300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1

Командир Морского регимента адмирал Франц Яковлевич Лефорт. Рисунок и реконструкция художника С.А. Летина. 1996 г. На втором плане рядам с гербом Лефорта изображены гайдук «Великого посольства» и солдат 1-го Выборного (Лефортовского) полка. На заднем плане видны укрепления Азова.

Рождение морской пехоты

Основателем регулярных военно-морских сил России, в том числе и отечественной морской пехоты, по праву считается Петр I. К созданию боевого флота юного царя сподвигла неудача русских войск в 1695 году в первом Азовском походе. Несмотря на долгую осаду и два кровопролитных штурма, им не удалось взять Азов, поскольку турки морем привозили в крепость подкрепления и запасы. Требовалась полная блокада города, и государь решил создать флотилию парусных и гребных судов. В селе Преображенском под Москвой началось строительство галиаса «Апостол Петр», 4 брандеров и 23 галер. Для их обслуживания из офицеров и солдат 1-го Выборного (Лефортовского) полка и 3-го Выборного полка (разделенного впоследствии на Лейб-Гвардии Преображенский и Семеновский полки) в Москве был образован Морской регимент (полк) численностью 4119 человек. Регимент подразделялся на 28 рот — по роте на каждый брандер или галеру. В среднем одна рота насчитывала около 150 человек, вооруженных мушкетами, и, кроме того, ей придавалось около 20 матросов. Организатором и командиром полка с титулом «адмирал» стал ближайший сподвижник государя генерал Франц Лефорт. 18 февраля 1696 г. состоялся смотр Морского регимента, после чего 23 февраля царь отправился в Воронеж. Вслед за ним 10 марта выступили из Москвы роты полка вместе с разобранными галерами.

В Воронеже всю зиму 1695/1696 гг. шло большое строительство, и к весне на реке стояли 1300 стругов, 300 морских лодок и 100 плотов. 2 апреля 1696 г. состоялся спуск на воду привезенных из Москвы галер. Первой спустили галеру «Принципиум», на которой разместилась 3-я рота Морского регимента из 172 Преображенских бомбардиров, урядников и солдат. Этой ротой в походе командовал сам государь под именем капитана Петра Алексеева.

Гребной флот царя Петра во время Второго Азовского похода. 1696 г. Гравюра из «Дневника путешествия в Московию» Г.И. Корба. На гравюре изображены галеры с солдатами Морского регимента.

16 апреля в Воронеж приехал Франц Лефорт, получивший звание «адмирала Морского каравана плавного пути». Ему вручили Гербовое знамя, изготовленное в Москве иноком Корионом и доставленное по распоряжению боярина Т.Н. Стрешнева в Воронеж наставником Петра в морских науках Францем Тиммерманом.

23-26 апреля 1696 г. русская армия под командованием боярина А. С. Шеина двинулась на стругах и плотах к Азову. За ней 3 мая выступил авангард Морского регимента на 8 галерах под командованием царя, удостоенного от Лефорта звания командора. Утром 27 мая 1696 г. после похода по рекам Воронежу и Дону 22 галеры с пушечной пальбой вышли в Азовское море. Войска Шеина обложили крепость и начали правильную осаду. 14 июня к Азову подошел турецкий флот — 6 кораблей и 17 галер с четырехтысячным десантом. Грозный вид русской флотилии озадачил пашу Турночи. Лишь 24 июня он решился атаковать, но увидев, как русские выбирают якоря для встречного боя, ушел в море. Лишившись поддержки, турки 19 июля сдали крепость.

Знамя Морского регимента. 1696 г. Хромолитография. 1900 г. Знамя изготовил в Москве инок Корион. По распоряжению боярина Т.Н. Стрешнева наставник царя Франц Тиммерман доставил знамя в Воронеж, где в апреле 1696 г. его вручили командиру Морского регимента адмиралу Ф.Я. Лефорту. После завершения Второго Азовского похода и роспуска Морского регимента знамя было сдано в Оружейную палату. В настоящее время его полотнище хранится в ГИКМЗ «Московский Кремль».

