. И горькие слова в дневнике Николая II после отречения, что «кругом предательство, трусость и измена» адресованы не большевикам, не рабочим и не крестьянам. Эти слова адресованы царём своему ближайшему окружению - родственникам Романовым, правительству, генералам, либералам Государственной Думы. Именно они сделали всё возможное, чтобы превратить волнения в Петрограде в революцию. И роль Думы здесь была исключительно важной.

То, что не смогли сделать за десятилетия борьбы с самодержавием все вместе взятые социалисты, анархисты, народовольцы и другие революционеры, либеральные демократы Государственной Думы сделали всего за десять лет. Дума была создана в 1906 году, а уже 2 марта 1917 года посланцы её - либеральный демократ А.И. Гучков и помещик В.В. Шульгин - принимали акт отречения Николая II от престола.

Многие историки опровергают устоявшийся стереотип, что Февральская революция произошла случайно, никто её не готовил. Неожиданной революция Февраля была для социалистов, в том числе и для большевиков. Ленин, выступая в Швейцарии в январе 1917 года, говорил, что его поколение не доживёт до революции в России, полагая её делом далёкого будущего. Для многих либеральных демократов поколения 1917 года ничего неожиданного не было, это они готовили свержение монархии и захват власти. Писатель Н.М. Коняев разыскал в архиве Санкт-Петербургского ФСК письмо П.Н. Милюкова, лидера кадетов в Думе. Вот один только абзац из этого письма: «Вы знаете, что твёрдое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала этой войны. Заметьте также, что ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намёки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования» (Н.М. Коняев. «Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях Октября». М.: Алгоритм, 2007. с.46-48). Либералы торопились, они хотели успеть захватить власть до окончания войны.

Историк-эмигрант Г.М. Катков в своей книге «Февральская революция» очень доказательно утверждает, что массированный штурм монархии либералы предприняли ещё летом 1915 года. Для этой цели в августе либералы Государственной Думы, Государственного Совета и Правительства объединились в «Прогрессивный блок». И.Л. Горемыкин, который был тогда Председателем Совета министров, сразу же так и оценил, однозначно и категорично, что «блок создан для захвата власти» (Георгий Катков. «Февральская революция». М.: Центрполиграф, 2006. с. 166.).

Следует отметить, что важнейшим и необходимым условием успеха либеральных демократических революций являются гражданские свободы (свобода слова, печати, собраний, организации партий и другие). Эти свободы мало что давали большевикам, они как были в подполье, так и оставались работать в условиях подполья и после Манифеста от 17 октября 1905 года. А господа либералы приобрели право на организацию своих сил (парламент, собрания, партии) и легальную трибуну (парламент, СМИ) для дискредитации царской власти и пропаганды своих идей. И что очень важно, гражданские свободы лишали официальную власть «кнута», разрушали важнейший принцип любой власти - сочетания «кнута и пряника», «кнутом» завладели сами либералы. Теперь любой запрет, любая попытка власти защитить себя и ограничить агрессию нападок либералов на власть (не всегда справедливых) вызывает тотальную обструкцию «свободных» СМИ, либералов парламента и зарубежных заинтересованных сил. Они обвиняют действующую власть в «деспотизме», тоталитаризме, в нарушении прав и свобод граждан и могут даже призвать население защитить демократию и свободу, создавая тем самым в стране состояние революционной ситуации.

Ведь конечная цель и у революционеров, и у либералов была одна и та же - свергнуть самодержавие и взять власть. Но если революционеры заявляли свои цели громогласно и открыто, то либералы подбирались к власти скрытно и, как обычно, маскировали свои цели под благие намерения. Они называли себя не революционерами, а оппозицией, то есть, чуть ли не союзниками царской власти. Дискредитацию царской власти они называли критикой, которая не вредит, а наоборот, якобы помогает власти исправлять свои ошибки.

И казалось, что либералы не представляли особой опасности для царской власти, они требовали от монарха всего лишь только либеральных свобод и назначения «правительства народного доверия», или «ответственного правительства». Но в чём суть красивой и, на первый взгляд, безобидной фразы «правительство народного доверия?» Логика здесь несложная. Государственная Дума - единственный орган царской власти, который избирается населением, народом. Народ избрал Думу, а значит, Дума и есть народ, в ней сконцентрировано доверие народа. Дума, как орган власти от народа, требует от царя права назначать и сменять правительство. Такое правительство и есть «правительство народного доверия», или «ответственное правительство», так как отвечать это правительство будет теперь не перед царём, а перед народом - в лице либералов Думы. Но ведь это и есть самая настоящая революция, либеральная демократическая революция, потому что означает конец монархии и переход к конституционной монархии или даже к парламентской демократии либералов. Временное правительство, созданное либеральными демократами в результате Февральской революции 1917 года, по сути, и было тем самым «правительством народного доверия», которого так добивались либералы. Монарху в такой системе власти места нет, он не нужен.

И хотя революции в Англии, Франции и России разделяют друг от друга столетия, их объединят то, что парламенты выступали как мозг, штаб и двигатель этих революций. В предреволюционный период либеральные демократы использовали парламент как легальную трибуну для дискредитации существующих порядков и власти монархов, а также подготовки общественного сознания и населения к необходимости перемен и демократизации общества.

В ходе революции парламент превращался в руководящий орган, штаб революции.

После победы революции, как единственная организованная сила, парламент - это готовый орган новой власти.

Надо отметить и такой момент. В 1917 году, впервые за многовековую историю капиталистических революций, либералы не удержали захваченную власть. Казалось бы, либералы сделали всё как обычно, по привычному, проверенному опытом европейских революций сценарию: подготовились организационно, свергли монархию и захватили власть. Но изменилось время. Кроме либералов появилась ещё одна организованная революционная сила, которая и перехватила результаты революционных усилий либералов. Отныне либеральные демократы утратили монополию на революционную власть, отсюда и непримиримый либеральный идеологический антикоммунизм, желание навсегда покончить с опасным конкурентом, уничтожить его. Не потому ли либеральные демократы так ненавидят советскую демократию и всё советское?

Г.А. АНТОНЯН