звезд для Золушки

Глава 8

Дирижер за время концерта тратит столько же психической энергии, сколько шахтер за четыре месяца. Кажется, маши себе палочкой стоя на одном месте…. Я на работе, конечно, тоже уставала так, что с ног валилась. Но там два в одном – если клиенты напрягают, то беготня любой напряг как –то нейтрализует. А этот тихий семейный ужин превратил меня просто в половую тряпочку, застиранную, дырявую, бездыханно лежащую у входа.

Никита догадывался о моем состоянии и пытался меня как-то растормошить. Однако, несколько раз поймав мой взгляд изнуренного бессмертного пони, оставил это дело и включил свой любимый дип–хаус.

Сейчас мои бедные мозги, наверно, совсем впали в анабиоз, потому что измотались в решении сложной задачи: насколько намеренно потенциальная свекровь втыкала, как в куклу вуду, иголки в мое и так раненное самолюбие. Может, это по привычке? Ведь в светском обществе каждая львица должна отращивать и регулярно полировать клыки. Иначе в стае не выжить. Но меня – то зачем?

Я, конечно, «отулыбала» достойно все шпильки Элеоноры, благо на работе этот навык отрепетирован до автоматизма.

Но сейчас он помогает слабо. Там изначально безликие клиенты, которые всегда правы. И их недовольство, и придирки не имеют ко мне лично никакого отношения. Я улыбающийся манекен для выплескивания негатива.

Здесь я – это я. Девушка ее сына. Возможно, будущая невестка, которая отчаянно надеется обрести семью, быть равноправным ее членом. Я же не тороплю события! Я же не из тех, кто на первом свидании примеряет фату и имена будущих детей придумывает! Я даже не собиралась перебираться к Никите на квартиру! И в конце концов – в гости она сама пригласила! Никто не напрашивался, а наоборот, отбрыкиваться до последнего. И вот, получите и распишитесь – великосветское гостеприимство. Суд инквизиции, и тот, мне кажется, был толерантней.

Наверно, я поторопилась с выводами. «Лучшей жены мне не найти» – это еще не значит, «я на тебе женюсь». А наши планы на совместное будущее?

Окончательно запутавшись, я сидела нахохлившимся воробушком. Самое обидное – не хотелось даже плакать. Просто не было сил.

– Малыш, ну перестань хандрить! Где моя жизнерадостная Черепашка? Все не так уж и плохо. Да, маман немного поточила зубки, но это у них в порядке вещей. Только что улыбаются в глаза, а отвернувшись, уже шепчут другой: «Вики, дорогая, ты видела этот ужас? Эта выскочка Светлова в платье из позапрошлой коллекции Вивьен Вествуд»!

Никита так точно скопировал киношные клише из жизни богатых бездельниц, что я невольно улыбнулась.

– Ник, спасибо, что поддержал, но я, правда, чувствую себя простой серой цаплей среди роскошных розовых фламинго. Мне так и кажется, что они в недоумении разводят своими розовыми крыльями и громко, не стесняясь, переговариваются: «Надо что–то делать! Кто скажет, что ей здесь не место?»

– Вот за что я тебя обожаю, так это за нестандартное мышление, за незашоренность и искренность. К тому же, эти твои фламинги – обыкновенные розовые гуси с длинными лапами.

– Может ты и прав. Помню, читала, что их мясо ела знать в Риме.

– Вот! А чтобы цапля была в списке деликатесов, я не слышал. Так что быть цаплей выгодней – дольше проживешь.

– А я тебя обожаю за то, что ты умеешь с любой проблемы снять статус архиважности и превратить в просто ситуацию, которая имеет место быть, – вернула ему «обожалку».

С Никитой даже в пасмурную погоду было светло. Он не зависал надолго в плохом настроении, предпочитая «не париться по пустякам» и в то же время, добивался того, чего хотел. И это получалось у него будто само собой. Почему –то на ум приходило сравнение с легким мотыльком, весело порхающим по жизни, хотя у него была собственная инвестиционная компания, подаренная дедом.

– А то, что я целуюсь, как Бог любви, не в счет? – напрашиваясь на комплимент, он горделиво поиграл бровями и выпятил грудь.

– Кто тебе это сказал? – пытаюсь сдернуть его с пьедестала.