12 августа 1696 г. Морской регимент выступил из Азова домой. В честь Азовской победы в Москве при въезде из Замоскворечья на Каменный мост были построены триумфальные ворота, через которые 30 сентября состоялся торжественный вход русских войск в столицу. Морской регимент шел со своим знаменем поротно в 6 рядов. Впереди полка в золотых санях ехал Лефорт, а во главе 3-й роты шел Петр I в мундире морского капитана с белым пером на шляпе и с протазаном в руке. В Кремле Морской регимент промаршировал мимо государева двора, после чего его роты разошлись по слободам своих коренных полков. В награду солдатам и урядникам царь пожаловал по золоченой копейке и к прежним окладам прибавил по 8 рублей. Гербовое знамя было сдано в Оружейную палату, где хранится и по сей день[4].

После выхода к Черному морю внимание Петра I обратилось на Балтику. Осенью 1700 г. Россия начала войну против Шведского королевства, имевшего сильный корабельный и галерный флот. Хотя серьезного урона русские войска причинить ему пока не могли, они активно действовали на озерах и в устьях рек, совершая смелые абордажные нападения на небольшие транспорты и суда. 31 мая 1702 г. в узком проливе, соединяющем Псковское и Чудское озера, солдаты полка Толбухина, посаженные на карбасы, атаковали 5 судов командора Лешерна, прорвались в Чудское озеро и взяли на абордаж 4-пушечную яхту «Флундран». 15 июня 1702 г. на Ладожском озере 400 солдат полка Островского на соймах и карбасах атаковали шведскую флотилию вице-адмирала Нумерса и потопили бригантины «Джона» и «Аборес». 19 июля на Чудском озере генерал-майор Гулиц атаковал на лодках 4 шведских судна командора Лешерна и взял на абордаж 12-пушечную яхту «Виват». 27 августа 30 лодок полковника Тыртова напали близ Кексгольма на шведскую флотилию вице-адмирала Нумерса, который, потеряв 5 судов (2 сожжены, 2 захвачены в плен, 1 потоплено) и около 300 человек, оставил Ладожское озеро и ушел в Выборг. К сожалению, в этом бою храбрый полковник Тыртов был убит картечью.

Чины 3-го Выборного солдатского полка во время Второго Азовского похода. 1696 г. солдат-преображенец в нагруднике-аламе; командир 3-й роты Морского регимента капитан бомбардиров Петр Алексеев (Петр I); прапорщик (знаменосец) в белом кафтане. Рисунок и реконструкция художника С.А. Летина. 1996 г.

Осада турецкой крепости Азов в 1696 году русскими войсками. Гравюра, исполненная в 1699 г. А. Шхонебеком в Москве под личным наблюдением Петра I. (ГИМ).

Этим первым успехам царь придавал большое значение и лично принял участие в одном из абордажей. 5 мая 1703 г. в устье Невы пришли шведский 10-пушечный галиот «Гедан» и 8-пушечная шнява «Астрильд». Царь решил атаковать их двумя отрядами, один из которых возглавил сам, а другой поручил А.Д. Меншикову, «понеже иных на море знающих никого не было». 7 мая 1703 г. солдаты Преображенского и Семеновского полков на 30 лодках атаковали врага. Несмотря на артиллерийский огонь, гвардейцы, стреляя из ружей и бросая гранаты, сблизились с противником и после упорного боя взяли корабли на абордаж. Из 77 шведских офицеров, солдат и матросов 58 погибли, 19 попали в плен. За этот бой Петр I и А.Д. Меншиков получили ордена Св. Андрея Первозванного. Храбрых гвардейцев наградили золотыми медалями с надписью «Небываемое бывает».

Через год, 7 мая 1704 г. на Чудском озере генерал-майор фон Верден на карбасах атаковал 15 судов командора Лешерна. В абордажном бою шведская флотилия была разгромлена, 13 шкут захвачены, 1 сожжена, в плен взяты 96 пушек и 138 человек. По случаю столь крупной победы царь приказал отслужить благодарственный молебен, салютовать из пушек с крепостных стен и кораблей, а в полках дать «из мелкого оружия залп».

Пока военные действия шли на озерах и вблизи побережья, небольшому русскому флоту хватало обычных солдат, посаженных на гребные баркасы. Но с созданием на Балтике полноценной российской эскадры требовалось серьезно подготовиться к морским походам. В конце сентября — начале октября 1704 г. Петр I составил «Предложение о начинающемся флоте на Ост-зее» (то есть на Балтийском море), в котором говорилось: «Надлежит учинить полки морских солдат (числом по флоту смотря) и разделить оных по капитанам вечно, к которым надлежит капралов и сержантов взять из старых солдат ради лучшего обучения строя и порядков»[5]. В соответствии с этим «Предложением…» началась работа по набору морских солдат, а также определению их структуры и численности. В ноябре 1704 г. командовавший на Балтике вице-адмирал К.И. Крюйс предложил посадить на каждый корабль по 300 солдат, а на галеру — по 120 с 1 каподискалой (начальником абордажа).

Но вместо разрозненных команд Петр I решил создать единый морской полк. Не исключено, что эту мысль подсказал царю прежний опыт Азовского похода. Впрочем, полковая организация вообще была характерна для петровской армии, так как представляла удобство в военном и хозяйственном отношении. Видимо, последнее обстоятельство оказалось решающим при выборе государя, поскольку с точки зрения морской службы полковая организация являлась не вполне оптимальной, что позднее признал и сам Петр I.

Первый российский солдат Сергей Леонтьевич Бухвостов. Портрет кисти неизвестного художника. 1720-е гг. (ГРМ). В 1683 г. стряпчий конюх С.Л. Бухвостов (1642–1728) был первым зачислен в потешные войска юного Петра I, при котором находился в разных военных походах. В 1696 г., являясь капралам Преображенских бомбардиров, служил в 3-й роте Морского регимента и участвовал в осаде Азова. 7 мая 1703 г. был на абордаже двух шведских судов в устье Невы.

Абордаж русскими гвардейцами шведских галиота «Гедан» и шнявы «Астрильд» в устье Невы 7 мая 1703 г. Копия Л.Д. Блинова 1890 г. с картины художника А.П. Боголюбова 1865 г. (ЦВММ).

Формирование нового полка царь поручил генерал-адмиралу Ф.А. Головину, который 16 ноября 1705 г. дал соответствующее распоряжение вице-адмиралу К.И. Крюйсу: «Мне надлежит по указу Его Величества один морской полк иметь, и тако тебя прошу изволь сие сочинить, дабы состоял в 1200 солдатах, и что к тому принадлежит, како в ружье и в прочем, изволь ко мне отписать и прочих потребно не оставить; и сколько всех числом есть или великая сочиниласъ убавка, то потщимся рекрутов сыскать». 16 (27) ноября 1705 г. считается точкой отсчета истории регулярной морской пехоты России.

Крюйс не замедлил с ответом. Уже 30 ноября он сообщил Головину: «А что Великий Государь повелел морских солдат переменить, чтоб полк был в 1200 человек, и тако надобно учинить <…> и тако всегда могут моряне или корабельные солдаты в добром и в сухопутстве служить и в иных землях более почитают»[6].

Адмирал Корнелий Иванович Крюйс. Копия П.П. Брукса с портрета кисти неизвестного художника начала XVIII в. 1870-е гг. (ЦВММ).

Генерал-адмирал Федор Алексеевич Головин. Портрет кисти неизвестного художника начала XVIII в. (ГИМ).

Фрагмент письма генерал-адмирала Ф. А. Головина 16 ноября 1705 г. к вице-адмиралу К. И. Крюйсу о формировании по указу Петра I морского полка. (РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. l. Д. 246. Л. 275–276 об.).

Новый полк создавался из 8 фузелерных и 2 гренадерских рот, одна из которых составляла личный караул Петра I во время его пребывания на кораблях Балтийского флота. Однако для укомплектования полка Крюйсу не хватало уже имевшихся морских солдат, «которых еще многих в недостатке будет». Действительно, изучив представленную Крюйсом роспись флота, Головин 1 декабря 1705 г. удивленно писал ему: «Зело ужасает меня включенная роспись о умерших и больных солдатах, и от чего такой упадок учинился не можем рассудить». «Ужасающий упадок» происходил от крайне тяжелых условий морской службы, к которой большинство солдат не были готовы. Служивший в русском флоте английский капитан Д. Ден в 1724 году писал: «..обычай набирать солдат из пехотных полков и ими пополнять ряды матросов — мало достигает цели, так как люди эти, привыкшие к сухопутной службе, будучи принуждены (в то время как они уже и по возрасту и вследствие разных иных причин, — потеряли надлежащую ловкость) исполнять службу совершенно другого рода, падают духом до такой степени, что когда, при бурной погоде, получают приказание подняться на ванты, прямо падают и готовы скорее подчиниться строжайшему вашему гневу, нежели тронуться на такое по их взгляду опасное предприятие»[7].