– Что?! Я не мужчина твоей мечты? – он в шутку насупил брови, а у меня екнуло сердце.

Вот так со мной всегда. Если есть проблема, я никак ее не могу выбросить из головы. Только отвлекусь – и одно слово снова вонзает шпильку в шаткое благополучие. И сейчас барометр настроения резко упал.

– Ник, этого-то и боюсь, что мужчина только мечты. Ты же не можешь сражаться со всем обществом, защищая меня. Я, правда, оказалась не готовой к выходу в свет. И к такому свету я тоже не готова. Знаешь, как из «Буратино»: «Никогда бы не подумал, что Поле чудес так похоже на помойку».

– Ты моя прелесть! А кто тебе сказал, что мы будем часто бывать в этой помойке? И в одной компании с этими львицами? К тому же ты зря на маман обижаешься. Она честно сдержала слово. Сказала, что приглашает на тихий семейный ужин – так и было. Обычно мама собирает всю тусовку. Представляешь, сколько тогда отрицательно заряженных взглядов тебя кололо бы? Это тебе не баран начхал!

– Представляю. Если твой позор почти никто не видел, значит, ты не облажался? Да?

– Именно! К тому же ты понравилась папе! – Никита ободряюще улыбнулся, и я почувствовала, как счастливые мурашки побежали по спине. Если б я не знала, что песенка старше нас с Никитой вместе взятых, то точно б подумала, что Пляцковский сочинил «От улыбки станет всем светлей» глядя на моего парня.

И уже неважно, что он безбожно привирает насчет папы. Главное, не успела я подумать об этом, как Никита уже отсканировал:

– Не веришь?

– Скажем так…Я сомневаюсь. Если б не его «Здравствуйте, Ариадна» и взгляд, как на стрессовом собеседовании, я б подумала, что он вообще меня принял за предмет мебели.

– Ринка! Глупенькая ты моя! Если он не отрывал головы от своего макбука, это не значит, что не заметил тебя. Он же бизнесмен, поэтому все, что происходит вокруг, у него под контролем. Уверен, он оценил твою выдержку и умение держать удар. Ты вела себя как настоящая леди, – Никита положил руку мне на колено и легонько погладил. – Я горжусь тобой, Черепашка.

– Правда?

– Клянусь подругой матери! – он дурашливо прижал ладонь к груди и скорчил суровую физиономию.

– И не жалко ее?

– Неа! Ты знаешь, она только пару лет назад перестала красить свою моську под цвет наряда. Прикинь, считала, что это стильно появляться везде с собакой, похожей на попугая. И еще она при моей памяти перья носила. Но маман все-таки на нее повлияла.

– Моськи у меня нет, да и я бы ни за что не стала мучить псину, но, Ник, я ж и, правда, совершенно не разбираюсь в современном искусстве.

– Скажу больше, в нем никто не разбирается, а Сарджент – далеко не современный. И мой тебе совет, на вопрос о впечатлениях отвечай: «Экспрессивно» – не промахнешься.

И снова ему удалось развеять мои страхи.

До сегодняшнего дня я вообще поверить боялась в то, что из Золушки смогу превратиться в принцессу. Конечно, проверку балом я почти завалила. Но главное то, что Никита повел себя как настоящий рыцарь, защищал меня от нападок злой ведьмы, не взирая на то, что она его мать, а я по факту девочка с улицы.

И пусть я им не ровня, но у меня свои представления о жизни. Я не собираюсь вылезать из кожи, как Женька, чтобы быть в тренде, реагировать на каждый писк моды, заводить подружек тусовочных, которые, как только что сказал Никита – сейчас улыбаются, а за спиной мерзко хихикают. Как гиены – вспомнила опять Элеонору Эдуардовну. Я считаю, это просто глупо – обламывая ногти, карабкаться в мир элиты. Все равно, первым делом спрашивают: «А ты кто вообще?» И что она ответит: «Я бабочка– однодневка, порхающая с пестика одного женатого мужчины на другой!»

Я пока официантка, но это не потолок. И я хочу быть собой, а не дрессированной собачкой.

И, в конце концов, Никита выбрал меня, именно такую, какая я есть. Негламурную и нетюнингованную. Без десяти языков и пяти дипломов.