Фузелер Морского полка. 1706–1708 гг. Компьютерная графика В.А. Передерия по рисунку художника Н.В. Зубкова. 1995 г. (Рисунок предоставлен военно-историческим журналом «Цейхгауз»).

Морской полк формировался в Петербурге также без учета подготовки личного состава к корабельной службе. Его солдат набирали даже не из рекрутов, а из ямщиков. Уже в феврале 1706 г. Крюйс докладывал царю, что в полку налицо имеется 5 сержантов, 72 капрала, 16 писарей и 1509 солдат. Но их снабжение наладили плохо. Хотя довольствие полка должны были пополам обеспечивать сухопутное и морское ведомства, на практике это приводило к их постоянным препирательствам и задержкам. В этой ситуации численность рот неумолимо сокращали болезни. Кроме того, морские солдаты подвергались специфическим дисциплинарным взысканиям. К примеру, за оставление караульного поста солдат удостаивался «троекратного проволочения под корабль и бития у мачты от всех корабельных людей»[8]. В результате в 1707 году в ротах оставалось уже только 1216 человек. Меж тем, 28 октября 1707 г. Петр I велел иметь в полку для службы на кораблях 1200 солдат, на галерах 200 и рекрутов для обучения 150 — всего 1550 нижних чинов. Недостающих людей набрали из пехотных полков, но «забыли» поставить на довольствие. Слухи об их бедственном положении дошли даже до государя. 23 марта 1709 г. Петр с гневом писал боярину Т.Н. Стрешневу: «На морской полк, который набран из ямщиков (и ныне в Питербурхе) жалованье положено изо всех приказов половинные оклады. И ныне слышали мы, что судьи те денги в приказах у себя задерживают и переводят друг на друга. Чего для определите с опщего совету, чтоб те денги без задержания были отпущены, а ежели какая в том учинитца задержка, и те денги мимо приказов доправлены будут с деревень ваших на всех вас»[9]. После столь грозного письма вопрос с деньгами быстро решили. Но проволочки с прочим снабжением остались. 10 февраля 1710 г. Крюйс вынужден был снова обратиться к Петру, теперь уже из-за обмундирования: «Которое платье прислано на раздачу солдатам, всего на 1200 человек, и то им еще не роздано, и на раздачу всем не достанет для того, что ныне солдат 1500 человек». Срочно пришлось изыскивать дополнительные зеленые кафтаны и зимнюю одежду.

Назначение на большую галерную эскадру всего 200 солдат Морского полка не удовлетворило галерного шаутбенахта И.Ф. Боциса. К этому времени на его галерах служили сухопутные войска, активно осваивавшие навыки десантных операций. Так, 10 мая 1708 г. галерная эскадра Боциса (9 скампавей и 7 бригантин) успешно высадила 500 солдат под огнем вражеских батарей около города Борго. Десант сжег 16 шведских судов и склады продовольствия, вызвав панику на побережье. Однако, несмотря на успехи, Боцис не имел полной власти над вверенными ему войсками. В связи с этим в 1710 году он предложил генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину сформировать «единый галерный полк» из 10 «компаний» (рот), одна из которых обслуживала бы галерную артиллерию, другая исполняла должность матросов, половине остальных рот «требно быть для приступу; а другая половина для обережения каторжников и невольников». В целях скорейшей реализации этого плана Боцис предлагал сформировать новый полк из 1200 солдат трех пехотных полков Шневенца, Микешина и Смита, которые «имеют малое искусство галерное, понеже два года служат беспрестанно на галерах».

Однако Апраксин не поддержал предложение Боциса. Тогда шаутбенахт на свои средства завел «собственную» гренадерскую роту, в которой в марте 1711 г. числилось 125 чинов, «в Выборге больных — 25, в Петербурге — 8. Всего 158 человек»[10]. Эта рота составляла личный караул Боциса на его галере и в местах пребывания.

Генерал-аншеф Григорий Петрович Чернышев. Портрет кисти неизвестного художника 2-й четверти XVIII в. (ГТГ). В 1716 г. Г.П. Чернышев, будучи обер-штер-кригс-камиссаром при Адмиралтействе, разработал новый штат Адмиралтейского батальона.

Перспектива Невского проспекта от Аничкова моста. Картина неизвестного художника. 1760-е гг. (ПГ).

В 1712 году произошли серьезные изменения в организации Балтийского флота. Его разделили на три эскадры, для каждой из которых полагалось иметь свой батальон морских солдат.

Но гораздо больше царь нуждался в опытных матросах, которых требовалось несколько тысяч. В этой ситуации Петр I решил пополнить корабельный личный состав за счет Морского полка, уже имевшего опыт флотской службы, заменив его солдатами пехотных полков, выводимых из Азова. После неудачного Прутского похода Петр I вынужден был заключить с Турцией невыгодный мирный договор, по которому Россия возвратила туркам крепость Азов, лишилась Азовской флотилии, а также срыла пограничные укрепления Таганрог, Каменный Затон и Новобогородицкий городок. Располагавшиеся там войска переводились на север для продолжения войны со Швецией. 9 февраля 1712 г. царь направил из Петербурга письмо генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину, находившемуся на южных рубежах: «Прежде сего, в бытность вашу здесь говорено, дабы Морского полку, также и Шневенцова баталиону (которые здесь) людей употребить в матросы для того, что те люди на кораблях уже обвыкли. Того для на их места сюда изволте прислать от себя, выбрав ис тех полков, которые присланы к вам были из Москвы и из других мест, три баталиона солдат, которые лутче, и отправте их сюды з добрым командирам, дабы дорогою не растерял»[11].

Сражение у мыса Гангут 27 июля 1714 г. Раскрашенная гравюра M. Бакуa по оригиналу П.-Д. Мартена-младшего. 1722 г. (ЦВММ). Между первой и второй линиями русских галер изображена скампавея Петра I, на которой во время сражения находилась большая часть Галерного батальона.

27 февраля Ф.М. Апраксин направил соответствующее указание обер-коменданту С.А. Колычеву, который выбрал в Острогожске из московских полков фон Дельдина и Огарева три батальона по 5 рот в каждом. Командовали батальонами подполковник Вяземский, подполковник Коробовский и майор Хвостов. 18 марта 1712 г. батальоны выступили в Москву, куда благополучно прибыли 1 мая. В июне 1712 г. батальоны пришли в Петербург, где к ним присоединился один батальон Казанского пехотного полка майора Кемкова. В Петербурге батальоны переименовали в батальоны Вице-адмирала (660 чел.), Адмирала (660 чел.) и Контр-адмирала (652 чел.), после чего отправили на соответствующие эскадры. Шефом последнего батальона стал сам Петр I, имевший чин контр-адмирала, в связи с чем этот батальон иногда еще назывался «Его Царского Величества собственной»[12]. Кроме этих батальонов, в 1712 году также был сформирован трехротный батальон для Галерной эскадры (296 чел.). Батальон Вяземского, пришедший в Петербург под руководством майора Михаила Аничкова, поселили в слободе за рекой Фонтанкой, через которую в 1715 году морские солдаты построили деревянный мост, прозванный в честь их командира Аничковым. Этот знаменитый мост сохранил свое историческое название до наших дней.

В ходе преобразований 1712 года планировалось также создание Адмиралтейского батальона для охраны верфей, складов, лесов и зданий Адмиралтейства, несения караулов при морских учреждениях, сопровождения припасов, конвоя флотских арестантов и команд. Но большую часть солдат предназначенного для Адмиралтейства пехотного батальона Савенкова перевели в матросы. В результате, в августе 1712 г. вместо полноценного батальона к Адмиралтейству из него определили лишь 200 человек, оставшихся «за разбором от матросов». Этой импровизированной команды оказалось явно недостаточно для возраставших хозяйственных забот Адмиралтейства. Настоятельно требовался специальный батальон. В связи с этим 1 сентября 1714 г. генерал-адмирал Ф.М. Апраксин утвердил особый штат Адмиралтейского батальона из 5 рот. В нем полагались: 1 полковник, 1 майор, 1 квартирмейстер, 1 адъютант, батальонные поп, писарь, профос и каптенармус, 5 капитанов, 5 поручиков, 5 подпоручиков, 5 прапорщиков, 10 сержантов, 5 каптенармусов, 5 подпрапорщиков, 5 ротных писарей, 20 капралов, 6 гобоистов, 9 барабанщиков и 575 солдат.

Для пополнения батальона до штатной численности из двух московских гарнизонных полков Вельяминова-Зернова и Игнатьева, находившихся на особом от других гарнизонных частей положении (в каждом из этих полков состояло по гренадерской роте), в Петербург выслали партии унтер-офицеров, солдат и писарей[13]. Каждая из 5 рот имела одно цветное знамя. Кроме того, при батальоне сохранялось полковое знамя одного из острогожских полков из белой камки с двуглавым орлом на полотнище. Скоро развитие Балтийского флота потребовало увеличить численность адмиралтейских солдат. В 1716 году обер-штер-кригс-комиссар при Адмиралтействе генерал-майор Г.П. Чернышев разработал новый штат Адмиралтейского батальона, который, сохранив пятиротную организацию, увеличился до 845 офицеров и нижних чинов (см. стр. 28).

Морские солдаты участвовали во многих сражениях и операциях Северной войны 1700–1721 гг.

Абордаж русскими галерами шведского прама «Элефант» у мыса Гангут 27 июля 1714 г. Гравюра А.Ф. Зубова. 1714 г.

Серебряная медаль за победу при Гангуте 27 июля 1714 г. (Из собрания фирмы «Монеты и медали, г. Москва»).

Скампавея контр-адмирала Петра Михайлова. (Фрагмент гравюры А.Ф. Зубова. 1714 г.) На этой скампавее во время Гангутского сражения находилась большая часть солдат и офицеров Галерного батальона. Рядам видна шлюпка Петра I.

При этом на кораблях Балтийского флота они служили вместе с солдатами сухопутных частей. Например, летом 1714 г. на борту трех корабельных эскадр находилось 1157 чинов морских батальонов и в то же время 1323 человека Лейб- Гвардии Преображенского, Семеновского и 2-го Гренадерского полков. На флагмане Петра I «Святая Екатерина» служили 128 гвардейцев и 266 чинов батальона Контр-адмирала. На галерной же эскадре армейские команды и вовсе имели доминирующее значение, поскольку солдат небольшого Галерного батальона едва хватало для скампавей высших начальников. При совместной службе неизбежно возникали «некоторые противности между морских и сухопутных офицеров». В связи с этим 29 мая 1714 г. Петр I издал специальный указ, в котором впервые четко определил их взаимоотношения на борту:

«1. Понеже каждый корабль отдан в команду одному офицеру морскому, и для того повинны его как во управлении морском, так и во время баталии слушать сухопутные как офицеры, так и солдаты, кто б какого ранга ни был, понеже на нем то дело положено и на нем спросят.

2. Поручикам и прочим чинам морским <…> солдат не бить, разве во время бою, которые в своем деле, где они поставлены, не будут исправлять, тогда оных поручикам и подпоручикам тростью или шпагой бить вольно»[14].

Гангутское сражение 27 июля 1714 г. Картина художника А.П. Боголюбова. 1875–1877 гг. (ЦВММ).

Особое значение для российского флота имела морская кампания 1714 года. Готовясь к походу, царь с самого начала рассчитывал на активный ближний бой. Капитан Д. Ден вспоминал, что «перед самым отплытием флота царь приказал к каждому судну прикрепить на шарнирах к планширу абордажный помост, упирающийся вдоль реек у входа на бак; во время же действия, в случае абордажа, эти помосты весьма удобно отодвигались и перебрасывались на планшир неприятельских судов для перехода по ним людей». Надежды Петра полностью оправдались 27 июля 1714 г. при Гангуте. В этом знаменитом сражении участвовал батальон Галерной эскадры: 1 майор, 3 поручика, 3 подпоручика, 1 батальонный квартирмейстер, 1 подпрапорщик, 4 сержанта, 4 капрала, 1 каптенармус, 1 барабанщик, 1 фельдшер и 91 рядовой — всего 111 человек. Основная часть батальона находилась на скампавее Петра I, которая стояла между первой и второй линиями русских галер. Сам государь при этом расположился рядом в шлюпке. Небольшой отряд морских солдат был также на галере капитан- командора М.Х. Змаевича, командовавшего в сражении моряками правого фланга. Кроме того, группы морских солдат находились на других русских галерах, взявших штурмом 2 шведских шхербота, 6 галер и флагман — 18-пушечный прам «Элефант». В сражении погиб фельдшер Галерного батальона. Участников абордажа наградили медалями: солдат серебряными, офицеров — золотыми. Однако солдаты и офицеры, находившиеся на скампавее Петра I, медалей не получили, поскольку в самом абордаже они не участвовали. Некоторых же морских солдат, распределенных по галерам первой линии, при награждении забыли. Сохранилась челобитная солдата Галерного батальона О. Мещерякова, который писал: «В прошлом 1714 году <…> был на галере, как брали фрегат (со) своею братьею, с морскими солдаты, в равенстве. И ныне даютца его, великого государя, оным солдатом портреты (то есть медали — Авт.). А мне <…> оного великого государя жалованья не выдают против своей братьи. А я в там шлюсь на сухопутных офицеров, кои были на галере»[15]. Аналогичную просьбу подали еще 3 морских солдата, участвовавших в абордаже на 38-весельной полугалере «Сом».

Офицеры морских батальонов корабельных эскадр удостоились золотых медалей за другое славное сражение — битву 24 мая 1719 г. у острова Эзель. В этот день эскадра капитана 2 ранга Н.А. Сенявина атаковала и вынудила сдаться шведские корабль, фрегат и бригантину капитан-командора Врангеля. Судьбу сражения решили умелое маневрирование и меткий артиллерийский огонь. Первый бой парусных кораблей русского флота в открытом море закончился полной победой. В сражении 3 солдата погибли, 3 получили ранения. Офицеров эскадры наградили медалями с надписью «Прилежание и верность превосходит силно» (см. стр. 30).

Российский император Петр Великий. Гравюра П. Субейрана с оригинала Л. Каравакка. 1743 г. (Частное собрание).

В апреле 1720 г. был издан «Устав морской», окончательно определивший положение морских солдат в составе флота. В зависимости от класса корабля численность солдатских команд на борту колебалась от 206 до 56 человек, не считая офицеров. Общее командование морскими солдатами осуществлял майор, которому подчинялись секунд-майор и капитан. Солдаты несли всю строевую службу на кораблях и в портах, а во время войны участвовали в прибрежных десантах и абордажах. Седьмая глава устава «О майоре» определяла обязанности старших офицеров морской пехоты. Согласно ей, при каждом командующем флотским соединением находился старший офицер, возглавлявший все команды морских солдат данной эскадры: «Майору быть при Генерале-адмирале, секунд-майору при Адмирале от авангардии, капитану при Адмирале при аръергардии». Устав, разработанный под руководством Петра I, оказался столь удачным, что им пользовались с небольшим перерывом более ста лет.

В соответствии с новым уставом Балтийский флот подвергся реорганизации. К 1721 году структура его «солдатского войска» выглядела следующим образом. Прежняя батальонная система была упразднена. На кораблях располагалась солдатская команда общим числом в зависимости от количества и класса кораблей. Например, в 1720 году корабельному флоту требовалось 4614 солдат и офицеров. На Галерной эскадре служил трехротный Галерный батальон, численность которого составляла 274 человека (включая офицеров). На прежних основаниях (по штату 1716 года) оставался Адмиралтейский батальон, охраняя здания, верфи, имущество и выполняя разные командировки. Впрочем, морское начальство довольно свободно обращалось со штатными положениями, меняя число солдат по своему усмотрению. В таком виде морская пехота существовала до конца царствования Петра I.

28 января 1725 г. Петр Великий умер. Завершилась эпоха преобразования Московского царства в Российскую империю. Реформы Петра на много лет определили развитие всех частей государства, прежде всего армии и флота. Основанная Петром I регулярная морская пехота с честью прошла боевое крещение в сражениях Северной войны. За 20 лет ее численность увеличилась с 1200 человек в 1705 году до более чем 5000 в 1725-м. Все это время служба морских солдат оставалась очень трудной, их снабжение велось не лучшим образом. Однако личное внимание императора к флоту помогало исправлять многочисленные недостатки. К сожалению, в следующие пять лет после смерти Петра Великого, при его ближайших преемниках, положение морской пехоты совершенно изменилось и серьезно ухудшилось.

* «В том числе 6 человек по адмиралтейскому регламенту по 64 артикулу из гвардии, а остальные по определениям коллегии с выключением оного числа из корабельных солдат».

** «Из них 1 иностранец».

Фузелер морского батальона. 1719 г. Рисунок художника С.А. Летина. 2005 г. Обмундирование морского солдата представляет удобное сочетание пехотных и матросских вещей. Поверх серого бострога надет васильковый строевой кафтан. Для свободного движения на корабле вместо кюлот солдаты носили широкие матросские штаны, а вместо пересиленной патронной сумы — небольшой поясной подсумок гренадерского образца. В лопасть портупеи могла вставляться шпага, хотя часто морские солдаты не носили даже ее, ограничиваясь только штыком.

Обмундирование морских солдат 1705–1725 гг.

В ходе Северной войны морские солдаты и их офицеры стали носить мундир европейского фасона. Отсутствие в России массового производства качественных шерстяных тканей вынуждало прибегать к заграничным поставкам и, как следствие, к разнообразной расцветке вещей. Не исключено, что за годы правления Петра I цвет обмундирования морских солдат неоднократно менялся. Перечень основных его предметов можно найти в донесении вице-адмирала К. И. Крюйса к царю 10 февраля 1706 г.: «И зело надобно, чтоб было у всякого солдата по зеленому кафтану, також по серому ямурлуку[16] для зимнего времени от снегу и стужи, а серые бостроги и штаны годны им солдатам на кораблях носить у работы, а ямурлуки на караул им же солдатам надобно. Да надобно ж, чтоб сержантам и капралам бы различное особое платье»[17].Из-за плохо налаженного снабжения в период Северной войны зеленый кафтан в комплекте с красным камзолом был редкостью. Обычно морские солдаты заменяли камзол серым суконным или канифасным бострогом (короткой морской курткой). Головным убором служила треугольная шляпа из черной валяной шерсти. Но гренадеры Морского полка носили особые шапки, которые по приказу Ф.М. Апраксина «построили» зимой 1710 г. в Москве в количестве 250 штук. По европейской моде начала XVIII в. эти шапки могли выглядеть как суконные колпаки, иногда обшитые по краю околыша медвежьим мехом. Присутствовала ли на них морская символика, и в какой форме — на сегодняшний день неизвестно.

Генерал-адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин. Портрет кисти неизвестного художника середины XIX в. (ГЭ). С 1700 г. Ф.М. Апраксин (1661–1728) возглавлял Адмиралтейский приказ, затем Военную Морского флота канцелярию и являлся главным сподвижникам морских начинаний Петра I. С образованием Адмиралтейской коллегии 15 декабря 1717 г. был назначен ее президентом.

Таким образом, первые 15 лет внешний вид морских солдат мало отличался от военнослужащих полевой русской армии. Однако в 1718 году, вероятно из соображений удобства несения службы на кораблях, у солдат морских батальонов отменили патронные сумы на плечевых портупеях и ввели небольшие поясные лядунки по образцу гренадер. Тогда же планировалось снабдить батальоны укороченными фузеями гренадерского образца. Скорее всего, морские солдаты не вооружались шпагами или палашами по примеру полевой пехоты, и из холодного оружия у них имелся только фузейный штык. Личные вещи солдаты хранили в кожаных сумках, которые на галерах складывали под лавки.

К концу Северной войны, наряду с разработкой мундирных регламентов для сухопутных войск, были предприняты меры по унификации морского обмундирования. В 1719 году морская пехота впервые получила мундиры особенного цвета — из василькового сукна. По новому положению солдатам и унтер-офицерам полагалось иметь два комплекта формы. Строевой мундир состоял из черной шерстяной шляпы (на 1 год), василькового суконного кафтана (выдавался па 5 лет). Вместо суконных камзола и штанов использовался матросский мундир — бострог и сермяжные штаны (на 1 год). На 2 года одному солдату полагались 3 пары кожаных тупоносых башмаков. Ежегодно каждого солдата и унтер-офицера следовало снабжать двумя парами суконных чулок красного или василькового цвета.

Васильковые кафтаны морские солдаты надевали редко, только во время караулов и «прочей оказии», а повседневно носили матросский мундир. Но даже при таком сбережении вещи приходили в негодность быстрее, чем им следовала замена по сроку. В результате 13 июля 1723 г. генерал-адмирал Ф.М. Апраксин писал Адмиралтейской коллегии, что «во флоте Его Императорского Величества обретающиеся на кораблях морские солдаты так. безмундированы находятся, что и на караул употребить невозможно, что Его Императорскому Величеству не без противности и нам не без презрения и стыда есть».

До конца правления Петра I полноценный мундирный регламент для морских солдат так и не утвердили.

Золотая офицерская медаль за взятие трех шведских судов у острова Эзель 24 мая 1719 г. (Из коллекции M.С. Селиванова).